Навстречу весне и любви

                1
Не просто юность обаянье
      И чародейность красоты,
      Ума веселого блистанье,
      Глубокой нежности дыханье
      Одушевившее черты; 

Не просто мелодичность речи
      И поступи воздушной ход,
      И гордо вскинутые плечи,
      И мимолетный, птицы легче,
      Приветственный ладони взлет;

Не просто завитков струенье,
      Что льются, ветерок дразня;
      Нет, не разрозненные звенья
      Я воспеваю в восхищеньи,
      Как грани красоты ценя,

А целое, так гармонично
     В тебе сплоченное в одно,
     Всё, что так редко, необычно,
     От всех других вокруг отлично
     И дивно соединено.   

Март 1995
 

                2
Подвижна, высока, стройна,
Румяна, белокура,
Как любит посмотреть она
То ласково, то хмуро.
Болтая вроде ни о чем
С подружкой, вдруг так ловко,
Небрежно повести плечом,
Чуть наклонить головку.

Ресниц неуловимый взлет,
Блестящих глаз сиянье –
И каждый попадает под
Искусство обаянья.
В чем удивительный секрет
Ее очарованья?
Возможно, в том, что в милой нет
Кокетства и старанья.

Есть лишь природное чутье
И верный вкус, неброский –
От складок шарфика ее
До льющейся прически,
От жеста быстрого руки,
Со лба смахнувшей пряди,
До взгляда – что за огоньки
В лукаво-добром взгляде!

Март 1995   


                3
Благословлю судьбы награду!
В восторг преобразились дни
От одного мгновенья взгляда
Из-под ресниц сквозной тени,

От в профиль столь неуловимо
Очерченного лба и щек,
От губ, скрывающих незримо
Полунасмешливый намек,

От пышных локонов струенья
На белоснежный воротник 
Халата с вышивкой цветенья
Из ярких нитей шерстяных,

От повелительного, плавного
Движения изящных рук,
От заговорщицки-лукавого
Склонения к плечам подруг,

От перешептываний с ними
О том, что знать мне не дано,
И от того, что это имя
Так близко произнесено.

Март 1995


                4
Марина, Марина! Волшебное имя
Волнением моря звучит мне отныне.
Как имя созвучно с чертами твоими –
Из вечной стихии возникшей богини,

Той, пеннорожденной, волной вознесенной
В сверкании соли, и ветра, и света
На влажный песок, – чей приход вдохновенно
В былые века возвещали поэты.

В честь новой богини в восторженных гимнах
Звенели хвалой их искусные струны,
А море шумело, ласкаясь призывно
К стопам красоты победительно-юной.

И в радостном взоре с частицею моря,
Со свежестью влаги в рассыпанных прядях 
Стояла она, и в небесном просторе,
Влюбленное солнце, на милую глядя,

Ее овевало живыми лучами,
От зла и печали собой защищая,
И мягкие пряди вились над плечами,
И тайна светилась в очах неземная.

Марина, морская богиня, Марина!
Я ныне стараюсь воспеть, как умею,
Блистание, ясность, гармонию линий
И легкую плавность пленительной феи,

Великое чудо земного созданья,
С чьей грацией дивной сравнятся едва ли
Иные красавицы, в льстивых посланьях
Кого в наши бедные дни прославляли

Другие мечтатели, барды, поэты.
Тебя я пою, в ком царят неизменно
Дыхание ветра и отблески света,
И крепость морской освежающей пены;

С чьей матовой кожей, и мягкой, и нежной,
С румянцем лица, когда всё в нем смеется, –
Сравнится сияньем лишь гладь побережья
В шальном торжестве средиземного солнца,

А с речью – хрустальной волной музыкальной,
Бегущей из уст, то дразня, то чаруя, –
Лишь море поспорит, из смутности дальней
На трепетный берег неся поцелуи.

Март 1995


                5
Образ чистый и прекрасный!
Добрый и веселый взгляд,
А глаза в себе таят
Свет волнующий и ясный.

Шелковых волос каскад,
Нежных щек отлив атласный,
Блеск улыбки самовластной
И зубов жемчужный ряд.

Несравненна, несравнима,
Так возвышенно-легка,
Тайна дивная, Марина!
Я смотрю издалека,

Красотой твоей манимый,
Росной свежестью цветка,
Тонкой и неуловимой,
Неразгаданной пока.

Март 1995


                6
Пушистый свитера раструб –
Защита в нынешней прохладе,
Подтянутый почти до губ,
К неяркой, тонкой их помаде.

Но молодой румянец щек
От холодка еще нежнее,
И белокурый завиток
К ушку спускается смелее.

И пальцы ворот теребят.
А под ресничной бахромою
Чудесные глаза, чей взгляд
Сейчас слегка обеспокоен.

У коридорного окна,
Поодаль, опершись о стену,
С учебником в руках она,
Задумчива, окружена
Подружек свитой неизменной,

И тихо очереди ждет,
Чуть-чуть взволнована наружно.
О, поскорей бы сдать зачет
По всякой всячине ненужной,

Чтоб, выйдя гордо и легко,
Неотразимо улыбнуться,
Прогнать заботы далеко,
Опять к привольным дням вернуться

И до июня позабыть
Волненье, сумрак коридорный,
Всё, что приходится зубрить, –
И смело в этот день вступить,
Едва начавшийся, просторный.

Март 1995


                7
Ты дожидаешься конца
Второго часа скучных лекций.
Петляет скорописи нить,
И в спешке не поднять лица
От кропотливого конспекта, –
Вдруг пригодится, может быть?

