Юнга трёт и трёт заскорузлую палубу

Юнга трёт и трёт заскорузлую палубу -
Заодно стирая с ладоней собственную кожу.
Ему говорят - у него физиономия тупая -
И руки растут не оттуда, откуда положено.

Ему говорят - давай, юнга, работай!
Что, утомился? Знать ничего не знаем!
А он и так - до семьдесят седьмого пота -
Он и так - до багровых кругов под глазами.

А им всё не так - всё им мало -
Прикипает к коже коркой чужая злоба.
Нет, он молчит - он всё понимает -
Он знает - именно так и должно быть.

Именно так и становятся моряками -
Именно так и братаются с морем -
И он ползает - грязный и неприкаянный -
И трясучую палубу - моет, моет.

Мимо него проходят вразвалочку матросы -
Закрыться кроме грязной тряпки ему нечем -
Кто-то в него солёной рыбиной бросит -
Кто-то ещё более солёным словечком.

Он и так уже просолен - дальше некуда.
Говорят, что именно так их и учат.
Он себя уже не ощущает человеком -
Только придатком к этой тряпке вонючей.

Угрожающе палуба ко лбу движется -
В ушах снова чьи-то голоса загалдели.
Сколько он здесь уже прожил жизней?
Завтра, кажется, пойдёт вторая неделя.

Говорил ему капитан - ты не сдюжишь -
У тебя ещё молоко на губах не обсохло.
Всё неплохо - могло быть намного хуже -
Сам себе он твердит с истеричным хохотом.

Да, могло быть и хуже - и ведь бывает -
Шепчет он своей тряпке доверительно.
Ну и что, что мозоли кровавые -
Заживёт до свадьбы лет через тридцать.

А нет - так и не будет свадьбы - тоже мне, горе -
Не очень-то хотелось - и не захочется.
Он ведь давным-давно уже выбрал море -
А морские волки ценят одиночество.

К одиночеству он уже привыкает -
Оно постепенно солится рыбой в груди его.
Он окружён такими чужими моряками -
И при этом совершенно один он.

Завтра снова всё начнётся сначала -
Снова матросы - их забавы палаческие.
Хорошо хоть он крепко спит ночами -
И по дому поэтому - почти не плачет.

Завтра снова - эту палубу драить -
Снова качаться в клетке солёного трюма.
Это будет тянуться ещё годами -
Только об этом пока не следует думать.

Пока - доска за доской - таскать тряпицу -
И глотать с волной - солёную рвоту -
И не сдаться - и не отступиться -
Пусть капитан хоть на куски порвёт его.

Как эту тряпку - вот какая ветхая -
Давно пора новую - так ведь не выдадут.
Зато он летит на крыльях попутного ветра
К золотым берегам сказочной жаркой Индии.

Там раджи носят - шелка и тюрбаны,
Там обезьяны танцуют на каждой крыше.
Он повторяет - беззвучно - одними губами -
«Индия, Индия» - чтобы никто не слышал.

И тошнота проходит - становится легче -
Словно кто-то погладил по голове его.
Это магия - слово «Индия» лечит -
И вливает новые силы в вены.

Где-то там - в море - за поворотом -
Солнце взлетит на рога священной коровы.
Он стоит на коленях - всё трёт и трёт он
Скользкие доски - и повторяет слово.

Пусть оскорбляют его - как им угодно -
Пусть капитан с него голову снимет.
Слово «Индия» тает в его горле,
Как леденец - сладкий неизъяснимо.

И на губах его улыбка забилась -
Только этой улыбки никому не видно -
И он трёт палубу - с новой силой -
И повторяет - «Индия, Индия, Индия…»