Баллада об одиноком волке

В его глазах синели небеса,
И не было сильнее притяженья…
На морде серебрилась седина,
Но оставались плавными движенья.

И в волчьих лапах альфа - исполина,
Бредущего с опущенным хвостом,
Еще жила таинственная сила,
Пылающая внутренним огнем.

В зрачках его уставших с поволокой,
Когда-то заставляющих лежать,
Застыла горечь, длинная дорога
Гнала вперед, но он не мог бежать.

Куда он шел? Он сам не знал, наверно,
Но думал, что идет уже домой.
И как струна, натянутые нервы
Играли им: он видел образ той,

Которая звала его вернуться
Среди снегов, и этот жуткий вой
В ушах его звенел, и задохнуться
Желал от боли он, но был еще живой.

Он думал: дальше, где конец дороги,
Войдет он в дом, оставшись навсегда,
И потому натруженные ноги
Несли его сквозь бурю и снега.

Не знал он только, что все изменилось,
Что все иначе: больше нет тепла,
А брошенная им в лесу волчица,
Отчаявшись, прожить ни часа не смогла.

На краешке земли умолкли грустно птицы,
Дороги слез смолою пролились.
Над телом павшим умершей волчицы
Ветвями хрупкими деревья заплелись. 

Нельзя гневить судьбу. И если что-то
Дано тебе, держи, владей, люби,
И эта очень долгая дорога
Не даст к концу несчастному придти.