Уличное знакомство

1.

Я напишу стихи
о том, что знаешь ты,
о том, что знаю я,
я напишу их так,
что пошлые грехи
в них места не найдут
под ветром бытия...

Пусть детские мечты
цветут
тут,
как цветы...

Тут между строк
моих 
в накале
высоты -
печали из былин о ностальгии чувств возвышенных по дням,
когда манили в дали
черты
прекрасных дам,
которых не встречали,
ни Бродский, и ни Блок,
ни Пушкин, ни Хайям,
но воспевали,
друг,
с такою чистотой и страстью,
что вокруг
реальным было счастье -
встречать поэтам вдруг
участье
и любовь
созданий неземных
в земном вполне обличии,
прости косноязычие
прокравшееся в стих!

Я слов не нахожу,
я вспоминаю вновь -
пустое для других,
великое для сердца,
что ненавидит мрак
и выстрадало свет
сквозь ржавую межу
разлучных с миром лет,
проросший в небосвод
высот
единоверцев...

Мы
лучшие с тобой -
сильнее тьмы
любой,
не рыночный в нас дух,
не наше ныне время -
люблю тебя,
как слух
Божественный в пустыне
не внемлющей словам
о том, что сам
я -
храм...

Похлеще серафима
терзающего плоть,
по праву крыл шести из пушкинской баллады -
меня казнила жизнь,
чей глас: "Браток, держись!"

Я больше Данте знаю о распорядках ада -
наземного, увы,
но тем сильнее верю,
что прав один Господь
и у любой судьбы -
всегда есть двери
в чудо...

В стихах - душа мольбы
о радости повсюду
для всех и навсегда...

Предательство - есть грех...

Пусть чувств моих звезда -
корней
не обжигает
дремучих букварей,
растущих сквозь могилы
глаголами любви,
хранящей верность верным,
не рвущей связи с тем,
что бережёт от скверны
сакральной дрожью
Божьей...

Иду с тобою сквером
любви, надежды, веры...

На свете много тем,
что словно хмель
в крови...

Ты - встреча невзначай,
ты - юных лет апрель,
очей очарованье,
но не змея
измен
всему, что мне навеки
уже дано судьбой
и я пишу стихи,
о том, что знаешь ты,
о том, что знаю я,
но я пишу их так,
что пошлые грехи
в них, как в огне горят,
тем раздвигая мрак
чудес
небытия...

От имени небес
живой наш интерес
к друг другу -
чудо есть,
хвала ему
и честь,
пока мы люди в нём
без подлости мирской...

Аминь.

Так и живём,
так и поём.

Хранители святынь,
чей дом -
есть окоём
смирения гордынь
дурацких упований
на крепость паутин,
чья участь - дым...

2.

Пусть всё останется, как есть -
хвала и честь терпенью сердца,
вне близости - глаз не отвесть
от образа единоверца,
пусть всё не так, пусть это бред,
пусть мы в реальности чужие,
но жив мной выдуманный свет
в эпоху разума наживы,
корысти вне, разврата вне,
лишь в идеале представляю
прогулки наши по стране,
в которой бытовщина злая
не в силе близких разлучить -
по духу лишь, лишь дух бессрочен
и вездесущ - стихи строчить
о рае здесь, в накале строчек
ад забывая на земле -
такая благодать, послушай,
мне всё равно - кто ты и где
на самом деле, наши души
в воображении моём -
две вольных птицы в окоёме
одном -
вдвоём
в любой беде
и в радости любой
и кроме
взаимности сейчас и здесь
душ наших - нет иных реалий...
Пусть всё останется, как есть -
такой мой план.
Он гениален.

3.

Я видел Вас всего лишь раз
и не схожу с ума, поверьте,
но блеск счастливых Ваших глаз,
как образ дан до самой смерти -
струёю свежей певчих фраз -
всё остальное ненадёжно
в юдольно-данной круговерти
дней бренных... В профиль и в анфас
фотографирую словами
лубок любви с тоской острожной -
на выдумки в стихах горазд:
вот мы шагаем небесами
и я читаю вам стихи,
шаги упруги и тихи,
рай на земле не за горами...
Молчит проклятый телефон,
но вдохновение всё длится
и мнится мне: ночная птица,
с усильем сдерживая стон,
через чужие стёкла мчится -
на мой балкон...