Московский перманентный жл Наблюдатель жизни22016

Московский перманентный ж-л «Наблюдатель жизни» 2(98)2016г.


Московский перманентный журнал «Наблюдатель жизни».
Второй выпуск. Февраль 2016.
№2(98)


Оглавление.


Слово редактора.


Эпиграфы.

Благодари
Ирина Егорова-Крекнина

Валентинка
Игорь Лебедевъ


Главное.


Главные темы февраля.


Страна.


Дальнобойщики и «ПЛАТОН».


Авария на шахте «Северная».


Москва.


Снос ларьков и павильонов.



Мир.


12 февраля. Гавана. Куба.


Личная встреча папы римского и патриарха Московского и всея Руси.


Нефть.


16 февраля.


Договорённость о заморозке нефтедобычи на уровнях января.


17 февраля.


Возобновление авиасообщения между Кубой и США.


19 февраля.


Космос.


Космический телескоп Хаббл.


Культура.


Лос-Анджелес. США. 88-я церемония вручения наград «Оскар».



Новости и картинки жизни со всего света.


Устрицы
Сергей Линецкий



Соседи.

Беларусь.

Весна запоздалая
Вадим Антош

Зорка Перамогi
Беларуски Куток
Татьяна Домаренок

Наши белорусские друзья


Украина.

Все Жмеринский помню вокзал...
Геннадий Сивак


Камни Золочевского замка
Сергей Герасименко 2


Наши украинские друзья


Эстония.

В годы войны.
(Продолжение)

От судьбы к судьбе
Милла Синиярви


Страна

Недавнее прошлое.

Апофеоз войны
Станислав Сахончик


Прогулки по России.

День пожилых людей в Питере
Вадим Гарин

Сон о Петербурге...
Татьяна Эпп

Санкт-Петербург, век девятнадцатый
Игорь Лебедевъ

Обрушился туман на опустевший город...
Ольга Кореневская


Малая родина. Страна маленьких провинциальных городков…

Моя печальная провинция
Людмила Замятина

В ладони у Бога
Серж-Бродяга


Плато Голубых родников
Серж-Бродяга



Общество.


Куда идёшь?

Бег по кругу
Дарина Павлова

Смотрители маяков - часть 1
Серж-Бродяга


Игрушечная жизнь
Игорь Лебедевъ


Страна, события, люди…


Марш памяти Бориса Немцова в Москве.


Юбилей ХХ съезда КПСС…


Дорогие мои старики…


Сороковины
Николай Тихонович Пидласко


Жить - это счастье! Воспоминания о папе
Элла Гоник



Толерантность и дружба между народами. Пустой звук или?..

Чеченские мультики
Игорь Лебедевъ



Русская деревня.


Даниловское
Иван Есаулков

Домик в три окошка
Иван Есаулков


ФРЕСКИ ЖИЗНИ.


Красота
Виорэль Ломов

Блондинка
Сергей Линецкий


71 год Великой Победы.


8-й выпуск Альманаха «Победа»!
Анонс.


Авторские работы, посвященные Великой Победе.

Песни дорог войны. Полевая почта
Владимир Калабухов

Эшелоны победы
Серж-Бродяга

Баллада о льне
Исаак Рукшин


Армия.

Страницы истории…

Вспоминая 1-ю мировую…

Подвиг и подлость. ч. 7
Сергей Дроздов


Военные авторы.


Столица.


Лица столицы


Новые встречи, новые радости
Дина Иванова 2

Строгино -35 лет
Улица маршала Катукова
Часть 29
Василий Морозов



О женском…


Неизбежная нежность
Ижинка Елена


у меня такая нежность по утрам
Совета

Недоласкана тобою...
Ирина Фетисова-Мюллерсон


танцующие
Марианна Вьен


Детский уголок.


Золушка
Иван Есаулков


Образование. Просвещение. Школа.


Встреча со школой
Наталья Меркушова 2



Культура


Свет погасших звёзд…


Памяти Умберто Эко


Наша Пушкиниана


На Чёрной речке
Вадим Константинов 2

День памяти Поэта
Игорь Лебедевъ


Наш вернисаж.

Портрет женщины. По картине Вейдена
Галина Котенко

Корабли
Улекса фон Лу

Блюдце кузнецовского фарфора
Вадим Константинов 2

Ю. Ю. Клевер. Буря на море. 1898
Иван Есаулков

Россетти. 15. Аврелия
Дмитрий Ахременко

большая любовь...
Элла Гоник



Е. Е. Волков. Ранний снег. 1883
Иван Есаулков

Гейнсборо. 252. Жница 1
Дмитрий Ахременко


Великие имена.


Вспоминая Олега Ефремова
Ева Гущина



Вспоминая Жерара Филипа.

Московские автографы Жерара Филипа
Мир Искусства Елены Грислис


Театральные записки.


Абрикосовы - вахтанговские дети
Александр Ясень-Горелов


Религия.

Глухомань, красота и страх
Юлия Марцинкевич


Памяти наших товарищей…

Анатолий Павлович Тюнин

Он освобождал село Сторожевое
Анатолий Павлович Тюнин

Тайна забытой победы
Тюнин Анатолий Павлович


23. 02. 2016 не стало автора Геннадия Табачникова.

Родной город
Геннадий Табачников

Цыганка
Геннадий Табачников

Грёзы
Геннадий Табачников


Экология и природа.

Кефаль-лобан
Сергей Линецкий


И зверьё, как братьев наших меньших…

Воробьи
Вадим Константинов 2

Голуби
Вадим Константинов 2


Спорт.

Хоккей с мячом.

Зимние юношеские Олимпийские игры* 2016.

ФИФА.


Погода и поэзия.

Февраль.

Авторские этюды.

Month of February - перевод с англ
Елена Дембицкая
            

Зимний вальс
Игорь Гашин

Завыла вьюга...
Галина Небараковская

Причуды февраля
Любовь Ушакова

Такое солнце
Арина Грачёва

Залп Весны
Александр Жданов –Добромыслов

Последний день зимы...
Ольга Кореневская


Гороскоп.

Личное в звездном - РЫБЫ
Владимир Плотников-Самарский



Отзывы наших читателей.


Наша география.

Подписка.

Наши Авторы.

Анонсы.




Слово редактора.

Дорогие друзья!
Перед Вами «второй» выпуск Московского перманентного журнала «Наблюдатель жизни» в 2016 году.


Приветствуем Вас! Завершился февраль 2016 года!
Каким он был для всех нас? Что ждет нас в ближайшем будущем? Какие события уходящего месяца нам больше всего запомнятся?
На все эти вопросы попытаемся ответить вместе с авторами Прозы и СтихиРу!

Снова в новом году обращаем внимание всех читателей на то, что наш журнал стал настоящим «толстым» литературным журналом современной независимой прозы и поэзии, в котором находят своё отражение те события нашей жизни, которые показались нам наиболее важными и приметными, и рассказано о них посредством художественного слова. Кстати, в 1-м номере «НЖ» за 2016 год приняли участие шестьдесят авторов и сетевых страничек. Так что, «НЖ» можно уже давно называть не только «Наблюдатель жизни», но и «Наш Журнал»!

Просим наших читателей также извинить, если Вы не найдете в нашем журнале тех тем и событий, которые, на Ваш взгляд, были достойны внимания! В таком случае Вы можете попробовать осветить тему языком художественных образов и написать нам в виде отзыва со ссылкой на свое произведение!

Приятного чтения!



В качестве эпиграфов  стихи

Благодари
Ирина Егорова-Крекнина


"Самый темный час - перед рассветом" Пауло Коэльо


Когда меж другом и тобой,
Когда меж счастьем и тобой,
Когда меж миром и тобой,
Когда меж Богом и тобой -

Тобой и дымкой голубой
Стоит стена, что этот дот,
Смягчи себя и всё пройдёт.

Пройдет, что твой цинготный дождь,
Кромсающий квартал, как нож.

Тьме очень долго вряд ли быть -
Ты просто учишься любить

Жизнь - даже в темных полосах,
Как проседь в темных волосах...

Миг есть смирение - не бой,
Он знает всё про нас с тобой,

Он знает всё про боль и плен,
Про ад падений и измен.

Но жизни принцип - "выбирай"
Ты можешь устремиться в рай.

Благодари его за скорбь
И спину намертво не горбь,

Как ни стонало бы внутри,
Ты все равно... Благодари.


© Copyright: Ирина Егорова-Крекнина, 2016
Свидетельство о публикации №216022401108

Ссылка:
http://www.proza.ru/2016/02/24/1108


Валентинка
Игорь Лебедевъ

Католический святой, -
Валентин,
Стал в России не чужой
Господин.

И среди февральских стуж
Он один
Дарит нам свою любовь -
Валентин!

Согревает нам сердца
Валентин.
Улыбаемся всему
Без причин.

Ох, спасибо, дорогой
Валентин!
Ты в России - не чужой
Господин!..

* - просьба не относиться серьезно, а по-доброму, с улыбкой!..
М.б. со временем получится песенка...
Всех с Днём Святого Валентина! Счастья, душевного равновесия, гармонии, любви!!!


© Copyright: Игорь Лебедевъ, 2012
Свидетельство о публикации №112021402513


Ссылка:
http://www.stihi.ru/2012/02/14/2513


Желаем Вам всем крепкого здоровья, счастья, благополучия!
Редактор Игорь Лебедевъ


Главное.

Главные темы февраля.

Страна.

Дальнобойщики и «ПЛАТОН».

20 февраля. Российские дальнобойщики заявили о новой акции протеста за отмену системы взимания платы «ПЛАТОН».

Авария на шахте «Северная».

25 февраля. На расположенной в посёлке Северный шахте «Северная» компании «Воркутауголь» зафиксирован горный удар. В аварии погибли 36 человек, среди которых как шахтёры, так и спасатели.


Москва.

Снос ларьков и павильонов.

В ночь на девятое февраля в Москве прошёл массовый снос ларьков и торговых павильонов.



Мир.

12 февраля. Гавана. Куба.

Впервые состоялась личная встреча папы римского и патриарха Московского и всея Руси.

Нефть.

16 февраля.

Министры энергетики Саудовской Аравии, Венесуэлы, Катара и России договорились заморозить нефтедобычу на уровнях января.

17 февраля.

Авиасообщение между Кубой и США.

Вашингтон и Гавана подписали в кубинской столице соглашение о возобновлении прямого авиасообщения, которое было прервано свыше 50 лет назад.

19 февраля.

Космос.

Космический телескоп Хаббл захватил изображение галактики Чёрный Глаз в созвездии Волосы Вероники на расстоянии 300 миллионов световых лет от Земли. В центре крупнейшей известной галактики обнаружена чёрная дыра с массой 21 миллиард раз больше, чем у Солнца.

Культура.

Лос-Анджелес. США. 88-я церемония вручения наград «Оскар».

28 февраля. В Лос-Анджелесе прошла 88-я церемония вручения наград «Оскар». В актёрских номинациях победили Леонардо Ди Каприо («Выживший») и Бри Ларсон («Комната»), а лучшим фильмом признан «В центре внимания» Томаса Маккарти.






Новости и картинки жизни со всего света.

Устрицы…

«…ТРЕТИЙ ПЕВЕЦ:
Отели, приёмы, банкеты,
Роскошные женщины.
Страстно влекут обнажённые плечи.
Раки! Омары! Трепанги!!
И устрицы! Устрицы! Устрицы! Устрицы!
А-а-а! О-о-о! У-у-у!..»

(Зонг-опера «Орфей и Эвридика*» (1975)
Монологи певцов…)

*Написана в 1975 году композитором Александром Журбиным и драматургом Юрием Димитриным, поставлена ансамблем «Поющие гитары» в оперной студии при Ленинградской Консерватории.

Поскольку термин «рок» вызывал негативные эмоции у руководства Министерства культуры СССР, постановка была названа «зонг-оперой» (от нем. der Song — «эстрадная песенка»).

Устрицы
Сергей Линецкий
               
                В парижском отеле турист из России мрачно
                крошит круассон в кофе.Переводчица
                участливо справляется о самочувствии
                своего клиента. Оказывается, он накануне
                поел устриц. Переводчица заахала,
                обьяснила, что при открытии створок, надо
                убедиться, что устрица пискнула - это
                является показателем свежести продукта.
                - А разве их надо открывать, а не есть
                целиком? -удивленно спросил турист. 
                Анекдот

  В Париже на бульваре Клиши симпатичный продавец в матросской форме откроет вам дюжину свежайших устриц, которые в последний раз пискнут под его ножом, польет аппетитное желе лимонным соком, поперчит - и пейте устрицу, как компот из блюдца, не забудьте и про стаканчик белого вина. В дорогом рыбном ресторане вам принесут устриц в перемешку с мидиями на подносе со льдом, сверху положат краба или лангуста - так начинается обед в рыбном ресторане. В Италии никто морепродукты сырыми есть не будет - устриц предложат вываренными в соусе, а мидий и крабов отваривают вместе со спагетти, при этом вкус морепродукта перемешивается с мучным изделием и в этом своя прелесть итальянской кухни. Испанцы покоптят устриц и мидий на углях и добавят в рисовое блюдо - паэлью. Так или иначе устрицы - продукт очень дорогой, что и натолкнуло меня на мысль начать их самостоятельно добывать.
   Хайфа - как много в этом звуке для сердца русского слилось. Может когда-нибудь, лет через сто, в Хайфе будут говорить на иврите. В прибрежном районе Бат Галим полно бетонных и каменных волноломов.  Берите верные маску, трубку и гвоздодер, на худой конец отвертку. Устрицы, причем гораздо более крупные, чем в Париже, прикрепляются к камням, глубина - 3-4 метра. Ныряем, находим, отдираем гвоздодером.Это устрицы с желтоватым содержимым. На большей глубине - устрицы помельче, конической формы, гораздо более вкусные с беловатым моллюском внутри.Если попадете в турецкий Будрум, то знайте - в западной части бухты, у островов есть совершенно гигантские устрицы, одна устрица - цельный завтрак, но я лично их не отдирал - неизвестно, как на это посмотрят турки.
   Вы набрали штук 40 устриц - как их сьесть? Мой проверенный способ- в микроволновку на 2 минуты, потом охладить. Получается очень эстетическое блюдо - перламутровая раковина, заполненная похожим на яичницу - глазунью моллюском. Полейте лимонным соком, поперчите - чем вам не Париж.Сырыми - на любителя, все же очень резкий иодный запах у свежепойманных.Можете сделать и по итальянскому способу - разварите моллюсков со спагетти или добавьте по-испански в паэлью. Приятного всем аппетита!


© Copyright: Сергей Линецкий, 2012
Свидетельство о публикации №212082800849

Ссылка:
http://www.proza.ru/2012/08/28/849


Соседи.

Беларусь.

Весна запоздалая
Вадим Антош

Уже март за окном, а весна задержалась,
   Посыпает снежком тротуары зима.
   Десять дней уже марта осталось,
   А вокруг всё зимы кутерьма.
 
   Солнышка тёплого, все так заждались,
   Запах весны, чтоб будил по утрам.
   Чтобы на лицах улыбки игрались,
   Ранней весны, ох как хочется нам!
 
   Света, тепла, пусть надежды сбываются,
   Встречу случайную пусть Бог пошлёт.
   Хватит сердцам в одиночестве маяться,
   Пусть же весной этой, счастье придёт!
 
   Эта весна, чтоб надолго запомнилась,
   Нежность её сохранят пусть сердца,
   Светлой любовью чтоб души наполнились,
   Так ведь записано в книгах Творца!
 
   20.03.09г
   © Copyright: Вадим Антош, 2009
   Свидетельство о публикации №1903191923

Ссылка:
(Иллюстрация по ссылке)


Зорка Перамогi
Беларуски Куток
Татьяна Домаренок
    
     Мой родны Мiнск,
     Пад небам жураўлiным
     Жывi, квiтней пад зоркай залатой,
     Ты для мяне на ўсёй зямлi адзiны,
     Цябе люблю я ўсёй душой.
     П. Панченко (песня)
    
     У цэнтры горада Мiнска сярод яснага і вельмі светлага вясновага дня ў чыстым блакітным небе зіхаціць Зорка. Але яна зусім не падобная на тыя зоркі, што загараюцца ў небе ўначы. Гэта гераічная Зорка Перамогі, узнесеная на сорак метраў ад зямлі на гранітны абеліск у гонар перамогі нашага народа над фашыстамі ў Вялікай Айчыннай вайне.
     Вось ужо шмат гадоў яна красуецца ў цэнтры знакамітай площы Перамогі ў сталіцы Беларусі. Неўзабаве пасля канца вайны на гэтай круглай площы ўзвялі абеліск у памяць аб маладых войнах, якія не пашкадавалі аддаць свае жыцце ў гераічнай бітве з фашысцкімі захопнікамі дзеля таго, каб людзі маглі спакойнаі гадаваць дзяцей, быць шчаслівымі і радавацца жыццю на незвычайна прыгожай беларускай зямлі.
     Усе паваенныя гады гэта незвычайная Зорка дзень і ноч любуецца родным горадам Мiнскам, бо яна знаходзіцца на той самай вышыні, на якую паднімаюцца ў неба птушкі, і ёй вельмі добра відаць усё, што адбываецца вакол яе. Кожны дзень побач з абеліскам яна бачыць людзей. Яны абыходзяць яго вакол, падыходзяць да вечнага агню і кладуць кветкі. А калі настае свята Перамогі, дзень 9 траўня, памятны дзень, у які ў 1945 гаду скончылася жудасная кровапралітная вайна, на спатканне да Зоркі прыходзіць вельмі шмат розных людзей.
     Вось і сёння ў гадавіну Перамогі каля абеліска сабралася шмат людзей. Яны глядзяць знізу ўверх на бліскучую Зорку і шчасліва ўсміхаюцца. Сярод мноствы старых і маладых людзей Зорка ўбачыла маленькіх дзяўчынку і хлопчыка, якіх трымаў за рукі стары. На яго грудзі блішчалі ордэны і медалі. Зорка адразу зразумела, што гэты стары - ветэран Вялікай Айчыннай вайны, а дзеці - яго праўнукі. Сярод усіх ордэнаў і медаляў на грудзі ў ветэрана вызначалася і ярка свяціла самая галоўная яго Зорка, вельмі падобная на тую, што зіхацела на абеліску, сапраўдны баявы Ордэн Перамогі. Яго стары вельмі даўно, у той час, калі быў яшчэ зусім маладым юнаком, атрымаў ва ўзнагароду за подзвіг, здейснены ім разам з іншымі маладымі хлопцамі ў час вызвалення свайго роднага горада ад нямецкіх захопнікаў.
     Стары паглядзеў угару на Зорку абеліска і ўспомніў цяжкі пасляваенны час. Ён успомніў разбураны дашчэнту горад, галодных дрэнна апранутых схуднелых і змучаных вайной людзей, і на яго вачах з'явіліся слёзы. Але, калі стары зноў падняў свой твар угару і паглядзеў на Зорку, то яму здалося, што ён пачуў яе голас.
     Зорка нібы казала яму:
     - Не плач, франтавік! Ты выканаў свой абавязак і пражыў жыццё нездарма. Паглядзі, як людзі зноў адбудавалі твой любы горад! Паглядзі, якім ён стаў прыгожым! Ты стараўся нездарма! І твае маленькія праўнукі будуць жыць у ім у радасці! А я буду зіхацець на сонцы і напамінаць усім людзям, тым, хто будзе нараджацца, гаддавацца і жыць у гэтым славутым вялікім горадзе, пра тое, што іх шчасце і воля заваяваны такімі сапраўднымі Героямі , як ты!
   


© Copyright: Беларуски Куток, 2011
Свидетельство о публикации №211022001458

Ссылка:
http://www.proza.ru/2011/02/20/1458
(Иллюстрация по ссылке)


Наши белорусские друзья:
Беларуски Куток
http://www.proza.ru/avtor/belkutok



Украина.

Все Жмеринский помню вокзал...
Геннадий Сивак

       Былое.

Все Жмеринский помню вокзал,
Под ним, словно змеи тунели,
Героям войны пьедестал,
А в парке зеленые ели.

Там поезд ходил кольцевой,
Мелькали столбы, остановки...
Пьянил души воздух хмельной,
Казатин, потом Шепетовка.

Седой проводник у дверей
Встречал проверяя билеты,
Становились и люди добрей,
Теперь позабудьте об этом...

Там рядышком школа моя,
Ее никогда не забуду,
Приеду в родные края,
Я здесь обязательно буду.

Пройдусь по аллеям опять,
И выйду на площадь вокзала,
Да буду друзей вспоминать,
Их было в те годы немало.

А кассы, как дзоты стоят,
Их люди теперь не штурмуют,
По-русски тут не говорят,
Да часто вагоны пустуют.

Все Жмеринский помню вокзал,
И улочки рядом кривые,
Там мой ожидания зал,
И люди, что мне не чужие.

Автор Геннадий Сивак.
25 октября 2002 года


© Copyright: Геннадий Сивак, 2008
Свидетельство о публикации №108083000136

Ссылка:
http://www.stihi.ru/2008/08/30/136
(Иллюстрация по ссылке)


Камни Золочевского замка
Сергей Герасименко 2


Золочевский замок в 60 км от Львова. В разное время им владели семейства Собесских, Радзивилов. В 19 веке в нём была Австрийская тюрьма, в 20-м - Советская, потом ПТУ.
В конце 90-х во время реставрации замка туда были перевезены "магические камни" из того места, где по преданиям был замок рыцарей-тамплиеров.


Три глыбы песчаника с тайными знаками.
Посланцы далёких ушедших веков.
Какие же тайны когда-то в них спрятаны?
Навеки молчат. Лишь лишайник с боков.

На правой – дорога к несметным сокровищам,
Но надпись прочесть так никто не сумел.
Фигуры на левой чуть вИдны. С их помощью
Останешься в битвах кровавых ты цел.

На стеле, что в центре, сплелись неразлучные
Пара венков,- их примерить готов?
К богатству - с шипами. Готовься же мученик!
С цветами другой – на добро и любовь.

Отверстие в центре. С заветным желанием
Палец вставляешь, вращаешь его.
Мечты не подвластны годам, расстояниям.
Мечтал человек и хотел одного.

Лишь с просьбой единственной можно надеяться.
Чего я достиг и чего я хочу?
Ответь сам себе, и пусть сильно поверится.
С мечтою крылатой по небу лечу.


© Copyright: Сергей Герасименко 2, 2010
Свидетельство о публикации №110062404359

Ссылка:
http://www.stihi.ru/2010/06/24/4359
(Иллюстрация по ссылке)


Наши украинские друзья.

Украинская География Сайта
http://www.proza.ru/avtor/trembita1


Эстония.

В годы войны.
(Продолжение)

От судьбы к судьбе
Милла Синиярви

Перед этим http://www.proza.ru/2015/05/04/645


В те летние дни, когда англичане наводили порядки в освобожденном от фашистов Фленсбурге, Илмар Талве неожиданно столкнулся с группой финских солдат. По их рассказам, ребята попали в плен в Лапландии, где шла война финнов с немцами, и оттуда через Норвегию в Германию. Союзники разместили их на постоялом дворе, в кирпичном двухэтажном домике. Из-за малочисленности группы – было там всего человек двенадцать – англичане не контролировали финнов, которые и были предоставлены сами себе. Раз в день к ним приезжала машина союзников с полевой кухней и горячим обедом. Пользуясь своими ”финскими” бумагами,  Илмар Талве присоседился к финнам в надежде, что Финляндия позаботится о своих и переправит через Швецию домой.

С середины июля до середины августа Талве провел с финскими солдатами время, полное надежд и тревоги одновременно. Послевоенная жизнь пугала своей неопределенностью, но ощущение радости от того, что война наконец кончилась, давало силы и укрепляло дух. Ближе к осени нахождение в ненавистной Германии становилось все труднее, и Илмар начал разрабатывать план перехода в Швецию самостоятельно. В случае задержания за нелегальный переход через границу, перебежчикам в новое время вряд ли будет грозить большое наказание, а вот если попасть в столицу Дании, то это прямой путь в Стокгольм, а оттуда если в не в Финляндию, то Америку.

В финском лагере Илмар Талве завязал дружбу с двумя солдатами. Один, Эндель Унт, был ранен в Эстонии, после чего направлен на лечение в Германию. Другого звали Ханнес Салокангас, он попал в плен к немцам. Втроем они начали подготовку к переходу через границу.

Эстонская супружеская чета, проживавшая в маленьком доме прямо на границе с Данией, стала для них проводником и помощником. Приграничная местность представляла из себя два пологих склона, посреди которых в долине протекал ручей. Датский берег был более крутой, он ограничивался густым кустарником, за которым проходила проселочная дорога. Территория не была огорожена колючей проволокой, никаких сторожевых постов рядом не наблюдалось. В километре от дороги располагался палаточный военный лагерь.

Беглецы договорились, что операция состоится в августе, когда ночью будет достаточно темно и в то же время еще не холодно. Однажды  Ханнес Салокангас принес из города важную весть. Встретив финскую компанию, познакомился с женщиной из Финляндии, которая хотела бы переправиться через границу. Финка владела шведским, что для нахождения в Дании было очень полезным, имела при себе деньги и могла бы пригодиться в опасном путешествии. Посовещавшись, парни согласились взять ее четвертой в группу. Из вещей решили взять только один рюкзак, в который должны были вместиться блок сигарет, немного провизии, личные вещи женщины. С дамой договорились встретиться в городе, вечером достичь избушки эстонских супругов, а рано утром перейти границу. Так все и случилось. Это была ночь с 18 на 19 августа 1945 года.

В три утра компания снялась с места, выйдя из избушки гостеприимных хозяев. Ночь выдалась светлая, луна освещала путь настолько, что можно было читать газеты, если захотелось бы присесть на пенек. Но путникам было не до этого, цепочкой они спускались к ручью. Спустившись в долину, обнаружили, что перед ним раскинулся не ручей, а довольно широкая, метров пять в ширину, речка.  Ханнес Салокангас первым зашел в воду, глубина оказалась чуть выше пояса! Зато дно было твердым. Ханнес вернулся на берег и перенес женщину, Илмар и Эндель, раздевшись до рубашек, перешли следом. Одевшись на другом берегу, поднялись на склон и осторожно пошли вдоль кустарника. Быстро пересекнув проселочную дорогу, еще долго шли вдоль поля. Ландшафт представлял собой распаханные земли, огражденные полосами, засаженными кустарником. Добравшись до первого заграждения, сделали привал. Илмар закурил, посмотрел на часы. Пересечение границы заняло два часа.

Стали изучать карту. В двух километрах располагалась пограничная станция Padborg. Решили идти вдоль железнодорожной станции, чтобы попасть на проселочную дорогу, ведущую на север. С перекрестка свернули в сторону станции Тинглев, куда и добрались через пару часов ходьбы. На вокзале стоял автобус с указанной конечной станцией – Аабенраа (небольшой город на восточном побережье Дании).

Не имея датских крон, расплатились с водителем блоком сигарет и благополучно доехали за полдня до станции назначения. Увидев витрины магазинов, с трудом сдерживались, чувство голода было преобладающим. Илмар с финкой увидели булочную и подумали продать ручные часы, принадлежавшие даме, чтобы купить хлеба. Быстро нашли ювелирный магазин. Илмар вошел, поздоровался по-немецки. Представился финном, едущим через Копенгаген к себе домой, в Финляндию. Положил на прилавок часы. Продавец их взял, на минуту скрылся в задней комнатке, вернувшись, заявил, что готов заплатить за часы 150 крон. С деньгами компания направилась в булочную, где ту же самую легенду Талве опять изложил на немецком. Датчанка не очень поняла, но все же дала понять, что хлеб продается по карточкам, поэтому продать господам иностранцам можно только печенье к кофе. Стоявший рядом приятель Унт не выдержал и вмешался. Он округлял глаза, тыкал себя пальцем в живот и изображал голодные колики. Смутившаяся продавщица уступила, положив на прилавок два круглых ржаных хлеба. Илмар Талве попросил еще двенадцать пирожных, заплатив за все вырученными в ювелирном магазине деньгами. Прямо в парке на скамейке набросились на еду. Пирожные были съедены в одно мгновение. После утоления голода захотелось спать. Без документов нельзя было и надеяться на то, что бродяг примут в гостиницу.

Решили выйти за город и поискать место для ночлега. У дороги протекал ручей и росли столетние тополя. Лучшего места для бивуака не найти! Умывшись, напившись прозрачной воды и доев хлеб, компания тут же устроилась на отдых. Сухие ветки стали отличным матрасом. К счастью, ночью не пошел дождь, и путешественники прекрасно выспались. С рассветом отправились в путь. Не успев пройти и километра по дороге на север, обрадовались удаче. На безлюдной дороге путников нагнало такси. Спутница смелоло подняла руку и остановила машину. Водитель направлялся в соседнюю деревню Кристиансфельд, что в двадцати километрах. Дама уселась рядом с ним и всю дорогу болтала по-шведски, трое ее приятелей молчали на заднем сидении, чтобы не привлекать особого внимания. Таксисту нужно было заехать на почту, которая оказалась прямо на вокзальной площади, а там как раз стоял автобус. Он отправлялся в город Колдинг, расположенный в двухстах километрах от Кристиансфельда в сторону побережья. Купив билеты на датские кроны, компания перекочевала в автобус и продолжила путешествие. По прибытии в этот город пошли на железнодорожный вокзал посмотреть, когда отправляются поезда на Копенгаген. Увы, утренний уже ушел, следующий отправляется поздно вечером. Финская подруга, энергичная и общительная, стала спрашивать у таксистов, сколько стоит добраться до столицы на машине. Водители просили дорого, и нужно было что-то придумать. На удачу попался датский студент, с которым договорились ехать вскладчину. Так, впятером, и доехали сначала до города и порта Фредерисия. Там успели на паром, отправлявшийся в направлении Копенгагена. С помощью датского приятеля попали на корабль и перекусили в большом зале. Далее опять датчанин договаривался с разными водителями, и в конце концов все успешно добрались до столицы Дании.

Увидев большой город, с магазинами, освещенными рекламой и переполненными народом улицами, подумали, что вернулись в довоенное прошлое. Беглецы, измученные дорогой, стояли на вокзале и смотрели на яркую спокойную жизнь, в которой не было места людям, убежавшим из лагеря. Куда теперь податься? Датский друг понял моральное состояние своих ровесников, пусть из других стран, других судеб, но по-человечески близких, и вдруг исчез куда-то. Вскоре он вернулся и отвез приятелей к себе домой.

Там мать студента всех накормила и разместила на ночлег. Женщина спала в ее спальне, парни в гостиной. Спать в уютном доме на чистых простынях – какое удовольствие! На утро дама объявила, что расстается с друзьями. У нее был с собой финский паспорт, и посольство Финляндии должно помочь в возвращении на родину. У парней не было ни бумаг, ни уверенности, что государство позаботится о них. Эстонцы должны были вернуться на свою родину, в Эстонию, а оттуда, скорее всего, в Советский Союз. Финн Ханнес потерял все документы еще в Германии, как только там оказался. 

Мужчины пошли гулять по городу. Во время прогулки были разные мысли: угнать лодку и переправиться в Швецию, а оттуда в Финляндию, или пересечь Атлантику и скрыться в Америке. В конце концов не выдержал Ханнес. Он вскочил со скамейки в парке и закричал, что он вообще-то гражданин Финляндии и пусть его родное государство само решит, что с ним делать! Немного успокоившись, присел и добавил, что и парни не зря ведь воевали за Финляндию, находясь на передовой в финской армии. Так и порешили, что прямо сейчас втроем пойдут сдаваться в посольство. Говорить будет Ханнес, а Илмар с Унто по возможности молчать. Там на приеме Ханнес рассказал молодому атташе, как попал в Норвегию во время так называемой ”Лапландской войны”, а оттуда в Германию и наконец в Данию.

