Новый герой нашего времени. Часть 21. Перевал

     Ранним холодным утром я проснулся в кабине своего ГАЗ-66, почувствовав резкую болтанку. Видимо парни, что спали в кузове, засуетились. Рядом со мной, на пассажирском месте, продирал глаза Игорь, командир расчета. Стекла кабины запотели так, что сквозь них ничего не было видно. Меня передернуло от холода.
     - Что, уже подъем? - зевая спросил я.
     Снаружи была слышна оживленная суета.
     - Да, - произнес Игорь, - пора вставать.
     Я открыл дверь. Обдало свежим и влажным воздухом.
     - Хорош дрыхнуть, - рядом стоял Василь, кутаясь в бушлат.
     - Сейчас бы в постельку, да под одеялко, - сказал я потягиваясь.
     - Ага, - усмехнулся подошедший Коваль, - а еще принять ванну, да чашечку кофе...
     Я вывалился из кабины и осмотрелся. Народ просыпался. К умывальнику выстраивалась очередь. Кто-то стоял курил, кто-то потягивался после сна. Командиров не было видно.
     Не было слышно стрельбы. Где-то к утру канонады затихали и все погружалось в сон. По утру ничего не напоминало о том, что мы в зоне боевых действий. Видимо противоборствующие стороны утомлялись от кровопролития и предавались заслуженному отдыху. Если бы не построенная на поле военная техника, то можно было бы подумать, что это просто какие-то сборы. Но даже так, все напоминало обычные учения.
     После приведения себя в порядок и походного завтрака провели построение. Определили порядок выдвижения в походную колонну. Техника должна была выстраиваться так, чтобы бронемашины чередовались с колесным транспортом. Самовольные остановки запретили, установили режим радиомолчания, люки бронемашин приказали задраить.
     Со мной в кабине поехал замполит батареи. Это был лейтенант, закончивший институт с военной кафедрой, которого на год отправили в армию. От военной службы он был далек, по сути гражданский человек, поэтому с ним было попроще в этом отношении. Установили в кабине радиостанцию, а командир расчета забрался в кузов с остальными.
     Колонна довольно долго выстраивалась. В полуторатысячной бригаде было очень много техники. Тяжелые машины медленно выползали на дорогу друг за другом. Танки сотрясали землю и оглушали своим грозным рыком, обдавая клубами черного дыма из выхлопной щели.
    Наконец, очередь дошла и до нас. Я пристроился за БМП, за нами покатился БТР и мы стали частью большого каравана, растянувшегося далеко вперед. Пятисоткилограмовый миномет и четыре человека боевого расчета, да еще я с лейтенантом, прилично давили на рессоры, поэтому шустрый ГАЗик мягко переваливался по грунтовой дороге, уже изрядно изрытой танковыми гусеницами.
     Целью нашей был город Грозный. Как выходец из равнинной сибири, я привык к дальним расстояниям между населенными пунктами и уже настроился на долгий путь.
     - Товарищ лейтенант, - обратился я к замполиту, - а сколько нам ехать-то?
     - Не знаю, - вяло ответил тот, - я так понял, что Грозный за перевалом.
     - Тю-у, - протянул я, - мне казалось, что он далеко...
     - Да тут от одного города до другого доплюнуть можно, - усмехнулся замполит, - если бы не горы...
     Мерно урчал двигатель. Колонна шла медленно, поэтому пыли поднимали немного. Полевая грунтовка постепенно превратилась в каменистый тракт. Начинался отлогий затяжной подъем.
     В кабине становилось душновато, хотя печку я не включал. Мало того, что под пластмассовым колпаком в кабине нагревался двигатель, так еще и за бортом вновь разыгрывалась солнечная погода. Приспустили стекла в дверях, на которых были навешаны бронежилеты, чтобы хоть немного продувало.
     Поначалу все шло хорошо, но через некоторое время я почувствовал, что тяга двигателя ослабевает. Я забеспокоился, что с машиной что-то не в порядке. Нажимал на педаль дросселя до упора, но мотор отказывался тащить свой груз. БМП, за которой я неотступно ехал, начала уходить вперед, оставляя нам лишь пыльный след.
     Замполит посмотрел на меня вопросительно.
     - Что-то не так? - спросил он.
     - Да черт его знает, - ответил я, понимая, что с двигателем все в порядке.
     Нас обогнало несколько грузовиков и БТРов. Мы стремительно отставали. Скорее всего, просто не хватало тяги на нескончаемом подъеме в гору. Я выжал сцепление, резко газанул и воткнул первую передачу. Машина вновь начала мало по малу разгонятся. Перед включением следующей передачи я доводил обороты двигателя до максимума.
     Вторая... Третья... Четвертая...
     На четвертой снова пропадала тяга и падала скорость.
     Первая... Вторая... Третья... Четвертая...
     С меня градом лил пот. Тяжелые капли заливали глаза. Впереди идущая БМП уже скрылась из виду. Когда я посмотрел в зеркало заднего вида и не увидел следовавшую за мной колонну, по моей спине пробежал холодок. Мы безнадежно отстали... Мы одни...
