Душечкин. Продолжение

(Продолжение)

Ну, сны снами, а действительность никуда не денешь, она хлеба просит, воды, а иногда и вина.
Павел Велимирович действительность любил, но как-то отвлечённо, не совсем по-настоящему, а даже, можно сказать, понарошку...  И как тут полюбить её полностью, беззаветно и горячо, если в ней на каждом шагу подстерегает какой-нибудь казус или что-нибудь неприличное, даже порой досадное. Свойство ли это натуры самого Душечкина, или же так оно и есть на самом деле, - герой наш не мог уяснить и понять. Вследствие этого любил он иногда приложиться к графинчику, который стоял на верхней полке застеклённого буфета тёмной груши.  Прикладывался Душечкин не спеша, деликатно, но часто (он вообще не выносил всяческих излишеств и перегрузок организма, который был тонко настроен, ну, скажем, как скрипка...)
В один такой прозаический вечер, когда мысли Павла Велимировича никак не могли улечься в единую лодку, чтобы наконец поплыть по чудесной реке мечтаний,  - в один из таких вечеров герой наш как раз тянулся за графинчиком, как, вдруг, дверь отворилась – и на пороге появилась ослепительно красивая женщина в гипюровой шляпке с полями. Душечкин отдёрнул руку от дверцы шкафа, украшенной выпуклой коричневой грушей, и словно оказался  в положении вора или грабителя какого, пойманного на месте преступлении. Он как-то кисло улыбнулся, опустил взор долу и, сконфузившись, бодро произнёс: «Вы, верно, из домоуправления? Садитесь, пожалуйста!» И, сказав это, он придвинул к даме старый венский стул с треснутым сиденьем. «Вы из домоуправления... А я подумал...»



(Возможно продолжение)