***

Хотел расстаться с никотиновой соской – да не срослось. Так, видимо, и помру с сигаретой  зубах. Вроде бы все шло нормально, если бы в одну из пятниц я не послал в задницу все дела и звонки и, погасив телефоны, не заскочил бы в это пафосное столичное заведение.  Ничего не искал, ничего не хотел. Так бывает у меня иногда. Хочется съесть вкусный красивый ужин, выпить бутылку водки. И не дома на кухне, а в окружении красивых людей. Наверное, в эти моменты я, как энергетический вампир, всасываю в себя частички их радости и свободы. И плюс этого заведения не в его напускном пафосе, а в том, что при здешнем уровне цен хозяева предпочитают платить штрафы, разрешая курить. Я допускал, что после первых 200 граммов мне захочется выкурить сигарету.
Так вот, сижу я спокойно за столиком, пью по пятьдесят неспешно, покуриваю, глазею на длинноногих стройных красоток и их спутников. И в какой-то момент времени на плечо ложится чья-то рука. Странно. Лет двадцать назад в таком случае мне следовало уже лететь спиной вперед, переворачиваясь, правой рукой выхватывать пистолет, а левой вслепую нашаривать стол, чтобы использовать его в качестве щита. Лет десять назад, наверное, сломанная в двух местах рука неожиданно подошедшего сзади человека беспомощно повисла бы еще до того, как в мозг тугой стрелой вонзилась бы боль. Дело в том, что у меня какое-то врожденное чутье. Я всегда чувствую, когда кто-то стоит сзади. Спину почему-то начинают покалывать маленькие иголочки. Хотя… Нет, в этой жизнь есть один человек, чье присутствие я не воспринимаю как враждебное. Эта мысль настигла меня за какую-то долю секунды до того, как меня одуряющей волной накрыл запах духов Black Afganо. Я наклонил голову, на секунду прижавшись щекой к этой маленькой ручке, потом приветственно сжал кончики пальцев и, мысленно подобравшись, встал навстречу ее обладательницы.
И, как в молодости, меня накрыла неземная, еле сдерживаемая волна желания. Я даже позволил себе на секунду представить, как, положив её на столик, рву искрящееся темно-синее платье, увеличивая и без того нескромный разрез на бедре, слегка касаясь тыльной стороной ладони резинки чулка, преодолеваю невесомое сопротивление белья и проникаю в эту женщину. Она резко выдыхает, привычно, знакомо, её зеленые глаза становятся огромными и круглыми, как у куклы.
Фантазии улетучиваются. Она улыбается мне, обнажая крупные белые зубы в окружении излишне яркой помады, закуривает и без приглашения садится за мой столик.  Загорелая, пронзительно стройная, рыжая женщина, похожая на Энн Хэтэуэй. Я беру тонкую длинную сигарету из ее пачки и с удовольствием закуриваю. Глядя сквозь легкий ароматный дым, я замечаю, что платье излишне туго натянуто на груди. Легким кивком моя бывшая жена подтверждает мою догадку – над её небольшой упругой, такой мягкой и родной грудью снова поработал пластический хирург. И от этого мне становится очень грустно. Почему-то. Выясняется, что она пришла со своими подругами, и очень скоро за нашим столиком оказываются еще две дамы: высокая блондинка модельных параметров и соблазнительно-выпуклая шатенка с украинским говорком. Я начинаю как-то ощущать себя Валерием Меладзе в окружении первого, лучшего на мой взгляд состава «Виагры». Мы много пьем. Я стараюсь беззлобно шутить. Мои спутницы весело и беззаботно смеются. Моя жена, трезвая, как гонщик в день заезда, из-за дымовой завесы поглядывает на нас с тонкой иронией. Ей интересно, как закончится этот вечер. И еще: почему я столь старательно обделяю ее своим вниманием?
          В районе двух часов ночи мы заканчиваем наш банкет. Я с удовольствием оплачиваю немаленький счет, практически на пределе своих финансовых возможностей. Выходим на парковку. Я давно не общался со своей бывшей женой и поэтому не знал, что она сменила машину. Наверное, именно поэтому свет фар ослепительно белого, запредельно дорогого «мерседеса» последней модели так больно полоснул меня по глазам. Может быть, именно поэтому я не поехал с ними в этой машине.
          Просто поймал такси и поехал нажираться в местечко попроще.