Дождь в Буэнос-Айресе

Фентэзийный, симультанно-живой,
событийно-фрагментированный роман.

Disclaimer:
Чтение романа осуществляются исключительно по усмотрению
читателя на его собственный риск.
Содержание романа является личной фантазией автора.
Любое совпадение имён является случайным.
Все события основаны на вымышленных обстоятельствах и
генерируются исключительно фантазией и воображением автора.
Соглашаясь на чтение, читатель или группа лиц таковых,
принимают на себя и соглашаются с тем, что впечатления,
переживания, мнения и ассоциации, а так же побудительные
мотивы возникающие при этом, являются продуктом исключительно
личного сознания и сугубо внутренним делом читателя,
не имеют и не  могут быть предметом претензий к автору.
Автор оставляет за собой право продолжать роман
руководствуясь исключительно собственной фантазией
и сопутствующими событиями реальной жизни.


Наваждение или Рисунок в слоях.(начало второго фрагмента)


Действующие лица:

1. Автор
2. Юлия

...
Найдя наконец нужный адрес и приблизившись к выложенным в тёмно-серую плитку парапетам-цветникам, автор пересёк порог аккуатного двухэтажного здания и оказался в холле отеля. Осведомившись о местонахождении нужного ему номера, автор поднялся на второй этаж и сориентировавшись "на местности" подошел к указанному в записке номеру.
Постояв еще немного в нерешительности, как бы всё ещё не веря в реальность
происходящего с ним,поправив наушники автор тем не менее не совсем уверенно, но достаточно настойчиво для того, что бы его услышали постучал в дверь номера.
Повисла напряженная тишина, объявшая автора необъяснимым ужасом и пугающей
неизвестностью. На мгновение ему показалось что вот сейчас откроется эта таинственная дверь и он провалится в никуда, в тар-та-ра-ры, безконечно падая в какой-нибудь тёмный и бездонный провал. Но не смотря на как оказалось безпочвенные страхи и опасения, автор продолжал оставаться на том же самом месте, где его и остановила цифра в записке, недвусмысленно обозначавшая просто гостиничный номер.

"Наваждение какое-то" - подумал автор - "Нереальность мля".

Время шло и автор начал было уже беспокоится о затягивающейся развязке и без того довольно двусмысленного своего положения, как неожиданно за дверью явственно послышалось нечто вроде осторожного шороха, переросшего затем в чёткое и уверенное цокание приближающееся женских каблучков. Обострившимся от затянувшегося ожиданием слухом, в промежутке между трэками плэйлиста, автор наконец то услышал как чья то рука по-хозяйски мягко, но властно легла на дверную ручку и если и помедлив, то всего лишь на мгновение, интригующая своей таинственностью и непредсказуемостью дверь наконец то отворилась.   

-"Обійми мене, обійми мене, обійми,
  Так лагідно і не пускай"- неслось из наушников.

Автор хотя и был почти уверен на счёт того, кто может появиться перед ним за дверью и даже пытался как то внутренне подготовить себя к любому повороту в развитии событий, но явившееся перед ним просто окончательно поразило и совершенно разбило его и без того колеблющееся уже самообладание. Автор обомлел, начисто потеряв даже дар речи. Перед ним предстало сияние. Во всём своём великолепии. Она была ОСЛЕПИТЕЛЬНА.
Юлия.
Очаровательна до умопомрачения и обворожительна до неприличия. Автор так и стоял перед дверью, растерянно хлопая от потрясения ресницами и едва переводя дух, пытаясь придти в себя.               

-"Обійми мене, обійми мене, обійми,
  Твоя весна прийде нехай."-...

Хозяйка сияния в отличие от своего  vis-;-vis, пребывающего в восхищённом
замешательстве, тем временем видимо испытывала схожие чувства, но степенно и не без видимого удовольствия наслаждалась произведённым ею эффектом.
Глаза смотревшие на автора спокойным, мягким прищуром, поблёскивали едва заметными бликами, одновременно излучая необыкновенную нежность и мягкое снисхождение.