     Впереди показался какой-то горный аул. У дороги стояла группа людей, черным пятном выделяющихся на сером каменистом фоне. Когда мы подъехали поближе, то разглядели кто это был. Бородатые мужчины в каракулевых папахах и накидках до пят пристально смотрели на нас. Их лица были сосредоточены и излучали что-то недоброе.
     Впереди показалась еще группа таких же бородатых сельчан. По мере того, как одни оставались позади, впереди появлялись другие. Казалось, они специально вышли на дорогу, чтобы посмотреть на вновь прибывших русских солдат. Но это не было праздным любопытством и уж тем более дружелюбным приветствием. Это было предупреждение. Мы были непрошенными гостями на этой земле.
      Пока я управлялся с коробкой передач, обливаясь потом, мне приходили в голову тревожные мысли, от которых веяло холодом. Мне пришло в голову, что под длинными бурками можно спокойно спрятать автомат или гранатомет. А пока мы здесь одни, отставшие от колонны, эти люди могут сделать все, что угодно.
     Лейтенант тревожно поглядывал, то на суровых горцев, то на меня, но молчал, не произнося ни слова. На меня навалилось всей своей тяжестью чувство ответственности за происходящее, за лейтенанта, за парней, что сидели в кузове. Они, быть может, даже не подозревали о том, что происходит.
     - Товарищ лейтенант, - сказал я, вытирая рукавом струящийся со лба пот, - может вызовем подмогу?
     Лейтенант посмотрел на рацию, на меня, потом на горцев.
     - Может, справимся? - с надеждой во взгляде спросил он.
     - Попробуем, - сказал я.
     Я отчаянно боролся с непослушным железом, пытаясь выдавить из него все возможное, и молился о том, чтобы только движок не заглох. Я остервенело повторял одну и ту же процедуру.
     Первая, вторая, третья, четвертая... Первая, вторая, третья...
     Тут меня осенило - третья передача самая оптимальная для подъема в гору. Черт! Какой же я дурень! Сказывалось отсутствие опыта езды в горной местности. Ведь я житель равнины и привык к езде по ровной поверхности.
     Я вновь добрался до третьей передачи и стал выжимать из нее все соки. Машина, хоть и с трудом, но упорно шла в гору. Группы горцев становились все чаще и больше. Некоторые оживленно переговаривались, указывая на нас пальцами. Другие пожирали нас ненавидящими взглядами. От этой картины по всему телу бегали мурашки.
     Я на всякий случай проверил свой автомат. Проверил смогу ли я подхватить его так, чтобы он ни за что не зацепился. Лейтенант, глядя на меня, поудобнее положил на коленях свой автомат.
     И ведь, вроде бы ничего такого не происходило, но нервное напряжение доходило до высшей точки. Осознание того, что перед нами потенциальный враг, находящийся на своей территории, что нам при любом раскладе не справиться с такой оравой, вбрасывало в кровь изрядную порцию адреналина, от которой начинали дрожать руки.
     В какой-то момент я почувствовал, что машина побежала резвее. Я попробовал переключиться на четвертую передачу. Дорога стала более каменистой и извилистой. Крутые повороты извивались между серых скал. Хорошо еще, что не было никаких ответвлений. По неизвестной дороге оставалось только следовать вперед и вперед.
     Начало ощутимо потряхивать на ухабах. Как только я понял, что затяжной подъем сменился не менее затяжным спуском, то сразу дал машине хорошо разогнаться. Притормаживал лишь на крутых виражах. Наш ГАЗик уже кидало из стороны в сторону. На меня напало какое-то остервенение. Я желал во что бы то ни стало догнать колонну и побыстрее. В зеркало заднего было видно, как из под колес поднимается густой пыльный шлейф. Когда скалистые повороты закончились и дорога выпрямилась, я попер во весь дух, невзирая на камни и ухабы.
     Вдруг, кто-то из кузова забарабанил по кабине. В этот же момент я заметил далеко впереди хвост нашей колонны. Колонна шла, как ни чем не бывало. Лишь легкие клубы пыли раздувались ветром.
     Оглянувшись в заднее стекло, я увидел перекошенное лицо Игоря, он что-то кричал.
     - ... Куда... Гонишь... - удалось разобрать.
     При виде колонны, успокоившись, я сбавил ход. Машина пошла ровнее. Только теперь я почувствовал, как бешено молотит мое сердце. Несколько раз глубоко вдохнул. Вроде полегчало. Мы переглянулись с лейтенантом и улыбнулись. Через несколько минут мы пристроились в хвост колонны и неспешно двигались вперед.
     Только мы перевели дух, как колонна начала останавливаться. Идущий перед нами БТР резко затормозил, сильно качнувшись по инерции. Послышался глухой удар. Видимо водитель задремал и поздно спохватился. Его БТР столкнулся с впереди идущей БМП. Мы видели, как из открывшегося люка небольшой башни БМП вылез солдат, зажимая руками уши.
     Мы вышли из машины, разминая ноги. Подошли к столпившимся парням, которые наперебой обсуждали дорожное происшествие. Солдат, зажимавший уши, спрыгнул на землю.