Сотрудник даже не спросил, каким образом вся тройка пересекла границу, уже потом выяснилось, что ежедневно на прием попадали десятки мужчин с примерно такими же историями. Атмосфера в посольстве была дружелюбной, и Ханнес довольно ясно изложил ситуацию всех троих. По-видимому, молодой сотрудник решил, что все трое, служившие в финской армии, но оставшиеся без документов, по национальности финны и должны быть отправлены на родину. Когда очередь дошла до Илмара, он представил тот самый паспорт Fremdenpass, который заполнил сам, и согласно документу представился. Он – Илмари Талвела, родился в Выборге и по профессии секретарь. Атташе попросил уточнить, где именно работал Илмари. У эстонца был хороший приятель из Выборга, работавший в магазине скобяных изделий, и на приеме в посольстве Илмар Талве, ничуть не замешкавшись, сообщил ”верный” адрес: Выборг, улица Торкеля 5, то есть по-фински It;-Suomen Rautakauppa, Torkkelinkatu 5. На этом аудиенция и закончилась для Илмара.

Эндель Унт, не владевший таким блестящим финским языком, как Талве, долго выпутывался, говоря иногда по-немецки, иногда по-эстонски, а с перепугу перейдя и вовсе на русский. Парень уверял, что, когда он служил в финской армии, ему обещали финское гражданство, и что воевал он за Суоми, которую любит больше, чем свою родину. Аргументация раскрасневшегося от патриотизма эстонца заставила молодого финна задуматься. Может, действительно существует циркуляр, по которому солдаты финской армии приравниваются к финским гражданам? И на всякий случай он выдал разрешение на отправку домой и Энделю, добавив все-таки, что в городе Турку господину Унту придется явиться на допрос в финскую полицию.

В результате все трое получили приказ быть утром в порту Копенгагена для отправки в шведский порт Мальмё, а оттуда в финский город Турку. И действительно, рано утром на причале собралось человек сорок, которым представители посольства выдали документы, удостоверяющие личность, билеты до Копенгагена и немного командировочных. Дорога до Мальмё не заняла много времени.

Стоял солнечный день. Настроение у всех было приподнятое. За десять датских крон парни купили себе пиво на корабле, и впервые Илмар, заядлый курильщик, приобрел неизвестные ему шведские сигареты ”Hudson”. Он тогда не предполагал, что последующую жизнь, находясь в Швеции, своей второй родине, будет курить только эти сигареты. Королевская Швеция не ждала эстонского беглеца, который все же своим умом и упорным трудом добился высокого положения в ученом мире. Третья родина, Финляндия, приняла его уже готовым специалистом по этнографии и предоставила место в университете Турку. Но об этом этапе жизни ученого разговор отдельный.



Краткие биографические сведения

Профессор этнологии, преподававший в университете города Турку, Илмар Талве умер в возрасте 88 лет 21 апреля 2007 года в Турку, Финляндия.

Родился 17 января 1919 на станции Мга под Петербургом. Россия не стала Родиной для него, так как родители уехали в Эстонию, увезя Илмара еще ребенком.

Вырос Талве в небольшом городке Тапа на севере Эстонии в семье железнодорожника. Окончил Тартуский университет в 1942 году и получил степерь бакалавра философии и этнологии.

Работал в Эстонском национальном музее, в 1943 году добровольно вступил в финскую армию и участвовал в боях 1944 года на Карельском перешейке. Закончил военные скитания в 1945 году, попав в статусе беженца в Стокгольм. Там, на своей второй родине, продолжил научную карьеру, работая в музее ” Nordiska Museet”.

Докторскую диссертацию о народной крестьянской культуре Финляндии защитил в Стокгольме в 1960 году. Ученый не прерывал тесных связей с Финляндией, ставшей ему третьей родиной. В 1959 году был приглашен на работу в университет в Турку. Владея финским языком в совершенстве, выступал в качестве лектора по этнографии многие десятилетия.

Ученый вернулся в Эстонию лишь в 1991 году, когда страна получила независимость.

+++

В качестве иллюстрации к этой главе хотела бы предложить снимок из семейного архива Кленова (о нем читайте http://www.proza.ru/2015/03/08/1201 ) Снимок сделан летом 1945 в Германии. На фотографии передана атмосфера того времени, когда Германия капитулировала, но люди из разных стран, угнанные в лагеря, еще не вернулись домой.

Здесь же, на этой странице, помещаю фотографию дневника Кленова. Дневник велся в этот период, в условиях лагеря. И на русском языке!!!


© Copyright: Милла Синиярви, 2015
Свидетельство о публикации №215050800356

Ссылка:
http://www.proza.ru/2015/05/08/356
(Иллюстрация по ссылке)



Страна.

Недавнее прошлое.

Предлагаем Вашему вниманию рассказ об одной «забытой» войне…

Апофеоз войны
Станислав Сахончик
               
           В середине восьмидесятых в Эфиопии, совсем недавно пережившей войну с Сомали, была очередная засуха и голод. Люди умирали тысячами, в целых селениях не оставалось ни одного живого человека. Газетные полосы пестрели фотографиями детей, больше похожих на скелеты.
        Правительство СССР экстренно организовало «воздушный мост » по которому продовольствие самолетами военно-транспортной авиации доставлялось на эфиопские аэродромы.       Путь неблизкий, на обратный полет горючего самолетам  « Ан-12»  уже не хватало и  авиационный керосин  доставляли морем. Наш танкер, после завершения операции по разминированию Красного моря, возил горючее для  самолетов из Севастополя, через Босфор и Суэцкий канал в порты Массауа и Асэб .
         К  нефтебазе  на окраине порта  Асэб мы подошли ночью и встали на якорь, дожидаясь прилива. Над невысокими горами уже поднялось солнце, когда к нам подошел лоцманский катер и повел к причалу. Команда катера (за исключением прилично одетого лоцмана) представляла собой пеструю компанию худых негров разных оттенков черного цвета, одетых в живописные лохмотья комбинезонов.
    Мы быстро подсоединились к трубопроводу и стали отдавать керосин в серебристые береговые резервуары с надписью «Шелл». На тропической жаре судно сразу же окутало облако испарений топлива, готовых взорваться от малейшей искры, поэтому все старались особенно на палубу не высовываться. Процесс перекачки 8 тысяч тонн авиационного горючего - дело весьма долгое и мы стали потихоньку, без особого любопытства, осматриваться вокруг. Шел уже девятый месяц нашего пребывания в морях, и вся африканская экзотика уже основательно приелась.
     Сама нефтебаза ничего особенного не представляла, но вокруг все напоминало о недавно прошедшей эфиопско-сомалийской войне – из множества орудийных  двориков, обложенных мешками с песком, высовывались длинные тонкие  стволы зенитных 40-мм «бофорсов», словно какая-то диковинная роща. Базу, видимо, несколько раз бомбили- кругом было множество старых, уже заплывших песком воронок и валялись искореженные, обгоревшие остатки резервуаров. Вместо зданий- развалины.
     Мое внимание привлекла какая-то темная, бесформенная полоса, шедшая по лощине слева от нефтебазы и упиравшаяся в море. Я взял в рубке бинокль и вышел на сигнальный мостик. Мощная оптика приблизила берег, и загадочная полоса в лучах утреннего солнца оказалась самым настоящим кладбищем разбитой военной техники, в основном советского производства сороковых-пятидесятых годов.
   Здесь были множество танков   Т-34 и Т-54 с пробитыми бортами, разорванными гусеницами, свернутыми набок башнями и бессильно опущенными стволами пушек. Некоторые из них были зеленого цвета с остатками номеров, другие - полностью выгоревшие, рыжие от огня, зарывшиеся в песок ржавыми катками.
 Отдельной кучей были свалены выгоревшие изнутри коробки бронетранспортеров со сгоревшими колесами, ощерившиеся открытыми люками и стрелковыми амбразурами. Из-за бронетранспортеров виднелись искореженные рельсы направляющих старых « катюш» на обгорелых остовах зиловских  грузовиков. Нелепо задрав вверх погнутые станины, валялись на боку противотанковые пушки со смятыми и пробитыми щитами и несколько полевых гаубиц М-30 с разорванными лепестком стволами. Громоздились сваленные друг на друга изуродованные грузовики и фургоны разных марок. Бесформенными грудами лежал какой-то алюминиевый хлам, в котором с трудом угадывались остатки сбитых самолетов. Наполовину занесенные песком, далеко сбоку стояли проржавевшие до дыр корпуса трех итальянских танков времен второй мировой. Но особенно впечатляли два танка Т-54, ушедшие в морской песок до самых башен, стоявшие в приливной воде с открытыми люками и поднятыми стволами-хоботами напоминающие пришедших на водопой слонов. Все это скопище битого военного металла походило на гигантскую железную змею, выползающую из  пустыни в песчаную лощину и уходящую в море.
   Глядя на эту унылый пейзаж, трудно было представить, что когда-то все это мертвое железо гудело моторами, лязгало гусеницами, громыхало орудиями, сходясь в смертельных боях на выжженной солнцем эфиопской земле. И вряд ли удалось уцелеть тем чернокожим парням, сидевшим тогда за рычагами танков, или согнувшимся за щитами противотанковых пушек. За что они дрались и погибали, ибо не настало желанного мира и благоденствия ни в Сомали, ни в Эфиопии? О чем они молили и кричали, сгорая заживо в  танках, пробитых кумулятивными снарядами…
    Невольно приходило сравнение с картиной Верещагина «Апофеоз войны» с грудой черепов на переднем плане. Только здесь черепа выглядят по- другому, они из ржавого, изуродованного и опаленного огнем металла… Вот такой он, апофеоз современной войны. Совсем недавно мы видели подбитые израильские танки, разбросанные по пустыне вдоль Суэцкого канала после штурма египтянами «линии Барлева», теперь вот здесь.
       Такие вот невеселые мысли приходили в голову, глядя на берег. Конечно, весь этот металл, собранный здесь с полей боев, со временем погрузят на баржи и отправят на переплавку. Обычное дело, люди к этому уже привыкли, вездесущие пацаны весь день лазят по танкам, роются в железном хламе, отыскивая что-то свое, только им понятное и нужное, не задумываясь над смыслом того, что произошло. И звонкие детские голоса гулким эхом отдаются в пустых коробках.
   Вечером мы, как всегда, сидели на юте, лупили по столу самодельными медными костяшками домино и «травили» байки. Ночь, как обычно бывает в тропиках, быстро упала на землю непроницаемой черной пеленой. На судне и на берегу зажглись редкие огни, дрожащие в воде бухты. С берега, откуда-то из сомалийской пустыни, подул теплый вечерний бриз, и вот в ночной тишине с берега неожиданно послышались странные, стонущие звуки от потревоженного ржавого железа. Они доносились из той лощины, где сгустился ночной мрак, словно души сгоревших в танках солдат взывали о чем-то, словно изуродованный, пробитый и окровавленный металл  жаловался на свою горькую судьбу…
    Моряки как-то сразу замолчали, бросили домино и мрачно разошлись по каютам. Бриз дул с перерывами до середины ночи, и зловещие стоны железа бередили душу до рассвета.
      Утром танкер, закончив разгрузку и дождавшись прилива, снялся с якоря и взял курс на Аден. Больше нас судьба, к счастью, в это мрачное место не заносила. На море и так, без этого, слишком много разных мрачных мест.


© Copyright: Станислав Сахончик, 2010
Свидетельство о публикации №210041500816

Ссылка:
http://www.proza.ru/2010/04/15/816
(Иллюстрация по ссылке)


Прогулки по России.

С удовольствием продолжаем публикации по теме "Прогулки по России".

Сегодня начинаем наше путешествие с прогулки в Санкт-Петербург вместе с Автором ПрозыРу  Вадимом Гариным

День пожилых людей в Питере
Вадим Гарин

                Ленинград. Санкт-Петербург, просто Питер. Для людей моего поколения, при всей справедливости возвращения старого названия, город все равно остается Ленинградом, без всякой идеологии. Когда он был Ленинградом, мы его называли Питером, а сейчас чаще Ленинградом. Так уж случилось, что город стал для меня родным, хотя я никогда не проживал в нем, но в нем жили все мои родные. Семья моей прабабушки проживала на Офицерской улице – сейчас Малая Московская, недалеко от Исаакиевского собора, а после революции их, как буржуев, выселили на Коломенскую. Моя бабушка – младшая из детей в 1916 г. окончила С-Петербургскую школу Императорского общества поощрения художеств, директором которой был Н. Рерих. Впоследствии революционные события забросили ее в Воронеж.

                Мои дедушки, мама, тетя, все жили в С.Петербурге. Один я жил и работал в Ростове на Дону, впоследствии в Воронеже. Все мои родственники похоронены в Ленинграде, а прабабушка и два деда умерли от голода в блокаду и лежат на Пискаревском кладбище.
                Естественно, что Питер и его пригороды я знаю неплохо и бывал там многократно. Потрясающе интересными были в свое время экскурсии по паркам и садам, которыми «угощала» нас тетя – крупный специалист в области садово-паркового искусства, профессор лесной академии. Она была автором проектов верхнего сада Петергофа, Стрельны, Шуваловского парка и других.

                В конце сентября этого года я с супругой приехал в Питер, навестить тетю, которая из всего нашего старшего поколения осталась, к сожалению, в одиночестве. Мы готовились и собирались в эту поездку целый год: завершали дачный сезон, я учился ходить после последней операции, копили деньги с пенсий на поездку. Билеты сейчас дороги: почти две тысячи рублей за один билет в один конец, ну, а мы пенсию получаем не в Америке, чтобы путешествовать, когда захотим!

                По приезде моя супруга выполняла культурную программу, для которой я составлял наиболее удобные маршруты посещения памятных мест, а мы с тетей проводили время в беседах, воспоминаниях. Я готовил еду, ходил в магазин за продуктами. Так незаметно прошли десять дней.

                Мы с женой еще в Воронеже планировали одну совместную экскурсию по Питеру – на большее я был неспособен по состоянию здоровья и такой день настал. Это был день первого октября – день пожилых людей, то есть наш день! Этот день широко не отмечается как, например, 8-е марта, но в этот день нас, старперов, решили порадовать бесплатным посещением всех музеев, а они в Питере сейчас недешевые. Вместе с транспортом «кусаются» безмерно.

               Накануне мы с тетей стали продумывать маршрут. Пригороды сразу отметались, так как в них всегда длинные переходы, да и был я там практически везде, кроме Кронштата. Раньше, в советские времена  туда не пускали, а сейчас я бы съездил: хотелось посмотреть на восстановленный морской собор, где служил Иоанн Кронштатский, да и на все остальное, но опять же много ходьбы и поездка стоит не дешево. Краткая экскурсия примерно тысячу рублей на одного. Мои мысли все время возвращались в сравнительно небольшой круг. Сначала мы задействовали экономический принцип: поехать туда, где самые дорогие билеты – ведь нам все будет бесплатно! Но, потом, здравый смысл взял верх: надо идти туда, где я не был. Таких мест, слава Богу, было не очень много.

               Я никогда не был в Юсуповском дворце, в котором убили Распутина (недалеко от моста Лейтенанта Шмидта) на Мойке. Но мы не знали, открыт ли он для посещения, а такой информацией  туристические агентства не располагали. Топать же туда надо было прилично. Тетя сказала, есть информация, что отреставрировали левое крыло инженерного замка и мы можем посмотреть библиотеку Павла1 и спальню, где его убили, а там же рядом в Русском музее из запасников выставлены древние русские иконы. Кроме того говорят, что отреставрировали мраморный дворец. Все это находится в одном районе со сравнительно небольшими переходами.

               На том и порешили. На метро доехали до гостиного и по Садовой пошли к инженерному замку. Надо сказать, что ленинградцев еще не испортили: они по-прежнему мгновенно и вежливо уступают места в транспорте, как только завидят мой подлокотный костыль. Вежливостью и участием ленинградцы продолжали поражать меня и дальше: нам сняли ограждение и открыли вход по великолепной парадной лестнице дворца, потому, что боковые лестницы, по которым пускали народ, были круче и длиннее за счет большего количества маршей, все время мне предлагали посидеть на стуле. Но главного, зачем мы пришли, не было. В эти комнаты не пускали. Нижние покои великого князя Константина тоже были закрыты.

               Мы поспешили, как могли, перейти улицу к ограде летнего сада, и дошли до Марсова поля. Давно я тут не был. Ощущение необъятного простора и восторга обуревает любого, кто видел его, когда-либо! Почему сейчас так никто не проектирует! Все скучено, не протолкнешься!  Я уже не говорю о транспортных проблемах! На поле совершенно необыкновенный кустарник сирени группами располагается вдоль аллей. Почему-то раньше это не отложилось в памяти. Какой-то особый сорт. Его ветви, достаточно толстые, с руку у запястья растут, пригнувшись к самому газону. Такое впечатление, что они стеляться, извиваясь, параллельно земле на достаточно большом протяжении. Мемориальный революционный гранитный комплекс, установленный по центру Марсова поля, несмотря на максимально возможную архитектурную тактичность, мне никогда не нравился. Он там чужой со своими надписями. Слева вдали открывается потрясающий вид маковок церкви Спаса на крови, а справа перед Троицким мостом памятник Суворову.

              Наконец я доковылял до мраморного дворца (архитектор Антонио Ринальди). Дворец Екатерина11 предназначала своему фавориту графу Орлову, но он жил в нем недолго и был продан в казну. Затем он принадлежал членам императорской фамилии. Южный фасад дворца украшен колоннами из бледно-розового мрамора выглядит необыкновенно торжественно.
 
              Центральный вход в мраморный дворец сбоку справа из небольшого садика, где сейчас установлена прекрасная, мощная конная скульптура Александра III, которая ранее стояла у Московского вокзала. Она велика для этого пространства,  такое впечатление, что оно, пространство треснет от величия, спокойствия и мощи самодержца. Скульптура стоит на временном постаменте, и полагаю, ждет своего переноса на волю. От этого мраморный дворец только выиграет. Не думаю, чтобы Ринальди что-то поставил бы на это место.

              Мы продолжили свой бесплатный поход, но опять были разочарованы: Несколько отреставрированных залов с малозначимой для нас посторонней экспозицией, какую можно увидеть в любом музее и только один мраморный зал, на который надо смотреть через открытую дверь. Конечно, он поражает   красотой подбора розового, серого мрамора, своими пропорциями. Паркет был укрыт сукном. Нам объяснили, что пока отреставрирован только этот один зал, что в интерьерах дворца было использовано 38 сортов мрамора. На наш вопрос, где же его можно увидеть, кроме единственного зала, нам ответили, что в 1937 году здесь разместили Центральный музей В.И.Ленина, а стены закрасили несколькими слоями краски! На месте Александра 111 стоял броневик.


              Из мраморного мы помчались в Михайловский дворец. Я двигался уже как молния (имею в виду, не быстроту движения, а траекторию: то есть зигзагом, уже хромая на две ноги). Надо было успеть войти до четырех часов – позже в Русский не пускают, а в пять закрывают музей. Супруга вбежала ровно в четыре, а меня, плетущегося позади, пожалели и впустили через пять минут. В зале старинных икон мы, естественно застряли у двух Рублевских – Петра и Павла, но времени до закрытия оставалось мало, и мы галопом пробежали зал Брюллова и Айвазовского, мимо Репина вниз: мы хотели вспомнить Куинджи. Застыли и стояли, пока нас не попросили. Мы слезно умоляли разрешить еще чуть-чуть, но нам сказали: - «Завтра приходите!»
- Завтра я уже не дойду! – Подумал я, - даже если день пожилых людей продлят на всю неделю! Да и не любят нас так долго!
 


© Copyright: Вадим Гарин, 2012
Свидетельство о публикации №212111002068

Ссылка:
http://www.proza.ru/2012/11/10/2068
(Иллюстрация по ссылке)

И снова Петербург…

Сон о Петербурге...
Татьяна Эпп

Густой  туман  стелется  по  земле,  обволакивая  величественные  здания   огромного   таинственного  города...
Никогда   в  жизни   его    не  видела...
И  в  то  же  время  очень  много  о  нём  знаю...
Луна  то  появлялась,  то  исчезала  за  тучами...
А  потом  сквозь  стелющейся  туман  появился  он...
Резко  очнувшись  от  сна,  я  обнаружила,  что  стою  около  пустой  постели  и  протягиваю  руки  вперёд...
Опять...  Это  приснилось  опять...
Снова  и  снова  мне  снится  один  и  тот  же  сон...
Большое  зеркало  воды  южной  реки...
Оно  манит...
Мгновенье  и    я  падаю  в  бездонную  глубь  чёрной  воды...
Неспешно  в  ночи  из  этого  небытия,  из  чёрного  зева  пучины  потянулось    ласковое  сновидение  о  чём-то  небывалом,
о  чём-то  непохожем  на  наш  земной  мир...
Вышла  из  северной  реки...
Всё  тело  горело  от  неизведанного,  таинственного...
Всему  виной  он...
Он  в  моих  снах...
Он  возбуждал  во  мне  подобные  чувства...
Хотя  сон  был   всего  лишь   фантазией  и  таял  с  приближением  рассвета...
Я  села  перед  большим  окном  веранды,  обхватив  колени  руками  и  уткнулась  в  них...
Вспомнила,  мне  снились  те  места,  в  которых  я  никогда  не  бывала...
Видела  одного  и  того  же  мужчину...
Слышала  голоса,  которые  нашёптывал  мне  ветер...
Стихи   поэта  нынешнего   века...
Поэтов  Серебряного  века,  не  слышные  остальным...


© Copyright: Татьяна Эпп, 2011
Свидетельство о публикации №211102600212

Ссылка:
http://www.proza.ru/2011/10/26/212


Санкт-Петербург, век девятнадцатый
Игорь Лебедевъ

На "Девятнадцатый век"
Вадим Константинов 2
http://www.stihi.ru/2012/04/17/1439

Санкт-Петербург,
Век девятнадцатый.
Блеск экипажей,
Невский пёстр и оживлён!
Как будто нам ещё
И нет семнадцати,
И Пушкин жив,
И всё нам - нипочём!


© Copyright: Игорь Лебедевъ, 2012
Свидетельство о публикации №212041801496

Ссылка:
http://www.proza.ru/2012/04/18/1496
(Иллюстрация по ссылке)


Дальше наш путь лежит в зимний Сочи…

Обрушился туман на опустевший город...
Ольга Кореневская

Обрушился туман
на опустевший город.
В звенящей тишине
потерянной зари
вхожу в прибрежность сфер,
размеренно и бодро,
в размытый горизонт,
как будто изнутри...

Где таял солнца свет
в едва грядущей ночи,
сиреневый туман
растёкся по воде
мурановым стеклом...
Прибой едва клокочет,
смывая всякий след,
оставленный везде...

На чёрном, на песке,
морской водой намочены,
обкатаны, лежат
булыжников бока...
Пусть галька холодна,
как будто обесточена,
но берег покидать
не хочется пока...


29.02.2016  Сочи

Фото автора: Ольги Кореневской.


© Copyright: Ольга Кореневская, 2016
Свидетельство о публикации №116022905052

Ссылка:
http://www.stihi.ru/2016/02/29/5052
(Иллюстрация по ссылке)


Малая родина. Страна маленьких провинциальных городков, речек и ручейков детства… Это наша Россия…!


Продолжает рубрику Автор ПрозыРу Людмила Замятина

Моя печальная провинция
Людмила Замятина

 Моя печальная провинция,
 Где замедляет время ход,
 Где, как известно по традиции,
 Жизнь вперевалочку бредёт.

   Здесь носят воду коромыслами,
   Поленья колют колуном,
   Здесь много сил кладут, чтоб выстоять,
   Здесь был и мой когда-то дом.

 И пахла лесом, дымом, порохом
 Фуфайка папы моего,
 Сверкнуло детство ярким сполохом
 И не осталось ничего...

   Мне горек дым того Отечества,
   Что завещал родной отец,
   Так далеко до человечества
   От этих тихих, грустных мест.

 А что до Бога вездесущего -
 Так трудно чад его любить...
 За брюхом не бежит насущный-то,
 Его ведь надобно добыть...

   Давно сбежала из провинции
   К комфорту жизни городской,
   Стравила горечь беспринципностью,
   Труд поменяла на покой.

 Но всё живёт моя провинция,
 Уж как умеет, так живёт.
 Кто сам с собой поладит - выстоит,
 Тому и счастье в дом идёт.


© Copyright: Людмила Замятина, 2014
Свидетельство о публикации №214110700507

Ссылка:
http://www.proza.ru/2014/11/07/507
(Иллюстрация по ссылке)


В ладони у Бога
Серж-Бродяга

Я родился на Южном Урале,
В городке среди вечности гор.
Край Швейцарией все называли,
Хоть и нет здесь швейцарских озер.
Славен отчий мой край родниками,
Что свой путь пробивают меж скал.
Не сравниться воде с коньяками –
Но водой наполнял я бокал.
Пил её я большими глотками.
И вкуснее воды – не сыскать!
Бьют ключи, разливая веками,
В наши души свою благодать.
Сколько было хорошего в детстве!
Как мы счастливы были тогда
С ребятней, что жила по соседству –
Хоть дрались кое с кем иногда.
Между гор, как в ладони у бога,
Город мой и поныне живёт.
С воспитаньем по-прежнему строго –
Металлурги суровый народ.


© Copyright: Серж-Бродяга, 2014
Свидетельство о публикации №214032200031

Ссылка:
http://www.proza.ru/2014/03/22/31
(Иллюстрация по ссылке)


Плато Голубых родников
Серж-Бродяга

Эти строки - продолжение стихотворения - "Как в ладони у Бога"
http://www.proza.ru/2014/03/22/31


Как ты там, наша малая родина?
Помнишь ли о своих пацанах,
Что черёмуху да смородину –
До сих пор по ночам видят в снах?

Поразъехались мы после школы…
Кто обратно нас всех позовёт?
По карманам лежат валидолы –
Видно, к старости дело идёт…

Заблудились мы в суетном мире,
В суете-толчее городской…
В восемь, в полночь, и ровно в четыре –
Души слышат гудок заводской…

Так услышьте, узнайте, поверьте –
Ждёт нас город у горной реки!
Напишу я на каждом конверте:
«Не забудьте, что мы – земляки!»

Я собрать вас всех вместе мечтаю –
Не скрывайте своих адресов! –
У подножья хребта Каратау,
На плато Голубых родников.


© Copyright: Серж-Бродяга, 2014
Свидетельство о публикации №214032200039

Ссылка:
http://www.proza.ru/2014/03/22/39
(Иллюстрация по ссылке)




Общество.

 
Что представляет собой наше современное общество? Куда идет наша цивилизация? Что движет современным человеком?
Для ответов на эти вопросы мы открыли в рамках раздела «Общество» рубрику


Куда идёшь?

Бег по кругу
Дарина Павлова

Бежим, бежим по кругу.
Ветер в спину все ударяет.
Мы все бежим и ищем смысл жизни.
Жизнь нас радует оберткой разноцветной,
мы все бежим и ищем счастье...
 
15.12.2013 г.


© Copyright: Дарина Павлова, 2014
Свидетельство о публикации №114111003548

Ссылка:
http://www.stihi.ru/2014/11/10/3548
(Иллюстрация по ссылке)


Смотрители маяков - часть 1
Серж-Бродяга

***



                Люблю смотрителей   маяков,
                За то, что каждый из нас таков,
                Но путь их попробуй, вынеси:
                Прибоем истертые валуны,
                Насмешливо-пристальный свет луны
                И море - без всякой примеси.

                /Мария Беркович/

Часть 1. "Ищу работу"


Некоторое время назад попалось мне случайно на глаза объявление, из серии «ищу работу». Взгляд скользнул по нему, не задерживаясь, переходя к остальному списку - мозг запаздывал с обработкой информации.

Но было что-то не совсем обычное в тексте, раз «зацепился» на нем взор, пусть даже мимолетно. И через секунду я вернулся к нему обратно, уже догадавшись – что именно привлекло мое внимание.

Диссонансом отозвалась в мозгу несовместимость фраз «ищу работу» и «смотритель маяка».

Вакансии такого рода обычно не публикуют на сайтах «Работа» или «Карьера» и не подают на них заявки в кадровые агентства.

Да и так ли много маяков, где требуются смотрители? Ведь почти все они стали автоматическим или вовсе закрыты – спутниковая навигация «перекрывает кислород последним из могикан». Да и те, которые остались – не объявляют о вакансиях. Многие маячники живут семьями, и кроме маяка у некоторых другого жилья и нет вовсе, - как начали служить давным-давно, так и несут «семейную вахту», и службу свою передают из поколения в поколения.

К тому же, мне кажется, что смотрителей маяков никогда и не готовили специально – ни в училищах, ни на курсах. Это же не профессия, а призвание и образ жизни. Хотя позже я и встретил такую профессию в Классификаторе…

Не последним препятствием для добровольцев становится военная принадлежность маяков или назначение их специальными объектами. В любом случае, несмотря на все переименования гидрографической службы – она относилась к ведению министерства обороны.
Стало быть, смотрители, как пионеры, должны быть «всегда готовы» к постоянному подвигу и выживанию. Даже когда это кажется невозможным.
 
Когда я прочитал объявление полностью, к недоумению прибавились тревога и боль – что же случилось с этим человеком, за что он так обиделся на всех людей, почему захотел остаться в совершенном одиночестве?

Я не помню дословно весь текст, но смысл этого беззвучного плача в пустоте окружающего его мира был примерно такой:

«Ищу работу смотрителя маяка. Размер заработной платы не интересует, условия жизни и бытовые удобства – не важны. Лучше на острове. Главное, чтобы подальше от людей. Я готов работать без замены, бессменно нести вахты и дежурства. Один. Только бы никто ко мне не приезжал…я не хочу никого видеть…».

Это походило на крик души, приглушенный нестерпимым страданием, залитый неизбывной тоской… Сколько ему лет, где он живет, работает, учится – этого я так и не узнал – в скором времени это объявление было удалено...


Продолжение, часть "Ищу Одиночества!" - http://www.proza.ru/2011/06/19/95


© Copyright: Серж-Бродяга, 2011
Свидетельство о публикации №211061900091

(Продолжение следует)

Ссылка:
http://www.proza.ru/2011/06/19/91
(Иллюстрация по ссылке)


Игрушечная жизнь
Игорь Лебедевъ


Игрушечная жизнь.

Мы в ответе за тех, кого приручаем.

В игрушечной стране был игрушечный город, населенный игрушечными жителями. Игрушечные жители ездили на игрушечных машинах и поездах, жили в игрушечных домах, обедали в игрушечных ресторанах, расплачиваясь игрушечными деньгами. Работа у игрушечных людей была тоже игрушечной. Игрушечные люди болели в игрушечных больницах. Если они умирали, то их хоронили на игрушечных кладбищах.
А где-то за пределами игрушечной страны жил настоящий человек, который включал электрогенераторы, питающие энергией игрушечную страну, а также разрабатывал и поддерживал компьютерные программы и сеть, управлявшую игрушечной жизнью в игрушечной стране и в игрушечном городе.  Этот человек называл себя Богом. Наверное, по отношению к игрушечным жителям он богом и был, потому что игрушечные люди молились своему богу в своих игрушечных церквях.
Но вот однажды человек, управлявший генераторами и компьютерами, сам заболел и умер настоящей, а не игрушечной смертью, и некому стало включать генераторы и компьютеры. А вслед за ним угасла и жизнь в игрушечной стране, и там наступил настоящий, а не игрушечный Апокалипсис.


© Copyright: Игорь Лебедевъ, 2009
Свидетельство о публикации №209033100280

Ссылка:
http://www.proza.ru/2009/03/31/280




Страна, события, люди…


Марш памяти Бориса Немцова в Москве.


27 февраля в Москве  состоялось  шествие в память о Борисе Немцове, убитого год назад  в центре российской столицы. В акции  участвовало более 20 тысяч человек.  Участники марша прошли от Пушкинской площади до проспекта Сахарова. Затем переместились на Большой Москворецкий мост, где был убит оппозиционный политик…



Юбилей ХХ съезда КПСС…


Двадцатый съезд КПСС, состоялся в Москве 14–25 февраля 1956….

