Жив же?

Дочку ты не увидишь.
У дочки твои глаза
и губы.
Дочку будут потом удалять с ютуба
престарелые парочки за тридцатник.
И она, престарелая, скажет бармену:
"Хватит. Давай мне своё кольцо
и разойдёмся на том,
шлюхой и подлецом".
У дочки будет жизнь красивая
до нельзя.
Всё пустые трамваи и
баночки из-под колы.
Ты однажды узнаешь её в знакомой,
и проклянёшь эту дуру,
пальцем своим грозя.
У неё
золотые космы и хаммер новый,
ворованный в душном центральном парке.
И когда 33-й уйдёт к другому,
она проклянёт тебя словами: "Зря, папа".
Не скучай о лете, ушедшем в прозу.
Говори по будням о том, что жжёт,
и вздыхай под водочку: "Хорошо!"
Дочка будет ласкова и серьёзна,
когда хоронить её светлый образ
придёшь.
Плешь проест тебе участь упрятать нож
за решётку из вырванных из контекста звуков.
Твоя дочь не родит нерадивых внуков.
Она может быть даже и не родится вовсе.
Ты гуляй налево в шальную осень.
У тебя хорошо получается, как у всех.
Дочку ты не увидишь. Она далеко не стойка.
Она на автобусной остановке
кушает бутерброд.
Мелочь в карманах её беспощадно жжёт.
Спустя полчаса она скушает мамин суп
и задумчиво охнет:
"Как вкусно и хорошо!"
А я из соседней комнаты не услышу.
Не скучай о ней.
Обещай беречь её пост в ЖЖ.
Храни его где-то в закладках памяти Файерфокса.
Пусть кричит присутствием
и ничего не просит.
Береги её, Господи, ты же жив.
Жив же?