А я там жил

Сегодня в нашей части пьянка-
Зам.командира 50!
Столы, как скатерть-самобранка,
Полным-полны с утра стоят.

Хвалебных здравиц и не очень
Венчает раз за разом тост:
За командира! (между прочим
Готов занять он этот пост).

А командир наш на больничном -
Хворает старый генерал -
И потому, почти прилично,
Вещать о том, что зам. им стал...

Но, вот к концу подходит вечер -
Остались близкие друзья.
Чтоб их никто не покалечил,
Беречь народ назначен я.

Под дым чадящих папиросок
И пьяный офицерский трёп
Один полковник низкорослый,
Крутой профессор из московских,
Тот, что работает на космос, -
Не долго думая, изрек:

Где, блин, я, братцы, ни служил -
И в Южной группе, и в Твери,
На Тикси и в Могочи был,
На Сахалине, в Телави
(Не путать только с Тель-Авив),
Но не видал такой дыры,
Где я по выпуску трубил!-

И поддержали его тут
И тот, и этот, и другой -
У многих пролегал маршрут
Через "ужасный" город мой!

Прислушавшись к таким словам,
Я встал и тост провозгласил:
Да будет всем известно вам,
Таким трендовым господам -
Вы там служили - я там жил!

Итак, за детство, за друзей,
За школу первую мою ,
За "Качу", полк, за "МиГарей",
За летунов и технарей,
За наших юных курсачей
Я выпью и опять налью:

За город у степной реки
И за танкетку на путях -
Я буду помнить их всю жизнь,
Как первый Б, мой первый класс.

Никитин, Силкин, Воронков,
Сафонов, Князев... Всем респект!
Простите, не назвал кого,
Но  я люблю и помню всех!

Я помню пост номер один,
И рядом скромную  старушку:
Здесь похоронен ее сын -
Герой-пилот, один из лучших!

Погиб он в жарком январе,
В том самом главном славном деле,
Когда подрали галифе
Фон Клейсту, Готу и Манштейну!

И славный праздник в феврале:
Мороз, пурга и фейерверки -
На двадцать пять прошедших лет
Со дня победной круговерти.

Я помню павших партизан,
И, вроде, как бы, полицая,
Его раздвойки на руках -
Плоды людского наказанья.

Я помню главный стадион
И тряский ход худой телеги -
На ней катались с ветерком,
И золотые крошки хлеба,

Что собирали мы гурьбой
У магазина под лотками
И, разделив между собой,
О воробьях не забывали.

И парашютные прыжки,
И рев летящих самолетов,
И те, совсем плохие дни:
Дни похорон лихих пилотов.

И школьный двор, и класс, и холл,
Директора, Татьян Михалну
И наш серьезный детский хор,
Про Бухенвальдские страданья.
 
И "Каску" в стиле Сталинград,
КладбИще древних паровозов,
У бабы Мани старый сад,
Бомбоубежище под ДОСом,

Следы от пули на стене,
Убившей мальчика-соседа,
Жердёлы в лесополосе,
Жар нескончаемого лета,

Витька Матанова "вумат"
Упившегося самогоном,
И как мои отец и мать
Его сумели откачать,
И мы вели его втроём до дома.

Мой самый первый перелом
Как результат игры в траншее,
Звезду с кудрявым Ильичом
И галстук на цыплячьей шее.

Наш вороной больничный ЗИМ,
Тридцать четверку на алее,
И то, как у костра сидим
И от тепла молчим и млеем.

Девчонок наших, дворовЫх
И школьных, юных одноклашек -
Я жизни часть вот так прожил,
И, став теперь намного старше,

Могу сказать вам всем одно,
И, не как тот худой кулик:
Кто чтобы тут ни говорил
Я видел то же, что и  вы,
Но есть одно лишь только "НО!" -
Вы там служили, я там жил!
 

 июль 2016