Нельзя, однако, быть пророком

Начну рассказ: жил – был пьянчужка.
Да скажем больше, был алкаш.
Он даже спал в обнимку с кружкой,
Бутылки дно его кураж.

Текут года и все мы смертны.
Но, перед тем, как в лету впасть,
Мужик с похмелья подумал,
Что вряд ли в рай ему попасть.

А коли нет, то и не надо.
Свою соседку попросил:
- Надюха, ты, как только «амба»,
Бутылку в гроб мне положи.

Ведь там в аду, коль правда это,
Живьем мне все - равно гореть.
А подшофе не страшны муки.
Чертей к чертям, бухну и стану песни петь.

Пришло урочище – случилось,
Чем жизнь закончиться должна…
Соседка долго сомневалась,
Но слово данное сдержала.
Беленькой пузырь
В костюм покойника поклала.
На всякий случай нашатырь
Туда же сунула. Сказала:
- Вдруг суждено ему напиться,
Поможет в чувство приводиться.

А в это время наш Василий
На свете том трясется весь:
От мысли, что его всевышний
Заставит трезвым в пекло лезть.

Но, Петр Святой, увидев Васю,
Спросил его: - Что в рукаве?
В ответ алкаш, достав бутылку,
Ответил: - Это есть питьЕ.
Или питьё, что идентично.
Но, в общем, так скажу я, брат,
Вот этой, как слеза, водицы
Я пил в обед и натощак.
В минуты горечи, и радость
Когда сознанием ощущал…
«А ну-ка дай. Какая гадость», -
попробовав Петро сказал.

Еще отпил, весь исплевался:
- Ну как же это можно пить?
Скажи, а много ль в своей жизни
Ты этого в себя смог влить?

- Не знаю. Много или мало,
Но литра по два каждый день.
Бывало, ночью добавляли,
Когда в ларёк бежать не лень.

Сочувственно кивнув главою
Архангел всхлипнул и сказал:
- О, господи, какие муки
Бедняга этот испытал!

На свете белом ты при жизни
Изрядно мучился, смотрю.
Коль на земле имел страдания,
То поживи хоть здесь в раю.

Мораль у этого рассказа
Прозрачна: быть или не быть.
Нельзя, однако, быть пророком,
Пытаясь жизнь предвосхитить.