Кто помнит эти слова «ХХ съезда КПСС»?

Наша справка:

Двадцатый съезд КПСС, состоялся в Москве 14–25 февраля 1956. Наиболее известен осуждением культа личности и, косвенно, идеологического наследия Сталина.
Присутствовало 1349 делегатов с решающим голосом и 81 делегат с совещательным голосом, представлявших 6 795 896 членов партии и 419 609 кандидатов в члены партии.

На съезде присутствовали делегации коммунистических и рабочих партий 55 зарубежных стран.

Порядок дня:

Отчётный доклад ЦК КПСС. Докладчик — Н. С. Хрущёв.
Отчётный доклад Центральной ревизионной комиссии КПСС. Докладчик — П. Г. Москатов.
Директивы по 6-му пятилетнему плану развития народного хозяйства СССР на 1956—1960 годы. Докладчик Н. А. Булганин.
Выборы центральных органов партии. Докладчик — Н. С. Хрущёв.

XX съезд обычно считается моментом, положившим конец сталинской эпохе и сделавшим обсуждение ряда общественных вопросов несколько более свободным. Он ознаменовал ослабление идеологической цензуры в литературе и искусстве и возвращение многих прежде запретных имён. Однако на деле критика Сталина прозвучала лишь на закрытом заседании ЦК КПСС по окончании съезда (см. ниже).

Главные события, сделавшие съезд знаменитым, произошли в последний день работы, 25 февраля, на закрытом утреннем заседании. В этот день Н. С. Хрущёв выступил с закрытым докладом «О культе личности и его последствиях», который был посвящён осуждению культа личности И. В. Сталина.

В нём была высказана новая точка зрения на недавнее прошлое страны, с перечислением многочисленных фактов преступлений второй половины 1930-х — начала 1950-х, вина за которые возлагалась на Сталина. В докладе была также поднята проблема реабилитации партийных и военных деятелей, репрессированных при Сталине.

Закрытый для обнародования, доклад был распространён по всем партячейкам страны, причём на ряде предприятий к его обсуждению привлекали и беспартийных, обсуждение доклада велось также в ячейках ВЛКСМ.

«Смягчённый» вариант доклада был обнародован в качестве постановления Президиума ЦК КПСС от 30 июня 1956 года под названием «О преодолении культа личности и его последствий», в котором задавались рамки допустимой критики сталинизма.

Доклад привлёк огромное внимание во всём мире, появились его переводы на различные языки, в том числе распространявшиеся в некоммунистических кругах. В Советском Союзе он был опубликован только в 1989 году в журнале «Известия ЦК КПСС».

Одним из «образцов» постоветского сотрудничества бывших идеологических противников по «изучению» наследия ХХ съезда был, в частности, медиапрект «ХХ съезд», организованный на деньги Госдепа США в лице «Радио Свобода» и РГГУ под руководством известного демократа Ю.Н.Афанасьева, реализованный в 2003 году.   

По мнению некоторых зарубежных СМИ:

Целью доклада Хрущёва было не только освобождение соотечественников, но и консолидация личной власти, и запугивание партийных оппонентов, которые также принимали участие в репрессиях с большим энтузиазмом.

В дальнейшем съезд резко критиковался многими коммунистами в мире и в стране, начиная с приверженных твёрдой сталинской линии маоистского Китая и ходжаистской Албании, заканчивая многими деятелями сегодняшних дней, назвающими себя патриотами и даже (!) коммунистами…


(по материалам из открытых источников)



Дорогие мои старики…

Сегодня мы продолжаем эту рубрику. Надеемся, она многих не оставит равнодушными!

Продолжает ее Автор СтихиРу Николай Тихонович Пидласко

Сороковины
Николай Тихонович Пидласко

Стар я стал:
        нет ни зренья,
        ни слуха…               
Ты, погромче,
        погромче ты мне!.. 
Схоронил,
        схоронил я старуху,            
Вот теперь
        забываюсь в вине.

Как безногому
        жить мне на свете?
Помереть бы мне
        раньше неё?!               
Да, ты прав,
        есть, конечно же, дети…   
Только горе,
        видать, лишь моё.   
               
Сорок дней
        как не стало старухи.          
Вот за труд,
        за войну ордена… 
Пусть земля ей
        всегда будет пухом!               
Помянём!
        По-солдатски!
        До дна!         


© Copyright: Николай Тихонович Пидласко, 2014
Свидетельство о публикации №114051505350

Ссылка:
http://www.stihi.ru/2014/05/15/5350


Следующую работу посвящаем памяти нашего товарища по сайтам ПрозаРу и СтихиРу, прекрасной поэтессы и художницы Эллы Гоник и её родителей…


Жить - это счастье! Воспоминания о папе
Элла Гоник

                Светлой памяти моего папы
                День памяти 22 августа 2005 года


                * * *

О моем папе можно говорить очень много. Он прожил большую, наполненную научными и творческими событиями, жизнь. Его знали многие и все отмечали в нём глубокий ум, широкий кругозор и светлый жизнерадостный настрой. Как учёный, он сделал очень много для науки о коррозии металлов. У него огромное количество изобретений, патентов В последние годы жизни он написал большое количество статей для различных научных журналов. Он был последователем академика П. А. Ребиндера, профессоров И.Л. Розенфельда, и С.А. Балезина, которые дали ему хорошую научную школу.


       Он написал 3 книги «Сероводородная коррозия и меры ее предупреждения» («Недра», Москва,1966г.), «Коррозия нефтепромыслового оборудования» (Москва, «Недра»,1976 г.) и в содружестве с А.А Калимуллиным и Е.А Садыковым 3-ю книгу» Защита нефтяных резервуаров от коррозии» (Уфа,1996 г.)
       Его интересовало в жизни всё: и природа, и люди, и животные, и проблемы экологии, и строение ДНК. Он очень много повидал в жизни и испытал.


       Родился папа на Украине в маленьком городке Хмельник. Его родители работали в аптеке: отец, Адольф Цалевич был фармацевтом, мать - Рахиль Марковна - помогала мужу. Часто их будили по ночам и маленький Саша слышал, как люди кричали:" Марковна, помоги!", и родители помогали всегда людям.
       Рос Саша мальчиком пытливым, в его воспитании большую роль сыграла его двоюродная сестра Фаня Кемпер.Часто маленький Саша проводил много времени у нее во дворе, пока родители были заняты в аптеке.
       Он рано начал читать и читал много, с большим желанием. Родители баловали его.
Например, чтобы утолить желание мальчика к арбузам, которых на бахче было очень много, отец привозил целую арбу арбузов:"Выбирай любой и ешь" и кормил его от «пуза» То же самое было, рассказывал папа, с черешней
 Утром он просыпался от яркого солнца, надевал майку и выбегал в палисадник, где стояло несколько вёдер с черешней.Черешня была красивая, блестящая и можно было её есть, сколько хочешь...
       Родители папы были люди, повидавшие жизнь. Отец в свое время охранял Кремль и позже получил фармацевтическое образование. Он показывал мальчику, как надо до блеска мыть посуду, как обращаться с препаратами.


       В школе Саша учился хорошо Ему легко давались трудные предметы В 17 лет он с отличием закончил школу, то было 21 июня 1941 года. 22июня он узнал о нападении Германии на Советский Союз и о нарушении советско-германского пакта о ненападении. Александр сразу принял решение идти добровольцем на фронт. Он вступил в партию КПСС и в 18 лет был отправлен в Военно - морское училище под Москву. Там они проходили военно-строевую подготовку: их гоняли по 10 километров по пыльным дорогам. С непривычки натирало ноги, ухало сердце, но он все выдержал. После 3-х месяцев занятий курсантов разделили на 2 бригады – одна осталась под Москвой и вскоре была разгромлена, а их бригаду перевели в Мурманск, где папа и получил специальность снайпера. Снайпер Гоник был отличным стрелком, и всегда попадал в "десятку".
       А дома мама молилась за сына и не продавала его довоенный костюм, веря, что придет час радости.
Еще в детстве Саша услышал звуки мандолины. Ему очень нравился этот инструмент.
      Родители подарили сыну мандолину, и он начал заниматься на ней. Делал большие успехи. В семейном архиве есть фотография мальчика Саши с мандолиной. Рядом сидит мама Рахиль Марковна.

       Потом он стал узнавать другие инструменты, слушать музыку по радио, ходить в кино, чтобы и там услышать прекрасные звуки музыки. Так он посмотрел и послушал изумительный фильм» «На волнах Голубого Дуная» с Диной Дурбин в главной роли. Множество раз смотрел он фильмы с прекрасной музыкой Дунаевского «Цирк», "Весёлые ребята", «Волга – Волга». В 12 лет он собирает оркестр народных инструментов и руководит им, в их программе были различные произведения, но особенно полюбились вальсы и другие популярные марши и пьесы. В армии папа тоже «прикипел» к музыке. Еще в детстве он начал заниматься на скрипке. Это была маленькая четвертушка. Старик - скрипач отводил большое место упражнениям и этюдам. "Сделаешь один этюд в день, считай продвинулся»,- говорил он.
Уже будучи взрослым, папа выменял на хлеб скрипку, которую привезли из блокадного Ленинграда и уже не расставался с ней до конца жизни.
Это была замечательная скрипка, она звучала так проникновенно и нежно, что многие, слушая её, плакали... Папа занимался на скрипке все свое свободное время. Когда все ходили на танцы, он занимался музыкой. Тогда он уже играл произведения К.Сен-Санса, И. С. Баха, Й. Гайдна, В. А. Моцарта, П. И. Чайковского и других замечательных композиторов.


Его послушал профессор Горьковской консерватории и пригласил поступать на отделение струнно-смычковых инструментов в Горьковскую консерваторию Папа долго думал и решил, что выдающимся музыкантом он не станет, а вот в химии свое слово скажет. И оказался прав...На войне в последние годы он играл в оркестре, но любое свободное время занимался математикой, физикой, химией.
       И вот – День Победы. Он встречал его в Москве. Запомнил его на всю жизнь.


     После Победы воевал еще два года на Карело-Финском фронте, потом приехал в Саратов - город большой культуры и традиций. Была весна, цвела сирень, всё радовалось жизни. Город был очень красивым. Особенно понравилось здание Консерватории и музея им. Радищева.
 Он подал заявление в Саратовский университет на химический факультет. Ректором университета тогда был проф. Мерцлин.На занятиях Александр сидел, затаив дыхание Всё ему нравилось: и аудиториия, и профессора, и студенты. Недалеко от него сидели две девушки - очень симпатичные и скромно одетые. «Не буду на них смотреть» - решил он. Но всё же они не переставали привлекать его внимание. Одна из них была в очень красивом сине-голубом платье... Каштановые волосы подняты наверх. В перерыве он проходил мимо них. Она оказалась очень стройной, ножки в изящных туфельках, всё это произвело на него приятное впечатление. Но познакомились они только через три месяца... Нелли оказалась довольно умной, серьезной девушкой, умеющей играть на фортепиано. Папа рассказывал нам позже: "Когда я узнал, что мама играет, я был потрясен, а когда услышал в её исполнении сонату соль-минор Гайдна – она меня совсем покорила"


      Они стали дружить. К этому времени в 1946 году родители Саши купили ему вместо шинели, в которой он ходил в университете, хороший костюм. Он одевал его на свидание с Нелли. Встречались они на почтамте. Папа дарил будущей невесте то букетик подснежников, то ландышей, то фиалок.
Девушка была из очень интересной семьи. Отец ее – Иосиф Филиппович, был главным инженером строительства многих грандиозных объектов Ташкента, Петрозаводска, Саратова.  В тот момент он строил маргариновый завод в Саратове. За свою отличную работу Иосиф Филиппович имел личные грамоты от Сталина... Мама - Тауба Нотовна – экономист, закончила экономический факультет Саратовского Университета. По характеру мама была очень твёрдым и решительным человеком. Они жили на улице Челюскинцев в самом центре в своем небольшом частном доме из 5-и комнат. В одной из комнат стояло фортепиано. У Нелли был маленький братик, на 10 лет моложе её. Как–то они поехали отдыхать в Карелию...Маленький Валерий, 3-х месяцев от роду, сидел на руках отца. Иосиф Филиппович начал подбрасывать ребенка вверх. Мама очень испугалась: "Иосиф, ты уронишь ребенка в воду!". Так оно и случилось. Малыш оказался в ледяной воде
Финского залива, где они отдыхали летом, но не простудился и не заболел.
Так папа познакомился с этой замечательной семьей.

       Папа полюбил девушку, Когда он уезжал домой в Житкур (они теперь жили в Эльтонском районе), он писал ей очень нежные и ласковые письма. «Дорогая любимая моя Неллочка», - писал он,» я очень соскучился по тебе. Жду писем, их нет. У нас тут случился пожар, я получил ожоги второй степени, но не страшно. Пожар охватил потолок, горели занавески, но все сумели потушить...". С мальчишками играл в волейбол, ждал начала занятий в Университете. Читал, нашел анкету, которую Марксу задали его оппоненты. Там были такие вопросы (Саша все их переписал и послал невесте). Какую черту вы считает самой главной в мужчине? Какую черту считаете самой главной в женщине? Что считаете самым подлым в человеке? Что считаете лучшей чертой женщины? И она ответила так, как он хотел, как ответил бы сам.



      1949 год. Папа живёт летом в Житкуре. Несется к своей Нелличке. Скоро они почти не расставались, бродили по городу. В оперном им очень запомнилась опера Бизе по роману Мериме «Кармен». Эта простая и темпераментная музыка волновала обоих, и жизнь казалась им прекрасной. Много гуляли по паркам и скверам. Полюбили друг друга на всю жизнь.

А в университете кипели страсти. Шло распределение. Им, как молодой семье, предложили ехать в Волгоград по распределению на завод. Но они не хотели работать на заводе. Тогда ректор сказал: «А вот Уфа – столица Башкирской республики, там открывается новый научно-исследовательский институт. Нужны 2 специалиста. Мама плакала: «А с кем же будет дочка?» Мерцлин с улыбкой сказал:"Возьмёте няньку!".
      И вот мама с папой, со мной и с бабушкой приехали в Уфу. Дом Уфнии еще не был готов и нашу семью поселили в гостинице «Башкирия». Гостиница стояла в самом центре города на улице Ленина. На улице было оживлённое движение. Тогда еще по Ленина ходили трамваи. Было очень шумно. Но родителей это не смущало.
     Работать тогда ездили в Черниковку за 30 километров- там открылся первый корпус института. Вскоре сдали дом. Он был очень красивый – тысячи блестящих стёклышек покрывали его розовые стены. он стоял в самом центре – на углу улиц Ленина и Революционной. Поселились сначала в двухкомнатной квартире первого подъезда. Мебели не было. Посередине комнаты стоял чемодан, спали на полу. Соседями по квартире стали будущие сотрудники.

В институте уже кипела жизнь, папа оказался в лаборатории, которая занималась коррозией нефтепромыслового оборудования. Тогда в 50–е годы вопросы коррозии в стране стояли очень остро. Быстро изнашивалось нефтепромысловое оборудование, "горели" газопроводы, не отработав своего срока. В этой области занимались крупные учёные, и папу очень заинтересовала эта проблема, которой он вскоре отдал всю свою научную жизнь. Мама занималась вопросами закачки воды в нефтяные скважины и вопросами ПАВов (поверхностно-активных веществ). В институте было интересно. Все сотрудники молодые, стремившиеся работать творчески. Директором института стал на долгие годы Г.А Бабалян. На праздниках выступали участники художественной самодеятельности В институте был очень красивый конференц-зал с огромными окнами, завешанными белыми шёлковыми шторами...
Красиво выглядел конференцзал на Новый год. Наряженная ёлка переливалась сотнями огней, блеском мишуры и яркими стеклянными шарами. Было весело, многие были в масках, особенно радовались дети.
Вскоре мы переехали в квартиру, в которой прожили долгие годы. Нам дали две комнаты, в другой жила Е.Н. Умрихина со своей семьей, в четвёртой - семья Н. Г.Шевченко. Мы все очень дружили, вместе справляли праздники. Когда родители уезжали в командировку, за нами присматривали соседи. К тому времени у меня уже был братик - маленький черноволосый симпатяга Мишка. Мама очень любила Мишу и нежно к нему относилась. Папа наш тоже был очень симпатичным мужчиной - у него были вьющиеся черные волосы, взгляд мягких, добрых глаз смотрел ласково, но строго. К сожалению, у него рано начали выпадать волосы, и он скоро стал лысеть, но это придавало ему даже некоторое обаяние.
Вскоре папа привез к нам свою маму – бабушку Рахиль Марковну. Он забрал ее из Зльтона, так как умер его отец, наш дедушка Адольф Цалевич. Бабушка была весёлым человеком, много читала и помогала кое-что по хозяйству. Она была очень мудрой женщиной и многое из её высказываний помнятся и сейчас...


Замечательно проходили демонстрации 1–го Мая и 7-го ноября. Папа с мамой одевали всё самое красивое и нас одевали очень нарядно: на голове у меня завязывали огромный белоснежный бант. На площади папа сажал Мишу на плечи и так мы проходили мимо трибун, радостные и довольные. Нежный цвет листвы, кустарников, деревьев изумительно сочетался с голубизной неба. Всё казалось безоблачным.
     Время шло, мы, дети, росли. Родители мамы скоропостижно скончались: оба ушли из
жизни рано от рака, особенно бабушка. Она умерла совсем молодой, в 53 года. Мама очень тяжело переживала смерть родителей, особенно своей дорогой, горячо любимой мамочки.


     Дом в Саратове продали, и пианино оказалось у нас дома. Папа часто подходил к инструменту, сидел, долго что-то подбирал и постепенно стал играть всё, что ему нравилось: вальсы Шопена, его же мазурки, «Турецкий» марш Моцарта, песни И.О.Дунаевского, песни Блантера, Соловьева – Седого, Фельдцмана, песни военных лет и т. д.
Нот у него на пюпитре никогда не было. Он подбирал всё по слуху. Стала подбирать по слуху и я. Особенно мне нравился 1–ый концерт для фортепиано с оркестром П. И. Чайковского, тему которого я быстро подобрала и сотрясала дом сильнейшими аккордами вступления, а потом пела тему, а аккорды «бухала» со всей силой. Так я приобщилась к музыке.
       Папа и мама много работали. Папа много ездил на промысла. Как-то он взял меня в командировку в Ишимбай, где тогда интенсивно велась разработка девонской нефти. Было очень интересно посмотреть нефтеперерабатывающее оборудование. Понравился и сам Ишимбай - молодой, современный город нефтяников, имеющий свое лицо.


       Папа часто ездил в командировки в Москву и Ленинград. В Москве, недалеко от Третьяковской галереи, находилось министерство нефтяной и газовой промышленности. Здание очень красиво располагалась по берегу Москвы – реки и когда мы, бывая в Москве, проезжали по мосту, с которого было видно здание министерства, папа всегда гордо показывал его. Из Ленинграда папа привез красавицу хрустальную люстру и мне очень красивую, огромную и удобную отоманку. Когда папа ездил в большие города, он привозил нам с мамой и братом красивую, модную одежду. Так он одевал нас почти всю жизнь. Всегда мы были в красивых пальто платьях, кофточках, в изумительно красивой, модной и удобной обуви. Мы ждали папу из командировок или у трапа самолета, или у вагона поезда. Чемоданы были неподъемные. Папа улыбался, ждал, когда нарядит нас в обновки. Если вещь подходила, он отходил подальше, щурил глаз, улыбался, ничего не говоря. Зато мы целовали нашего папочку за его любовь. У него был изумительный вкус, и с каждым годом он становился все тоньше и тоньше. Мы ходили в одеждах, купленных и выбранных им с такой любовью. Особенно запомнилось несколько таких прекрасных, красивых и модных вещей. Когда мне было 16 лет, папа привёз мне демисезонное пальто коричневое в светлую ёлочку с большим шарфом, отделанном длинными кистями. К нему мне подобрали мохеровый берет и бежевые туфельки с перламутровыми пуговицами. Я проносила этот наряд очень долго и гордо закидывала шарф на плечо. Потом папа одел меня к зиме в пальто черного цвета, буклированное, с прекрасным белоснежным мехом песца. Когда он ездил в Венгрию в 70 годы, он привез мне пальто – мечту, на которое засматривались все девушки и женщины, проходившие мимо. Это было черное велюровое пальто с широким поясом с серебристой пряжкой. На пальто было много разных карманов и карманчиков, отделанных металлическими молниями, красивый воротник «апаш» застёгивался по желанию. К нему папа привёз мне высокие чёрные сапоги. И я смотрелась неотразимо. Такие же нарядные красивые вещи папа привозил и маме. Я помню бесподобный двухцветный итальянский трикотажный костюм, немецкий строгий костюм, в котором мама защищала диссертацию, красивые блузки, изящную моднейшую обувь. Мы никогда не знали проблем в одежде и всё это благодаря нашему папочке.

     К этому времени мы начали посещать Оперный театр. Особенно выделялся балет. Блистали Гюзель Сулейманова, Фирдаус Нафикова и Майя Тагирова. Но все же самая неповторимая была Гюзель Сулейманова. Её лирический талант покорял каждого, сидящего в зале. Она танцевала в «Лебедином озере» Одетту - Одиллию, Машу в «Щелкунчике» Чайковского, Китри в «Дон Кихоте» Минкуса, Джульетту в «Ромео и Джульетта» Прокофьева. Запомнилась она в балете Степанова «Журавлиная песнь». В мелодичной музыке балета она подчеркивала нежный, любящий характер простой башкирской девушки. Гюзель Сулейманова скончалась от тяжелой болезни, прожив, к сожалению, очень мало.


       Опера была наименее сильной. Но все же такие солисты, как Бану Валеева, Гузель Сиражетдинова, Владимир Ивашов, Олег Полянский и др. тоже заставляли ходить в театр на оперные спектакли. Тогда мы слушали почти все лучшие оперы мирового репертуара:"Евгений Онегин", "Пиковую даму", "Иоланту" Чайковского, «Аиду», «Травиату», «Риголетто»Верди, »Фауст» Гуно и др. Но оркестр долго оставался непрофессиональным и раздражал слух фальшью инструментов, особенно духовой группы.  Постепенно с работой хороших дирижеров и оркестр выровнялся, стал звучать ровнее. А уже в наши дни – это один из лучших оркестров музыкальных театров России. Репертуар пополнялся довольно быстро, было много современных спектаклей -национальных, таких как "Салават Юлаев" - ректора института искусств З.Исмагилова, балеты и оперы для детей рано ушедшего Наримана Сабитова, балеты Р. Сальманова. Быстро сменялись директора театра, быстро уходили со сцены солисты и кордебалет театра, однако репертуар все более укреплялся, появились такие спектакли как всемирно известная «Кармен», Бизе, "Дон Карлос" Верди и др.


       Мы ходили в театр красиво одетые. Театр этот был подарен нашему городу писателем Аксаковым. Здание его, очень уютное с красиво расписанным плафоном, которым мы всегда любовались, изумительная хрустальная люстра свисала сверху и освещала зал ярким переливающимся светом. Красный бархат, позолота, мягкие удобные кресла – всё это делало поход в театр большой радостью.
 В театре во время антракта мы подходили к оркестровой яме и смотрели на музыкальные инструменты. Удивляла огромная арфа, завораживал и тогда еще нам мало известный инструмент - челеста, которая звучала как колокольчик, прозрачно и светло. Её использовал П.И.Чайковский в балете «Спящая» красавица в теме феи Драже. Папа был тоже с нами и рассказывал об инструментах, которые мы видели в оркестровой яме.
      

       В филармонии надо было сидеть очень тихо и слушать музыку, очень трудную для слуха. Внимание все время отключалось думами о чем-то своем, будничном. Но когда удавалось сосредоточиться, то что-то новое наполняло душу. Музыка очень нравилась, и папа рассказывал много интересного о ней. Мы ходили в филармонию и оперный театр в течение всего сезона, особенно часто, когда я училась на фортепианном отделении училища искусств. И в институте искусств.


       Летом нас отправляли в пионерский лагерь. На реку Сим -там стояли палатки, было очень весело, т.к. мы придумывали забавные смешные игры, копируя любимых артистов из итальянских фильмов. Плавать я тогда уже умела. Когда мне было 6 лет, мы ездили на Чёрное море в Сочи, где папа научил меня хорошо держаться на воде. Уже позже, лет через 10, когда мы отдыхали в Одессе, мы с ним заплывали далеко, туда, где была чистая, прохладная вода светло-бирюзового оттенка, прозрачная и наслаждались необыкновенно-приятным купанием: он, лежа на спине, а я подгребая по-собачьи. На юге же мы с Мишей как-то набрали много свечей магнолиевого дерева и много камней и все их привезли в Уфу. Родители ничего не выкинули. В пионерский лагерь родители приезжали по воскресеньям, привозили много вкуснот и проводили у нас целый день, забрав нас из лагеря в какое-нибудь тенистое чистое место и мы отдыхали вместе с ними...Расставаться очень не хотелось, но мы знали  сколько километров им топать пешком через поля и леса.


       Вскоре мы начали ездить в Кисловодск в Минеральные воды. Это было очень интересно. Мы обычно летали туда, а из Минеральных вод ехали электричкой. Папа с мамой находили хорошую квартиру рядом с огромным тенистым парком и начиналось наше блаженство. Мы были в Минеральных водах (в том числе в Кисловодске, Пятигорске, Ессентуках и Железноводске) не менее 10 лет. Я брала с собой ноты и занималась на площадке роз на открытой эстраде, часто мы с родителями играли на спортивной площадке в бадминтон. Самыми же привлекательными были походы на Малое и Большое седло, откуда открывался прекрасный вид на двуглавый Эльбрус. Идти было тяжело, всё время по солнцу, но мы никогда не жаловались и радовались все более открывающейся перед нами панораме Кавказских минеральных вод. От Малого до Большого седла было км 10. Почва была раскаленная, в каменистых скалах ветер выдувал трещины, но там все же можно было спрятаться от солнца.
      

     Другое было – подняться на сосновую горку, где воздух был напоен запахом высоких, могучих сосен. Там мы загорали, принимая солнечные ванны. Днем обедали в хорошем ресторане, папа заказывал блюда тонкие, изысканные. Ездили в горы, к Эльбрусу, любовались с фуникулёра на окружающие величественные горы Чегем, на остро торчащий над горами Зуб Софруджу, на быстрые с сильным течением горные речки. Были в Пятигорске на квартире М.Ю. Лермонтова, где яблони роняют свой нежный цвет, и они падают на стол поэта. В окно просматривался Эльбрус своими снежными шапками. В комнате поэта было прохладно, ковёр над диваном весь увешан красивым горским оружием....
       Замечательной была поездка в Храм Коварства и Любви. Старинный замок приютился среди скал. Здесь мы услышали трагическую легенду. В ней рассказывалось, как двое влюблённых из - за невозможности быть вместе и из-за коварства богатого князя прыгнули с высоких скал и разбились насмерть. Но любовь их осталась с ними.
Недалеко от этого места пел великий русский певец Фёдор Иванович Шаляпин.  В горах великолепная акустика, и ему нравилось петь здесь.


       В маленьком ресторанчике мы вчетвером пообедали традиционными горшочками и потом отправились к скале Лермонтова. Она находится в живописном месте в 3-х километрах от Замка. По свидетельству очевидцев здесь стрелялись Грушницкий и Печорин в романе М.Ю.Лермонтова «Герой нашего времени». Родители наши уселись в тени, а мы с Мишей и с одной знакомой поднялись с трудом на эту скалу. Сверху смотреть было очень страшно. С одной стороны, ревел грозный поток, а с другой торчали острые камни. Мы застыли наверху...Так нас и сфотографировал папа на вершине. Спускаться было очень тяжело.


       Вечерами в курзале или на открытой эстраде давались замечательные концерты. Приезжали лучшие симфонические оркестры, солисты. Особенно запомнился симфонический оркестр под руководством великого дирижёра Е.А. Мравинского. Они играли 5-ую симфонию П.  И. Чайковского. Были мы и на репетиции оркестра под руководством Ю. Темирканова. Приезжали такие солисты как: Г.Соколов, В. Афанасьев, В. Третьяков, Э Вирсаладзе. Самым замечательным был концерт русского романса, исполнительницей которого была очень известная певица Галина Карева. На её концертах не было ни одного свободного места, она пела старинные русские романсы с необычайной выразительностью и темпераментом.

 
       Приехав в город, каждый из нас занимался своим делом. Родители рано уходили на работу, папа оставался на работе до ночи. Когда мы выходили вечером гулять, то видели, как в его кабинете горит свет. Он рано начал работать над кандидатской диссертацией. Молодой, стремительный, он с мамой и с нами выезжал по весне в лес подышать прозрачным теплым весенним воздухом и собрать подснежники, которых в окрестностях Уфы тогда было очень много. Ездили на дребезжащем трамвае маршрутами 5 и 9 до Горсовета, а потом спускались вниз к железной дороге. Лес был весь в прошлогодних опавших листьях, лишь на прогретых опушках вылезали из –под снега маленькие белые цветочки с голубыми прожилками - подснежники. Сколько радости они приносили! Папа, уже тогда занимавшийся фотографией, снимал маму среди этой красоты с букетиком подснежников в руках. И нас малышей, вольготно бегающих по лесу. Кстати, эти поездки продолжались всю нашу последующую жизнь с родителями, пока не стало этих прекрасных мест, вытоптанных и разоренных нашими же горожанами– варварами. И всё равно мы ездили по воскресеньям в лес – летом, отдыхая на надувных матрацах, пропитывались свежим воздухом, весной и осенью слушали тишину, негромкие звуки леса, лишь изредка прерываемые стуком колес поездов и резким криком электричек. Папа очень любил железную дорогу, он часто выходил к поездам и смотрел на движущиеся вагоны. Он с детства любил железную дорогу...


       Зимой же мы (папа, я и брат) ездили кататься на лыжах. Папа научил нас держаться на лыжах очень рано. Сначала катались в парке им. Якутова, который был недалеко от нашего дома и который полюбился на всю жизнь. В нем было довольно большое очень холодное озеро, много прекрасных аллей, детская железная дорога, которая работала только летом, маленькое уютное здание вокзальчика, из репродуктора которого доносились объявления о посадке в поезд, стадион, позже выстроили теннисный корд, главная аллея, проходившая через весь парк, была засажена огромными тополями, которые, склоняясь, образовывали мощный тенистый коридор. Зимой на этой аллее вырастали разнообразные фигурки изо льда, яркие, запоминающиеся на всю жизнь. В центре парка сначала стоял бронзовый бюст большевика И.Якутова, потом его перенесли на другое место перед входом в парк перед изумительно красивой резной аркой из белого камня. На месте бюста Якутова поднялась стелла с высеченными на ней именами героев Великой Отечественной войны и запылал вечный огонь. Вокруг стеллы и вечного огня разбили очень красивый цветник, за которым всегда любовно ухаживали. Благоухал прекрасный розарий. Была в парке и довольно большая площадка с любимыми для всех качелями и каруселями. Там всегда звучали хорошие детские песни и легкая музыка. Была также небольшая, но довольно уютная летняя эстрада, на которой довольно долго выступали участники художественной самодеятельности. Потом её не стало. Очень красива железная ограда парка... Зимой же через весь парк проходила лыжня, и было очень приятно в хороший зимний денёк прокатиться по ней на лыжах. В парке росло очень много пород деревьев. Красавицы белоствольные берёзы перемежались с елями (среди них встречалось много голубых), высокие узловатые сосны росли рядом с лиственницами, в осеннюю пору парк расцвечивался: пламенели клёны, золотые листья летели с берёз и ветер сдувал их в озеро. В солнечный день золотой осени в неподвижной воде отражались лёгкие пушистые облака, а стоящие по краю озера огромные серебристые плакучие ивы, тополя, дикие яблони и липы вспыхивали яркими цветовыми пятнами на светлой глади воды. Сейчас парк безнадёжно испорчен инвесторами, которые превратили его в доход для бизнеса. Ушла тишина, пропало очарование. Горько и больно... но прошлого уже не вернуть.


