Cинтез и другое

Синтез

Скопом собравшись, берендеи
пришли к премудрому Халдею:
"Спаси нас, мудрый добродей !
Каналы душит элодея.
Нет больше пользы от ладей -
переловили всех сельдей.
В лесах иссякли орхидеи.
Редеют стаи лебедей.
Хлеба иссохли без дождей.
Нет больше диких лошадей.
Томимся от очередей.
Одни становятся "пудей"
да, кстати, и "держи-мордей",
другие что ни год худее.
Меж нас размножились злодеи,
хитрюги и прелюбодеи,
но нет рачительных судей,
а на подмостках лицедеи.
Нет больше правды у вождей.
А у писак в башках спондеи.
Так ты, чей череп в семь пядей,
яви нам добрую идею -
премудрый синтез всех идей,
что станет рдеть в умах людей
и греть сердца нам, не скудея".
И вот Авдей, Гордей, Фаддей
и с ними бедный Чикильдей
и любопытная Медея -
внимают словесам Халдея:
"Я знаю тридцать три идеи.
Я автор многих из идей.
Коль просите, так порадею
и сколько надобно содею".
И тут вступился Фарадей:
"Да у меня их сто бадей -
с наукой сверенных идей !"
Оборотившись к Угедею,
вскипел драчливый Субедей.
Тот возмущённо вскрикнул: "Где я ? -
Халдей - коварный лиходей.
Одну из всех своих идей
отдал он тотчас Берендею,
с другою сжился Иудей,
а с третьей дети Зеведея.
все вместе мутят тьму людей.
Свой бог за каждой из идей:
Немея - за одну идею,
другой сочувствует Пандея.
Столкнулись, вроде бы, идеи -
а гибнут полчища людей.
Несметной армией владея.
Вандал сжигает иудея,
обоих гробит берендей.
От дикой музыки балдея,
от неуёмства молодея,
подъемлет стяг свой Холидэй.
Ему противится Вандея,
и кровь течёт, на камне рдея.
Ищи меж трупов, где Авдей,
и где Гордей, и где Фаддей,
а где увечный Чикильдей
и уцелела ли Медея.
А кто ж виновник бед ? - Халдей,
родивший вредные идеи.
Так как же быть ? - Воздеть Халдея
на крест, и не жалеть гвоздей.
Лишь сила - беспорочная идея
и торжество и синтез всех идей".

С тех пор, как заповедал Угедей,
царят такие вожаки, как Субедей,
и нынче наверху потомки Субедея.
(Хотя у многих из людей
порой ещё на золото "надея").
И молкнет речь потомков Зеведея.


Самтредиа.

У города Самтредиа -
особенный чертёж.
Самтредиа - не Ош,
не то что модный Порторож;
да и Рион - не Черемош.
Там быт не то чтобы хорош,
но с бытом прочих мест не схож.
И, если там комедия,
затем трагикомедия
да чуть ли не трагедия -
то радость всем масс-медиа.

Жених на свадьбе был пригож:
блистал от плеши до галош,
на нём был несравненный клёш.
На милой выделялась брошь
из давнего наследия.
Шёл бал, резвилась молодёжь.
Шумел безумолчный галдёж,
В шуршании шелков и кож
шёл упоительный балдёж.
И были в той комедии
вставные интермедии.
Кладут на скатерть из рогож
копчёных рыб и тыкву "сквош",
несут наваристый кулёш,
дают свежайшую бриошь.
От пойла в душах жар и дрожь.
Но пир не всякому в терпёж.
Кому-то был не впрок кутёж.
Кого-то там увлёк картёж,
возникли споры и делёж...
Среди застольников - скулёж.
Иной бывал к невесте вхож -
теперь не подойдёшь.
Жених учуял в тостах ложь,
обиду и презлой травёж.
Он вздумал учинить правёж:
вдруг ощетинился, как ёж,
и в руку взял кухонный нож.
При всех - и при масс-медиа -
предстал хмельным Редедею.
Невеста вскрикнула: "Не трожь !
Не забывай, что леди я !"
А тот ей метит прямо в брошь.
Друзья вопят: "Не укокошь !...
Представь весь ужас разных рож !

Спасла лишь ортопедия,
а после логопедия.

В чём суть такой трагедии,
не сразу разберёшь.
Читай стихи Эредиа.
Вникай в энциклопедии -
и после сам итожь.
Но душу лучше не тревожь:
мужей и жён в Самтредиа,
друзей с тех пор в Самтредиа,
водой не разольёшь.