***

Мне снится, только лишь когда в бреду,
Ну или потрясён до глубины
И в эту ночь, отчаянно простужен,
Температурил. Видел злые сны.

Пришла она, поцеловала,  улыбнувшись
Сказала: У меня другой любимый
Я подскочил,  как был и  не проснувшись
Сбежал во двор.
Луна меж туч светила.

Ветрищще рвал  в предгрозовой тоске,
Листы с деревьев. Хлопала калитка
Я трясся, лоб в жару, больной, разбитый,
В поту, в пыли, на лавочной доске

Мне не хватало воздуха вздохнуть
И наскоро накинутая куртка
Была мне холодильником как будто
Не согревая, хоть бы  сколь-нибудь

Взорвалась буря! Хлынуло в лицо
Дождь с кожи мыл  потеки грязной соли
О господи! Да как меня трясло
Как щепку бьёт в шторму о берег морем
А я сидел. Мне было всё равно
 
Июньских непогод недолог срок.
Внезапно улеглось, как и началось
Весь мокрый, как из проруби холодной
Забыв про асперин и одеяло.
Заполз домой, и на кровати лёг.

Теряя грань меж явью и туманом
Не чувствуя явления рассвета
Лежал покуда утро не настало
И  не запомнил, как принял таблетки

Недельный подвиг, трудовой запой,
Болезнь, автобусы, скандалы – вся фигня
И вечером, за картами, в субботу
Сказал сынулька: «Папка, то седой!
Совсем седой чего- то у меня»
(Я посмотрелся в зеркало – и впрямь)

Как все-таки дурна у дурня жизнь
Ведь пережил – от водки до побоев
И не было от этого седин
А тут от бывшей, конченной любови
Такой вот результат. Хреновый.
Блин.