       Когда мы ходили в лес на лыжах, очень тщательно готовились. Подбирали палки, а папа смазывал лыжи мазью. Он обязательно брал с собой в лес фотоаппарат. Мы катались по сложным маршрутам, длинным крутым спускам, поднимались в гору и весело бежали по равнине. Было радостно и легко ощущать себя в единении с природой. Леса у нас под Уфой очень красивые, живописные. Зимой деревья покрыты пушистым снегом. С ветки на ветку перелетают синички, иногда можно увидеть красногрудых снегирей, вороны с криком, задевая ветку со снегом , слетают вниз. Надышишься, насмотришься всего в лесу всяких следов и приходишь домой, полный впечатлений...


       У папы очень много фотографий природы во все времена года, особенно красивы фото зимнего леса. Дома у нас была фотолаборатория и его фотографии поражали нас всегда своей красотой и тонким пониманием природы. Папа очень любил природу в любом ее проявлении. Когда появился телевизор и пошли такие передачи как «Клуб кинопутешественников» и «В мире животных» - он их никогда не пропускал. Он возил нас и в Уфе, и в других городах в зоопарк, чтобы мы увидели животных «живьем». Кстати, в цирк мы очень мало ходили. Как-то не привилось...


       Уже тогда папа возобновил свои занятия скрипкой. Он запирался в их с мамой комнате перед фотографией скрипачки Ирины Бочковой, запечатлевшей ее игру на скрипке, и никто ему не смел помешать. Он начинал с игры гамм и этюдов, упорно играл их по 2 часа и только потом переходил к пьесам. Скрипка у него звучала раз от разу все лучше и лучше. У него был довольно обширный репертуар. Ноты он привозил из Москвы, других крупных городов, иногда переписывал, иногда брал в библиотеке. Были у него и сборники, которые так и назывались - «Шедевры» скрипичной музыки. К концу жизни у него собралась прекрасная библиотека нот русских и зарубежных композиторов. Понемногу он овладевал этой замечательной музыкой. Сначала мы слышали «Умирающего лебедя» Сен- Санса, Менуэт Гайдна, «Романс» Глиэра, потом пошли более сложные сочинения: "Размышление", "Меланхолическая серенада", "Вальс – скерцо" Чайковского, а потом более крупные формы: концерты Баха, Вивальди и особенно прекрасно он играл среднюю часть «Канцонетту» скрипичного концерта Чайковского. В его игре была такая жажда жизни, столько любви и красоты, что мы с мамой, отложив все дела, слушали его музыкальный призыв к жизни. В нашей фонотеке было несколько исполнений этого произведения. Больше всего папе нравилось исполнение «Канцонетты В.Третьяковым. У него был очень сочный звук, страстная манера высказывания. Очень хорошо у папы звучали пьесы из цикла Крейслера «Муки и радости любви». Я часто аккомпанировала папе и получала от этого большое удовольствие. Он же очень любил играть со мной.


       Папина научная деятельность не прерывалась. В 1961 году он представил автореферат диссертации на соискание научной степени кандидата химических наук. "Исследование сероводородной коррозии и ингибиторов коррозии углеводородной стали в двухфазной системе электролит-углерод". Он блестяще защитился и в 1964 году был утвержден в звании кандидата технических наук. Защищал диссертацию он в Московском государственном педагогическом институте им. В.И.Ленина. Он показал в работе, что наряду с коррозией металла, существует еще и коррозия в жидкости, при которой наблюдается резкое возрастание скорости коррозии. Эту работу он выполнял на основе Ишимбайского месторождения, Он работал много, с увлечением. Из командировок возвращался: два дня дома, а потом опять на промысла. Дома жене приходилось одной воспитывать детей. Но она тоже ведь была научный работник!


       Мама занималась исследованием растворов ПАВ (поверхностно- активных веществ) для вскрытия продуктивных пластов бурением. Она долго вынашивала свой труд, а если докладывала на Ученом совете результаты своей работы, - это был блестящий доклад, к которому не могли придраться ни оппоненты, ни директор. Она не допускала халтуры в работе, бесконечное количество раз билась над содержанием доклада, над стилем изложения, доводила его до идеала. Если папа писал очень быстро и мыслил чёткими стройными достаточно короткими фразами, то мамин стиль изложения был как современный бутерброд «гамбургер» с сложносочиненными и сложноподчиненными предложениями, излагающий мысль точно и красиво. В 1972 году ею был написан автореферат на соискание ученой степени кандидата химических наук, а в 1974 защищена кандидатская диссертация. Если у папы при сдаче кандидатского минимума не было никаких проблем с языком (он хорошо знал английский, переводил с немецкого), то мама вооружалась огромным словарём немецкого языка и на кухне постигала его. Он ей давался очень трудно. Помню, она прикрепила на стену таблицу спряжения глаголов и мучительно долго повторяла их. Зато после защиты мы с братом спекли торт и украсили его надписью «Поздравляем!»


       Родители не замыкались в своей работе. Все самые интересные концерты мы ходили с ними слушать в филармонию. Тогда приезжало много музыкантов: скрипачи – Грач, Бочкова, Леонид Коган, пианисты: проф. Горностаева со своим классом в Московской консерватории, Б. Давидович, Э. Вирсаладзе, множество певцов: П. Лисициан со своими дочерьми К. и С Лисицыан, Штоколов, камерные оркестры Р.Баршая, квартеты им. Бородина, им.Шостаковича и им. Бетховена и др. Всё это мы слушали с огромным удовольствием и радостью.


       Вскоре в городе стали проходить литературные вечера. Наши родители очень любили литературу, поэзию. Дома у нас была замечательная библиотека русской и зарубежной классики. В свое время родители выстаивали огромные очереди, записывались, чтобы купить то или иное подписное издание. В результате дома в книжных шкафах выстроились произведения Пушкина, Лермонтова, Гоголя, Куприна, Мамина-Сибиряка, Паустовского (моего любимого), Р. Роллана (которого я прочитала всего в 15 лет), Томаса Манна, Л. Фейхтвангера, Генриха Манна, Мопассана и т.д. С годами библиотека значительно увеличилась: очень много книг приобретала я. У меня создалась очень хорошая библиотека поэзии. В 60–е - 70-е годы много стало печататься из того, что было запрещено раньше. Появились томики А. Ахматовой, М. Цветаевой, Б. Пастернака, М. Волошина, В. Брюсова, В. Хлебникова, М. Кузмина и т. д. Из духовной литературы гордилась тем, что у меня есть Жития святых, сочинения А. Меня, Флоренского. Очень пополнилась библиотека художественной литературы, альбомов по искусству, которые дарили мне родители и брат. Папа собирал библиотечку мемуаров полководцев Великой Отечественной войны. В темные осенние и зимние вечера мы сидели в уютных креслах с книгами под тихое бормотанье телевизора. Папа очень любил поэзию. Он читал что-нибудь из стихов про себя и понравившиеся строчки произносил вслух. Очень любил Пушкина, Фета, ему нравился К.Симонов, позже, когда появились сборники стихов Б.Пастернака, он цитировал полюбившиеся строчки:
       Во всём мне хочется дойти
       До самой сути,
       В работе, в поисках пути,
       В сердечной смуте...
       И говорил, что эти стихи написаны про него.
      Тогда мы уже жили в месте своего последнего пребывания в Уфе на улице Революционной. Эта улица стала одной из центральных в городе, рядом очень скоро выстроили рынок и это место быстро сделалось шумным: по улице проезжали трамваи, автобусы, различные машины. Поток транспорта был огромен. Постепенно улицу Революционную связали с проспектом Октября, который стал основной магистралью города. Город наш стал хорошеть год от года. Появились новые районы: Новостройка, Сипайлово. Черниковск присоединили к Уфе, старая Уфа тоже застраивалась. Позже появились еще более современные с многоэтажными домами районы.


       Все меньше становилось возможностей отдыхать где- то в черте города. Когда еще брат был в Уфе,  мы начали ездить электричкой а район Алкино. Там было тихо, мало народу, замечательные маленькие озерца, поросшие ряской. В некоторых из них росли жёлтые кувшинки и остро пахнувшие белоснежные лилии. Старые деревья давали глубокую тень. Рядом текла красавица Дёма, очень опасная для купания, но мы купались в ней, быстро выскакивая из холодной воды, растираясь мохнатым полотенцем. Потом закусывали на свежем воздухе привезёнными овощами котлетками и пирожками, которые так мастерски пекла мама. Зимой же мы ездили на поезде «Снежинка» на Южный Урал в Биянку кататься на лыжах. В Биянке была такая красота, что только фотоаппарат мог донести её. И папа фотографировал, мы с гордостью показывали эти фотографии друзьям и знакомым.


       В 1966 году папа блестяще защитил докторскую диссертацию. П. А. Ребиндер предложил ему заручиться его именем. Но отец был так уверен в результате своей работы, что понадеялся на собственные силы. И вот, как гром среди ясного неба, диссертацию завернули – пришла анонимка. Долго шло разбирательство, но папу не утвердили в звании доктора технических наук. Он был в то время в Москве, шёл грустный по улице и вдруг увидел на кинотеатре название новой комедии Гайдая «Не горюй». Он пошёл просто так, из любопытства, а вышел совсем в другом настроении. Позже папа рассказывал, что посмотрел на свою проблему совсем с другой стороны, с юмором. «Мне стало легче» -  рассказывал он.
       После этой неудачи он стал много времени проводить дома с семьёй, хотя и ездил на различные конференции в центральные города СССР. В 1971 году он стал участником V11 Международного нефтегазового Конгресса, сделав блестящий доклад от СССР. Там он познакомился с очень интересными учёными из разных стран. Следующий Международный конгресс по коррозии металлов, участником которого он стал, - это 31 международный Конгресс, который тоже проводился в Москве. Здесь уже было много коллег, с которыми он встречался, когда ездил по Союзу с докладами на научных конференциях. В это время папа начинает вести педагогическую работу – занимается с аспирантами и преподает в Уфимском нефтяном институте. Среди его учеников – канд техн. Наук – К.Р. Низамов, президент «Интеркорда», проживающий сейчас в США канд. Техн наук М. Гетманский, канд. Техн. наук Ю .Н .Рождественский и т д.


       Несмотря на то, что папина докторская работа не была утверждена ВАКК, папа пишет научные труды, делает замечательные открытия. Лучшие зарубежные учёные ссылаются в своих трудах на папины работы. В ссылках литературы почти все специалисты указывают его труды. В течение 10 лет его фотография висит на доске почета Уфнии. На несколько лет он был избран парторгом института.


       Папа очень любил всенародный праздник 9 Мая. Поскольку он был на фронте и был награждён орденами и медалями СССР, он всегда 9 Мая надевал их. Мы очень тепло поздравляли нашего победителя с этим светлым праздником, всегда дарили первые весенние цветы. Он очень гордился победой советского народа в Великой Отечественной войне. Приходил с работы в этот день с букетом ярких гвоздик и тюльпанов. Как правило, в этот день всегда была прекрасная погода. Ярко светило солнце, вся земля, прогретая, выпускала зелёную молодую поросль, распускались деревья, цветы и уже расцветали белорозовым цветом яблони. Было очень красиво, чисто, празднично. По улице с цветами проходили ветераны, гордые, мужественные с орденами на пиджаках. Их все поздравляли. И надо было видеть, как сияли глаза у этих скромных людей. У папы было много орденов и медалей. Больше всего он гордился медалью, полученной на Карельском перешейке. После войны он несколько раз ездил в Мурманск, где для участников боев организовывали поездки на место боёв, а также проводили для них праздничный концерт. Приезжал папа после поездки в Мурманск помолодевший, с огромным количеством впечатлений.


       9 Мая он всегда ездил на кладбище в Уфе, чтобы привести в порядок могилы близких. На кладбище в 1974 году была похоронена его мать - Рахиль Марковна, которая прожила 84 года. Когда после её смерти я очень плакала, папа мне сказал, что бабушка прожила долгую жизнь и выполнила свой долг на Земле. Еще на кладбище рядом с могилой папиной мамы находится могила маминой мамы. Дело в том, что она была похоронена на кладбище, которое располагалось в центре города. Через некоторое время там разбили сквер и все останки были перенесены на другие кладбища. Так прах Таубы Нотовны оказался напротив могилы папиной мамы. Папа свято относился к своим обязанностям и ни одного года не пропускал, чтобы не посетить могилы и не привести их в порядок.


       Здесь следует еще рассказать о наших дорогих друзьях, которых уже нет в живых: Евгении Морицевне Давидович и её дочери Елены Яковлевне Давидович. Мы познакомились с ними в Уфе, куда они приехали уже после реабилитации своего мужа и отца – Якова Леонидовича Давидовича, которого сначала в 1937 году сослали из Ленинграда в Казахстан, в Гурьев, а потом расстреляли. Он был одним из лучших геологов страны и работал в Гурьеве в тяжелейших условиях пустынного континента. Вместе с ним работала и его жена, она была педагогом- музыкантом и дочь, которая тогда только училась. Вскоре Якова Леонидовича «забрали», и семья уже его никогда не видела. Жена его оказалась в лагерях, а дочь взяли тетки из Ленинграда. После смерти отца и когда его реабилитировали, им разрешили жить в Уфе, предоставили хорошую квартиру и оказывали всяческое содействие. Евгения Морицевна начала преподавать дома –учить детей на фортепиано, а Елена Яковлевна стала работать зав.библиотекой в объединении «Башнефтегеофизика». Евгения Морицевна была очень интересным человеком и изумительным музыкантом- педагогом. Она выучила не одно поколение детей. У неё учился мой брат Михаил, а также занималась и я. Евгения Морицевна второй специальностью имела биологию, прекрасно знала растения и цветы, много интересного из разных областей рассказывала на уроках детям. Она и Елена Яковлевна тоже всегда ходили на концерты, в оперный театр и после них мы всегда обменивались впечатлениями. Евгения Морицевна очень любила природу, там в лесу, среди озер, где стояли высокие камыши и золотисто мерцали кувшинки, она рассказывала их происхождение, рассказывала о каждом цветке и растении. С ней было очень интересно, хотя ей было уже за 70 лет. Евгения Морицевна жадно расспрашивала о моих поездках – путешествиях, она очень любила меня и брата. Евгения Морицевна и Елена Яковлевна были очень мужественными людьми. Елена Яковлевна тогда еще училась в Ленинградском пединституте и резко начала терять зрение, закончив институт «с «чужого голоса». Уже в Уфе, когда она очень плохо видела, папа долгие годы переводил ее через нашу улицу на другую сторону, где она могла сама в безопасности попасть на свою работу. Елена Яковлевна тоже очень любила музыку и была интересным рассказчиком и прекрасным слушателем. Вместе с Е.М. и Е.Я. мы в одно лето поехали с палаткой на Урал, где провели 3 незабываемых прекрасных дня среди почти нетронутой природы Южного Урала.
       Еще одной замечательной поездкой стала поездка на Павловское водохранилище без Е.М,(её уже не было в живых ) близ деревни Атамановки. Место было дивное: Впереди - широкая гладь воды, вдалеке темнел хвойный и березовый лес, тишина и блаженное тепло долгого летнего дня. Мы отдыхали, загорали, купались и собирали грибы. Мама читала Елене Яковлевне вслух замечательную книгу Н. Сац «Дети пришли в театр»
       Потом Елене Яковлевне сделали операцию на глаз, и она «прозрела». Она ездила в Ленинград к теткам, где посещала концертные залы и музеи. И жадно впитывала в себя красоту родного города. Жизнь Е.Я. закончилась трагически. Сначала она попала под машину и перестала видеть совсем, а в апреле 2001 года, спускаясь по лестнице за почтой, она упала и насмерть разбила голову.  Память об этих людях мы свято храним всю жизнь...


       Надо сказать, что, когда папа ездил по разным городам Союза, он проводил почти всё свободное время в театрах, концертных залах, музеях. В Москве это были Малый камерный зал (теперь это зал им.С. Рахманинова), Большой Зал Московской Консерватории, Малый театр, «Современник», театр «Сатиры» и др. Он услышал за эти годы много прекрасной музыки, видел множество блестящих спектаклей. Он был ненасытен. Ни одного вечера не пропускал. Успевал и в музеи. Днем работал в Государственной библиотеке им. В.И.Ленина, а вечерами шел в театр. Надо сказать, что любовь свою к музыке папа сохранил на всю жизнь. Когда он уже редко ездил в Москву, он ходил почти на все его интересующие концерты в Уфе. Его не смущала ни плохая погода, ни отсутствие транспорта. Он приходил с концертов (если ему понравилось) счастливый, радостный. Часто мы ходили с ним вдвоем: в филармонию, в зал Училища искусств, в оперный театр, где в греческом зале проводились очень интересные концерты камерной инструментальной и вокальной музыки. Я помню, как незадолго до своей кончины, мы с папой были на концерте в Малом зале филармонии, где слушали в исполнении проф. Московской консерватории Н. Перельмана цикл П.И. Чайковского «Времена года». В его исполнении было столько поэзии и чистой радости! После концерта по дороге домой папа сказал мне: "Какое счастье – жить!" Эти слова я запомнила навсегда. Он никогда вслух не высказывал своих затаенных мыслей.


       После неудачи с докторской диссертацией папа все время хотел написать книгу, но мы отговаривали его. Он очень переживал. И вот однажды он принес методическое руководство «Бег для здоровья» и начал бегать сначала на стадионе по 2-3 круга, потом прибавил до 5-и кругов и продолжал бегать в теплое время в парке им. Якутова вокруг озера. Папа не пропускал ни единого дня без бега, даже в командировки он брал с собой спортивную одежду. Он говорил мне, что, когда он бегает, у него совершенно освобождается голова, и новые идеи по работе приходят к нему во время бега. Папа активно занимался бегом 25 лет. В последние годы своей жизни он вечерами ходил по липовой аллее напротив нашего дома, просто гулял, а иногда прибегал к спортивной ходьбе. Весной он всегда ходил на Белую к памятнику Салавату Юлаеву смотреть ледоход.


       Веселый, жизнерадостный, он всегда быстро сходился с людьми, был душой всякой компании. Я помню хорошо его 60-летие. Мы справляли его в небольшом, но уютном кафе «Космос» недалеко от Горсовета. Было очень много людей, прекрасный стол. Тосты произносили аспиранты и коллеги. Утром мы привезли домой очень много подарков и огромное количество цветов, в которых утопала наша комната.


       Часто к нам приезжали наши «александровцы» - 4 М – мой брат Миша, его жена Марина и их дети Машенька и Марик. И с ними огромная московская сторожевая Макс.
Когда дети были еще маленькие, дед очень много времени проводил с ними. Став постарше, они все равно очень тянулись к нему. Марик, младший сын Миши, написал в сочинении, что хочет быть похожим на деда.


       Дети очень тянулись к нему: так я вспоминаю нашу поездку на Байкал в 1971 году. Мы поехали в Иркутск к моему дяде Валерию. Валерий - астрофизик, занимается проблемами солнца. Он- очень крупный ученый в своей области и очень веселый человек. У него трое детей и сейчас уже четверо внуков. А тогда дети были совсем маленькими и обе наши семьи выехали на Байкал на судне, называвшимся «Комсомолец». Было туманное прохладное утро, когда мы высадились в бухте «Хакусы» Поселились в маленьком деревянном домике. Наша компания была шумная и веселая. С нами поехали родители жены Валерия - замечательный всезнающий дед, в прошлом заслуженный учитель географии, которого все называли "ходячая энциклопедия" - шутник, балагур, весельчак и бабушка Александра Николаевна - очень добрая сердечная женщина. Дети очень тянулись к моему папе и очень много времени проводили с дедом Петром Викторовичем на песчаном желтом берегу Байкала. Эта поездка была очень познавательной во многих отношениях. Байкал - прозрачный, голубой в хорошую погоду неизменно привлекал нас. Мои родители, Валерий и Миша ходили в поход на озеро Фролиха, полакомились мы и копченым омулем, даже один раз искупались в ледяной воде Байкала, ходили за кедровыми орешками в тайгу и потом, возвратясь, обнимали милых наших деток. Эта поездка запомнилась на всю жизнь.
       В последние годы своей жизни папа работал главным технологом АССОКОРА (Ассоциации по защите от коррозии в нефтяной и газовой промышленности). Он создавал методики покрытия днища резервуаров, пострадавших от коррозии. Очень много бывал на промыслах, добивался поразительныз результатов и большой экономии денежных ресурсов. А когда в 1994 году произошла страшнейшая трагедия близ посёлка Улу-Теляк, где столкнулись два пассажирских поезда и сгорело огромное количество людей, папе государственная комиссия доверила расследование этой трагедии. И он выяснил эти причины, опубликовав свое заключение на страницах газеты «Известия».


       У папы было много испытаний в жизни. И все это он преодолевал очень мужественно. И всегда ему поддержкой была моя мама. Она самоотверженно боролась с моей болезнью, которая преследовала меня почти всю жизнь. Они были всегда со мной.

       Моим дорогим родителям

Много лет неугасимый
Светит мне родимый свет.
От родителей любимых,
Тех, которых лучше нет.
И какое это счастье,
Что живут они со мной,
Что идут они в ненастье
За меня, как будто в бой.
Разве кто-нибудь так сможет
Добротою одарить,
Разве кто-то так поможет
Все плохое пережить?!
Сколько нами слёз пролито,
Сколько трудных лет прошло,
Но душа в нас не убита,
В ней по-прежнему светло.
Я смотрю на окна наши,
Как всегда, там жизнь идёт:
Мама вся в работе важной,
Скрипка папина поёт.
И молю я тихо Бога,
Чтобы дом наш уберёг,
Чтоб ушли от нас тревоги -
В окнах теплый огонёк.

       1997

Как-то в тёплый день золотой осени папа предложил мне порисовать в санатории» «Зелёная роща». Было очень тепло, настало время листопада. Под ногами шуршали опавшие разноцветные листья. Мы выбирали такие виды, ракурсы, чтобы получился красивый пейзаж. Папа знал территорию санатория великолепно. Он часто отдыхал в нем, ему очень нравилась природа санатория. Когда я находила нужный мне вид, папа садился на скамеечку и ждал, пока я не нарисую то, что задумала. Потом он смотрел на рисунок, и если ему нравилось, мы шли дальше. Я запомнила этот день на всю жизнь. Так было красиво, и  папа был спокоен и ласков со мной.


       За день до своего ухода 21 августа 2005 года мы должны были с ним встретиться недалеко от санатория «Зеленая роща», где он отдыхал в тот год, чтобы мне купить путевку в санаторий «Юматово». Он пришел к оживленной магистрали, чтобы помочь мне перебраться на другую сторону. Ещё выходя из трамвая, я увидела его подтянутую фигуру и обрадовалась до слёз. А когда подошла к нему, обняла его и сказала: «Какое счастье, что ты здесь!» А он улыбнулся и ответил: «Скажи, какое счастье, что я есть!»



       Апрель – май 2007 года
      
      

       Г. Александров


© Copyright: Элла Гоник, 2008
Свидетельство о публикации №208092700404

Ссылка:
http://www.proza.ru/2008/09/27/404


Толерантность и дружба между народами. Пустой звук или?..
Несколько лет назад мы открыли эту рубрику.

Сегодня её продолжает рассказ о событиях, которые уже как бы далеко за пеленой времени, но нет-нет, да и вспыхнет, всколыхнет в душах прежнюю боль…
 
Чеченские мультики
Игорь Лебедевъ

Памяти В.С.

Случилось так, что мне, вместе с Лешей, пиарщиком из МВД пришлось организовывать поездку, вернее пребывание в течение одного дня группы чеченских детей в Москве. У детей были каникулы, и они по приглашению своих шефов приехали в Москву отдохнуть вместе со своими учителями. По какой-то причине этот один день оказался совершенно не организован в плане кормежки и досуга. Мы об этом узнали практически накануне, и нам с Лешей пришлось сильно «поломать головы» над тем, как решить все навалившиеся проблемы разом и «малой кровью». Первым делом мы определили основное место отдыха детей – Центр, Чистопрудный бульвар, 12, Фонд Ролана Быкова. Предварительные договоренности с руководством фонда имелись. Также мы заручились поддержкой руководства кинотеатра «Ролан», которое обещало показать детям хороший фильм и даже угостить. Все было хорошо, но чего-то главного не хватало. Не хватало особо запоминающейся встречи или мероприятия, и еще не был решен вопрос с обедом. Ну не в кафе «Ностальжи» же вести детей на обед? В принципе, договориться с Игорем Бухаровым, можно было бы попытаться! Но, дети только что приехали из сельских районов Чечни, они и в городе большом никогда не были, не то что, в таком ресторане! Сумеют ли они себя там правильно вести? Вопрос хороший. И тут в голове моей мелькнула счастливая мысль – «Макдональдс» на Покровке! Леша вспомнил, что самый главный в Московском «Макдональдсе» - Хазбулатов, чеченец по национальности, брат Р.И.Хазбулатова, бывшего спикера Верховного Совета и одного из «героев» событий 1993г., а ныне уважаемого профессора. А телефончик его у проворного Леши был. Только бы он был в Москве! Есть! Ура! Обещал помочь. Просил перезвонить через 30 минут! Сработало, через 30 минут вопрос с обедом наших подопечных был «закрыт». Теперь – основное мероприятие! К сожалению, в то время самого Р.А.Быкова уже не было на этом свете, и его Фонд без него буквально осиротел. Что же делать? И вот решение найдено. Мы, организаторы, совместно с Фондом анимационного кино, который в то время располагался здесь же, на Чистопрудном, 12, проведем открытый урок по созданию анимационного фильма! А затем постараемся детям показать на экране все то, что они сами своими руками и создадут! Затем Спонсоры раздадут подарки и все – программа выполнена! Ура! Такой План был принят единогласно и утвержден всеми инстанциями, включая ГУВД г.Москвы и МВД.
И вот настал День посещения г.Москвы делегацией чеченских детей. Шумная веселая толпа детей от 8 до 16 лет заполнила фойе кинотеатра «Ролан». Местные служащие слегка обалдели от такой «непосредственной» и живой публики и решили поскорее усадить всех в кинозал. Чтобы было чем заняться – всем желающим раздали ведерки с попкорном. Похоже, дети их держали в руках впервые в жизни! По крайней мере, после окончания сеанса весь зал был густо засыпан попкорном! Ерунда! Чего не сделаешь, ради детей! Правда, мы с Лешей впопыхах забыли спросить руководство «Ролана» - какой фильм они собираются показывать, забыв, что дети фактически все свое детство, проходившее во время нескольких «чеченских» войн, воспитывались и жили в соответствии с нормами шариата. Киношники пустили фильм, который был в тот день в прокате. Дети постарше не знали, как себя вести во время показа романтических сцен, девочки закрывали лицо ладошками. О, ужас! Мы об этом совсем не подумали! Но, слава Богу! Фильм закончился. Все остались довольны: дети, учителя, руководство кинотеатра, и мы тоже, что все они довольны! Теперь Леша повез на автобусе ГУВД детей в «Макдональдс» на Покровку, а я остался – готовить аппаратуру и место нашего открытого урока.
И вот все дети тихо сидят в актовом зале Фонда Ролана Быкова. На столах перед ними разложены чистые листы бумаги, спонсорские карандаш, фломастеры, ластики т.п. Перед детьми выступает «отец» советского «Винни-Пуха» Владимир Зуйков, голос его спокоен и ровен. «Возьмите в руки по карандашу…» И вот, проходит минут 15 и наших детей не узнать. Куда девается застенчивость и скованность? Все рисуют то, что им больше всего хочется! Мальчишки почти все рисуют лошадей! Девочки – барышень , цветы, горы… Все увлечены, карандаши разбросаны, глаза блестят… Кто же закончит рисунок первым? Есть! Первым закончил свой рисунок маленький черноглазый Ахмет. Его за руку ведут в студию, где в его присутствии творится таинство создания мультфильма! И вот через минут тридцать – человечек Ахмета оживает на экране, он бежит, машет руками и кричит: «Ого-го-го!!!» А кругом горы и синее небо! Сверху ярко светит солнышко. Ахмет на седьмом небе от счастья! За ним свой рисунок приносит высокая девочка Мадина, на вид ей лет 12-13. На рисунке высокая стройная барышня-горянка в длинном платье, похожая на куклу. Спустя минут 20-30 барышня Мадины плывет в танце! Надо было видеть лицо счастливой Мадины в тот момент! За ней уже целая ватага со своими рисунками. Увидев, что человечки и лошадки их товарищей уже бегут, танцуют и скачут по экрану, все наперебой, сгорая от нетерпения, встают в очередь, чтобы самим стать творцами и режиссерами! Восторг! Крики! Слезы – не получилось то, что хотел! Не беда, зато у друга получилось! Ура! Все счастливы! Чрез три часа все всадники ускакали, все человечки убежали, все девушки пустились в лихую пляску!
Что тут говорить, и дети, и художники, и режиссеры, и мы стали за эти считанные часы большой и дружной семьей! Дети забрали свои рисунки с собой, на память о чудесном уроке. Спонсоры тоже не оплошали, вручили всем много подарков, которым больше всего обрадовались учителя, сопровождающие детей и в ответном, прощальном слове голоса их дрожали и были наполнены слезами благодарности и любви, любви к своей родине, к детям, не знавшим мира, и лишь теперь впервые познавшим радость созидания.


© Copyright: Игорь Лебедевъ, 2008
Свидетельство о публикации №208102200340

Ссылка:
http://www.proza.ru/2008/10/22/340



Продолжаем рубрику
Русская деревня.

Русская деревня… От этих слов щемит сердце даже у сугубо городских жителей… Сегодня в нашей рубрике

 Предлагаем Вашему вниманию стихи Ивана Есаулкова

Даниловское
Иван Есаулков

В Даниловском* жил Батюшковых род...
Поэта** здесь музей открылся –
Уже полвека с небольшим*** живёт,
И парк, весь в липах, сохранился –

Его садил, по-видимому, дед,
И берегли потомки свято...
Любил усадьбу молодой поэт
И возвращался вновь к пенатам.

Когда собрался уходить в поход
Военный, то, приняв решенье,
Сюда отцу письмо своё пришлёт –
Попросит в нём благословенья.

...Когда сюда приедем, то музей
Поведает нам о поэте,
И привлекут внимательных людей
Его родителей портреты...

Деталь нам интересная важна:
Дом с портиком и мезонином
Запомнить твёрдо должен Куприна –
Владельцу**** другом был старинным

Куприн, сюда частенько наезжал,
Живал нередко месяцами.
Не только отдыхал, но и писал*****,
Рыбачил вместе с мужиками.

Однажды с ним охотиться пошли,
И он тонул тогда в болоте,
Но мужики писателя спасли –
Такой был случай на охоте!..

Экскурсию здесь можно заказать,
Пройтись по парку, по аллее...
Потом друзьям о туре рассказать,
Что он закончен, сожалея!..

-----
* Даниловское – усадьба дворянского рода Батюшковых, расположенная в Вологодской области.
** Батюшкова Константина Николаевича, русского поэта, предшественника А. С. Пушкина.
*** В 1960 году в Даниловском открылся музей К. Н. Батюшкова и А. И. Куприна.
**** Последнему владельцу имения Ф. Д. Батюшкову, профессору, историку литературы и критику.
***** В Даниловском Куприн написал «Суламифь», «Реку жизни», начальные главы «Ямы» и многие другие произведения, задумал «Гранатовый браслет».


© Copyright: Иван Есаулков, 2015
Свидетельство о публикации №115011702886

Ссылка:
http://www.stihi.ru/2015/01/17/2886
(Иллюстрация по ссылке)

Домик в три окошка
Иван Есаулков


Домик в три окошка
На краю села.
Лунная дорожка
К домику легла.

Вот крыльцо и сени,
Рядом палисад,
Где цветы сирени
Гроздьями висят.

Тихий шелест слышен
Средь листвы густой.
Светит из-за крыши
Месяц молодой.

