Владимир Ленский

Ворота в рай открылись и закрылись,
А ты остался жить в себе самом…

В снегах утерянного снега
Утраченная человечность…

Жизнь или повод для смеха
Шут с головой потерял?

Не паденье пугает взлёт,
А чугунное дно сковородки…
                (Ан. Разгуляева)


ВСТУПЛЕНИЕ

Распадётся дурацкая ца-ца,
И покроется вереск сталью.
Невозможно в живых остаться
Глупым идолом Зазеркалья.
Присягая святым идеям,
Вдруг на взлёте сыграешь в ящик,
И покажется Бог злодеем,
Неумелое зло творящим.
И подушкою рваной станет
Небо в ангельских караванах,
И Офелия нас помянет,
И прорабы, и обезьяны.
Свод хрустальный застелет сажа,
Под горой накалятся печи,
И никто никогда не скажет,
Что конечный огонь не вечен.

                Глава 1/1

Кто тебя, спеша, наградил,
До финала выбив из пьесы?
                (Ан. Разгуляева)

Уж мозги набекрень. Отпело лето,
Отпил поэт своё, чужое тож…
Галиматья, Одиллия, Одетта…
Умри, гусар, но чести не тревожь!
Отговорила слава вековая
Имён - любовь осталась ни при чём;
Печальный пролетарий, пролетая,
Мне норовит по морде кирпичом.
Как говорится, инцидент исчерчен
Чертами страсти вдоль и поперёк,
Уже написан Вертер, умер Черчилль,
Сверчок нашёл невесту и шесток
Уютный на краю времён издольных…
Ах, что за прелесть эти сказки, блин,
О силе слабых, воле недовольных,
О клине, норовящем выбить клин.
Исхода нет. Прости глупца, Татьяна,
Проснись и пой псалмы родной страны.
Стеклянным, оловянным, деревянным
Поэтам только Ольги суждены.
Герои наших дней стреляют точно.
Противно умирать не за любовь
И, умирая, петь, что дело прочно,
Когда под ним струится чья-то кровь.
Теперь внушайте трупу бездыханну
О пользе развлечений, о труде,
О праздности, о шепчущих осанну…
Слова пройдут кругами по воде.
Пускай от них срываются гроба
Плясать в реке осенним листопадом,
Пускай преображается судьба
И свет добра не ведает распада…
Исхода нет. Лишь изморось летит,
Икают полупьяные лемуры,
Шурфы имеют неопрятный вид
И на границе тучи ходят хмуро.
А за границей солнышко взошло,
Орлы взлетели, горы задымились…
Там, может быть, исполнилось число
Посмевших не отвергнуть Божью милость.

                Глава 1/2

                Навстречу жёлтой книге умиранья…
                (Ан. Разгуляева)

В безоблачном краю, откуда родом Бог,
Не приняли меня как гостя или брата,
Сказали: «Вот пирог, копейка и порог,
Ступай, дружок, ступай, иди в страну заката.
Там запрещён потоп, наказан океан,
Там башни и дворцы высокие на диво,
Там каждый гражданин ухожен, сыт и пьян,
И верит в свой удел, и сносит терпеливо
Невзгоды и труды, пленяясь красотой
Взыскующего дня великого светила,
В стране заката век почти что золотой,
А явь грехи и сны тебе давно простила.
Ступай, дружок, ступай, в окрестности иной
Найди себе приют и стену от напастей;
Лишись остатков зла, имея главизной
Подателя всех благ, величия и счастья».

В безоблачном краю, где пряники и мёд,
Где топчет царь Давид картинки Левитана,
За здорово живешь крылатый идиот
Таких, как я, мечом гоняет неустанно,
Рассеивает их заплесневшим зерном
Во мглу заблудших слов и в никуда куда-то.
Несчастные летят по сферам кувырком
И плачут, увидав внизу страну заката.

                Глава 2

             ПРЕКРАСНАЯ ЕЛЕНА

Молчи звездой на стенах Илиона,
Ста оперённым стрелам жизнь вручи –
Они как птицы. Прихотью закона
Наполни жизнь, прости, молчи, прости…
Четвёртый век свирепствуют зарницы.
Сегодня будет день, а завтра – ночь.
На ста щитах блестят растяжек спицы,
Не в силах небо в ступе истолочь.

Старик Эней от ветра отвернётся,
Морщинистые щёки горячи.
Ответа нет, и что нам остаётся?
Гореть и падать… Падай и молчи.
Отпели соловьи, а дрозофилы
Уж отжужжали Ветхому деньми
О том, что из разверзшейся могилы
Выходят тени, ставшие детьми.

