Он продаёт себя - на рыночной площади

Он продаёт себя - на рыночной площади -
Своё мастерство жонглера и акробата.
Справа продаются драгоценности, слева - лошади,
А он стоит дороже, чем конь бриллиантовый.

Он стоит всех колье и браслетов дороже -
Но люди толкутся, мимо проходя гурьбою.
Солнце рисует золотые руны на коже,
В глазах отражается небо бирюзово-голубое.

Люди идут - они из этого мира -
Не то, что он - чужеродный ему и пришлый.
Они не смотрят на то, как он жонглирует -
Как швыряет предметы в небесную крышу.

Руки мелькают в воздухе - костяной мельницей,
Но глаза отводят прохожие нервно.
Он лучше бы жонглировал немного медленнее -
В такое чудо всё равно никто не поверит.

Они полагают, это - иллюзия, фокус -
Ярмарочным фокусам следует быть попроще.
И так он и стоит - под солнцем жестоким -
Точно на противне - на раскалённой площади.

Глаза его обведены багровыми тенями -
Такие яркие - такие яростно живые.
Он будет жонглировать - и не устанет -
Он будет стоять - и с места не сдвинется.

Он будет швырять в небо - взглядов алмазы -
И дырявые мячи своих потерь.
И пусть его ноги грязью измазаны -
Пусть - он от солёного солнца вспотел -

Пусть пот на кровь кажется похожим -
Пусть он кислотой обжигает плечи -
Он не смотрит на чьи-то пустые постные рожи -
Он смотрит в небо - солнечное, вечное.

Небо - на котором солнце пылает подсолнухом -
И он мечет в него - хохота кинжалы.
А вокруг ползают мухи полусонные -
И его серая толпа окружает.

Они его как будто все не замечают -
И не смотрят - хмурые и пустоглазые -
Как он лихо жонглирует потерями-мячами -
Как он мечет в небо - взглядов алмазы.

Как он своё гибкое тело изгибает -
Со змеиной ловкостью - точно пружину.
Как в глазах его бьётся даль голубая -
Для них - запретная - чуждая - недостижимая.

Как его ноги чечётку рушат,
Точно картечный град - на подмостков хлипкость.
Полусонные мухи - и дохлые души -
Отводят глаза - и отправляются выпить.

Выпить пива - и жужжанием мушиным
Напоить свои голоса мёртвые.
И они не видят пляски души его
На раскалённом солнцем площадном противне.

Они не видят, как он куски отрывает -
От себя - и мечет, точно из пращи.
И обнажается - алая кукла кровавая -
А под ней - белый скелет пляшущий.

Он уже за границей этого мира -
На солнечный луч воздет - насквозь проколот.
Но он продолжает собой исступлённо жонглировать -
Даже когда подступает смертельный холод.

Даже когда остановится его сердце -
Даже когда его глаза остекленеют -
Он будет долго ещё по инерции вертеться -
На площади - на противне - на сцене.

А потом упадёт на раскалённый противень -
Точно это - просто танцевальная фигура.
И уйдёт, жонглируя взглядами мёртвыми -
По незримой лестнице - в пустошь голубую.