Ах, как чуден вечер,
Как прозрачна тьма.
Грусть мою излечит
Эта тишь сама.

Не рванётся ветер,
Не пролает пёс.
Только месяц светит
Сквозь сирени гроздь.


© Copyright: Иван Есаулков, 2013
Свидетельство о публикации №113012608839

Ссылка:
http://www.stihi.ru/2013/01/26/8839


ФРЕСКИ ЖИЗНИ.

Красота
Виорэль Ломов

Красота

Отрывок из романа «Неодинокий Попсуев» http://www.proza.ru/avtor/viorel&book=16#16

Красота


Только песне нужна красота,
Красоте же и песен не надо
Афанасий Фет


Двое мужчин на улочке и муха на стекле встретились и дальше двинулись вместе, то останавливаясь, то обгоняя друг друга. Потом муха улетела, а мужчины скрылись за рамой.
Снова в окне пусто. Лишь непослушные ветки отцветающей сирени причесывает северный ветер, они топорщатся, как старые девы, пытаясь сохранить пристойный вид.
Трепещущие от выскальзывающей из них жизни, бабочки-капустницы спешат разбиться парами по кустам смородины — разморенные крылышки снизу, ликующие сверху, и после нескольких мгновений четырехкрылого единения вновь распасться на два бескрылых одиночества, подхватиться порывом ветра и усыпать белым цветом утоптанные дорожки и сетки изгородей.
А потом на стекло снова села муха, и рядом с ней оказались мои соседи. Слева от меня живет бывший летчик, справа бывшая балерина. Знакомясь, они говорят: «летчик», «балерина».
Им веришь, так как ему на вид лет пятьдесят, и он вполне еще может летать хотя бы на местных авиалиниях, а ей лет сорок, и она в состоянии танцевать в массовке в глубине сцены. Но он не летает, она не танцует. Три года мы соседствуем, и я знаю это точно.
Они оба на пенсии, хотя и работают, он в Аэрофлоте, она в театре. Оба одиноки, как их профессии, которым они посвятили жизнь. Летать всю жизнь может только человек, не имеющий на земле корней, а танцевать — лишь тот, кто корнями держится за небо.
Они чуть старше, чем выглядят. Не внешне, а внутренне. Там им не перед кем особо молодиться. Он приземист и быстр, как боксер; в небесах он и самолет были величинами одного порядка. Она же тонка и неуловимо порывиста, и ни на миг неотделима от той природной грации, которую во Франции называют женственностью.
Она чуть-чуть выше его, но это не портит общего приятного впечатления, когда смотришь сразу на обоих. Его никогда не увидишь небритым, в драных штанах, а она всегда опрятна, как ромашка. Казалось бы, чем не пара? Они будто созданы друг для друга, но вместе их видят редко...
Три года назад я не знал, что объединяет их. Я просто любовался ими, как нечасто бывает в импульсивной жизни, когда само слово «любование» предполагает некую протяженность во времени и эластичность чувств. Тем более, на даче, где не замечаешь даже природу.
Сегодня знаю: их объединяет одиночество. Не то, что лишает крыльев, а то, что срывает с места. Когда они порознь, оба, словно в восходящем потоке, а когда вместе, парят как птицы, и он показывает, как надо летать и не падать, а она, как надо ступать по небу.
Не знаю, были ли они обременены семьями. В глазах их не видно ни тени раскаяния или обиды, и на них нет копоти домашнего очага, следов клятв, цепей и других атрибутов семейного счастья. Ясно было, что каждый из них всё время жил без своей половины, особо о том не жалея, разве что рассеянно думая о «планах», пребывая временами между небом и землей.
У летчика дом из бруса, несколько угрюмый, с баней и гаражом, и только лук и картошка, а у балерины домик кукольный, радостный и уютный, две теплицы и черные, пушистые, как перина, грядки со всевозможной зеленью, какую только можно вырастить в наших краях. У него две яблони, а у нее сливы и вишни. Эти дома строили не они, но постройки удивительным образом пришлись каждому по вкусу и по душе.
Однако есть у них и нечто общее, что сказалось в геометрии крохотных площадок перед крылечками обоих домов. У него лужайка, три на три метра, с короткой густой травой, которую он равняет самодельной косилкой из раскуроченного пылесоса «Радуга». У нее квадратная клумба, тоже три на три, с простыми цветами, флоксами и садовой ромашкой. А посреди лужайки и грядки, у него и у нее, раскинулись два роскошных куста красной смородины, грозди которой до того красивы, что их не хочется обрывать. Их никто и не обрывает, и они висят до поры, когда за них не берутся птицы.
Он любит замереть в старом кресле рано утром, когда солнце уже теплое, а воздух еще прохладный, и любоваться игрой росы и мельтешением живности; а она вечером, когда солнце прохладнее воздуха и падает за дальнюю кромку леса, и цветы и куст превращаются в черные или лиловые силуэты на золотисто-голубом фоне неба, будто нарисованные на заднике сцены, любит качаться в легком кресле-качалке. Удивительно, именно в эти часы погода чаще всего балует их обоих, благоволя к этой простительной слабости.
По пятницам, за час до того, как она сядет любоваться закатом, летчик приносит косилку и подравнивает зеленые клочки и полоски за домом и вокруг теплиц. Потом он садится на скамеечку, взятую, словно из реквизита к «Жизели», она в кресло-качалку, говорят о погоде, видах на урожай, и так ни о чем.
А в субботу рано утром она приносит ему в глубокой тарелке мытую редиску или огурчики с пупырышками, колкими, как первый загар, и они, молча посидев как зачарованные перед алмазно-изумрудной лужайкой, начинают пробовать овощи, обсуждая их сочность и вкус. И хотя только семь часов утра, овощи милее чая и кофе. Тарелку летчик возвращает в следующую пятницу.
Всё. Больше ничего не происходит вот уже целый год между ними, и если сперва все соседи гадали, когда же будет не свадьба, так банька (некоторые даже наблюдали), то потом потеряли к этим странным посиделкам всякий интерес. Право, скучно, когда просто сидят.
***
Год назад я прикидывал, с кем из них лучше махнуться участками, чтобы они, соединившись, объединили и дачные хозяйства, но сегодня о том я больше не беспокоюсь.
Балерину звать Ксения, а летчика Петр. Петр и Ксения, Ксения и Петр — получалось очень хорошее сочетание, гармоничное и устойчивое. Не было случайных звуков в этих словах. Не было лишь самого случая, чтобы соединить их должным образом.
Случалось иногда, что они на двоих брали подводу навоза или машину земли. Как-то брали уголь, березовые чурбаки. Я им сразу же разрешил ссыпать их возле моего участка, и они каждый растаскивал в свою сторону, она на аккуратной колясочке для кукол, он в широкой тележке, не иначе, с каменоломни.
Петр несколько раз брался помочь ей, но она останавливала его порыв мягко, но решительно:
— Зачем, Петр Семенович? Мне нужна физическая нагрузка. Перетаскаю. — И перетаскивала иногда до поздней ночи.
Он поглядывал в ее сторону, но не смел более предлагать свою помощь. Все хорошо помнили, как пять лет назад, когда они оба почти одновременно приобрели свои участки (Петр только-только въехал), к ней ввалился Геннадий из дома наискосок.
— Чего забор-то поехал, соседка? Сикось-накось! Мужик-то где? — проорал он. — Нету, что ли? Это поправимо! Айн, цвай, драй, фир, ин ди шуле геен вир!
Через пять минут Геннадий принес из дому топор, клещи, гвозди, рейки. Заходя во двор, деловито отодвинул хозяйку в сторону, подравнял линию изгороди, по горизонту и высоте, заменил несколько планок, а через час заявился сияющий, с портвейном, запахом лосьона и песней «Вологда».
Ксения подошла к забору, отодрала прибитые им планки, выбросила их на дорогу, отворила калитку и молча указала на нее рукой. Пальчики ее брезгливо подергивались: вон, мол, поди вон! А на лице и даже во всей фигуре было такое выражение, которого мужику лучше бы и не видеть никогда. Актриса, словом. Вышел Гена, поджав хвост, и больше помощи не предлагал.
***
На моей облепихе есть причудливое сплетение веток, напоминающее «Демона» Врубеля, только не сидящего, обняв колени руками, а вставшего на краю пропасти и готового вот-вот сорваться в бездну. Ветер только усиливал впечатление.
Вот как раз под этим демоном рядом с мухой появились Петр и Ксения. Как этюд, рожденный тою же невидимой кистью, что вывела и демона. Летчик и балерина стояли напротив друг друга, почти обнявшись, и разговаривали. Она изящным росчерком длинных пальчиков рисовала в воздухе что-то похожее на обещание, а он загонял квадратную ладонь то в штопор, то в мертвую петлю, а тело, казалось, повторяло эти пируэты.
Меня будто вынесло что из дома. Я вышел и направился по дорожке к калитке. Голоса стихли, послышалось:
— Договорились?
— Договорились.
Они даже не удосужились поздороваться со мной. Что-то случилось, решил я. И не ошибся.
Вчера, то есть, в пятницу, они удивлялись, что впервые вечер приобрел малиновый отсвет. Ни разу еще она не наблюдала такой удивительной прозрачности воздуха, насыщенного легким малиновым ароматом, звоном и цветом. Будто малина созрела в небесных садах, и дождь и солнечный свет омыли ее, просеялись на землю радужной пылью и осели на всем сияющими капельками радости.
Из-за поворота появилась женщина в шляпке с четырьмя детьми-погодками. Старшему мальчику было лет десять. Они будто вышли из шестидесятых годов, когда из дома не просто выходили на прогулку, а совершали ритуальный выход в парк или кукольный театр. Во всяком случае, в приличных семьях. Отсутствие небрежной детали в одежде и прическе детей заставляло думать, что их мать либо запуталась во времени, либо находится в плену ложных иллюзий относительно нынешних канонов пристойности и добропорядочности; дальше этого подобные соображения не шли, так как всё в детках было гармонично. Как бывает гармонично то, что уже навсегда ушло из жизни.
— Они словно оттуда... — заметил летчик, забыв, о чем он только что говорил.
— Вы правы, Петр Семенович, сейчас так за собой и за детьми не следят.
— Да, Ксения Всеславна, мы многое потеряли, перейдя к демократической форме одежды.
— И к единственному ребенку в семье.
Воцарилось молчание, в котором вопросы с обеих сторон, словно набухшие капли, вот-вот готовы были сорваться с уст.
— А у вас есть дети? — спросили одновременно и облегченно вздохнули.
— Сын, — сказала она. — В Англии, учится.
— Дочь, — ответил он. — Замужем, в Киеве.
О своих половинах ни слова. Точно их и не было на свете. Никогда? Что ж, будем считать, что никогда.
— И как он там?
— Нравится. И не нравится. Чванливые, ровней чужаков не считают.
— А в Киеве, как и у нас, если не обращать внимания на всяких горлопанов.
Оба смолкают и любуются всем, что им подарил Господь…


Рисунок http://www.vietlist.us/Images_abd5/calendar9.jpg

Благодарю Вас за внимание!


© Copyright: Виорэль Ломов, 2014
Свидетельство о публикации №214090400416

Ссылка:
http://www.proza.ru/2014/09/04/416
(Иллюстрация по ссылке)

Блондинка
Сергей Линецкий

    Лично мне нравятся блондинки. Я имею в виду блондинок натуральных, с настоящими белокурыми локонами и голубыми глазами, ну, конечно и остальной антураж должен  соответствовать.
   Давно это было, еще в  годы учебы -  я  наблюдал в  Юрмале настоящих шикарных блондинок-латышек. Подойти к этим особям не решился - с моей жалкой материальной базой ловить было нечего рядом с этимивалькириями - хотя с финиками - простыми лесорубами они мило ворковали,  и  соглашались сопроводить этих  чухонцев в  ресторан,  кафе  ,  ну  и -  вообще, соглашались.
   
    Цинично - нисколько, хорошие, воспитанные в комсомольских традициях девушки, читавшие книги вроде "Страданий молодой Корсачки "- кстати, так и не знаю, кто это  такая,  я  и  про  Вертера,  каюсь, не  читал - так  вот, хорошие  девушки все  поголовно были рыжие,  или  шатенки,  с  жидкими  волосиками и  костлявыми подростковыми коленками. А блондинки - эти знали себе цену, зачастую в твердой валюте.

    Много волн с тех пор выплеснула холодная Балтика на Юрмальские пляжи, я  повзрослел  и  понял,  что  продажная  любовь - это не  мое, натуральные  блондинки в  жарком  климате  не  водятся, и  я  перебивался брюнетками и  шатенками.

   Утром в кабинет заходит блондинка - как там у Довлатова - "из-под  кружевного передника горничной выбивались золотистые локоны". Ой, опять я выдаю свои нескромные мысли, прав Фрейд. Короче - шикарная фемина, натуральная блондинка, с  голубыми глазами,  длинными  ногами, замечательными округлыми  анатомическими образованиями - в  общем вы  меня  понимаете,  плохого  я  вам  не  порекомендую.

     Лина, приехала -  о Творец всего сущего -  из  Риги. На русском говорит скверно, но- владеет французским, так, на троечку. Я -  на твердую четверку, хотя, думаю, я  сумел  бы  ее  понять и  на  латышском. Установил ей контактные линзы, цветные, понятное дело, - обхохочешься, коричневые. Дальнейшая программа вам известна - прогулка по заливу под  парусами, шампанское  с  устрицами и - ...

    Очень довольный собой я утречком пил кофе на палубе с Линой. Лина заявляет, на тот  раз,  на  довольно приличном  русском,  что  хочет  остаться  в  Эйлате, в  Риге проблемы  с  ее  бизнесом - а  она  косметолог,  конкуренция  короче. Ну, я объяснил, что все очень было хорошо, шикарно и  все такое прочее, но - жениться я никак не  могу, а  вернее  не  хочу,  других  способов  оставить тут   Лину, с  ее  крестиком  католическим,  который  кстати  у нее  не  болтается  абы как, а лежит горизонтально, опять  отвлекся,  засмотрелся,  так  вот,   кроме  женитьбы способов  оставить  нет..

    Лина тогда  заявляет, что было  бы  неплохо мне  помочь  ей  в  память о,  ну  вот  этом  самом, найти мужа.. Короче, отрицал  я  платную  любовь,  но  не  надо  наивно  полагать, что  шикарные  блондинки- это  бесплатно,  как  сыр  в  мышеловках ..

    А что, я порылся в картотеке своих пациентов и нашел Симона - богатый француз иудейского вероисповедания, 54 лет и вдовец.

    Вам нужен хэппи-энд -  пожалуйста, правда в жизни энд бывает, но он не для всех хэппи.

    Этак через год открылся на шикарной Пальмовой авеню косметический салон "Лина". Позвонил - секретарша записывает строго по часам -  ладно, записался на объедание кожи на ногах рыбами - решил попробовать. В лобби попросил, чтобы меня ВИП обслужила сама хозяйка. Вышла Лина, на приличном иврите провела меня к бассейну и даже не сделала вид, что меня не узнала -  она действительно не увидела во мне никого, кроме состоятельного клиента.


    Потом я узнал, что Симон совсем недавно скончался от инфаркта…
    Так, что вы там говорили про глупых блондинок?


© Copyright: Сергей Линецкий, 2016
Свидетельство о публикации №216021100208

Ссылка:
http://www.proza.ru/2016/02/11/208


71-год Великой Победы.

Дорогие друзья, к 71-й годовщине Великой Победы мы подготовили 8 выпусков Альманаха «Победа»!

Анонс.

Уважаемые друзья!
Представляем Вашему вниманию 8 выпусков Альманаха «Победа»!

Приглашаем на страничку Альманаха http://www.proza.ru/avtor/pobeda65

С поклоном... Им, шедшим к победе...

Когда б не мой, не наши прапра-...,
крепясь, крестясь исподтишка,
с окопною в обнимку правдой,
твердь не отбили б до вершка,

была ли б жизнь за полем брани,
пролился б нынче ливень на
брусчатку, реющее знамя...
как слёз внучатая вина?

(Арина Грачева)

1-й выпуск Альманаха «Победа»:

Ссылка:
http://www.proza.ru/2010/05/08/518

2-й выпуск Альманаха «Победа»:

Ссылка:
http://www.proza.ru/2010/12/28/1411

3-й выпуск Альманаха «Победа» вышел  9 мая 2011 года.

Ссылка:
http://www.proza.ru/2011/05/08/1613

4-й выпуск Альманаха «Победа» вышел в декабре 2011 года.

Ссылка:
http://www.proza.ru/2011/12/11/1375

5-й выпуск Альманаха «Победа» вышел  9 мая 2012 года.

Ссылка:
http://www.proza.ru/2012/05/09/437

6-й выпуск Альманаха «Победа» вышел  9 мая 2013 года.

Ссылка:
http://www.proza.ru/2013/05/09/679


7-й выпуск Альманаха «Победа» вышел  9 мая 2014г.

Ссылка:
http://www.proza.ru/2014/05/09/527

8-й выпуск Альманаха «Победа» вышел 9 мая 2016г.
Ссылки:
http://www.proza.ru/2016/05/09/796
http://www.stihi.ru/2016/05/09/4442


Сегодня мы вновь публикуем авторские работы, посвященные Великой Победе.

Песни дорог войны. Полевая почта
Владимир Калабухов

                ПЕСНЯ О ФРОНТОВЫХ ПОЧТАЛЬОНАХ

    По словам певца-ветерана Иосифа Давыдовича Кобзона (рожд. 1937), исполнившего в прямом эфире 5 мая 2015 года на радиостанции «Комсомольская правда» эту песню, «Полевая почта» создана в 1948 году поэтом-песенником Наумом Давыдовичем Лабковским (1908 – 1989) и композитором Юрием Абрамовичем Левитиным (1912 – 1993). А популярным её исполнителем был, да и остаётся в записях певец и актёр Марк Наумович Бернес (1911 – 1969)…

     Чем же дорога ветеранам Великой Отечественной войны эта послевоенная песня? Обратимся к Википедии по истории полевых почт.

     В России словосочетание «полевая почта» впервые появилось в мае 1712 года. Окончательно закреплено почти 300 лет назад в 1716 году Воинским уставом Петра Первого, в котором находился раздел «О чине полевой почты».

     В 1710-х годах в ходе Северной войны из столиц к фронту и местам стоянок русских войск прокладывались временные военно-полевые линии «спешной связи», носившие название «почта в полки». Связь на линиях обслуживали драгуны. Впоследствии они были заменены гражданскими ямщиками.

     Во время Великой Отечественной войны ежемесячно только в действующую Красную армию доставлялось 70 миллионов писем. В годы войны основная переписка шла между родными на фронте и родными в тылу.

     Важным было сохранение военной тайны: надо было не дать возможности врагу по содержанию писем получить сведения о дислокации частей, их вооружении и проч. Для этого была создана военная цензура. Все письма с фронта в обязательном порядке просматривались, любые спорные места вымарывались чёрной краской. На почтовые отправления ставился штамп «Проверено военной цензурой».

     Письма либо открытки, адресованные в армию и брошенные в почтовый ящик тылового города, сначала отправлялись в гражданское отделение связи, оттуда – в тыловой военно-сортировочный пункт. Затем в почтовом вагоне они отправлялись на фронтовой военно-почтовый пункт, оттуда – на военно-почтовую базу армии, далее – в дивизию, полк, батальон и, наконец, попадали адресату.

     В СССР пересылка корреспонденции с фронта (кроме посылок) производилась бесплатно. Конверты были в дефиците, потому письма складывались простым треугольником. Конверт-треугольник – обычно тетрадный лист бумаги, сначала загнутый справа налево, потом слева направо. Оставшаяся полоса бумаги (поскольку тетрадь не квадратной, а прямоугольной формы) вставлялась, как клапан, внутрь треугольника. Готовое к отправке письмо не заклеивалось – его всё равно должна была прочитать цензура; почтовая марка была не нужна, адрес писался на наружной стороне листа.

     А вот отыскать адресата на передовой, вручить ему весточку из дома, от любимой, которая ждёт бойца, поднять таким письмецом ему настроение – это была важная и нужная работа фронтовых почтальонов.

     О военных письмоносцах сложено несколько известных песен:

     – «В путь» («А для тебя, родная, есть почта полевая…» Авторы – поэт Михаил Александрович Дудин (1918 – 1993) и композитор Василий Павлович Соловьёв-Седой (1907 – 1979);

     – «Последнее письмо» («Ты получишь письмо, как обычно, без марки, солдатское…» Авторы – поэт Михаил Спартакович Пляцковский (1935 – 1991) и композитор Серафим Сергеевич Туликов (1914 – 2004);

     – «Песня о полевой почте (Памяти погибших в Афганистане)» («С чем там почта к тебе полевая в дом стучится?..») барда Александра Моисеевича Городницкого (рожд. 1933);

     – «Полевая почта», о которой идёт этот рассказ.

     Заслужили военные письмоносцы почёта и наград! Они выполняли свой долг в любую погоду, под огнём противника, как и их братья – военные водители и корреспонденты, которым уже стоят памятники. И вот 7 мая 2015 года, накануне празднования 70-летия Великой Победы, в Воронеже рядом со зданием Главпочтамта на проспекте Революции устанавливается Памятник фронтовому почтальону! Памятник увековечит подвиг экспедитора-почтальона ефрейтора Ивана Леонтьева, который доставлял под шквальным огнем письма в годы Великой Отечественной войны на передовые позиции Воронежского фронта. Аналогов монументу нет в России.

     В мае 1943 года Иван Леонтьев был награжден медалью «За отвагу», а последнее письмо от него пришло домой в январе 1944 года.

     Во время Великой Отечественной войны почтальоны были для многих солдат единственной ниточкой, связывающей с далеким домом, семьёй, родными и близкими. Фронтовые почтальоны зачастую рисковали собственной жизнью, доставляя долгожданные «треугольники писем» на передовую и обратно. Многие из них геройски погибали, при исполнении обязанностей. Эти солдаты, до конца исполнившие свой долг, навсегда остались на той войне. Подвиг всех фронтовых почтальонов останется в нашей памяти. Вечная слава героям Великой Отечественной войны!

                ПОЛЕВАЯ  ПОЧТА

                Когда в кругу друзей мы вспоминаем
                О годах нашей жизни боевой,
                Один из первых тостов поднимаем
                Мы за здоровье почты полевой.
                Пусть хлещет дождь, окопы заливая,
                На всей земле сухого места нет –
                Когда приходит почта полевая,
                Солдат теплом далёким обогрет.
                Кто был на фронте, на переднем крае,
                Тот оправдает и поймёт бойца,
                Который, смерть и пули презирая,
                Готов плясать при виде письмеца.
                Морозом и жарою опалённый,
                Четыре года шёл войной боец,
                А следом фронтовые почтальоны
                Несли приветы от родных сердец.
                В селе далёком плачет мать от счастья,
                Узнав, что сын здоровый и живой.
                Ей эту весть сквозь битвы и ненастья
                Приносит треугольник полевой.
                Бегут года, но мы не забываем
                О верном друге жизни фронтовой
                И тост, друзья, с любовью поднимаем
                Мы за здоровье почты полевой.

     Памятники героям песен дорог войны, памятники боевым машинам, танкам и реактивным миномётам, памятники самим песням, помогавшим солдатам Великой Отечественной воевать и выжить, памятники создателям маршевых и лирических фронтовых песен… Всё это – наше культурно-историческое наследие, которое надо сберечь, которым можно и нужно гордиться.

     По материалам сайтов Интернета.

     2015

     Возвращение к содержанию сборника "Песни дорог войны" -  http://www.proza.ru/2015/02/16/1876


© Copyright: Владимир Калабухов, 2015
Свидетельство о публикации №215050502084

Ссылка:
http://www.proza.ru/2015/05/05/2084
(Иллюстрация по ссылке)


Эшелоны победы
Серж-Бродяга

До победы осталось всего ничего
Был недавно взят штурмом рейхстаг.
И разбит в своём логове враг.
А на сердце у многих печаль... Отчего?!.

Отступали от Бреста почти до Москвы...
Но вернулись... и взяли Берлин!
Жаль, не все доживут до седин...
Прошагав километры дорог фронтовых.

Шли на запад пешком. А домой, на восток –
В эшелонах вернулись назад.
Вскоре будет в столице парад...
Почему так тосклив паровозный гудок?..

Миллионы погибших… кто ИХ нам вернёт?!.
Из под Ржева, с Хатыни, с Днепра?..
С кем шагали вы вместе вчера...
Завтра дома с победой ведь кто-то их ждёт!

Что ответить родным, как в глаза посмотреть?
Сотни тысяч лежат без могил...
Подвиг – каждый из них совершил.
Из ушедших на фронт не вернулась и треть...

..........................................

Не окончена, значит, пока что война...
Перед вами мы виноваты...
Защитили страну солдаты...
Мы вас помним. А помнит ли это страна?..


© Copyright: Серж-Бродяга, 2014
Свидетельство о публикации №214050701888

Ссылка:
http://www.proza.ru/2014/05/07/1888
(Иллюстрация по ссылке)


Баллада о льне
Исаак Рукшин

Воспоминания 8-летнего мальчика, воспитанника Детского дома, эвакуированного в далёкую Сибирь в 1941 году, за несколько недель до блокады Ленинграда. И там, наравне со старшими ребятами, трудившимся на колхозных полях, помогая фронту.

Баллада о Сибирском льне.

Когда я вспоминаю это – плачу,
И удержаться мне никак невмочь...
В тот день колхоз поставил нам задачу:
Родимой Красной Армии помочь.

Мы – дети Ленинграда из Детдома,
Нам только 8 – 9 – 10 лет,
Но трудовые подвиги знакомы,
Мы выполняем Родины завет.

На поле вызрел лён, нам недоросткам
В Победу вклад предложено внести,
Задание, к тому ж, предельно просто:
«Десяток стеблей собирать в горсти

И, захватив пучок двумя руками,
Рвануть, и землю отряхнув с корней,
Класть поперёк межи его рядками.
Легка работа, справитесь вы с ней.

Колхозу подсобите вы, ребята,
Всех мужиков на фронт взяла война...
Нет рук рабочих, будь она треклята!
И ваша помощь, ох как, нам нужна!

Из этих стеблей, после тканью ставших,
Пошьют на фронт одежду для бойцов,
В которую потом оденут ваших,
С фашистами воюющих отцов.»

Мы лозунг «Всё для фронта, для Победы»
Слыхали, заучили наизусть.
«Кто свой урок закончит до обеда
Сам в Интернат к столу приходит пусть.»

В жару, деревня словно вымирала
И всё живое уползало в тень.
Тяжёлым душным зноем накрывало,
Обычным для Сибирских деревень.

А в поле ведь "не спрятаться, не скрыться"*,
От пыли грязный, пот ручьём течёт
И высыхает коркою на лицах,
А мы теряем этим стеблям счёт

Казалось, Солнце не уйдёт с зенита,
Своим расплавом вызывая боль,
А головёнка детская прикрыта
Лишь ёжиком, подстриженным под ноль.

Мой ряд льняной идёт до горизонта,
Жара, усталость отступают пусть,
Ведь как могу, я помогаю фронту:
Работаю, работаю, тружусь!

А сколько сил в полуголодном теле,
Но лишь войне мы предъявляли счёт,
Что суп из лебеды-крапивы ели,
Да мало ли, что на земле растёт.

Пот ест глаза, они и так слезятся,
Пыль от корней и от сухой земли.
Ох, где оно детдомовское братство,
Урок свой сделав, старшие ушли.

Все убежали, завершив работу,
Сейчас, наверно, сели за обед,
И так тоскливо стало отчего-то,
Чему и объяснений вроде нет.

Нам, малышам, так стало одиноко,
Казался бесконечным жаркий день,
Но не уйти, не выполнив урока...
Хотелось есть и пить, и спать, и в тень!

А стебли словно тешились над нами
Они здесь поселились навсегда,
Вцепившись в землю крепкими корнями,
Её не собираясь покидать!

Как проволокой резали ладони,
Сопротивляясь злобно до конца,
Но я старался, - наставленье помнил,-
Чтоб сшили гимнастёрку для отца.
 
Закрыть бы высь небесноголубую,
Я, совершенно выбившись из сил,
На землю сел, горячую и злую,
И, как щенок, тихонько заскулил.

От брошенности в необъятном поле,
Обиды детской, что забыли нас,
От жажды и от голода, от боли
Катились слёзы горькие из глаз.

Не видел я ребят, но всех я слышал,
Мы были все потрясены одним.
А горе детское всегда ведь неба выше
И, кажется, весь мир заполнен им.

В сознании бессильной безнадёги
Мы тихо выли каждый о своём.
И не было назад пути-дороги,
А впереди стоял стеною лён!.....

К самим себе испытывая жалость,
Мы сил не набирались от Земли**,
Не помню, сколько это продолжалось,
Но вдруг ребята старшие пришли.

«Своих делов у нас, как будто, мало!
За вас заняться, велено, трудом.
На помощь Евдокия нас прислала,
Закончив здесь, доставить в Детский дом!»

«Ну, что же вы, болезные такие?
Скажите, как мне это понимать?» -
Ждала нас на крылечке Евдокия
Васильевна. Начальница и мать

Детдомовцев, ей вверенных войною.
Мы от стыда расхлюпались взахлёб...
«Ну, ладно, малышня! Ну, что такое?!
Вот так, ребята, достаётся хлеб!»

Ни охала она, ни причитала,
Имея к детям правильный подход:
«Давайте мыться и в Медпункт сначала.
Обед вас пусть немного подождёт.»

Ладони сплошь покрыты волдырями
Молили мы – ушла бы боль скорей....
И пальцы в кулачок собрались сами,
И проступала кровь из волдырей.

Сестричка кулачишки развернула,
Чтоб грязь и кровь, и сукровицу смыть.
Боль утишая, на ладони дула.
И отвернулась, чтобы слёзы скрыть.

Помазала едучим и вонючим,
И всё не поднимая головы...
Забинтовала. «Так-то будет лучше!
Теперь, как будто, раненные вы.»
    "-"   "-"   "-"
Потом привыкли! Загрубели руки,
Тела окрепли духом и сердца.
Уроки первой трудовой науки
Останутся со мною. До конца.

Пусть скажут, что я болен головою,
Но не держа ни злобы, ни обид,
Не покупаю, не ношу льняное...
Тем льном, Сибирским, выше горла сыт.

*утащил слова известной песни.
**Потом узнал, что Антей получал силу от
прикосновения к Земле. У нас не вышло.


© Copyright: Исаак Рукшин, 2016
Свидетельство о публикации №116020411021


Ссылка:
http://stihi.ru/2016/02/04/11021



Армия.

Всех служивших и нынешних защитников Отечества сердечно поздравляем с Праздником нашей славной Армии и не менее славного Флота – 23 февраля!

«У России есть только два союзника: ее армия и флот»!*
 
*Слова российского императора Александра III - Миротворца (1845—1894), в которых он выразил свое внешнеполитическое кредо.
Как пишет в своей «Книге воспоминаний» (1991) великий князь Александр Михайлович (1866—1933), который приходился дядей последнему русскому царю Николаю II, эта фраза часто звучала, когда Александр III собирал своих приближенных: «Во всем свете у нас только два верных союзника, — любил он говорить своим министрам, — наша армия и флот. Все остальные, при первой возможности, сами ополчатся против нас».


Страницы истории…

Вспоминая 1-ю мировую…

Подвиг и подлость. ч. 7
Сергей Дроздов

Подвиг и подлость.