Вот-вот прибудет хитроумный отрок,
Отец и муж, и Солнце, и Луна;
Вот-вот в подкопах загорится порох
И подпадёт под клятвы сатана…
Забудь. Смотри – почти живые камни
Лежат до океана. Вышел срок
Полураспада. Можно брать руками,
Молчать, прощать, сдувать сухой песок…

                Глава 3/1

                Храня внутри зловещее молчанье…
                (Ан. Разгуляева)

Куда безумец ни пойдёт
Искать покоя и безлюдия –
Его настигнут Добролёт
И Доброхим с Добротолюбием.
Зане мудрец из мудрецов
Не сопричтёт за аллилуйю
Ни первородный грех творцов,
Ни твари правду родовую.

Пустым туманом благодать
Спадёт на топи прикровенные,
И невозможно передать
Любовь, что обоймёт Вселенную
Забытых солнцем уголков,
Медитативных озарений,
Детей, похожих на волков,
И одичавших насаждений.

И станет просто говорить
О том, что нет назад дороги;
О том, что очень может быть,
Что всё в руках законов строгих…
Бедняга песенки поёт,
Обуреваем многолюдием,
Имея в сердце Добролёт
И Доброхим с Добротолюбием.

                Глава 3/2

Подарили медную монетку,
Накололи крестик на руке…
                (Ан. Разгуляева)

Думал о Боге, ездил в Краков,
Смотрел на могилу Медного всадника,
Изучал периодику звёздных знаков,
Принимал депутации по случаю праздника…
Праздник кончился. Пыльный штоф,
Желтеющая бумага
Увядающих белых цветов
В окнах универмага…

Достал из-за комода счёты,
Ёрзал костяшками по железу,
Упорно подсчитывал бесполезное что-то,
Упорно подсчитывал что-то бесполезное…
Сошлось до копейки. Мелочью звякнув,
Небо в кармане оправдало
Периодику звёздных знаков,
Объявило конец, объяснило начало…

Решил всё забыть, подохнуть с голоду,
Записать на скрижали, собраться с силами…
Опоздал. Во рту оказалось золото,
Которое пахло, как жизнь, чернилами.

                Глава 4

                ОФЕЛИЯ

За морем тихо синица жила…
Смейся, Офелия, смейся!
За морем тихо синица жила…
Смейся, Офелия, смейся дотла!
Белая вечность в поле.
Зябнут в перчатках пальцы.
Небо горит, гений творит,
Бедный поэт о любви говорит…
Всё позабыто, все позабыты.
Смейся, Офелия, смейся!

Сказку сказать, отныне
Кончилась наша тревога.
Венчик, венок, венец по течению
Золотом, золотом белым плывёт…
Дремлет подводное царство.
Смейся, Офелия, смейся!
Спой, не молчи, девица!
Спой  мне о звёздах мёртвых.
Старые камни сбросили кожу
Светлых дворцов и кровавых застенков…
Боже, храни младенцев!
Смейся, Офелия, смейся!

А за морем тихо синица жила,
Тихо жила, не знала
Боли, тоски, тревоги;
Выжгла дотла далёкое море
Эта синица, оставила только
Лепет речных перекатов,
Щебет и посвист вьюги,
Смех неудачной сказки…

                Глава 5/1

Непринуждённая беседа
И полудетская беспечность…
                (Ан. Разгуляева)

Боль в глазах замерзающих лилий.
Рвутся тучи – грехи на духу.
Полно, поздняя  осень ли? Или
Кто-то выключил свет наверху?

- На коня – и поедем по грязи,
Друг Евгений, наш путь недалёк.
Неприметен и благообразен
Там, за лесом, горит огонёк.

- В гости?
- В гости, Постольку, поскольку
  Водка в глотку не лезет никак,
  Будет винт, поздний ужин и полька,
  Падэграс, падэспань, краковяк.

  У соседей, у Лариных славно
  Дожидаться прихода зимы,
  Там натоплены печи исправно,
  Там вовек не соскучимся мы.
 
- Но, Владимир, смотри, уж темнеет!
  Я, признаться нисколько не рад,
  Что поддался на эту затею…
  Может, всё же поедем назад?

- Как, назад повернуть? В непогоду
Заплутает нас леший куда б
И уронит в холодную воду
На потеху чешуйчатых баб.

А в гостях суета без обмана,
Пересуды без приторной лжи…
Я тебя познакомлю с Татьяной!
Ну, скорее от мрака беги!

