Ты возвращайся в мои сны

ты
возвращайся
в
мои
сны
и
оставайся
в
них
чтобы
хотелось
закрыть
глаза
и
сохранялась
способность
видеть
острова
и
глубины
птицы
и
рыбы
кружатся
и
поют
для
любимой
после
грозы
горело
дерево
там
на
вершине
угольные
крылья
ветви
сорванные
души
как
сорванные
цветы
бог
в
озоновом
ветре
и
лодка
в
пенящемся
урагане
без
вёсел
палатка
промокшая
припадающая
поклонами
к
земле
превращалась
утром
в
топот
шумных
слонов
в
этом
сне
глубоких
колодцев
летящих
над
полынью
всадников
верят
в
своего
ангела
хранителя
и
вымирают
целыми
улицами
от
пьянства
ты
возвращайся
в
мои
сны
и
оставайся
в
них
чтобы
хотелось
закрыть
глаза
и
сохранялась
способность
видеть
это
также
как
в
зеркале
на
гладкой
поверхности
невозможно
себя
узнать
гладким
они
будут
друг
другу
рассказывать
как
богаты
и
что
достигли
дикий
степной
камень
могильный
бугорок
и
крест
без
надписи
на
котором
сидит
маленькая
яркая
птица
она
наверно
напоминает
как
вредно
вдыхать
дым
и
ты
думаешь
мёртвые
не
выходят
посидеть
вместе
с
нами
только
не
слёзы
ведь
это
как
с
рифмой
вчера
я
проходил
мимо
котят
в
клетке
для
птиц
я
бы
спас
их
всех
и
тех
животных
которых
растят
что- бы
съесть
[души/еды]
не
смейся
они
все
накормлены
вымыты
и
причёсаны
и
живут
со
мной
в
одном
доме
и
умрут
если
только
от
старости
питаемся
трупами
они
будут
друг
другу
рассказывать
как
бедны
и
что
достигли
…
ты
смеёшься
так
поют
только
чукчи
свободные
чукчи
на
мысе
фиолент
знающие
[или осознающие]
что
видимое
сон
сон
перед
крестом
…
это
как
под
утро
из
ночного
клуба
я
затрагиваю
тему
жирного
кота
спящего
на
крыше
машины
но
учитель
русского
языка
не
читала
булгакова