Продолжим рассказ поручика В. Соколова об обстоятельствах гибели П.Н. Нестерова:

«Когда мы выехали из города, то увидели, что все поле было покрыто людьми, бежавшими к месту падения самолетов. Они упали километрах в пяти от Жолкиева, с левой стороны шоссе, ведущего в Раву-Русскую.
Никаких строений поблизости не было, но повсюду виднелись палатки военных лагерей: километрах в двух, около леса, стояли казаки; в километре от «Морана», за дорогой, разместился большой обоз, а ближе к Жолкиеву, около села Воля Висоцка, виднелись большие палатки походного госпиталя.
Около разбитых самолетов уже толпилось человек двадцать солдат и казаков.
«Моран» Нестерова лежал шагах в тридцати от дороги, на невспаханном поле. Шасси у него было разбито, крылья сложились, мотора не было, рули погнуты.
Перед самолетом шагах в двадцати лежал Нестеров. Его уже кто-то прибрал как покойника, сложив ему руки на груди. Его тело, руки и ноги были целы, даже одежда нигде не была порвана. Крови нигде не было видно. Только на правом виске виднелась вмятина с капелькой крови.
Мне сразу бросилось в глаза, что на голове у Петра Николаевича не было шлема, а на ногах ботинок, он лежал в шерстяных чулках.
Шагах в пятидесяти от «Морана» было небольшое болото, упиравшееся в дорогу. Часть его была покрыта камышами, среди которых был виден «Альбатрос» с задранным кверху отломанным хвостом. На берегу болота в луже крови лежал разбившийся вдребезги австрийский солдат. Он, очевидно, выпал с падающего австрийского самолета.
Минут через пять после нас приехал автомобиль 1-го отряда в летчиками Кованько и Передковым и с летчиком-наблюдателем Генерального штаба Лазаревым. Они наблюдали бой с аэродрома. Мы молча, со слезами на глазах смотрели на лежавшего перед нами Нестерова. Он был нашим другом и учителем, которому мы подражали и которым мы гордились.
После нескольких минут молчания я спросил у Кованько, который после смерти Нестерова вступал в командование 11-м отрядом:
— Александр Александрович, почему Петр Николаевич без ботинок?
Кованько пришел в себя.
— Действительно... Странно... Улетал он в ботинках.
— А где его шлем? — спросил Передков.
— Непонятно... Я хорошо помню, что он, улетая, застегнул шлем, — сказал, вытирая слезы, Кованько. — Надо посмотреть документы.
Он начал осматривать карманы куртки. Нашел записную книжку, носовой платок, перочинный нож, но бумажника не было.
— Его обокрали! Обокрали, сволочи, мародеры! — закричал Александр Александрович. — Ведь Петр Николаевич приехал на аэродром прямо из казначейства, где он получил деньги для отряда... Кто первым подбежал к аэроплану? — обратился он к толпе солдат.
Из расспросов солдат выяснилось, что первыми подбежали к «Морану» четыре обозных солдата, но они не прикасались к Нестерову, который лежал в том же положении, как и сейчас. Издалека они видели двух человек, которые были около погибшего летчика, а потом побежали по направлению к казачьему лагерю. Но когда обозники подбежали близко и увидели аккуратно уложенное тело с сложенными на груди руками, то они подумали, что те двое, которые были около летчика, прибрали его как покойника. Поэтому они и не смотрели, куда девались те люди. Это показание подтвердили другие солдаты, подбежавшие тотчас же после четырех обозников. Некоторые из них также заметили убегавших мародеров.
— Ну ладно. Потом разберемся, — решил Кованько. — Давайте осмотрим австрийца.
Разбившегося австрийца стали обыскивать и нашли у него легитимацийную карточку.
— «Унтер-офицер Франц Малина», — прочитал громко Кованько.
— Наш брат славянин, — тихонько отозвался стоящий рядом со мной солдат.
— В легитимации указано, что он механик, — сообщил нам прочитавший легитимацию Передков».


Здесь требуются сделать некоторые комментарии.
В отличие от генерала Бонч-Бруевича, поручик Соколов лично участвовал в этих событиях, видел все своими глазами и его рассказ о них, несомненно, представляет большой интерес.
Как следует из него, штабс-капитан Нестеров вовсе не выпадал из своего «Морана» после тарана, как написал Бонч-Бруевич, а упал вместе со своим самолетом.
Поэтому его тело, после этого падения, сохранилось сравнительно хорошо, крови на нем видно почти не было, а вся одежда была целой
(Австриец Франц Малина, действительно выпавший из своего «Альбатроса» после тарана Нестерова, разбился «вдребезги», по определению В. Соколова).
Отсутствие летного шлема и ботинок на теле Нестерова сразу же бросилось в глаза подъехавшим летчикам.
(В отличие от генерала Бонч-Бруевича, им и в голову не пришла мысль, что Нестеров, отчего-то вылетел вовсе без обуви,  в одних носках).


Можно с большой степенью достоверности, предположить, что после падения аэроплана Нестерова произошла следующая  история:
По-видимому, первыми к упавшему «Морану» П.Н. Нестерова подбежали 2 казака, из расположенного  неподалеку лагеря.
Вероятно, поначалу они просто хотели помочь летчику, вытащили его из кабины и даже пронесли тело несколько метров, от самолета. 
Но увидев, что летчик  мертв, не удержались и «пошарили» по карманам Нестерова.
А уж обнаружив бумажник с крупной суммой денег, и вовсе потеряли остатки совести…
Скорее всего, именно они успели снять с Нестерова его ботинки, летный кожаный шлем (что было тогда большой ценностью и редкостью), бумажник  с деньгами,  и сбежали.
Их, убегавшими, и видели четверо обозных солдат, которые подбежали к месту катастрофы  чуть позже…

Далее события разворачивались следующим образом:

 
«Пришел грузовик 11-го отряда. На нем приехали мотористы. Нелидов подошел к телу Нестерова и горько заплакал. Остальные мотористы, постояв около «Морана», пошли к болоту осматривать «Альбатрос» и нашли в грязи мотор «Гном»; во время тарана он оторвался от аэроплана Нестерова. Его уложили в грузовик. После на привезенный ковер туда же положили Нестерова.
Солдаты и казаки, которых набежало уже больше сотни, полезли в болото, чтобы вытащить «Альбатрос». Он так увяз в болоте, что его долго не могли сдвинуть с места. Наконец аэроплан сдвинулся, и в тот же момент кто-то из солдат кричал:
— Стойте, стойте! Тут человек лежит!
Из болота вытащили австрийца. У него также нашли легитимацию. «Лейтенант барон Розенталь, летчик». В карманах у него обнаружили бумажник с крупной суммой денег и фотографией, где были сняты он сам, молодой и красивый, жена-красавица и две очаровательные девочки-дочки. Семья производила чарующее впечатление. В кармане брюк нашли небольшой кожаный мешочек с золотыми монетами.
— Это на случай вынужденной посадки в нашем расположении, — заметил кто-то.
Вдруг один местный житель, стоявший в толпе солдат, закричал:
— Так это же наш барон Розенталь! Наш помещик! Его имение рядом с вашим аэродромом.
Действительно, впоследствии, к нашему глубокому изумлению, выяснилось необычайное совпадение. Оказалось, что 11-й авиаотряд стоял в имении Розенталя, Нестеров жил в его доме и спал на его постели. Розенталь был богатым помещиком, раньше служил в кавалерии, затем перешел в авиацию и стал известным летчиком. Летал он на собственном самолете, для которого у себя в имении построил ангар, где Нестеров поместил походную мастерскую отряда.
Толпа вокруг самолетов беспрерывно увеличивалась. Многие начали бродить по полю и искать обломки самолетов. Были найдены небольшой обломок от «Альбатроса» и стеклянный козырек «Морана», защищавший летчика от ветра. Было высказано предположение, что во время тарана Нестеров ударился виском об этот козырек, сорвал его, и это было причиной его смерти.
Какой-то военный врач нашел шлем приблизительно в километре от «Морана», по направлению к казачьему лагерю. Шлем был мягкий, на обезьяньем меху. Очевидно, мародер сообразил, что такая редкая вещь легко может послужить вещественным доказательством мародерства, и выбросил шлем».


Отметим следующие важные обстоятельства:
- Вероятнее всего, причиной смерти П.Н. Нестерова было то, что он   сильно ударился  головой о ветровой «козырек» «Морана» в момент таранного удара по австрийскому аэроплану.
 От этого удара «козырек» даже оторвался от самолета и упал отдельно от него;
- найденный в километре от «Морана», в направлении казачьего лагеря,  летный шлем летчика также подтверждает версию мародерства. Скорее всего, сообразив, что столь редкая вещь, в случае ее обнаружения, будет служить прямой уликой, мародеры ее и выбросили по дороге в свой лагерь.
- Обратите внимание на то, что мотор «Морана» (тяжелый ротативный «Гном») оторвался в момент тарана и упал отдельно от самолета.
Продолжим рассмотрение рассказа поручика В. Соколова:

«Тем временем к нам подъехала пароконная повозка 11-го авиаотряда. Механик Нелидов решил погрузить на нее свой разбитый аэроплан. Так как исковерканное шасси мешало положить «Моран» на повозку, то механик отряда и помогавшие им солдаты перевернули его вверх колесами и хотели так грузить его. Но Кованько решил ни «Моран», ни «Альбатрос» не брать, а приказал положить на повозку двух разбившихся австрийцев. «Моран» положили на землю вверх колесами, и мы поехали в Жолкиев.
Тело Нестерова решили спешно отправить в Киев, но не находился подходящий гроб. Так как Петра Николаевича в Киеве должны были переложить в другой гроб, то временно его с трудом уложили в узкий и короткий. Для этого пришлось слегка подвернуть его голову. Это дало повод Бонч-Бруевичу в его книге «Вся власть Советам» написать, что у Нестерова «шейные позвонки ушли от страшного удара внутрь головы», чего в действительности не было.
Тело Нестерова было отправлено в Киев в сопровождении казначея 3-й авиационной роты поручика Микоса. По дороге, на одной из станций, их встретила жена Нестерова Надежда Рафаиловна. С ней в товарном вагоне был металлический гроб. Туда переложили Петра Николаевича, привезли в Киев и там похоронили в Киево-Печерской лавре, на Аскольдовой могиле.
Как же Нестеров таранил австрийский самолет?
Он промахнулся и не ударил по краю несущей плоскости, как он собирался это сделать. Удар пришелся в середине «Альбатроса», причем колеса попали под верхнюю плоскость, а винт и мотор ударили ее сверху. Удар был настолько сильным, что тонкостенный вал, на котором держался ротативный мотор «Гном», переломился. Мотор оторвался и упал отдельно.
Удар же шасси были сравнительно слабым, так как разница в скоростях самолетов была небольшая и «Моран» ударил «Альбатрос» в направлении движения. Он толкнул биплан австрийца, остановился и начал падать, а «Альбатрос» некоторое время продолжал лететь прямо.
«Моран» без мотора стал легким, как планер, и поэтому падал очень медленно.
Невольно возникает вопрос: почему же Нестеров, непревзойденный мастер полета, в этом бою нанес неверный удар?
На этот вопрос трудно ответить, он до сих пор не решен. Я думаю, что здесь сыграло роль крайнее переутомление.
Известие о таране Нестерова громким эхом отозвалось по всей нашей планете, но никто — в том числе и у нас — правильно не оценил геройский поступок Нестерова, давшего новое оружие воздушного боя отважным летчикам нашей авиации. И только через несколько месяцев, когда ротмистр Казаков 19 марта 1915 года на аэроплане «Моран-Ж» (того же типа, что был и у Нестерова) повторил таран, стали осознавать ценность подвига нашего национального героя. Казаков ударил своим шасси по краю крыла вражеского самолета, и тот рухнул камнем в немецкие окопы, а герой-летчик благополучно спланировал в наше расположение».

В общем-то, из рассказа поручика В. Соколова картина произошедшего вырисовывается достаточно ясно.
Становятся объяснимыми все несуразности из воспоминаний генерала Бонч-Бруевича, включая отсутствие обуви у погибшего летчика,  и причину странного наклона головы П.Н. Нестерова в гробу.
В своем рассказе  В. Соколов, продолжая полемику с Бонч-Бруевичем и другими сочинителями, приводит дополнительные важные свидетельства и факты:


«Авторы многих статей и книг, дающих описание этого исторического боя, в большинстве случаев Нестерова не знали, писали о нем спустя 30 или 40 лет после боя, часто пользовались случайными, непроверенными свидетельствами и документами, которые не всегда точно устанавливали детали тарана.
Кроме того, все эти авторы, без исключения, дополняли скудность документации фантазией.
Для установления точной картины исторического боя мы имеем следующие документы и свидетельства:
 
1. «Акт расследования по обстоятельствам геройской кончины начальника 11-го корпусного авиационного отряда штабс-капитана Нестерова», подписанный председателем комиссии, летчиком-наблюдателем 11-го авиаотряда Генерального штаба капитаном Лазаревым и членами комиссии, военными летчиками 11-го авиаотряда поручиком Передковым и поручиком Кованько, вступившим после смерти Нестерова во временное командование отрядом. Акт составлен 26 августа 1914 года, немедленно после боя.
 
2. Письмо поручика Кованько к Надежде Рафаиловне Нестеровой. Письмо написано 27 августа 1914 года, на следующий день после боя.
 
3. Удостоверение, выданное старшим ординатором 363-го полевого передвижного госпиталя от 31 августа 1914 года, о травматических повреждениях, полученных штабс-капитаном Нестеровым во время боя. (Смерть от удара в голову — других повреждений не обнаружено. — В. С.)
 
4. Моя заметка о подвиге Нестерова, опубликованная в газете «Русские ведомости» № 211 от 14 сентября 1914 года.

Заметка была передана мной 8 сентября 1914 года сотруднику «Русских ведомостей» профессору Кременецкому и помещена им в газете с его введением и заключением, но без подписи.
Указанные четыре свидетельства увидели свет непосредственно после тарана Нестерова, имеют бесспорную достоверность, дают одну и ту же картину боя и дополняют друг друга.
 
И все же даже эти свидетельства четырех летчиков, товарищей Нестерова, имеют существенный пробел: в них нигде не говорится об ограблении Нестерова.
Произошло это потому, что начальник разведывательного отделения армии полковник Духонин (будущий Верховный главнокомандующий) приказал нам молчать об этом происшествии, так как оно «позорит русскую армию», хотя совершенно непонятно, кому пришло бы в голову судить о целой армии по поведению двух негодяев.
Кроме того, параграф 9 акта утверждает, что «штабс-капитан Нестеров вылетел из аппарата и упал на землю отдельно от машины, метрах в 25 от нее». Но на следующий после боя день мне пришлось присутствовать при разговоре, который заставил меня усомниться в справедливости этого утверждения.
Летчик нашего отряда поручик Войткевич, прочитав копию акта, уже отосланного в штаб армии, сказал Кованько:
— Как же вы указываете, что Нестеров выпал из аэроплана? Ведь этого никто не видел. Свидетелей нет.
— Так ты же сам его видел выпавшим из машины.
— Извини, Александр Александрович, я его видел лежащим на земле недалеко от аппарата, причем он не только не разбился, но даже одежда на нем была целая, нигде не была порвана. Лицо и руки его были совершенно чистыми. Я что-то еще не видел выпавших из аппарата такими чистенькими. А как ты можешь доказать, что Нестеров выпал из аэроплана? Может, его оттуда вытащили уже на земле?
— Ты фантазируешь, этого не могло быть.
— Почему не могло быть?.. А ты представь. Идут два негодяя по дороге или сидят под деревьями у дороги и смотрят воздушный бой. И вдруг один аэроплан врезается в другой и начинает падать, а на этих двух мерзавцев неожиданно посыпались с неба: первым мотор «Гном», незамедлительно за ним австриец, а потом «Альбатрос» плюхнулся в болото, а затем, совсем рядом, упал «Моран», и в нем эти жулики видят летчика.
Они бросаются к нему. Летчик без памяти, он еще теплый. Умер летчик или живой, мародеры не знают. Они моментально вытаскивают летчика из аппарата и несут к дороге, чтобы остановить какую-нибудь повозку и отправить его в госпиталь. Но они видят, что летчик мертв. Тогда они кладут его на землю и складывают руки на груди.
Один из мародеров запускает руку во внутренний карман кожаной куртки и вытаскивает бумажник, набитый деньгами. Затем они моментально снимают с ног ботинки, с головы шлем и спешно драпают, так как люди, бегущие к упавшим аэропланам, уже недалеко. Ну что? Скажешь, что не могло так быть?
— Но какие у тебя доказательства, что именно так и было?
— А какие у тебя доказательства, что это было не так?
Я слушаю Мишу Войткевича и убеждаюсь, что он прав: не надо было в акте так категорически утверждать, что Нестеров выпал из аэроплана в воздухе.
В штабе армии сразу же стало известно, что Петр Николаевич был найден без ботинок, но случай мародерства Духонин от всех скрыл.
Он, очевидно, не доложил о нем даже своему прямому начальнику, генерал-квартирмейстеру армии Бонч-Бруевичу, и тот в своей книге «Вся власть Советам» так объясняет отсутствие ботинок: «Потом рассказывали, что штабс-капитан, услышав гул австрийского самолета, выскочил из своей палатки (которой не было: Нестеров жил в доме Розенталя. — В. С.) и, как был, в одних чулках, забрался в самолет и полетел на врага, даже не привязав себя ремнями к сиденью» (никто из нас к сиденью не привязывался. — В. С.).»

Полагаю, что это – исчерпывающий  разбор обстоятельств гибели П.Н. Нестерова, сделанный его сослуживцем и свидетелем трагедии, трудно аргументированно оспорить.
К сожалению, подлый поступок двух негодяев-мародеров, омрачил эту историю, и его решили замолчать, чтобы  «не позорить русскую армию».
Думается, что напрасно полковник Духонин принял тогда такое решение.
Негодяи и подонки были, есть и будут в ЛЮБОЙ армии мира.
И наша армия, разумеется, не была исключением из этого правила.
Как совершенно  справедливо подчеркивает В. Соколов, «…непонятно, кому пришло бы в голову судить о целой армии по поведению двух негодяев».
Если бы их своевременно нашли и примерно наказали, в назидание другим, то это пошло бы  на пользу нашей  армии, а вот безнаказанность только множит зло и порождает его рецидивы…



Для того, чтобы еще раз сравнить все версии гибели Петра Николаевича Нестерова, обратимся к воспоминаниям эмигранта генерал-майора В.Г. Баранова.
В 1938 году он написал статью «Двадцапятилетие «мертвой петли» на самолете», в которой  подробно описал обстоятельства тарана и гибели П.Н. Нестерова.
Попробуем сделать разбор и его воспоминаний.
Вот что В.Г. Баранов  рассказывал о самом Нестерове и его смерти:

«Двадцать пять лет тому назад, 27 августа 1913 года (10 сентября по новому стилю), русский военный летчик Петр Николаевич Нестеров совершил первый в мире «мертвую петлю», описав самолетом полный круг в вертикальной плоскости…

Франция признала первенство Нестерова и в великолепно изданном труде Дольфус — Буше «Истуар де л'Аэронотик» на странице 265 имеются следующие строки:
«Русский военный летчик поручик Нестеров несколькими днями раньше Пегу сознательно совершил «мертвую петлю» на самолете «Ньюпор», с мотором в 70 лошадиных сил»…

В солнечное утро 26 августа 1914 года, почти точно в годовщину «мертвой петли», над галицийским местечком Жолкиев пролетел австрийский аэроплан и, сбросив две бомбы, одну в район радиостанции, другую на аэродром, направился в юго-западном направлении, на Львов. Не теряя ни минуты времени, Нестеров вскочил в автомобиль и с поручиком Кованько, летчиком своего отряда, и начальником радиостанции 4-й искровой роты поручиком Мигулиным помчался на аэродром».

Интересно, что ни Бонч-Бруевич, ни В. Соколов, в своих воспоминаниях, совершенно  ничего не говорят о том, что с австрийского аэроплана барон Розенталь в этот день еще и кидал бомбы на расположение наших войск. Ни о каком ущербе от этого бомбометания генерал Баранов тоже не пишет.
Думается, что если бы это незаурядное (тогда) явление  ДЕЙСТВИТЕЛЬНО имело место, то  непосредственные участники событий  непременно упомянули бы об этой бомбардировке.
Баранов же не был свидетелем тарана и рассказывает о нем с чужих слов (начальника радиостанции,   поручика Мигулина), отсюда и «красивые» подробности (бомба, якобы упавшая тогда около его радиостанции и т.п.), о которых молчат очевидцы.
Баранов ничего не пишет о том, откуда, якобы «помчался» на аэродром Нестеров на автомобиле в то роковое утро и почему в нем вдруг оказался поручик Мигулин.
Нестеров тогда жил в доме барона Розенталя, вместе с летчиками своего отряда. Проживание совместно с ними совершенно постороннего офицера маловероятно.
Продолжим рассказ генерала В.Г. Баранова:

«Разговор не клеился, все молчали. Только у Нестерова вырвалась фраза: «Больше над моим аэродромом немцы не будут летать». Приехали на аэродром. Пока Нестеров расспрашивал про обстоятельства прилета австрийца, прошло минут пятнадцать. Вдали показался русский самолет, летевший с разведки. Нестеров пошел по полю к нему навстречу. «Как сейчас помню эту картину, — рассказывает капитан Мигулин, ныне находящийся в Париже, — так ярко почему-то запомнилась мне стройная фигура Нестерова на фоне поля и надвигавшихся черных туч и движущийся навстречу самолет».
Приняв доклад летчика, Нестеров заговорил с поручиком Кованько о плохой видимости из аппарата, и результатом этого разговора была дыра в обшивке сбоку сиденья летчика. Нестеров собственноручно вырезал ее ножом. Вдруг на небе показался австрийский самолет. Нестеров бросился к своему аппарату и стал пробовать рули. Поручик Кованько снял с себя револьвер и уговаривал Нестерова взять револьвер с собой. Но Нестеров не слушал, лихорадочно продолжая осмотр аппарата и торопясь подняться. Было ясно видно, что он боялся упустить австрийца, который был в полуверсте примерно и шел на очень низкой высоте.
Несмотря на то,  что австрийский самолет был от зрителей к югу и в глаза било солнце, можно было ясно различить неприятельских летчиков. Нестеров быстро нагнал противника, держась несколько выше его. Через несколько секунд, уплывая вдаль, оба самолета скрылись за крышами домов местечка и вынырнули скоро снова... Сильное понятное волнение царило среди тех, кто был свидетелем этого зрелища... Внезапно аппараты сблизились до соприкосновения. Верхний стремительно клюнул носом в находившийся под ним аппарат... Мгновение — и австриец стал быстро падать и исчез за местечком. Нестеров же, казалось, продолжал свой победный лёт... «Падает!.. — вдруг вырвалось из всех уст. — Падает... Падает... Нестеров падает...»
Заломившись набок, круто падал аэроплан Нестерова и исчез из глаз».

Думаю, заметно, что рассказ сделан с чужих слов и явно первоисточником его был не авиатор.
Посудите сами: если уж австрийский «Альбатрос» пытался улететь от «Морана» Нестерова, (который был намного более быстроходным аэропланом) и оба самолета даже «скрылись за крышами домов местечка» от зрителей, то уж никак они потом снова оттуда «вынырнуть» не смогли бы.
Никакого смысла летать кругами, чтобы снова появится в поле зрения наземных зрителей,  у австрийца не было, он просто пытался как можно скорее улететь в сторону своего аэродрома.
Бросаются в глаза и явные «красивости» в рассказе: «надвигавшиеся черные тучи» (ну, куда же без них-то в такой драматический момент) и ««стройная фигура Нестерова»  на их фоне.
В других воспоминаниях очевидцев  про эти зловещие черные тучи авторы ничего не говорится.
В рассказе Баранова самолет Нестерова «круто падает, «заломившись набок», а вот летчик В. Соколов, видевший момент падения, пишет про то, что «Моран» «падал носом вниз, медленно кружась вокруг продольной оси». И никаких «заломлений»…


Продолжим рассказ генерала Баранова:

«Через несколько секунд авиационный автомобиль уже мчался по направлению места падения. Два солдата авиационного отряда стояли на подножках машины, криками и бранью очищали путь автомобилю среди бесконечных обозов, загромождавших шоссе. Автомобиль мчался по направлению Равы-Русской.
Глаза всех жадно смотрели по сторонам. Верстах в трех от Жолкиева ехавшие увидели солдат, бежавших с шоссе в поле. И там, на болоте, окаймленном редким невысоким леском, недалеко одна от другой, стояли две группы людей, которые рассматривали что-то на земле. От первой группы отделился казачий офицер и подошел к приехавшим...
— Это ваш... Узнаете...
Узнать было невозможно... Если бы не серебряные погоны с черными орлами. При падении голова Нестерова сплющилась, и лицо было совершенно круглым. Ни капли крови не было видно ни на трупе, ни на земле... Бросались в глаза фиолетовые носки на неподвижных, застывших ногах... Сапог не было. Возле тела валялся маузер Нестерова. Сбитые противники, мертвые, лежали от Нестерова в нескольких десятков саженей. Подоспели носилки. Солдаты авиационного отряда, плача, уложили на них тело героя-командира.
Нестеров погиб, таранив неприятельский самолет... Беспримерный случай...
Защищая честь и славу своей Родины, Нестеров таранил неприятеля, не имея других средств борьбы с неприятельскими летчиками».


Полагаю, что и здесь заметно, что рассказчик не был очевидцем трагедии: если верить Баранову, то «при падении голова Нестерова сплющилась, и лицо было совершенно круглым», при этом почему-то «ни капли крови не было видно ни на трупе, ни на земле».
Более чем странная у Баранова получается картина, согласитесь:
Во-первых, никто из очевидцев трагедии не упоминает о том, что голова Нестерова, якобы, «сплющилась», да  так, что лицо его стало «совершенно круглым».
Во-вторых, при такой ужасной травме головы, неизбежно обильное кровотечение, однако в рассказе Баранова говориться, что крови вообще нигде не было.
Баранов также утверждает, что обуви на Нестерове не было (не выдвигая, при этом никаких предположений, отчего такое могло произойти) и даже называет цвет носков пилота: фиолетовые.
Про отсутствие у погибшего летчика шлема Баранов ничего не пишет.

В завершении рассказа генерала Баранова есть интересные подробности прощания с погибшим героем:

«Это был первый воздушный бой не только на русском фронте, но и во всей истории человечества...
Нестеров правильно рассчитал, что его самолет после удара колесами о верхнюю плоскость неприятельского аппарата останется почти без повреждений, но не рассчитал физических сил человека. Существует предположение, что Нестеров потерял сознание от удара и в бессознательном положении выпал из своего самолета с высоты 20–30 метров.
Дорогой ценой купил великий русский летчик свою победу над врагом. Победа эта приобрела особенно жуткий, мистический смысл, когда из бумаг погибшего австрийца выяснилось, что он был лейтенантом бароном Розенталем, владельцем того самого дома, который занимал в Жолкиеве Нестеров со своими офицерами. Один из трагических непостижимых капризов судьбы...
В тот же вечер в старинном замке гетмана Жолкиевского-Собесского, куда перенесли тело Нестерова, служили первую панихиду. В конторе, где он лежал, нельзя было протолкаться. Столько народу пришло поклониться его праху и помолиться за него. Принц Петр Ольденбургский, генерал Рузский, командующий армией, генерал Драгомиров присутствовали на этой панихиде.
На месте гибели Нестерова был поставлен простой деревянный крест. Похороны Нестерова происходили 31 августа в Киеве, они были торжественны и многолюдны. Улицы, по которым траурное шествие направлялось к Аскольдовой могиле, где было уготовлено герою место вечного упокоения, были запружены народом. Масса цветов и венков покрыли могильный его холм, в головах которого был водружен огромный белый крест из пропеллеров и горела неугасимая лампадка. Внизу креста вдова покойного сделала надпись: «Путник, преклони колени, здесь покоится Нестеров».

Судя по подробному описанию похорон, генерал Баранов на них присутствовал.
Интересны и трогательны приводимые им надписи русских солдат и офицеров на памятном кресте  у места гибели  геройского летчика:
«Русские летчики с большой любовью берегли и охраняли памятник герою. В 1917 году мой помощник по 7-му авиационному дивизиону капитан Вальницкий привел в полный порядок крест и могилу Нестерова. В последний раз мне пришлось видеть могилу Нестерова в 1918 году. Крест Нестерова был весь покрыт трогательными, подчас наивными, подчас трагическими, надписями.
Вот некоторые из них, списанные мною в 1918 году.
«Напрасно ты это сделал. Россия все равно погибла, а своих героев затоптала в грязь»…
 «Геройская память о тебе в поруганной России останется навсегда»…
 «Солдаты 97-го финляндского полка преклонили головы перед могилой героя»…
«Спи, товарищ. Вечный покой ты нашел в этой могиле. Счастлив, что ты не видел позорной гибели Великой России»…
….

Нестеров... Помните это имя, одно из самых славных, одно из самых чистых, которые только дала нам наша Россия...»


Светлая память великому русскому летчику штабс-капитану Петру Николаевичу Нестерову!!!


На фото: штабс-капитан П.Н. Нестеров

Продолжение: http://www.proza.ru/2014/08/24/328


© Copyright: Сергей Дроздов, 2014
Свидетельство о публикации №214082000458

Ссылка:
http://www.proza.ru/2014/08/20/458
(Иллюстрация по ссылке)



Военные авторы.

Для популяризации творчества военных авторов  несколько лет назад мы открыли эту рубрику.

"Огненное офицерство!
Сердце — ваш беспроигрышный бой,
Амбразуры закрывает сердце.
Гибнет от булавки болевой…"
(Андрей Вознесенский)

Для всех, по нашей традиции, предлагаем послушать хорошую песню:
Алекс Сидоров:
http://www.youtube.com/watch?v=EfY0RO0qxhc
- видеоклип на стихи "Путь домой", исполняет Виктор Кутырь


Владимир Николаевич Тюрин
http://www.stihi.ru/avtor/eppppp16
Александр Павлович Васильченко
http://www.stihi.ru/avtor/alexaher2
Петр Чванов
http://www.proza.ru/avtor/pchvanov
Владимир Калабухов
http://www.proza.ru/avtor/elektron4082
Борис Бочаров
http://www.proza.ru/avtor/boribocharov
Владимир Шевченко
http://www.proza.ru/avtor/glinscii
Шудский Павел
http://stihi.ru/avtor/07sarhad
Сергей Литовкин
http://www.litovkin.ru/
Анд-Рей
http://www.proza.ru/avtor/chab0
Игорь Срибный
http://www.proza.ru/avtor/270856
Виктор Кутырь
http://www.proza.ru/avtor/andrisvic
Виталий Агафонов
http://www.stihi.ru/avtor/77599017831
Станислав Бук
http://www.proza.ru/avtor/grustasiv
Андрей Ворошень
http://www.proza.ru/avtor/236astra
Олег Шах-Гусейнов
http://www.proza.ru/avtor/schgus
Николаев Владимир Константинович
http://www.proza.ru/avtor/balda
Сергей Герасименко
http://www.stihi.ru/avtor/sherifyunas
Александр Карелин
http://www.proza.ru/avtor/alexkar
Иван Паршиков
http://www.proza.ru/avtor/tedak
Алекс Сидоров
http://www.proza.ru/avtor/alexsidorov88
Игорь Гашин –Егор
http://www.proza.ru/avtor/igorcpb
Ванико
http://www.proza.ru/avtor/kvn1952
Олег Борисенко
http://www.proza.ru/avtor/voennii
Владимир Лобода
http://www.proza.ru/avtor/nikolaicz
Юрий Соловьёв
http://www.stihi.ru/avtor/wiow8420
Семен Басов
http://www.proza.ru/avtor/sebasov
Стабурагс Кактус
http://www.stihi.ru/avtor/kaktus64
Владимир Сысун
http://www.proza.ru/avtor/sysun
Валерий Латынин
http://www.proza.ru/avtor/latvaleru
Геннадий Рябов
http://www.netslova.ru/ryabov/index.html
Андрей Небалконский
http://www.proza.ru/avtor/pashunya
Анатолий Комаристов
http://www.proza.ru/avtor/ana54041641
Абдульмахмуд Рахимов
http://www.stihi.ru/avtor/stihi34
Игорь Дяченко
http://www.stihi.ru/avtor/rurikov12
Николай Иванович Кирсанов
http://www.proza.ru/avtor/kni41
Сергей Даштамиров
http://www.stihi.ru/avtor/dashtamirovss2
Владимир Войтенко
http://www.stihi.ru/avtor/vladimirvoyt
Анатолий Юнна
http://www.stihi.ru/avtor/tsyurmasto
Валентин Брилев
http://www.stihi.ru/avtor/megapolis1
Дмитрий Васильевич Толстой
http://www.stihi.ru/avtor/dmi82301
Станислав Пенявский
http://www.stihi.ru/avtor/stihi25
Иван Кожемяко 3
http://www.proza.ru/avtor/wladislawlewiw
Ширшов Евгений
http://www.stihi.ru/avtor/shrshevgenii
Ольшанский Юрий
http://www.stihi.ru/avtor/belayavorona1
Сергей Климов
http://www.proza.ru/avtor/klim1959
Георгий Холин
http://www.stihi.ru/avtor/holingeorge
Виталий Голышев
http://www.proza.ru/avtor/dimsash
Роман Романов 9
http://www.stihi.ru/avtor/rromanov
Владимир Войтенко
http://www.stihi.ru/avtor/vladimirvoyt
Михаил Стронгин
http://www.stihi.ru/avtor/mist74
Василий Горобец
http://www.stihi.ru/avtor/vasilij43
Геннадий Щёголев
http://www.stihi.ru/avtor/shchgb

(Продолжение следует)


Столица.

