начала и концы

метафора про кино избита сто тысяч раз,
и всё же она - самый лучший способ
поведать о том, кто мы есть,
кто мы были, и что творилось у нас,
у нескромных, вспыльчивых, сумасбродных.
рассказать иначе, чем фильмом, не получается,
поведать сценарий, на сотнях открыток набранный,
это трилогия, или какой-нибудь там секстет,
запутанней и поломанней,
чем та самая санта-барбара,
тысячи кровеносных сосудов плетут её сложный сюжет.

у этой истории сотни начал и сотни концов,
как у рек, сбегающих по горам, пенящихся, искристых,
руки могучих всевластных небесных отцов
пускают тебя и меня в пучину,
и всё с этих рук им сходит,
они смеются, на их одеждах звенят мониста,

а нам здесь сталкивайся камнями,
потоками разметай друг друга до основания,
замерзай до костей от жестоких слов,
нам травиться, искать спасения в расставаниях,
и после них себя ощущать
поломанной треснутой древней скалой,
лишённою всех оснований.

я пыталась молчать,
я пыталась хранить обеты,
самой себе раны царапать, чтоб неповадно,
почаще напоминать о бесмысленных завершениях,
о концах, ползущих ветками по оврагам,
полосовать себя встречами нашими,
уходящими в пустоту и ничто,
я листала кадры этого фильма,
распутывала сосуды, что связывали меня
с этой лучшей и худшей на свете жизнью,
мне становилось горько
и иногда - смешно.

не знаю, как они  в силах слушать меня часами,
читать сочинения,
подпевать заунывным или нескромным песням,
кивать, когда я умираю, всё перетряхивая наружу
в сотый, в тысячный раз.
секрет здесь только один:
когда я ныряю в совместное существование рядом с тобой
все начала и все концы исчезают,
и остаётся самое лучшее -
здесь и сейчас.