279 день Азиз и Франческо. Пальба в ночи

11.04.2014 Пятница

     Весь день трудились на "Дукате".
     В левом поплавке поменяли проводку, на рацию и прикуриватель провели отдельный толстый провод. Будут работать напрямую от АКК, чтоб контроллер не отключал рацию даже при полной разрядке аккумуляторов.
     Гера наконец-то сподобился: сотворил фотосессию Дукату. Как договаривались: с нас яхта, с него фотки. Нам надо рекламу давать, народ в команду зазывать - какая-никакая, а подработка. Больше взять деньги  неоткуда. Гера недоволен, Гера сердит, но Гера профессионал. Загонял нас по катамарану. Пришлось изрядно повозиться, чтоб привести помещения в идеальное состояние.
     Когда дело было сделано, вздернули Герыча на мачту. В смысле, подняли на топ, где он смонтировал анемометр и нафоткался уже для и от души. Ну, полюбились Гере мачты. Теперь все облазит.
     Натаскали с берега пресной воды. Держим постоянный запас на всякий случай, 100л. в баклажках.
     Отбой поздно ночью. Тишь, романтИк...
     А ночью случилась веселуха.
     На причале, кроме нашего катамарана, бенетушки Толика и катерочка Ильи, стоят две большие двухмачтовые гулеты. Хозяева -  американцы, два друга. Совершенно не морские люди, слабо разбирающиеся в предмете. Загорелись идеей, купили гулеты, переселили на них свои семьи, решили в Турции поработать. Бизнес замутить. Ну и вляпались в неведомое. Бюрократия, землячество, чужие нафиг не нужны...
     Еще на диком ичмелерском причале стоят несколько турецких катерков-баркасиков, водяные такси. Катают народ отдыхающий из Ичмелера в Мармарис.
     На одном таком баркасике живет молодой турок Азиз, гиперактивный крепыш, вечно громогласный, всем помогающий, всеми командующий. С женой шотландкой, крепкой теткой с наружностью и повадками атаманши.
     Этой ночью Азиз пил и перепил. Алкоголь криво лег на вспыльчивый южный характер, с женой вышел какой-то закус, да такой, что бравая шотландка убежала от благоверного и спряталась на гулете американца Франческо.
     Азиза это не устроило, он долго рвал и метал на пирсе, потом сбегал за ружьем и предпринял несколько янычарских абордажей. С пальбой в воздух.
     Все происходило над нашими головами, спать от ора не было никакой возможности, а когда началась еще и пальба, я выскочил на пирс и отнял у придурка ружье. Азиз был настолько ошеломлен моим наездом (видимо, еще никто не решался ему тут противоречить), что ружье отдал беспрекословно, вытаращил страшные очи и метнулся под защиту американского флага.
     Франческо, умница, воспользовался замешательством, соскочил с гулеты и страшным громким шепотом прошипел на ухо турку, что "этот русский очень опасен и  сейчас либо сам начнет стрелять либо, что еще страшнее, вызовет полицию". В общем "беги, дядь Мить!"
     Не знаю, что более протрезвило турка, но он убежал спать. Ружье я отдал Франческо.
     Утром снова ливень. Матрас, просыхающий на сетке после ливня предыдущего, снова намок.