Нежарко в зале. Ты сидишь,
Не сняв берета, шарф у шеи,
В короткой куртке голубой,
Сосредоточенно молчишь,
Рукой привычной всё быстрее
Строку выводишь за строкой. 

Твои соседки тоже в зимнем,
С пушистыми воротниками,
Диктовками утомлены.
Но, выделяясь между ними,
Заполненными сплошь рядами,
Ты – воплощение весны.   

В короткой паузе диктовки
Внезапно распрямишься: быстрый
Взгляд светлых щурящихся глаз –
И, завершая фразу ловко,
Твой почерк четкий и волнистый
Дописывает абзац.

13 марта 1995


                8
В эту слякоть мы проходим рядом,
Да никак не сходятся пути.
Только мельком и поймаю взглядом
Легкую фигуру впереди,
Шарф лиловый, спущенный на плечи,
Темное блестящее пальто,
Дымчатость чулок, перчатки... Встреча,
О которой не узнал никто.

И пакет оттягивает руку,
Резвый ветер озорует с ним.
Рядышком спешащая подруга
Еле поспевает за твоим
Быстрым, энергичным, окрыленным,
Бодрым шагом. И, отстав, вослед
Я иду, смотрю заворожено
На лиловый шарф, пальто, пакет,

Локоны свободные, льняные,
Выбившиеся на гладь щеки,
На шаги упруго-молодые,
На ботиночки твои, чулки.
Вот и всё. Виденье мимолетно.
Нам на повороте разойтись.
Но пьянеет сердце безотчетной,
Трепетной надеждой: обернись!

Шаг чуть-чуть замедли! Удивленно
Ироничный посылая взгляд
Мне через плечо, чтоб, восхищенный,
Облик твой запечатлеть был рад.
А потом с пленительной усмешкой
Свой пакет рукой перехвати
И опять свободно и успешно
По путям своим лети, лети!

Март 1995      
   

                9
Блеск лучей, разлив, струенье
Огненных ручьев журчащих,
От зимы освобожденье,
Пробужденье, жажда счастья.

Солнце в чаше небосвода,
Полном синевой до края.
Проясневшая природа,
Черная земля сырая.

И через весенний город,
В гуще теплого уюта,
Шаг твой легкий и веселый
По пути из института.

Всё еще без листьев, ветви
Перед радостным виденьем
Юной красоты в привете
Наклоняются с почтеньем.

Луж поверхность, где блистает
Зайчиков пестрящих россыпь,
Мимолетно отражает
Каблучков проворных поступь.

Зыблемые ветром тени,
Резкие в отвесном свете,
Тянутся вослед, в смятеньи
Накрывают нежной сетью.

Слитный шум весенней жизни
В городском немолчном гаме, –
Словно пляшущие искры,
Отражающие пламя, –

Вьется в мареве нагретом,
Всю тебя своим сияньем,
Красок переливных светом
Облекает одеяньем

Яркотканней, драгоценней
Редкостных земных уборов –
Бодрым воздухом весенним,
Вдохновенным озареньем
Вдруг открывшихся просторов,

Солнцем вылепленных далей,
Реющих, прозрачных, звонких,
Где, как в буйном карнавале,
Голубей взмывают стаи,
За лучами мчась вдогонку.

16 марта 1995   
 

                10
В рассеянной весенней дымке,
В сверкающем луче веселом
Теснятся легкие пылинки,
Как роем – маленькие пчелы.
Поблескивая золотисто,
Они неутомимо вьются
Вокруг волос твоих волнистых,
Но не посмеют их коснуться.

И только ветер шаловливый
Небрежно колыхает пряди,
Скользит по ним неторопливо,
Расчесывая их и гладя,
Их раздувает окрылено
В летящем беспорядке вольном,
Подобием венца – короны,
Которой красота достойна.

Март 1995      


                11
Красоты отраженье, блаженство
Мимолетного доброго слова
И естественное совершенство-
Вот в чем образа дивной основа.

Грациозно-капризно, по-женски,
С нежной краской лица молодого
Улыбнется – и матовый жемчуг
Ровных зубок означен; и снова

Губы тонкие сомкнуты строго,
И нахмурены брови немного,
Но узорно чернеют ресницы.

Словно тайной овеян незримой,
Просветленней, чем прочие лица,
Облик милый и неоценимый.

Март 1995   
 

                12
Во всём отрадный, теплый свет разлит,
Как солнца блеск в безоблачной лазури,
Во всём, что в ней чарует и пленит:
В воздушно-легкой, собранной фигуре,
В движеньях плавных, царственных на вид,
Сродни ее возвышенной натуре;

В том, как, свиваясь, прядь к щеке скользит,
Колышась плавно, словно балагуря;
И в том, как ясный, громкий смех звучит,
Открытый лик улыбкой озарит,
Где нет ни тени сумрака и бури;
В том, как порой с лукавинкой глядит,
Внимательно глаза большие щуря.

Рассветный час несут ее черты,
И как к лицу ей эта озаренность:
Вдвойне в сияньи смелом красоты
Видна глубокая одушевленность,
Веселость, доброта и благосклонность
К словам других. И кто бы ни был ты,

Почувствуешь невольную смятенность
В лучах ее душевной чистоты,
Восторженную к счастью устремленность,
Из плена повседневной суеты,
Весь мир преобразившую влюбленность
И вдохновенья легкие труды.

Март 1995