Продолжаем нашу постоянную рубрику
Лица столицы

Взгляд гостьи из Минска – писательницы Дины Ивановой…

Новые встречи, новые радости
Дина Иванова 2

Эссе.

(Наброски впечатлений).

Я о Москве.
Каждый приезд, это как романтическое свидание в былые времена.
Волнения, ожидания, предвкушения.

В роли  главного субъекта у меня нынче был «мужчина» совсем юный, в своей первой прекрасной очаровательности.
Ему почти три. Не шутки.
Такая батарейка. Согревает, подпитывает.
А улыбка, а лукавинка в глазах…
А эти перевёртыши слов: «сибоспа», «я ам, я сам..», «ты кай и я кай…».
Перевожу: пыталась ему сказать, что мы на «равных».
   - Ты крайний - младший, я крайний - старший.
---

Немножко о серьёзном.

Глубокое впечатление оставила выставка работ в Третьяковке, как сказано в проспекте, последнего великого русского реалиста XX века Гелия Михайловича Коржева.
На полотнах то время, которое напоминает как мы жили, чем жили, чем живём.
И радость, и тревога…
Его манеру письма  специалисты  называют  «жесткий стиль».

Художник один из первых стал писать о травмах, нанесённых войной.
Писать, как он сам определил, с позиций социального реализма. Без прикрас и лакировки.

Его сюжеты, краски продуманы до мелочей. Метафоры  картин непросты. Но художник в них рассуждает и приглашает  зрителя к серьёзному разговору.
Коржев поднимает глубинные пласты и  убедительно  раскрывает героические и драматические стороны нашей жизни.
 
На всех полотнах, сдержанных по колориту, крупным планом фигуры людей.
Психологически точно работы отображают живых, страдающих, битых,  иногда приземлённых людей.
Картины – «Вставай, Иван», «Адам Андреевич и Ева Петровна» и весь этот цикл рассказывают о социальной деградации общества. В них боль творца.
Но мастер любит своих героев, не очерняет их, а сочувствует им.

В зале демонстрировался фильм о Гелии Михайловиче.
Неспешная, без всякого пафоса  речь, его добрый взгляд вызывают восхищение не только увиденными работами, но и удивительной человечностью мастера.
Из отзывов:-  «Его живопись не для легкого восприятия. Так много поведала она невеселого о нас самих, об обществе, в котором живем, что порой от его картин веет этакой беспросветностью. Но это лишь первое, поверхностное впечатление. В них нет никакой безнадежности. За всеми коллизиями, борениями и утратами встает образ Человека долга, порядочного, искреннего и самоотверженного».

И уходишь с выставки наполненный каким-то особым чувством благодарности мастеру за веру в добро, в то, что неизбежен свет в конце тоннеля…
 ---

Есть у меня  в Москве любимый  маршрут, не пройтись по нему сродни преступлению.
Здесь дух настоящей, бессмертной литературы.

Он начинается от дома А.П.Толстого на Никитском бульваре, где провёл последние дни жизни и умер Н.В. Гоголь.
Поговаривают, что вновь вернулись к изучению «остатков» старого камина, в котором были сожжены последние главы «Мёртвых душ».

Идём мимо восстановленной церкви св.Фёдора Студита.  Именно  она  в конце XVIII века стала приходским храмом Александра Васильевича Суворова.
Рядом церковь Большого Вознесения, где венчался А.С.Пушкин, а вот
напротив храма  особняк Рябушинского, где по возвращению из Италии жил А.М.Горький.
Соседний особняк, на Спиридоновке, музей А.Н.Толстого.
И тут же рядом небольшой двухэтажный дом.
Здесь  жил  А.Блок.

Не зря мои москвичи называют эти наши прогулки, прогулки по «литературным мосткам».

Мы присели в небольшом уютном скверике и немножко поспорили о стоящем там памятнике А.Блоку.
Сын считает эту последнюю работу скульптора О.К. Комова не совсем удачной.

   - Посмотри внимательно. Эти кудряшки, это лицо скорее Пушкина. Скульптор видимо, не успел отойти от своей предыдущей работы.

- Абсолютно не согласна. Ну, разве что лицо фигуры чётко определяет 
это тоже поэт.

В этом доме А.Блок после венчания с Любовью Дмитриевной провёл  часть медового месяца.

Авторы монумента, на мой взгляд, передали внутреннее состояние поэта.
Такая свободная, небрежная поза, руки в карманах, голова чуть приподнята.
Слегка расстегнут ворот плаща, элегантно завязан шейный платок. Завораживают академически отточенные черты лица и этот взгляд….
Ощущаешь в нём блоковскую устремлённость в высь и одновременно холодное спокойствие.

Памятник был установлен в 1993 году.
Это самый большой памятник поэту.
Невольно возникает вопрос: почему в Москве?
Блок петербуржец, страстно любящий свой город.
 «Город мой непостижимый…», - обращение поэта к нему...

Специалисты утверждают, что именно Москва открыла и признала Блока-поэта.
И он ответил ей взаимностью.
Признание звучит, как признание Прекрасной даме:

Я люблю тебя, панна моя,
Беззаботная юность моя,
И прозрачная нежность Кремля
В это утро, как прелесть твоя.

Мои спутники рассказывали много интересного  о поэте.
Узнала, что именно в московском издательстве вышел его первый сборник «Стихи о Прекрасной даме» и другие его работы.

Блок полюбил москвичей.
Добродушно  подчеркивал - «Они добрые, милые, толстые… не скучают…, смело говорят  и спорят о счастье…».
Что-то из этого присуще и сегодня моим москвичам.

Заканчивала свою нынешнюю прогулку по Москве с рефреном блоковских строк: – «И мне смело хочется счастья…».
---

Спасибо Москве и моим дорогим москвичам.


© Copyright: Дина Иванова 2, 2016
Свидетельство о публикации №216051801702

Ссылка:
http://www.proza.ru/2016/05/18/1702

Продолжаем путешествие по московскому району Строгино вместе с Автором ПрозыРу Василием Морозовым.

Строгино -35 лет
Улица маршала Катукова
Часть 29
Василий Морозов

Итак, если снова перейти через трамвайные пути на нечетную сторону улицы маршала Катукова, то можно продолжить путь по ее, пожалуй, самой «новой» части. Почти все, что здесь построено и размещено, появилось совсем недавно – либо в 90-е годы ХХ века; либо – уже в начале нынешнего века соответственно…

Ближе всего находится двухэтажное здание бежевого цвета, в котором до недавнего времени располагалось кафе «Феникс». Сейчас его там уже нет, а место заняла контора по переоформлению автомобилей, явно находящаяся в подчинении расположенного рядом комплекса зданий управления «ГИБДД», построенного в конце 90-х годов ХХ века. Сам комплекс, как таковой, состоит из трех двухэтажный зданий белого цвета, а рядом расположена стоянка –весьма приличного размера. На одном из двухэтажных домов написано весьма крупными буквами – «ОРУД –ГАИ –ГИБДД –всегда на страже вашей безопасности», но у некоторых это вызывает только ироническую улыбку…

Еще чуть сзади –автостоянка; за которой возвышаются две многоэтажные башни жилого комплекса «Олимпия–Крост», строительство которых в начале нынешнего века несколько раз пытались «заморозить», но ничего не вышло. Это его примерно в то время в рекламном ролике воспевал Аркадий Укупник –многие помнят рекламу со словами – «Поднимем первый тост за дом, который построил «Крост»…». Сейчас же у дома – тоже своя автостоянка, закрытая территория –внутри есть даже своя детская площадка. Детей на ней всегда много, но только «своих», -кому попало туда не войти. Говорят, что на территории есть даже «закрытое» кладбище домашних животных, но лично я даже издали его не видел ни разу. Зато многим известен случай, когда несколько лет назад –одним жарким летним днем –с одного из балконов дома, причем с приличной высоты, выпала девушка –в этот момент она была нетрезвой, к тому же, еще и совершенно обнаженной; но «полет» для нее, как ни странно, завершился весьма «успешно» -только переломом ноги, -это бедняга еще очень легко отделалась…

Перед многоэтажками – ближе к проезжей части – расположена появившаяся на «рубеже веков» бензоколонка зеленого цвета с логотипом «ВР» (British Petrolium), около которой, в основном, и заправляются жители соседних домов. Рядом с ней – на западный манер – тогда же появился и одноименный придорожный продуктовый магазин, но, как мне много раз удавалось видеть, народу в нем крайне мало. К тому же, с самой дороги его и видно –то не всегда…

Чуть дальше расположена небольшая часть «зеленой зоны» - это один из проходов в парк, о котором мы рассказывали еще намного раньше. Именно здесь на территорию парка попадают не местные жители, а те, кто приезжает на своих машинах со всей Москвы – в основном, летом, - на отдых на природе. Небольшой проход в парк как раз и находится между зданием магазина «ВР» и кирпичной котельной будкой коричневого цвета, с размалеванными сверху многочисленными «граффити». Этот «объект» в данном месте появился здесь вообще раньше всех – всегда его помню еще с раннего детства…

Мы же завершаем проход по очередному фрагменту «нечетной» стороны улицы маршала Катукова; и, снова переходя через трамвайные пути, перебираемся на противоположную сторону, где еще много интересного. Но, об этом – в следующий раз…


© Copyright: Василий Морозов, 2016
Свидетельство о публикации №216051700724

Ссылка:
http://proza.ru/2016/05/17/724


Не так уж и давно в Нашем журнале появилась новая рубрика, надеемся, прекрасной половине наших читателей она пришлась по душе и Вам будет приятно в неё заглядывать…

О женском…

Неизбежная нежность
Ижинка Елена

           Наслаждаюсь энергией моря,
           Наслаждаюсь энергией ветра..
           Я сегодня твоя быль и небыль,
           Я твоя неизбежная нежность...

               Я твоя неизбежная вечность,
               Что тобой зашифрована в строчках..
               Наполняюсь энергией света,
               Наполняюсь энергией ночи...

           Я загадка и песня Поэта,
           Я мелодия Нашего Лета,
           Я тобою воспета в сонетах,
           В песнях нежных тобою воспета.


© Copyright: Ижинка Елена, 2015
Свидетельство о публикации №115122502255

Ссылка:
http://www.stihi.ru/2015/12/25/2255
(Иллюстрация по ссылке)

у меня такая нежность по утрам
Совета

у меня внутри
такая нежность
молоко парное по венам
и улыбка плещется на лице
а в глазах - безбрежность
бредовая/странная
выплёскивается морем тёплым
под ноги - некоторые пугаются
улыбаются смущенно и убегают
а нежность не уменьшается
бродит внутри
раскрывается пионом июньским
и мягко сердце укутывает
неежжноо таак...


  из настроения родилась песенка...

у меня такая нежность по утрам
вытекает тихо из-под ресниц.
я рисую облаком белый храм,
я рисую небом свободных птиц.

я раскину руки и полечу
к солнцу, что гуляет по облакам.
разноцветных шариков к его лучу
привяжу, и будут они играть.

хочешь, я с собою тебя возьму,
в океане рядом плыть на плоту.
целовать ромашки и есть халву,
обниматься с вишней в чужом саду.

хочешь петь с кузнечиком на лугу,
с бабочками в вальсе кружить весь день,
и снежинкой малой зимой в пургу
над уснувшим городом пролететь.

разреши тебя пригласить в кино,
целовать ресницы, шептать: люблю.
на ряду последнем совсем темно
и не видно, как я тобой горю.

нарисую облаком белый храм,
небом нарисую свободных птиц.
у меня такая нежность по утрам
вытекает тихо из-под ресниц.

http://wyw.ru/music_file.php?user_id=1140928&music_id=23546

© Copyright: Совета, 2008
Свидетельство о публикации №108120902378

Ссылка:
http://www.stihi.ru/2008/12/09/2378
(Иллюстрация по ссылке)

Недоласкана тобою...
Ирина Фетисова-Мюллерсон

Недоласкана тобою,
А тебе подобных нет…
Я поникла головою
И не мил мне белый свет.
Режут слух слова чужие,
Мне твой слог – что солнца свет,
И поверю в миражи я,
Коль напишешь мне в ответ…

Ароматами сирени
О себе напомни вдруг –
Пусть в твоем стихотворенье
Вновь цветёт любви недуг…
Распускает листья ива –
Наше деревце с тобой...
Что же так мне сиротливо,
Что же душит непокой?..

22 мая 2016

Авторский плейкаст -
© Copyright: Ирина Фетисова-Мюллерсон, 2016
Свидетельство о публикации №216052200031

Ссылка:
http://www.proza.ru/2016/05/22/31
(Иллюстрация по ссылке)

танцующие
Марианна Вьен

однажды были мы... рука в руке,
танцующие на краю у бездны, -
звучало танго, но молчал оркестр,
а после - только выдох...

мне б исчезнуть,
как тот, в скорлупке тонкой, хрупкий мир,
как все слова, горящие меж нами,
как лунное слиянье аритмий,
рожденных беспокойными губами...
чтоб не было ни завтра, ни потом,
ни суетных сегодня -
не случилось...

а ночи так же смотрят на восток,
подмяв закаты цвета перца-чили...*


12.09.2015 - 2016

последняя строка - от Э.. Леончик)))


© Copyright: Марианна Вьен, 2016
Свидетельство о публикации №116022310145

Ссылка:
http://www.stihi.ru/2016/02/23/10145
(Иллюстрация по ссылке)


Продолжаем рубрику
Детский уголок.

Золушка
Иван Есаулков

Про одну сиротку сказка очень старая:
Как ей не давала мачеха житья
И как каждый вечер падала усталая
Золушка, отведав порки и битья.

От сестриц сердитых были зуботычины,
А отец дочурку защитить не мог.
Плакала на кухне, что стало обычаем,
Золушка, забившись тихо в уголок:

«С мачехою вредной спорить не посмею я.
Будет ещё хуже – только разозлю!
Встретиться бы завтра мне с прекрасной феею
И на бал поехать – прямо к королю!

Во дворец дорога – не скажу, что дальняя,
Съездить бы в карете хоть разок туда!
В самоцветах платье, туфельки хрустальные.
Чтоб во лбу сияла яркая звезда!»

Если очень хочешь, то мечта сбывается:
Повстречаться с феей можно хоть когда!
И уже кареты дверца открывается,
Платье – в самоцветах и во лбу звезда!

Но уйти пораньше полночи наказано.
Если же забудет Золушка, то – ах! –
Будет платье снова всё золой измазано
И сабо, как раньше, будет на ногах.

Только лишь однажды о наказе вспомнила,
Удалось от принца убежать в тот раз.
А в другой раз ночью светлою ли, темной ли
Позабыла строгий девочка наказ.

Потеряла туфлю, убегая, Золушка –
Вот и есть возможность принцу выбирать:
На рассвете, только показалось солнышко,
Туфельку девицам стали примерять.

Но одной – большая, та с досады сплюнула,
А другой, напротив, – туфелька мала.
Золушка как только ножку в туфлю всунула –
Поняли все сразу: туфля подошла!

И, вестимо, сказка хорошо кончается:
Фея лишь взмахнула палочкой своей –
Золушка лукаво принцу улыбается,
Принц, совсем счастливый, улыбнулся ей.

Очень он доволен Золушкой-царевною,
Про свои страданья сразу позабыл.
А король устроил свадьбу семидневную.
Все на ней гуляли, даже я там был!


© Copyright: Иван Есаулков, 2013
Свидетельство о публикации №113111602592

Ссылка:
http://www.stihi.ru/2013/11/16/2592
(Иллюстрация по ссылке)


Образование. Просвещение. Школа.

Встреча со школой
Наталья Меркушова 2

Школа
Триптих 

До встречи

1

Конечно, я помню школу,
Конечно,  я помню друзей.
Теперь школа стала новой,
А в старой сейчас что -  музей?

…Меняется всё, лишь источник
Всё тот - из него же пила…
Скажу среди прочих строчек:
Когда – то и я здесь была…

После встречи

2

Вот и встретились снова.
А прошло - сорок лет…
Школа, жизни основа,
Ты и есть, ты и … нет…

Ты была  деревянной,
На одном этаже.
Я пришла к тебе званной,
Грусть и радость в душе.

Вот и встретились, только
Ты другая… И, что ж?
Как бы ни было горько,
Всё равно ты живёшь!

3

Вот общаюсь я с вами,
Да из  века иного.
Но звучит голосами
Радость снова и снова.

Вы такие же точно,
Как и я в ваши годы.
Нитью связаны прочной -
Ожиданьем  свободы.

Фото автора 16.04.15. Б. Ломовисская школа. Тамбовская область.
 


© Copyright: Наталья Меркушова 2, 2015
Свидетельство о публикации №115041608830

Ссылка:
http://www.stihi.ru/2015/04/16/8830
(Иллюстрация по ссылке)


Культура.

Свет погасших звёзд…

Природа так устроена, что даже у погасших сотни тысяч лет назад звёзд свет распространяется во Вселенной до самых дальних её пределов до сих пор. Так и свет ушедших от нас людей, которые внесли значительный вклад в развитие нашей цивилизации и совершенствование её культурного слоя, будет еще светить нам и долго радовать нынешних и будущих почитателей их таланта, последователей и учеников.   

Вспомним их имена и ненадолго отложим в сторону свои бесконечные дела.

Памяти Умберто Эко

19 февраля 2016 г., Милан, Италия
умер известный писатель Умберто Эко

5 известнейших романов писателя:

«Имя розы»

Первый роман Эко, который до сих пор успешно переиздается на разных языках, вышел в Италии в 1980 году. В России он был издан в 1989 году в переводе Елены Костюкович. Главный герой, бывший инквизитор Вильгельм Баскервильский, расследует серию преступлений в монастыре монахов-бенедиктинцев. «Что такое любовь? На всем свете ни человек, ни дьявол, ни какая-нибудь иная вещь не внушает мне столько подозрений, сколько любовь, ибо она проникает в душу глубже, нежели прочие чувства. Ничто на свете так не занимает, так не сковывает сердце, как любовь. Поэтому, если не иметь в душе оружия, укрощающего любовь, — эта душа беззащитна и нет ей никакого спасения».

«Маятник Фуко»

Второй и, пожалуй, самый сложный роман Эко, удостоившийся отдельного словаря. Книга пронизана отсылками к каббале, средневековым трактатам по алхимии и другим тайным знаниям. По сюжету трое друзей-издателей ради шутки создают свое тайное общество, основанное на прочитанных книгах по оккультизму. Однако шутка оказывается не такой безобидной, когда на одного из героев начинает охоту настоящее тайное общество, уверенное, что он нашел ключ к утраченному сокровищу ордена тамплиеров. «Мир монотонен, история ничему не учит людей, и в каждом поколении всё те же страхи, всё те же страсти, события не повторяются, но одно напоминает другое... Новости, открытия, откровения — всё изживает себя».

«Баудолино»

Роман, который считается фантастическим, рассказывает о жизни крестьянского мальчика, усыновленного знаменитым германским императором Фридрихом Барбароссой. Наслушавшись рассказов о неведомых землях и необыкновенных приключениях, Баудолино отправляется на поиски царства пресвитера Иоанна, по пути встречая весь средневековый и античный бестиарий. В этой книге Эко создал искусственный язык, составленный из смеси нескольких средневековых.

«Императоры — люди, и история, в частности, результат их слабостей».


«История уродства»

Книга, парная «Истории красоты», выходившая под редакцией Умберто Эко. В ней Эко рассматривает феномен безобразного, рассуждая на тему, всегда ли уродство есть зло. Основана на научной работе Эко «Искусство и красота в средневековой эстетике».

«Существует канон красоты, учение о пропорциональности и гармонии, внушительный ряд философских определений прекрасного в природе и в искусстве. Когда же речь заходит о безобразном, нелегко отыскать емкое и меткое определение. Идеала уродства не существует, и перед лицом этого многоликого царства историк культуры вынужден не подыскивать общее понятие, а дать по возможности подробный каталог мерзкого, ужасающего, отвратительного».


«Пять эссе на темы этики»

В предисловии к этому сборнику Эко писал: «У собранных здесь эссе две общие характеристики. Во-первых, они создавались по случаю, для выступления на конференциях и заседаниях. Во-вторых, при всем разнообразии тематики все эссе носят этический характер, то есть говорят о том, что делать хорошо, что делать дурно и чего не следует делать ни при каких обстоятельствах».

И действительно, все эти тексты автор произносил вслух перед публикой. Да и названия говорят сами за себя и в комментарии не нуждаются: «Вечный фашизм», «Осмысляя войну», «О прессе», «Миграции: терпимость и нестерпимое», «Когда на сцену приходит Другой».

Италия в годы Второй мировой войны находилась в коалиции с фашистской Германией, что составляло отдельную боль для писателя. Эко навсегда остался ярым противником идеологии Третьего рейха и не раз возвращался к ней в своих работах.

Страницы биографии...

...писатель умер в пятницу вечером у себя дома в возрасте 84 лет...

Умберто Эко родился в небольшом городе Алессандрия недалеко от Турина в 1932 году.
В 1954 году он окончил Туринский университет, где изучал средневековую философию и литературу.
Свой первый роман - "Имя розы" - Эко опубликовал в 1980 году. Эта книга впоследствии стала самым известным его литературным трудом и была экранизована в 1986 году. Главную роль в фильме сыграл Шон Коннери.
Седьмой и последний роман Умберто Эко - "Нулевой номер" - был опубликован в январе 2015 года.
Сам Эко считал писательскую деятельность не самой важной частью своей жизни. "Я философ. Я пишу романы только по выходным", – говорил он.
Эко в 1988 году основал департамент коммуникаций в Университете Сан-Марино. Он преподавал теорию культуры и эстетику в университетах Милана, Турина и Флоренции.
Умберто Эко являлся почетным доктором множества университетов. Он написал большое количество эссе по философии, языкознанию, семиотике, средневековой эстетике...

Вечная память и любовь миллионов читателей по всему миру....




Наша Пушкиниана.

На Чёрной речке
Вадим Константинов 2

               В Санкт-Петербург!..
               Холодных...
               Смутных…
               Безумных лет,-
               Стреножа бег!..
               Чтобы в трактире
               У Демута
               Остановиться
               На ночлег!..
               А утром,-
               К Комендантской
               Даче
               Должны, конечно,
               Мы с Тобой
               Спешить!..
               Чтоб, как-то
               Обозначить
               Своё присутствие...
               И Боль!..
                01.2000.

             Фото из Интернета


© Copyright: Вадим Константинов 2, 2014
Свидетельство о публикации №114020601966
Ссылка:
http://www.stihi.ru/2014/02/06/1966
(Иллюстрация по ссылке)


День памяти Поэта
Игорь Лебедевъ

Москва. 10 февраля. Наши дни. Площадь у Никитских ворот. Церковь «Большое Вознесение».

На столе с бланками о здравии и упокоении лежит простой листок бумаги. На нем написано:

 «10 февраля
По окончании
Божественной литургии
Будет отслужена панихида по
Александру Сергеевичу
Пушкину».

День памяти Александра Сергеевича Пушкина.

Звучит речь молодого священника.

Александр Сергеевич Пушкин…

В этом храме, тогда еще недостроенном, проходило венчание молодого поэта с Натальей Гончаровой…

…18 февраля 1831 г. в церковь пропускали только родных и близких по пригласительным билетам…

…во время обряда, как рассказывали, Пушкин нечаянно задел аналой, с него упал крест и Евангелие, а при обмене колец одно из них тоже упало на пол, и погасла свеча. Пушкин побледнел и при выходе из церкви сказал: «Это недобрые предвещания»…

…из церкви Пушкин направился с женою в нанятую им квартиру в сохранившемся под номером 53 доме на Арбате…

….Санкт-Петербург. Снежное поле у Чёрной речки. Неподалёку - Комендантская дача (сейчас Комендантский аэродром)…

 Дуэль.

Стрелялись на пистолетах.

Выстрел  Жоржа де Геккерна (Дантеса).

Поэт смертельно ранен.

С места дуэли Пушкина везут домой.

Набережная Мойки, дом 12.

Врачи не смогли спасти, хоть и руководил ими сам  Н. Ф. Арендт*.

Рана оказалась смертельной.

Пушкин  скончался.

 29 января (10 февраля) 1837 года в 14:45.

В момент его кончины были остановлены часы.

Эти часы можно увидеть и поныне в музее, носящем имя Поэта, на Мойке, 12, - ПОСЛЕДНЕМ ЗЕМНОМ АДРЕСЕ Поэта Пушкина Александра Сергеевича…

Я памятник себе воздвиг нерукотворный,
К нему не зарастет народная тропа,
Вознесся выше он главою непокорной
        Александрийского столпа.

Нет, весь я не умру — душа в заветной лире
Мой прах переживет и тленья убежит —
И славен буду я, доколь в подлунном мире
        Жив будет хоть один пиит.

Слух обо мне пройдет по всей Руси великой,
И назовет меня всяк сущий в ней язык,
И гордый внук славян, и финн, и ныне дикой
        Тунгуз, и друг степей калмык.

И долго буду тем любезен я народу,
Что чувства добрые я лирой пробуждал,
Что в мой жестокой век восславил я Свободу
        И милость к падшим призывал.

Веленью божию, о муза, будь послушна,
Обиды не страшась, не требуя венца,
Хвалу и клевету приемли равнодушно,
И не оспаривай глупца.

(21 августа 1836)

Москва. 10 февраля. Наши дни. Площадь у Никитских ворот. Церковь «Большое Вознесение».

На столе с бланками о здравии и упокоении лежит простой листок бумаги. На нем написано:

 «10 февраля
По окончании
Божественной литургии
Будет отслужена панихида по
Александру Сергеевичу
Пушкину».

Звучит речь молодого священника.

Александр Сергеевич Пушкин…

День памяти Александра Сергеевича Пушкина.

Н. Ф. Арендт* - Арендт, Николай Фёдорович, (Николас Мартин Арендт) (1785, Казань — 2 (14) октября 1859, Санкт-Петербург) — крупный врач-практик, хирург. С 1829 года — лейб-медик Николая I.
А. С. Пушкин был с Н. Ф. Арендтом в дружеских отношениях, поэт пользовался его услугами. В последние дни поэта, Николай Фёдорович руководил его лечением и навещал раненого по несколько раз в сутки.


© Copyright: Игорь Лебедевъ, 2014
Свидетельство о публикации №214021002194

Ссылка:
http://www.proza.ru/2014/02/10/2194
(Иллюстрация по ссылке)


Наш вернисаж.


Портрет женщины. По картине Вейдена
Галина Котенко


Воздушен образ, благородна стать,
Нездешний взгляд задумчив и серьёзен:
Терпения тебе не занимать –
Учила жизнь поэзии и прозе.

Как лилия, с младенческой душой –
В ней чистота и строгость пуританки,
Ты можешь быть и светской, и святой,
И обойтись без помощи служанки.

Пусть хрупко тело – непреклонный дух
Пасть не позволит от интриг дворцовых;
В глазах огонь мятежный не потух,
Хоть тяготят условностей оковы.   

Не тихий омут – горная река
Таится в титулованном обличье:
Чистейший образец – на все века –
Изящества и кроткого величья.


04.01.2016

-
Иллюстрация: «Портрет богатой женщины». Рогир ван дер Вейден, 1465 г.
                Национальная галерея, Лондон.


© Copyright: Галина Котенко, 2016
Свидетельство о публикации №116010402720


Ссылка:
http://www.stihi.ru/2016/01/04/2720
(Иллюстрация по ссылке)


Корабли
Улекса фон Лу


КорабликораБЛИК ОРА, блик
моря, волны, и ялик, и бриг,
Синева и воды, и небес,
паруса, и вант сетчатый лес,
а берлинская синь - свежий бриз
вдаль летит облако - корабли.
Символ вечно живущей мечты -
вдаль уплыть нас зовут корабли,
расстоянья - хронометром длин
дуновений ветров Я и ТЫ.
Мы играем "в кораблик плывет",
наше чувство парит и растет,
корабликораБЛИК ОРА, блик -
чувств оракул, игры, и любви.

Картина Кристофера Эккерсберга (2 января 1783 - 22 июля 1853) "A Danish Yacht Passing Stevns" 1843-45 гг.


© Copyright: Улекса фон Лу, 2011
Свидетельство о публикации №111020102149


Ссылка:
http://www.stihi.ru/2011/02/01/2149
(Иллюстрация по ссылке)


Блюдце кузнецовского фарфора
Вадим Константинов 2


                Взяв в руки
                Невесомое почти
                И словно   
                Истончившееся блюдце,
                На поле чьём,
                Как будто на лугу
                Цветы замысловатые
                Растут...
                Исполнив то,
                Что грезилось давно,
                Ты можешь в самом деле
                Прикоснуться
                К былому времени!...

                И подержать его!..

                И полелеять несколько
                Минут!...
                05.02.2013.


© Copyright: Вадим Константинов 2, 2014
Свидетельство о публикации №114020202352


Ссылка:
http://www.stihi.ru/2014/02/02/2352
(Иллюстрация по ссылке)


Ю. Ю. Клевер. Буря на море. 1898
Иван Есаулков

Тяжёлые безрадостные тучи
Над бурным серым морем нависают,
Сквозь них едва пробился солнца лучик,
И чайки низко над водой летают.

А волны, белой пеною вздымаясь,
Уже ревут - и грозно, и безумно!
На берег набегают, разбиваясь
О камни и взволнованно, и шумно.

Нам слева видятся, на первом плане,
Останки лодочки полуразбитой.
И снова на мгновенье лучик глянет
Сквозь тучи, не найдя нигде защиты.

А те над морем громоздятся хмуро,
Обрушивая прямо в волны небо...
Морской пейзаж... и разыгралась буря...
И превратила берег моря в небыль!..


© Copyright: Иван Есаулков, 2016
Свидетельство о публикации №116042901771

Ссылка:
http://www.stihi.ru/2016/04/29/1771
(Иллюстрация по ссылке)



Россетти. 15. Аврелия
Дмитрий Ахременко


Аврелия, рассвет встречая новый,
Ты солнцу улыбнёшься невзначай
И целый мир, как будто очарован
Той красотой, что бьётся через край.

Аврелия, и солнца луч небесный
Вдруг заблудился средь твоих волос
А ты сама, как трепетная песня,
И Любишь ты, всё чувствуешь всерьёз.

Аврелия, за ранним туалетом,
Ты чувствуешь, что ты опять легка,
И всё что было, остаётся где-то,
Печали прочь умчат на облака.

Аврелия, всё может приключиться
И новый день лишь радость принесёт,
Листает жизнь нам вечности страницы,
Мы ощущаем сладких дней полёт.