                Глава 5/2

Не обольщайтесь, и с женщиной
Вы безнадёжно одни…
                (Ан. Разгуляева)

- Знаешь, Владимир, чёрные птицы
  Сердца боятся божьих детей.
  Этой Татьяне нужно учиться
  Прятать в душе проявленья страстей.
  Видно, девица много читает,
  Много мечтает, и ей невдомёк,
  Что отгоревшее сердце не тает
  В замысловатых сплетениях строк.

  Сказы Бажова, Байрона стоны,
  Песни и пляски милых цыган,
  Мифы Дюпре, Сент-Вольфи, Ричардсона…
  Неизменяем чувств океан.

  Он прозаичен, глуп и не статен,
  Цвета увядшей гриппозной сопли,
  Катит валы – а восторги не катит…
  Дальше на запад не будет земли.

  Будут морские капусты и рыбы,
  Будет большой ясновидящий Ёрш,
  Всяких фантазий и вер перегибы…
  Кроме того – даже дна не найдёшь.

  Может, поплавать, взыскуя ацтеков,
  Или Ершом назывался Осётр?
- Нет! Говорили ловцы человеков:
  Всё тебе можно – полезно не всё.
  Снова родные сумерки встретишь,
  Выйдешь на пирс, обернёшься назад,
  Агнца в пучине души не приметишь…
  Всюду – закат.

- Полно, Владимир! Такая эпоха,
  Что без руна не приходит Ясон.
  Ольга, признаюсь, танцует неплохо…
  Глупый ревнивец, мой друг, ты смешон!

  Ты слишком молод, раз хочешь отсюда
  Вырваться в сказку, где нет облаков.
  Это – почти невозможное чудо…
- К чёрту, Онегин! К барьеру!
- Готов!

               
              Глава 6
               
               МАРГАРИТА

       Бесследно всё – и так легко не быть!
                (Ф. Тютчев)

Там, за облаками, по-другому
Вызывают к аспидной доске,
Там уроки Богу дорогому
Не ответишь схемой на песке.
На земле привычные свободы:
Совесть, упокоенная в зле,
Жопа с ручкой, моды, переводы,
Смех в огне, хихиканье в золе.

Расцветали яблони и груши;
До упаду в несколько минут
Кони упивалися из лужи –
Больно берег крут.
Становилось явным позсознанье.
Прободая ветхий окоём,
Истекало новое созданье:
«Что нашёл ты в имени моём?
Это ведь для сказочников пени
В каждом вздохе наглого вранья,
А для нас – смиренное смятенье
И любовь как боль небытия…»
Пудель воет, ветер переносит
Снег от фонаря до фонаря,
Нищий просит, смерть невинных косит - 
Всё в порядке, милая моя!

Гретхен, Гретхен, скоро ты погибнешь,
Завертясь внутри зеркальных призм.
Смерть – наиточнейший фотофиниш
Бегства от распада в нигилизм.
Тропочки наощупь через падаль
Через транс и прочие дела…
Славься, неизведанная радость! –
До греха свобода довела,
Изменяя, странствуя в обличьях,
Тьма за тьмой, лишь ненависть в груди…

Создавая домики из спичек,
Мы летим и видим впереди:
Как бы воды обняли Плерому –
Наш закат в полуночной тоске…
А за облаками по-другому
Вызывают к аспидной доске.
 
           Глава  7/1

         В пустоте развешаны мишени…
                (Ан. Разгуляева)

Стала зеркалом черта,
Проведённая по снегу.
Заклубилась чернота
Неудачного побега.
Убежал? Не превозмог!
Пуля сердце приоткроет,
Боль покинет уголок
В глубине души героя,
Весь состав зальёт и вмиг
Выплеснется кровью алой…
Глупый странник не достиг
Вожделенного финала.
Не носить ему шлафрок,
Не ходить ему, зевая
В недоеденный пирог,
От крыльца и до сарая,
Не кормить ему гусей
Шелковичными червями,
Не глазеть на Колизей,
Вылепленный дочерями…
Неужели грозный бред
Стал высокою победой?
Никого в могиле нет,
Кроме скушных трупоедов.


         Глава 7/2

Станем ненастоящими,
В жилы гремучую смесь…
          (Ан. Разгуляева)

Прочь от зеркала, дурак,
Не трудись на кривотолки,
Или ты не знаешь, как
В грудь вонзаются осколки?
Век иному отдана
Будет добрая Татьяна.
Не гордись как сатана,
А смирись как сын Корана.
Лишь смирением спасёшь
Душу от алканья хлеба,
От всего, ядрёна вошь,
Что лежит во власти Феба.
Если стих найдёт на тя,
Если ты лица не скроешь,
То заплачешь как дитя
Или, бурю кроя, взвоешь.
А друзья, ища забрать
Власть в стране, тебя двуличным
Стукачом начнут считать,
Стукачи – творцы типичны
В дни, когда опять должок
Бог взимает с пепелища…
Прочь от зеркала, дружок,
От добра добра не ищут!