"Не бойся меня, я не страшная и с тобой ничего плохого не случится" - говорили они ненавязчиво-одобряюще.

-"Невже таки вона,
  Так хоче теплих слів?"-...

Автор наконец то закрыл приоткрытый от навалившегося смятения рот. Напряженные усилия по возврату самообладания в конце концов увенчались долгожданным успехом и начали производить на него своё спасительное воздействие.

"Э... простите" - начал было он, неуклюже и торопливо вынимая из ушей наушники и лихорадочно соображая куда бы их теперь подевать.

"Ти більше та не відпускай" - последнее, что краем уха смог услышать автор из отправившихся во внутренний карман наушников, так и не остановленного плэйера.Но Юлия, будучи необыкновенно умной женщиной поняла, что произведённый на стоявшего у двери эффект начинает неоправданно
затягиваться, приобретая оттенок не нужной ни ей, ни продолжавшему стоять перед дверью, неловкости и двусмысленности.

Привычно беря инициативу в свои руки, она непринуждённо, но в тоже время мягко и тактично перебила автора - "Ну що ж ви там так і стоїте на порозі, Юрій..." - наконец вымолвила она, связно затягивая окончание последнего слова - "Иванович" - облегчённо выдохнул автор, думая, что вряд ли она что-то там могла забыть, но тем не менее благодарный за так вовремя и ловко поданое продолжение.

"Юрій Іванович" - повторила Юлия , как бы давая понять, что теперь-то она
наверняка запомнила и всяких там неловкостей больше не предусматривается.
"Юрій Іванович" - тут же, но уже кокетливо и игриво улыбнувшись продолжила Юлия  - "А ви Ш вмієте?" - дружески, немного усмехаясь закончила она и по-женски пристально взглянула в лицо автора.
Однако, теперь автор пришедши в себя, был в привычном для себя состоянии самообладания и не стал торопиться с каким бы то ни было ответом. Переступив порог, автор вошел в номер и закрыл за собой дверь. Немного постояв на месте и осматриваясь, автор отметил про-себя, что номер был вполне под стать хозяйке. По-европейски шикарно обставлен и безупречно прибран.

"Полу-люкс" - прикинул автор. И был прав, более того, это был единственный полу-люкс не на цокольном этаже отеля.

Не смотря на весь шик и блеск, номер не казался каким то временным жилищем. Напротив, в том, какие были подобраны шторы, как по-хозяйски заботливо, но достаточно плотно они задёрнуты, какая вокруг была мебель, как по-домашнему уютно были разложены на диване подушки-пуфики и прочим, на первый взгляд невидимым мелочам, во всём этом угадывалась рука единственной женщины. Женщины столь же изысканной, сколь и красивой. Апофеозом всему этому служил небольшой плакат висевший на стене, слева от автора. Плакат изображал хотя уже и не молодую, но всё ещё очень красивую женщину, с пшеничного цвета волосами, разделёнными идеально ровным пробором и собранными на затылке в косу, уложенную на затылке же в виде нимба. Чистые карие глаза ласково смотрели вперёт. Впрочем, правое веко предательски наплывало на ресницу, едва ли не портя всю картину. Женщина была одета в нечто белоснежное, похожее по мнению автора скорее на сарафан, нежели на что-либо иное. Линия ворота была оторочена черной полоской, видимо шелковой. В руках женщина держала средненького размера сноп, скорее всего пшеницы, дородной и спелой. Вся фигура как бы выплывала из тумана в свет.
По характерным структурам краёв, по чрезмерной чистоте и перенасыщенности "макияжа" кожи, а так же по специфической структуре и расположению теней, автор понял, что на самом деле женщина ничего не держала в руках.

"Рисунок в слоях" - мысленно резюмировал автор - "Photoshop". "Ну фотошоп - не ботэкс" - продолжал резюмировать автор - "А Юлия  и вправду ещё очень и очень привлекательна и без этой всякой новомодной хрени".
Тут, как говорится, было ни дать - ни взять.

"Да, я и Ш и Шум - ей умею" - ответил наконец автор, продолжающей загадочно улыбаться Юлии и они наконец, встретились глазами...