Цирк выложен бархатными языками лож

Цирк выложен бархатными языками лож -
Зазывают, затягивают и завлекают ложи.
Но ты-то знаешь, что всё в этом цирке - ложь,
Что правда под этим куполом невозможна.

Ты видишь, что из львов сыпется труха,
Что у акробата руки и ноги на шарнирах.
И клоун кается в вымышленных грехах,
Роняя в лица зрителей слёзы слюдяные.

И всё давно измято - пережёвано в пыль -
Всё заляпано жиром, скворчащим гнусно.
И отдано всё - на потеху глумливой толпы -
И детей, гогочущих, точно гуси.

И время пьяным укротителем опилки мнёт -
Топчет - и заливает дешёвым ромом.
А акробат стирает маслянистый пот
С купола лба - и каплю крови уронит -

На какое-то кресло - испачкано мороженым - ел
Какой-то ребёнок - давясь зрелищем забавным.
А акробат снова намазывает мел -
На лицо - и улыбается синими губами.

Синими - как у утопленника - он утонул -
Давным-давно - в цирковом отравленном болоте.
А дрессированные пудели, как волки, воют на луну -
На одной - терзающей слух - мучительной ноте.

А потом зрители рассеются - и цирк запрут.
Мороженое съедено - промасленные факелы сгорели.
А акробат будет на шарнирах рук
Качаться и качаться - как маятник - над выжженной ареной.

Факелы вогнаны в вены - словно шприцы -
И их не изъять - иглы не вытащить обратно.
Завтра снова раззявит ворота цирк -
Пережуёт клоунов и акробатов.

Завтра снова будут факелы гореть -
И скрипеть угрожающе тросы под руками.
А клоун придумает себе новый грех -
И будет в нём душераздирающе каяться.

А ночью будет бродить пьяная луна
В клоунской маске - по цирковой обители.
И акробат будет, качаясь, вспоминать
То, что давным-давно пора позабыть ему.