Зима

Зима. А земля продолжает вращенье.
Звезда загорается в небе полночном.
Молчи. Потому что любые желанья
Не сбудутся, если случайно озвучить.

Легко затеряться в заснеженном облике мира.
Сугробы похожи анфас на барханы.
Ты помнишь барханы в далёкой и давней пустыне,
Где солнце в песчинках — а как в зеркалах — отражалось?

И в были, и в небыли, люди в пустыне той жили,
И к людям другие, но в целом — такие же люди
Стучались под вечер, просили еды и ночлега.
И люди впускали, давали вина им и хлеба.

Другие, но в целом — такие вот точно же люди,
За хлеб и ночлег одаряли хозяев дарами.
А солнце опять просыпалось с трудом на Востоке,
Хотя засыпало на Западе — быт парадокса.

И люди других, но таких же, проснувшись наутро,
Поили парным молоком, а потом провожали.
И те уходили, но помнить всегда обещали,
Не зная, что память со временем лица стирает.

И только она оставляет в себе, как богатство большое
Барханы, похожие, в общем, анфас на сугробы
Большие и белые. Но только сугробы,
Не то, что барханы, как память — не так долговечны.

Сугробы — растают, а люди всегда — расстаются.
Лишь солнце взойдёт на Востоке, на Западе скрывшись.
Барханы — но дело уже не в барханах,
Сугробы — но дело уже не в сугробах.

И только: зимою своё продолжает вращенье
Земля. А две тысячи лет будут помнить
О тех, кто в далёкой и жаркой пустыне
Незваным гостям, постучавшимся к ним, были рады.