Господи, куда надо, направи мя

Слова, неподвластные времении:

Есть времена, есть дни, когда
Ворвётся в сердце ветер снежный,
И не спасёт ни голос нежный,
Ни безмятежный час труда...
Испуганной и дикой птицей
Летишь ты, но заря - в крови...
Тоскою, страстью, огневицей
Идёт безумие любви...
Пол-сердца - туча грозовая,
Под ней - всё глушь, всё немота,
И эта - прежняя, простая -
Уже другая, уж не та...
Темно, и весело, и душно,
И, задыхаясь, не дыша,
Уже во всём другой послушна
Доселе гордая душа!
       
А. Блок 22 ноября 1913


""" ""' ""' '"* ""' ""* "'" "*"

Вторичное прошлое под струей неизбежности,
Лепестками покроет прощение нежности.
Сомкнет и покроет пеленой хмуро - вязкой
И, что было страшно, становится сказкой.
Веянья моды будут засушены,
Сладкие корочки пчелкой откушены.
Миг остановится и не вернется,
Кто задремал, моментально проснется.

Ввысь не поднимешься, вниз не опустишься,
Сам не изменишься, страстью измучишься.
Станешь искать, но ворота закроются,
То, что нечисто, само не отмоется.
Станешь зеркальным, не отражаемым,
Малоподвижным, но управляемым.
Захочешь чего - то, но без воли не сможешь,
Построишь дворец, но жить в нем не сможешь.

Будешь искать, но время уходит,
В мишени стрелять? Мысль пули обгонит.
Тут соболезнование не смиряет,
Там исповедование окрыляет.
Где не найдется, там не заложено,
Где не проснутся, там не положено.
А после пройдет терпентиновый дождик
И каждый получит безболезненный обжиг.

Мысли и помыслы станут услышаны,
Самооценки явно завышены...
По вертикали стремительней сплав,
Где есть закон не нужен устав.
У меня нет проблем и предчувствия их.
Я знаток теорем, полоумен мой стих.
Хотелось, как легче, а надо, как правильно
Господи,
         куда надо, направи мя.

""" *** "'" "'" "'" "'" """ *""
Слова жизни:
Господь говорит: «Там будет плач и скрежет зубов». Многие покойнички, которых мы отпеваем, прямо в ад идут сплошным косяком, и там для них начинаются жуткие муки. Поэтому они снятся своим родственникам, чтобы за них как-то помолились, облегчили участь. Ужасно это всегда: отпеваешь человека, а люди вокруг черные платочки наденут, роз, гвоздик наложат в гроб и стоят как пни. И ничего их не проницает, ни одно слово, ни одна молитва – все как в броню. И в голову не приходит, что пройдет месяц или годика два – и ты будешь тут же лежать. Тут же! Задумайся! Ведь неизвестно, что с нами будет завтра: от рака мы умрем, от инфаркта, от СПИДа или машина нас задавит. Но известно только одно, что душа отделится от тела и мы с вами будем лежать в гробу мертвые. Это уж будет точно. Ни один человек на земле этих ворот не минует.
 
Так надо же об этом думать! А мы о чем думаем? Я туда поеду, я то куплю, я это сделаю. А душа? Это все потом. А потом может не быть. Вот сколько таких случаев знаю – человек думает: ну ничего, вот заболею, тогда батюшку позову, причащусь. Но позвали батюшку причастить: приходишь, снимаешь шляпу на вешалке и слышишь последний вздох – не дождался двух секунд. А бывает, что позвали, а уже поздно: он уже ничего не понимает, не чувствует, не соображает. И так бывает. А кто из нас застрахован от того, что нас через месяц не парализует и мы вообще человеческую речь не будем понимать? Сосуд в голове лопнет, кровоизлияние в мозг, и все: язык на сторону, мэ-мэ-мэ, и ничего не будем говорить, и узнавать никого не будем. И как мы покаемся? Как мы сможем изменить свою жизнь, когда мы будем только пеленки пачкать? Никак. Грехи, которые в нашей душе были, останутся, и в этих грехах мы и умрем. И что мы будем наследовать? Какую вечную жизнь?
 
Поэтому надо спешить. Не надо откладывать на завтра, потому что никакого завтра для нас может и не быть. Это же сплошь и рядом: пришел с работы, что-то нехорошо, сел на стул и умер. Почему мы думаем, что этого с нами не случится?
Нет, мы можем просто умереть внезапной смертью, и не успеем покаяться, и душа погибнет безвозвратно.
 
    Протоиерей Димитрий Смирнов