            Глава 8

         ВЛАДИМИР ЛЕНСКИЙ

Что день грядущий мне готовит:
Явь наяву иль сон во сне?
Зачем напрасно суесловит
Толпа злосчастная по мне?
Когда бы разрешить задачу
И, положившись на удачу,
Одно из двух, но – верный путь
Избрать и по нему шагнуть!
Когда бы мне не оглянуться
На тех, кто позади меня,
В себе самом себя ценя…
Иль жертвой рока вдруг проснуться?
Увы, боясь Христа гневить,
Я в землю врос. Куда ж нам плыть…

Ночь наступает, и дубравы
Вздыхают о гнилой листве.
Увядшие вкушают травы
Скоты в хлеву, на помеле
Летает ведьма молодая;
Бразды правления вздымая,
Решает царь дела страны…
Пред ним все звания равны!
Бегут законными путями
Планеты то вперёд, то вспять;
Науки юношей питать
Хотят, а не хлестать плетями…
Нещадно юноши вопят
И ходят строем на парад.

Ужели суждено судьбою
Мне не тащиться никуда?
Зачем же поднимал трубою
Я хвост заносчивый тогда?
Зачем кричал об идеалах,
Зачем смущал детишек малых
Презреньем твари ко Творцу?
Подобно юному борцу
Я слишком чувствам отдавался
И очень навредил себе
Слепым стремлением к борьбе…
Горел и на бобах остался.
Пожар угас, зола вокруг
И нет спасения от мук.

Подайте бедному калеке
Отдохновение от дум
Иль басней о сверхчеловеке
Потешьте посрамлённый ум.
Скажите мне, что идеалам
Пристало возвышаться в малом,
Рождать, а вовсе не родить…
Да, кстати, графомана прыть
Во мне убить не позабудьте,
Охолоните бойкий стиль
Словами, что стихов утиль
Не выражает мира сути,
Чтоб был я весел и здоров,
Прияв от суетных даров.

Покрова Майи, пчёлки шустрой,
Я всё-таки не подниму,
Не стану новым Заратустрой
И не пойду писать «Муму».
Субъективистским онанизмом –
Столь модным ныне солипсизмом
Заняться мне не суждено,
Признаться, он достал давно.
Я во главу угла смиренье
Не выставлю, в конце концов,
Хотя смиренных мудрецов
Так не хватает населенью!
Я знаю то, чего хочу,
Но перед вами промолчу.

Решайте и гадайте сами,
Когда я ухожу от вас
И под какими небесами
Я отыщу последний час.
На перегнивших досках Клио
Вперегонки и торопливо
Пишите ваши имена.
На толстой заднице слона
Автографы свои оставьте
И радуйтесь, что горячи
Признанья чистые лучи…
Кривляйтесь, а меня оставьте.
Невольник хитрый был таков,
Бежав от собственных оков.
 

       ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Земля промотает жилы
Своей скелетной оси…
          (Ан.Разгуляева)


На весёлых крестах
Разгорланились чёрные птицы.
Император в лесу
Ест какую-то падаль и ржёт.
В ожиданьи зимы
Мелкий Пушкин хотел удавиться
Но смирился с девицей,
Которая вряд ли солжёт.
Наяву заплутав
В пересчёте на новые деньги,
Удивительный монстр
Говорит сам себе : «Не греши!»
Рим шалтаем-болтаем
Спит, видит во сне сновиденье
И  другие плоды
Разложения вечной души.

Между тем один свет
Избежал попадания в святцы,
А другой – скок-поскок,
Добежал до Великой стены,
Ухватился за камень
И начал истошно смеяться,
Потому что вблизи
Кошки серы, а люди равны.
Император сказал:
«Абырвалг, киркуду, чики-чики, -
И добавил, - отныне
Мы станем рабами детей!»
Мелкий Пушкин замазал
Сомнительной святости лики
На дешёвых иконах
Палимых тенями страстей.

Ой – морозы идут,
Иссыхает бельё на верёвке;
Говорят, кетамином
Начнёт пробавляться пророк.
Но при этом при всём
Чёрным птицам не хватит сноровки
Чтобы, грустью назвавшись,
Залезть в плотяной кузовок
И остаться там жить,
И кого-то клевать за Татьяну…
Мелкий Пушкин сказал,
Положив завершенье труду:
«Если я заболею –
К врачам обращаться не стану,
Обращусь в даосизм,
Не сочтите, что это – в бреду.»

1997 г.