я-л-ю-б-л-ю-т-е-б-я

я л ю б л ю т е б я
через материю,
разделяя пространство и время,
опровергая доказанное,
уничтожая несказанное
словами, сквозь пыль тишины;
превращая в огромный взрыв
чирк вдоль линеечной полосы
«до и после»,
я как ребёнок в начале войны:
лучше убей меня сразу,
лучше раз! и нет,
чем услышать вместо «да» твоего
на вопрос «а ты?» немой
немого «нет»
ответ.

я л ю б л ю т е б я
мне говорят: «хватит
сверлить потолок взглядом -
соседи легли спать, ясно?
медленно убивать себя ядом,
этих строк. хватит писать
будто ты столь несчастна,
мать,
что с тобой?
ты жива и здорова, юна,
отчего столько боли
в стихах,
на которые всем наплевать?»

я л ю б л ю т е б я
десять нелепых букв,
и каждая дышит газом
слезоточивым. каждый звук
отдаётся грома раскатом
не слышно, но видно,
как это тело
оцепенело-закаменевшее,
под чьим-то прицелом,
дрожь терпевшее,
залпом
немного погибло.
подумерло
раньше последнего залпа.
угадай с первого
раза, под прицелом чьим?
верно молчишь -
твоим.

я л ю б л ю т е б я
обгоняя секундную стрелку,
ныряя
в уголочки страниц,
я хочу чтобы дети их загибали,
оставляя пометки
карандашом –
какой из стихов красив.
чтобы в следующей жизни,
увидев это
стихотворение,
как ожогом глаза:
знак
«осторожно, обрыв!»
потому что с тобою цепями скованы
сквозь пространство, материю, время
мы,
нитями красными связаны.
друг без друга – мертвы,
друг другом – наказаны.

я л ю б л ю т е б я
сотни лет назад
и вперёд. люблю
как на каторге, стиснув зубы.
насладись же грохочущей тишиной,
протяжно взгляни на меня:
горят
скулы.
если надо, я повторю
вслух, про себя,
снова и снова:
«я люблю
тебя».
«я тебя
люблю».
«люблю тебя я».
три престранных слова.
три обрубка вселенной
из тончайшего ситца.
ты уйдешь незабвенный,
а я…
я, пожалуй, останусь
в твоей голове
и
до старости
буду
сниться.