Милой, милой, Ксении!

          "Посвящается, милой, милой Ксении Давыдовой-Шиловской, единственной, такой особенной..."

И в чём скрывается упрёк твоих молчаний?
Ещё вчера ты милая моя,
Была так солнечна!
Что затаив дыханье,
Ловил твой смех,
Восторг в груди тая!


Сегодня тучи надо мной гнездятся!
Но разве мог я, искренность предать?
Распяв бесстрастно – чувства, без прекрасно!
Не мог себе её позволить сдать!


А он ведь нежности наполнен –
Голос твой!
Её я слышал! Слухом не обманут.
И вот теперь он холодом –
Немой!
И веянья его,
Что грузы тянут!


И грузом тучи надо мной гнездятся!
Но разве мог я, искренность предать?
Распяв бесстрастно – чувства, без прекрасно!
Не мог себе её позволить сдать!


А ведь в тебе я видел столько чувства!
Что неумело прятано тобой.
И был я счастлив,
И теперь мне грустно!
И был я – Твой!
Ну а теперь я – свой.


О, это небо! Что надо мной нависло!
Но разве мог я, искренность предать?
Распяв бесстрастно – чувства, без прекрасно!
Не мог её, себе позволить сдать!


А счастье было! Я держал его за руку!
Хладную, не согретую. Мало.
Согреть пытался я,
Не разогретым чувством.
И получил, не гретое – тепло.


И это небо надо мной всё виснет!
Но разве мог я, искренность предать?
Распяв бесстрастно – чувства, без прекрасно!
Не мог себе её позволить сдать!