     - Ну-ка, покажи, - подошел к нему лейтенант, который судя по всему был командиром БМП, - убери руки.
     Солдат показал уши. Из левого уха стекала струйка крови.
     - Как? Слышишь? - говорил ему в самое ухо лейтенант.
     - Да слышу я, - отстранялся боец, - только больно.
     - Пойдем к санитару, посмотрим, - сказал лейтенант и увел бойца за руку вдоль колонны.
     - Видать из-за того, что люки задраены получился перепад давления от удара, - сказал один солдат из пехоты.
     - На хрена вобще задраивать люки, - сказал другой, - в этой жестянке уже дышать нечем.
     - Да вобще кирдык, - подтвердил еще один.
     - Макс! - услышал я сзади раздраженный голос Игоря, - ты что, сдурел что ли?
     Я виновато улыбнулся в ответ.
     - Нас чуть минометом не придавило! - распалялся Игорь.
     За ним шли парни нашего расчета.
     - Да ладно, парни, - примирительно сказал я, - это ж не нарочно. Мы просто сильно отстали, а я старался догнать колонну.
     - Блин, - возмущались парни, - по такой дороге так гнать...
     - Ну ладно, ладно, - успокаивал я, - все ж хорошо. Так получилось.
     Тут я заметил, как к колонне примкнули еще машины и бронетехника, которые, как оказалось, еще сильнее отстали, чем мы. Это обстоятельство еще больше сняло нервное напряжение. Все таки мы были не совсем одни на этом горном перевале.
     Все покинули свои душегубки и наслаждались свежим воздухом, вдыхая его полной грудью. Чистый горный воздух не сравнится ни с чем. Недаром на Кавказе так много долгожителей.
     Солдаты расположились на траве у дороги. Кто-то покуривал. Разговаривали на отвлеченные темы. Офицеры собирались кучками и что-то обсуждали. Я прилег на траву и любовался голубым безоблачным небом.
     Здесь, высоко над уровнем моря, небо казалось таким близким. Казалось, что можно дотянуться рукой и потрогать этот воздушный бархат. Тишина природы умиротворяла. Даже веселый галдеж тысячной толпы не мог заглушить эту вечную и спокойную тишину.
     "И чего они здесь все воюют и воюют, - думал я, - такая благодать, живи да радуйся. Чего им все не хватает? Все что-то делят и делят. А чего делить-то? Деньги что ли? Живут в горах. Вон, на перевале, я видел еще дувалы стоят в ауле, как в афганистане. Какой им прок с тех денег-то? А из-за веры или религии в наше время вобще глупо убивать друг друга. Уже много лет представители разных религий преспокойненько уживаются друг с другом. Не понимаю".
     Мои мысли прервала команда "по машинам". Все засуетились и очень быстро заняли свои места. Через пару минут колонна тронулась. Дальше ехали без отставаний.
     Во второй половине дня колонна въехала в город. Грозный представлял собой печальное зрелище. Разрушенные особняки, руины частных домов, мертвые высотки с пустыми глазницами окон, испещренные дырами от пуль и снарядов стены, заляпанные черными пятнами копоти. По улицам были разбросаны осколки камней, бетона и кирпича.
     На улице появлялись редкие прохожие. В основном это были старики. Детей вобще не было видно. Некогда большой и оживленный город как будто вымер.
     Я даже не запоминал дорогу, разглядывая жалкие останки цивилизации. Да и как в этих руинах можно было что-то запомнить? Для этого здесь надо было родиться или хотя бы прожить долгое время.
     Я обратил внимание, что стены двух- трехэтажных особняков, выходящие на улицу, были глухими. Окна могли выходить только во внутренний двор. Интересная особенность. Непривычная для европейского человека. Эта черта характерна для замкнутых людей, отгороженных от внешнего мира. Вот и получается, что Кавказ со всей своей гостепримностью, очень настороженно относится к посторонним людям и, в особенности, к носителям чуждой культуры.
     Колонна тянулась змейкой по улицам города. На одном из поворотов я заметил уцелевшие стены трехэтажного особняка.
     - О! - указал я на него, обращаясь к лейтенанту, - кому-то повезло.
     - Да, - ответил он, - неплохой домишко.
     Но обогнув особняк с другой стороны, мы увидели, что уцелели лишь внешние стены. Вся остальная часть дома была основательно разрушена.
     - Все таки не повезло, - констатировал я.
     Так мы выехали на дорогу, ведущую в аэропорт. Здесь колонна стала разделяться. От нее отделялись различные подразделения и разъезжались по своим блок постам.
     С нашей батареей поехали несколько БМП, БТРов и пара танков. Минуя аэропорт, мы въехали на узкую дорогу, которая шла через густой лес. Ветвистые деревья нависали над крышами машин, как своды тоннеля. Становилось как-то не по себе. Где-то в глубине леса, среди ветвей, над дорогой нависала какая-то черная балка, на которой было что-то написано. Когда мы подъехали поближе, стало жутковато. На балке большими буквами красовалось:
     "Добро пожаловать в ад".