Аврелия, на светлой, нежной коже
Лежит рассвета милая печать,
И улетает день, что нами прожит,
А новый день спешит свой путь начать.

Аврелия, прочь унесутся тени
Той ночи, что уже давно прошла,
Но только сердце светлое оценит,
Как жизнь мила, прекрасна и светла.

Аврелия, лишь милые мгновенья
Нам дарит жизнь, неся судьбы уют,
А ты прекрасна, словно день весенний
И птицы только для тебя поют.


© Copyright: Дмитрий Ахременко, 2014
Свидетельство о публикации №114012001873

Ссылка:
http://www.stihi.ru/2014/01/20/1873
(Иллюстрация по ссылке)



большая любовь...
Элла Гоник


       * * *

...светлые волосы льются волной,
хрупок изящный наряд,
в нежных движеньях — тихий покой,
вниз устремлён добрый взгляд.

...белый котяра в кресле сидит,
с мордочкой чёрной, как смоль,
смирный его так пленяет вид,
смирный он, правда... доколь?!

...девушка хочет тронуть кота,
нежно погладить его,
всем животным нужна доброта,
ласка важнее всего.

... смотрит в окно угасающий день,
в вазе прозрачной  — букет,
в комнате сумрак, и бродит тень,
лишь из окна льётся свет.

...нежным теплом картина полна,
лаской, души добротой,
в ней любовь большая видна,
скрытая за красотой...


         * * *

      9 сентбяря 2011

Иллюстрация - акварель Уильяма Хаенраетса "Нежное прикосновение"


© Copyright: Элла Гоник, 2011
Свидетельство о публикации №111090902801


Ссылка:
http://www.stihi.ru/2011/09/09/2801
(Иллюстрация по ссылке)




Великие имена.


Вспоминая Олега Ефремова
Ева Гущина


Вы ушли на излёте эпохи,
Как комета её осветив.
Но под терпкие женские вздохи
Всё звучит из «Плющихи»* мотив.               

Что ж, легендою стали Вы сами,
И без Вас опустела земля.
Ведь под Ваших ветров парусами
Жизнь театра, что флаг корабля!

Пусть полощет упрямое время
Ваши стяги, как твёрдый наказ.
Несмотря на нелёгкое бремя
Пламень творческих сил – не угас!

                23.10.12.

*В знаменитом фильме «Три тополя на Плющихе»,
  где О.Ефремов и Т.Доронина – в главных ролях,
  звучит песня А.Н. Пахмутовой
  «Нежность» (Опустела без тебя земля…)

21 октября Олегу Николаевичу Ефремову
исполнилось бы 85лет.


© Copyright: Ева Гущина, 2012
Свидетельство о публикации №112102304304

Ссылка:
http://www.stihi.ru/2012/10/23/4304
(Иллюстрация по ссылке)



Вспоминая Жерара Филипа.


Московские автографы Жерара Филипа
Мир Искусства Елены Грислис
               

                "На любовь отвечают любовью. Но мы хотим,
                прежде всего, чтобы наша взаимная любовь
                была еще более крепкой". Ж.Филип.


               15 октября 1955 года. В Москве на Внуковском аэродроме приземлился самолет с делегацией кинематографистов Франции. Она прибыла в порядке культурного взаимообмена, который стал знаковым явлением мирового процесса в целом. Стране, еще не опомнившейся от репрессий и лагерей, это казалось фантастическим, нереальным событием: к нам прилетело "НЛО", а это показатель, что СССР становится другой планетой. Ведь сам Фанфан-Тюльпан вышел на поле стадиона "Динамо" и произвел символический удар по мячу!

               И на самом деле, после смерти Сталина в духовной жизни народов Советского Союза стали происходить серьезные перемены. Они положили начало совершенно новым взглядам и подходам. По образному выражению известного писателя И. Г. Эренбурга, после долгой сталинской "зимы" наступил период "оттепели". Она коснулась прежде всего культурной жизни общества. Это проявилось не только в снятии наиболее жестких ограничений на деятельность мастеров культуры, но и в постепенном возобновлении культурных связей с зарубежными странами.


                а) друг земли по имени Жерар

           В этом фарватере и проходила в Москве и Ленинграде с 17 по 23 октября 1955 г. неделя французских фильмов. Визиту деятелей французской кинематографии придавался официальный статус, он был заранее запланирован и одобрен. И безусловно, прежде всего это был визит знаменитого, пусть и очень с до простоты скромного на вид, романтика французского экрана ЖЕРАРА ФИЛИПА. «Он был другом всей Земли, - писал о Жераре Филипе известный французский историк киноискусства Жорж Садуль. - Им восхищались в Москве так же, как и в Токио, в Варшаве, как в Мюнхене, в Мадриде, как в Пекине, в Калькутте, как в Лейпциге..."

          Еще за три месяца до своего визита в Москву, Жерар Филип написал письмо в журнал "Смена", в котором ответил на вопросы своих советских поклонников. Позволю себе частично привести его текст. Итак, "Письмо Жерара Филипа".

             "Отвечаю на письмо с просьбой рассказать читателям журнала, над чем я сейчас работаю в кино. Я снимаюсь в новом фильме Ренэ Клера «Большие маневры». Моя партнерша по фильму - Мишель Морган. В фильме показан обольститель, который так часто говорил женщинам о своей любви, что, когда он наконец полюбил по - настоящему, его словам уже никто не верил. Действие фильма развертывается в 1911 году в гарнизонном городке накануне маневров. Ренэ Клер нарисовал картину провинциальных нравов с бальзаковской язвительностью и остротой.
              Затем я буду сниматься в фильме, посвященном строительству плотины в горах («Большая плотина»). Я выступлю в роли инженера, вынужденного по болезни оставить начатое им строительство. Перед тем, как уйти, он подготавливает заместителя и добивается у администрации премии для рабочих...
              По окончании съемок я присоединюсь к делегации деятелей Французского кино, которая познакомит москвичей с лучшими французскими фильмами, выпущенными за последние десять лет.             
       Большое Вам спасибо за письмо. Прошу Вас принять заверение в моих лучших к Вам чувствах. ЖЕРАР ФИЛИП".
( Журнал "Смена"  №678, Август 1955).


                б) легендарные шаги по Москве            

         И вот Жерар Филип прилетел. В числе встречавших были заместитель министра культуры страны  В.Н.Сурин и посол Франции в СССР Луи Жокс. Существует коротенький документальный фильм А.Ованесовой об этом. Сразу же стоит поблагодарить операторов Вихирева Н., Левитана А., которые сделали столь ценный кинодокумент. И это не единственная хроника, которая постепенно пробивается из архивов. Позволю себе несколько прокомментировать от себя лично и этот, и другие известные мне кинодокументы. Итак, с трапа самолета спускаются актеры Даниель Дарье, Дани Робен, Николь Курсель, Жерар Филип, глава делегации депутат Национального собрания Франции Ги Дессон, председатель Национального киноцентра Франции Жак Флор, кинорежиссер Рэнэ Клер, киносценарист Пьер Бост и другие. Таким образом, из самолета выходят популярнейшие французские актеры и известные деятели.

            Французские гости, и прежде всего, Жерар Филип беседуют с величайшим мэтром советского кино Сергеем Герасимовым. В этой и последующих беседах в Доме кино чувствуется неподдельное обожание со стороны нашего корифея, который просто не отрывается от диалога. Замечу только, что далеко не у всех были такие возможности, какими обладал Сергей Герасимов "по протоколу". И действительно, даже с экрана хочется буквально "пить" очарование и лучезарность, которые исходили от беседовавшего с ним актера.

            И слова советским телезрителям, сказанные им по просьбе корреспондента "Литературной газеты", были удивительны.  Перед экскурсией по столице со ступенек гостиницы Жерар Филип произнес, наверно, самую короткую речь в своей жизни... но какую! "На любовь отвечают любовью. - сказал он сердечно. - Но мы хотим, прежде всего, чтобы наша взаимная любовь была еще более крепкой". Считаю, что это был его главный автограф. Слова любви... что может быть понятнее и дороже сердцам людей?!

           В московских кинотеатрах "Ударник", "Художественный" шли в это время французские кинофильмы "Тереза Ракэн", и конечно же, с участием Жерара Филипа - "Пармская обитель", "Фанфан-тюльпан" и "Красное и черное". Одновременно в Париже состоялась премьера художественного фильма «Большие маневры».

         А тем временем главный виновник торжества, влюбивший в себя к этому времени всех женщин на земле не только освидетельствует афиши, но и осматривает с другими достопримечательности столицы.  Памятник основателю Москвы Юрию Долгорукому, только год назад установленный на Тверской (тогда Советской) площади был  первым, где остановился автобус с гостями и куда ринулись толпы поклонников, желающие лицезреть своего кумира. Свою ручку для подписи протянутых к нему листков, фото, книг он держит всегда наготове. 

         И вот Жерар Филип на Красной площади. И здесь он оставляет следующий свой автограф, когда возлагает цветы к памятнику русским патриотам "Минину и Пожарскому". Очень ясно показано его лицо, приобретшее почти героическое выражение. Вообще и Царь-пушку и другие достопримечательности он осматривал с огромным интересом. Собор Василия Блаженного(16 век), находившийся в это время на реставрации всерьез удивил его своей редкой архитектурой. А  вот какая-то маленькая женщина в платочке подошла к нему с букетом и он внимательно наклонился к ней... И существует очень забавный анекдот по поводу. Когда он осматривал Красную площадь, к нему подошел один паренек и спросил:"Вы Жерар Филип?". "Нет", - пошутил актер. "Ну, конечно же, вы не Жерар Филип, а Фанфан-Тюльпан", - сказал находчивый мальчишка.

        А также с другими гостями делегации Жерар Филип посещает Московский государственный университет. Известно, что в 1949 году началось строительство нового корпуса университета на Воробьёвых горах, которое стало главным зданием МГУ. Открытие Главного здания МГУ состоялось 1 сентября 1953 года. Это было начало,  которое почти все выпускники вспоминают как "царственное". Ведь даже в столовых стояли дорогие фарфоровые сервизы. Это и многое другое предназначалось для 22 тысяч студентов, в том числе, из различных стран мира.

        Жерар был явно восхищен, он постоянно фотографировал наше советское "чудо света". Гостей проводили "наверх" и они увидели панораму Москвы с 24-го этажа "высотки". Делегацию кинематографистов пригласили и в самый большой зал университета, где проходили исключительно торжественные мероприятия. И здесь Жерар Филип оставляет свой новый автограф! Он держит в руках книгу Гюго на французском языке, подаренную ему студентками филологами Московского университета и в знак благодарности читает из нее главу.

                в)  начало с продолжением...

            17 октября. Московский Дом кино. Торжественное открытие "Недели французского фильма". Деятели французской кинематографии занимают места в президиуме. Вечер открывает заместитель министра культуры СССР В.Сурин.
Выступает также и посол Франции в СССР Луи Жокс.
Далее народный артист СССР Г.В. Александров представляет присутствующим гостей, среди которых глава делегации киноработников Франции Ги Дессон, режиссер Рэнэ Клер, актрисы Даниэль Дарье и Дани Робен.
Наконец, актер Жерар Филип с супругой. Здесь необходимо подчеркнуть потрясающее отношение к Анн. Он  представлял свою жену с невыразимой гордостью!

      Эта стройная и выразительная шатенка в белом длинном платье произвела, на мой взгляд, не менее сильное впечатление, чем ее легендарный супруг. Здесь я впервые как бы до конца рассмотрела ее. И скажу прямо: эта женщина впечатляюща! Но очевидно, что ей был совершенно чужд напускной артистизм и она всегда строго выдерживала когда-то усвоенное, как самомнение - "я не актриса". И это также был его автограф - лицо человека, а не идола, предпочитавшего делать пиар и рекламу путем брака. Анн устраивала его как серьезная и мудрая подруга, а вовсе не как "звезда". Присутствующие в зале при виде Жерара и Анн особенно горячо зааплодировали в знак приветствия и поддержки.

        И таких "автографов" в переносном смысле было немало: и в большом театре, и даже на футбольном поле. Жерар Филип искренне восхищался гениальным искусством балерины Галины Улановой и кадр одной из хроник запечатлел его кричащим из центральной лоджии: "Браво!!!"  Сам Фанфан-Тюльпан вышел на поле стадиона "Динамо" и открыл футбольный матч "Франция – СССР". Тогда был установлен мировой рекорд: восемьдесят процентов зрителей на матче были женщины. Это ли не автограф  новизны?!


        Не обошлось, что называется, и без "амуров", то есть легкого флирта. Доподлинно известно,что актрисе Ларионовой - «блондинке в голубом», действительно посвящал стихи Жерар Филип: якобы свидетельство хранится у ее потомков. Вот только до сих пор непонятно...где? То ли в Москве, то ли в Париже он писал ей на бумажной салфетке в ресторане?
Такая же катавасия с Касаткиной, которую по слухам едва "отбили" у него работники госбезопасности. Опять до сих пор путаются... где? Или у нас, или... на Западе? Ну а слухи о демонстрации во Францию образцов нижнего белья советского производства вообще мало лезут хоть в какие-то ворота.Пыталась уточнять, а вычитала об этом, но только насчет актера Ив Монтана, который с супругой Симоне Синьоре тоже приезжал в СССР.  Так рождаются мифы.

           Кстати, через два месяца в Париж и в Бордо приехала советская делегация. На Северном вокзале Парижа ее встречали Симона Синьоре, Ив Монтан, Жерар Филип. Надо отметить, что успех был неодинаковым: французских звезд и привезенные фильмы в СССР встречали гораздо теплее, советские же картины такого энтузиазма у французской публики не вызвали, особенно и далее в связи с подавлением советскими солдатами восстания в Будапеште в 1956 году. Правда, фильм "Летят журавли" с участием Татьяны Самойловой повернул многие мнения "вспять". К сожалению, Жерару Филипу по причине ранней смерти так и не удалось поймать своего журавля в небе: он так и не сыграл с этой уникальной актрисой в «Анне Карениной».   На вечере же, посвященном открытию Недели советского кино во Франции в 1955 году, Жерар Филип произнес речь, в которой возносилась честь и хвала советскому кино. В его словах явственно звучала благодарность за тот радушный прием, который ему только что оказали в Москве.


*    *     *

      Россия будет всегда помнить Жерара Филипа. Его автографы всегда с ней.
А мне хочется закончить сие повествование словами его друга и биографа Жоржа Садуля.  «К высотам гения его подняли сердце, его труд, его ум, в значительно большей степени, чем это сделала поразительная одаренность. Он был самой скромностью. Это не значит, что Жерар не осознавал свою славу и свой талант. Он знал себе цену. ...Сердечность помешала Жерару Филипу быть уничтоженным успехом, потоком поклонников и журналистов. Нужно было видеть, как его захлестнул водоворот толпы, готовой разорвать Орфея на части, чтобы поделить останки его в качестве реликвий. Он не обладал никаким другим щитом, кроме своего неиссякаемого обаяния. В улыбке, освещавшей уголки его губ, была ирония, но в ней не заметишь и следа высокомерия или презрения… В созданных им образах, как и в жизни, которую он вел, путь к главному указывал ему его ум… Он умел прислушиваться к велению своей совести…».


                май 2016


________________________


Читатели могут посмотреть фильм "Неделя французского фильма в Москве".
https://vk.com/video-66390709_171642648


© Copyright: Мир Искусства Елены Грислис, 2016
Свидетельство о публикации №116052300159

Ссылка:
http://www.stihi.ru/2016/05/23/159
(Иллюстрация по ссылке)



Театральные записки.


Абрикосовы - вахтанговские дети
Александр Ясень-Горелов


   Первопрестольная всегда была
гостеприимна и благосклонна к Людям открытым,
искренним, нравственно чистым.
   На протяжении более полутора веков,
одним из самых уважаемых купеческих семейств
в Москве был род Абрикосовых - многочисленный,
а со временем - очень и очень "разветвлённый".

   Об "славных купеческих деяниях"
(от производства сладостей, торговлей ими
до меценатства "по высшему разряду" - только 
строительство "мансарды" Московской Консерватории
успешно сберегло городской казне около миллиона
"золотых" рублей) этой почтеннейшей фамилии
и рассказано, и написано достаточно.

   А я попытаюсь рассказать Вам об могучем
"творческом ответвлении" от основного "родового
древа" - Андрее Львовиче, Александре Тихоновне,
Григории Андреевиче и Марине Михайловне(Кузнецовой)
Абрикосовых.
   Именно о Них и пойдёт моя неторопливая
"песнь белого стиха" - ибо только так и можно
попытаться рассказать об этих весьма не ординарных
людях - "Абрикосовых-Вахтанговских".
   Предупреждаю сразу моего возможного читателя -
я всегда искренне любил, уважал, уважаю и буду
ещё о-о-очень долго уважать и любить это воистину
"Благословенное Семейство", которое и я сам, и моя
семья знавали и в славе, и в горестях благословенное
Самим Всевышнем - Творчески, Человечески, Нравственно.

   А для подобного рассказа - подходит исключительно
"белый стих". Им-то я и попытаюсь рассказать об этих
Людях, Личностях, с кем мне посчастливилось работать
на одной Сцене и (не побоюсь этих слов) - верно дружить
до нынешних - весьма с-"мутных" времён.

   Ничего того, что в обычае (статично-нудному
повествованию) у "биографов", а именно - свехточные
даты, тщательный перечень сыгранных и репетировавшихся
ролей, многословных цитат из многочисленных рецензий
Их современников - не будет.
   Будет исключительно моя личная точка зрения
на прекрасных Людей, а не очередная "версия" об
известнейших "Творческих Работниках" прекраснейшего
Театра России (хотя рассказывать об Абрикосовых и не
коснуться их "актёрской сути" - не реально).

   Но, повторяю, - это будет только моя личная
   "точка отсчёта".
   Ведь и помимо меня есть великое множество
   общеобразовательных "источников информации" -
   газетные и журнальные статьи и вырезки, кино-
   и телехроника, театральная и кинокритика,
   пожелтевшие от времени программки триумфальных
   премьер, афиши - рассыпающиеся от времени,
   прекрасно написанные, профессионально отредак-
   тированные и отлично изданные мемуары Их коллег-
   современников. Читайте их...

   А начинать надо с самого начала - с Фундамента...
   Фундаментом Абрикосовых-Вахтанговских, которых лично
я знаю более сорока лет, а моя семья - ещё с довоенных
времён, была абсолютно естественные для Них - Вера
и элементарная (для Них)человеческая Порядочность,
основанные на непоколебимости моральных устоев
и редчайшей доброжелательности, заложенные
в Них генетически:

   "М о г   с д е л а т ь   
        д о б р о е   д е л о,
            н о   н е   с д е л а л   -   
                т р и ж д ы   п о д л е ц !"


   Во времена становления российского купечества
об всеобщей грамотности российского народонаселения
можно было только наивно мечтать и поэтому основой
взаимоотношений было не просто"золотое правило",
а - Неписанный Закон :

    "С л о в о   к у п е ч е с к о е   -   
              д о р о ж е   з о л о т а !"

   Только основываясь на абсолютном доверии
к партнёру и велись дела, которые у некоторых
вскоре становились "миллионными".
   Именно таким ярым "законником" и был основатель
Рода Абрикосовского - Степан, по прозвищу "Абрикосов",
дворовый человек помещиков Левашовых, что из села
Троицкого, Чамбарского уезда Пензенской губернии
Российской Империи (на чём, частично, видимо
и "погорел" в 1814 году).

   И прошло-то ведь всего четыре поколения,
но уже более 150 потомков достославного рода расселились
по Матушке-Земле - кто-то за Океаном, кое-кто поближе -
"В Европах"(и в Крыму), но и - в Первопрестольной...

  Об двух Академиках - отце и сыне Абрикосовых
(Алексее Ивановиче и Алексее Алексеевиче)"речи"
моей здесь не будет, хотя выдающиеся заслуги отца
в паталогоанатомии (Герой Социалистического Труда
и Лауреат Сталинской Премии), а сына - в физике
(тоже Премия, но уже - Нобелевская), были не менее
знаменательны в том роде деятельности, которую они
избрали, став в разные годы Академиками СССР и США.

   Отмечу, что имеются определённые доказательства того,
   что Лауреат Сталинской Премии - Народный Артист СССР
   Андрей Львович Абрикосов немало способствовал прекращению
   преследования своего дяди-хирурга по делу "Кремлёвских
   врачей-убийц". Да и мой матушке, когда нас вернули со
   "сталинского курорта" в заброшенной северной деревеньке
   Волоковая, Он одним своим звонком помог решить проблему
   с её трудоустройством в тогдашнем    Центральном Театре
   Транспорта, а впоследствии - в Малом Театре).
   "Чудны Дела Твои, Господи!"...

   А вот на московской, во все времена богатой
талантами, Сцене, с 30-х годов 20-го века, одной
из самых ярких артистических личностей стал правнук
Степана "Абрикосова" - Андрей Львович.

   О том, что это был далеко не самый "неслабый"
   Артист того - революционного, а значит - дерзкого
   и порою (но только не в случае с Андреем) самонадеянного
   поколения, говорит тот факт, что автор "Тихого Дона",
   на роль Григория Мелехова (этого Мученика Революции)
   в первой экранизации романа (1930 год, режиссёры И.Правов
   и О.Преображенская) одобрил именного Его - совсем юного
   (23 года!) вчерашнего слесаря и почти неопытного
   в "актёрском деле", а увлекающийся, но весьма
   "прагматичный" в работе Николай Охлопков, в своей
   первой постановке Шекспира, в роли Мавра не видел
   никого иного (хотя работа над образом у Абрикосова,
   тогда - "единственного", шла очень проблемно).

   Не менее успешными были Его дальнейшие работы
у Николая Охлопкова - и в "Аристократах", и в "Угрюм реке"
(в роли Прохора Громова), в Его прославленном
Реалистическом Театре.

   Художником-постановщиком этих знаковых для Страны
спектаклей, был подлинно "революционер от сценографии" -
"нарисовавший" множество других прекрасных спектаклей
у Охлопкова (в частности, став главным художником Малого
Театра - экранизированную "Вассу Железнову"), несколько
прекрасных кинофильмов ("Светлый путь" и "Особые гастроли",
а "заодно" - Московский Фестиваль Молодёжи и Студентов
1957 года) - Борис Георгиевич Кноблок.

   В одном "приватном" телефонном разговоре,
   известный кинематографист Борис Генрихович Вельшер
   мне "по секрету" поведал об одном интереснейшем
   "житейском эпизоде", прекрасно характеризующим
   Андрея Львовича, как хлебосольного хозяина
   и весьма "увлекающегося" Человека.
   Абрикосов-отец, после удачного съёмочного дня
   в "Секретаре обкома", возвращался домой в Высотку
   на площади Восстания вместе, с тогда ещё "периферийный",
   Владимиром Самойловым и Борисом Вельшером - молоденьким
   вторым режиссёром "Мосфильма") и дежурным администратором.
   Решили "отметить" свою хорошую работу прямо в 21-й "Волге",
   но при этом Андрей Львович совершенно упустил из внимания,
   что у Него в этот день - огромного значения, весьма
   "немаленькое", семейное торжество. Машина сделала
   три круга вокруг Высотки (Андрей Львович трижды "посещал"
   кабинет директора находящегося в доме "Гастронома",
   возвращаясь с пакетами).
   В итоге - было выпито три пол-литровочки медалированной
   "Столичной" и Андрей Львович попал под маленькую,
   но - "горячую ручку", своей супруги Александры Тихоновны,
   которая весь вечер ждала Его за накрытым столом со знаменитым
   на всю театрально-кинематографическую Москву семейным
   "гвоздём программы" - запечённой в духовке уткой с яблоками.
   Удачный съёмочный день было решено отпраздновать ещё разочек -
   "капитально"...
   Вот так, в кругу коллег-друзей Абрикосов-отец,
   отметил 37-летие своего брака с Александрой Тихоновной -
   матушкой Григория Андреевича. А Владимир Самойлов выехал
   в Горький только утренним поездом
   (на вечерний спектакль - не опоздал).

   Очень плодотворно работал
с Андреем Абрикосовым Сергей Эзенштейн.
   Его воевода Гаврила Алексич в "Александре Невском" -
роль далеко не "второго плана", - глубоко символична.
Он - умудрённый воин, эталон воинского долга, не только
спасает Героя Средневековой Руси - юного князя Александра
Невского, но и буквально "из- под носа" уводит невесту
у своего кинематографического "соперника" - Николая
Охлопкова в роли несколько "анархиствующего" Васьки Буслая.
   В гениальнейшем "фильме на века", единственным нравственно
достойным "противовесом" Ивану Грозному-Николаю Черкасову,
является именно Митрополит Филипп-Андрей Абрикосов.

   Не случайно, что до выявления всей подлинной
"актёрской мощи" Олега Ивановича Янковского, ни советские,
ни потом - российские режиссёры не решались на экранизацию,
исторически сверхсложной, "Эпохи Предсмутной".
  В их "артистической обойме" не находилось Артистов,
способных на работу над такими противоречиво-героическими
характерами: Иван Грозный, князь Курбский, Малюта Скуратов,
Митрополит Филипп.

   К сожалению, с приходом "новой исторической реалии"
порядком подзабыта прекрасная работа Андрея Львовиче
в заглавной роли фильма "Степан Разин", исторически очень
реалистично снятого Иваном Правовым и Ольгой Преображенской
в тоже весьма "смутном" 1939 году.
   На съёмках этого замечательного фильма, частично проходивших
в дельте красавицы Волги, Андрей Абрикосов очень опасно заболел
(скорее всего - брюшным тифом), но мастерство медиков и могучий
молодой организм победили смертельную болезнь.

   Видеть "вживую" работ Абрикосова-старшего
мне почти не посчастливилось, но люди, вкусу которых
я не могу не доверять (старшее поколение вахтанговцев,
Б.Г.Кноблок - человек безукоризненного вкуса, сценограф
и многогранный художник, сама одна из талантливейших
"Вахтанговских детей", прекрасный литератор - друг
детства и юности Григория Абрикосова - Анна Владимировна
Масс, да и моя матушка - обучавшаяся танцу у Ирмы, приёмной
дочери Айседоры Дункан и танцевавшая у Всеволода Мейерхольда
и в Московской Оперетте в 30-40 годы, хорошо знавшая именно
"театрального" Андрея Львовича в тех лет) не один раз говорили
мне, что в те годы, в театральной Москве равных Ему было
не более 7-9 человек - Михаил Царёв, два Бориса - Ливанов
и Бабочкин, оба Николая - Мордвинов и Хмелёв, Алексей Дикий,
Игорь Ильинский (в лучших своих работах) и Николай Павлович
Охолопков - всё более уходивший в режиссуру.

   Долгие годы поклонники вахтанговского
Театра вспоминали о величии трагедии Его Жана Вальжана
в "Отверженных" Виктора Гюго. Особенно - после французского
кинофильма с Жаном Габеном...
Невольно сравнивали работы этих великих Мастеров.
Спорящие обычно соглашались, что "сравнивать" - бесполезно:
одно дело - "белый" киноэкран, а иное - живая театральная
Сцена, где (не буду дальше продолжать эту мысль - Вы всё
отлично понимаете, что нельзя сравнивать игру двух великих
Артистов, что любое такое "сравнивание" - удел или профес-
сиональных критиков, или - дилетантов)...

   В Ленинграде - подлинные Титаны советских
   Театра и Кино - Николай Константинович Черкасов
   и Бруно Артурович Фрейндлих.

   О любвиобильности мужчин из рода Абрикосовых
в Москве (да и не только в ней) ходили легенды.
Что-ж, друзья...

   В числе великого множеств Талантов, дарованных Господом
   русскому Человеку, есть - увлечённость и неистовость.
   Работой, гражданским и человеческим долгом.
   Своими страстями. Бывало...

   Но будьте уверены - более нравственно чистых
Людей я мало встречал в артистической (не говорю уже
об т.н. - "богемной") среде, которую неплохо знаю с самого
раннего детства.
   Практически про любого "актёра", а уж тем-более
про таких "зубров", как Отец и Сын Абрикосовы, великое
множество "легенд" ходило и доныне ходит в "Стране-Закулисии".
Но вот в чём никто и никогда, даже при всём своём жгучем
желании, не мог обвинить Их - так это в театральных "склоках",
"разборках", не говоря уже о "подставах" и уж тем-более -
измене, или предательстве.

   Я сам много раз видел, как сам уже больной,
   Григорий Андреевич нежно ухаживал за уже
   неизлечимой Мариной Михайловной, которая в годы
   блистательного рассвета своей сценической
   и кинематографической карьеры, мужественно
   и решительно ушла со сцены и "из кадра", для того,
   что-бы Её любимый "Гришенька" был абсолютно спокоен
   за нежный покой в своей домашней "цитадели".
   А подобных примеров лично мне ведомо всего пять -
   Ариадна Гельц-Тур,
   Наталья Львовна Масс,
   сама Марина Михайловна,
   Констанция Францевна Роек,
   которая после замужества
   на Виталии Дмитриевиче Доронине
   и рождения дочери Елены (прекрасной
   "иллюстрации" отрицания утешительной для
   многих "побасенки" о "детях гениев",
   увы - покойной), почти "ушедшая в кулисы"
    Малого Театра.
   В "арьергарде" этого истинно героического "списка" -
   Муза Викторовна Крепкогорская, которая была не просто
   нежной женой, а - настоящим "психо-реаниматором"
   Великого Русского Артиста Георгия Александровича Юматова,
   на которого в последние годы Его жизни была объявлена
   настоящая травля - мерзкая, жестокая,
   бессердечная, постыдная.

   Отдельного и очень серьёзного "разговора"
заслуживает восстановление, а точнее - "академическое"
строительство разбомбленного в первую бомбардировку Москвы
здания Театра им. Вахтангова - 23 июля, когда во время ночного
дежурства на крыше Театра, погибли безымянный (увы!) пожарный
и прекрасный Артист, и педагог - первый театральный наставник
(и учитель "правил хорошего тона") А.Д.Папанова в Д.К. завода
"Каучук" - Василий Васильевич Куза, о котором Анатолий
Дмитриевич тепло вспоминал всю нелёгкую жизнь.
   Об том, что он увидел на Арбате в этот день,
в своём трагическом стихотворении рассказал Павел Григорьевич
Антокольский - старейший вахтанговец, режиссёр, драматург
и прекрасный поэт).
   Личная "симпатия" Иосифа Виссарионовича Сталина
к одному из своих "любимцев"(в будущем - директору Театра)
весьма благоприятно сказалась на том, что Столица получила
самое современное и оборудованное по самому последнему слову
театральной техники тех лет, здание на Арбате-26, радующее
всех нас с открытия сезона 1952 года и по сей день.
(Правда благополучное возвращение вахтанговцев из эвакуации
в Москву, не обошлось без "маленькой армянской хитрости"
Анастаса Ивановича Микояна - давнего и преданного
поклонника вахтанговского Театра).


   Г р и г о р и й   А б р и к о с о в -
       "П а н   а т а м а н
           Г р и ц и а н   Т а в р и ч е с к и й".

   Вот уж кого-кого, а Его, - "Поцелованного Богом"
Артиста, почти невероятной даже для вахтанговской Сцены,
"всеобъемлющей" драматической мощи, Капризная Дама -
"Планида Актёрская", навечно заставила носить "маску"
анархиствующего борца против Советской Власти, "крепкого
мужика" - "Пана атамана Грициана Таврического".

   На сегодняшний день Абрикосова-младшего
   (если не считать кино- и телезрителей,
   да тех вахтанговцев, кому сейчас далеко "За 35-ть")
   помнят по Его работам на сцене, по всей России не более
   9-10 тысяч человек.
   А ведь это был ярчайший - именно драматический Талант,
   которому даже в годы "славного советского театра"
   завидовали очень и очень многие "заклятые друзья-коллеги",
   которых и самих, как говорится - "Бог не обидел".
   Мало я видел более пронзительных сцен, чем в спектакле
   "Господа Глембаи" с Его и Юрия Васильевича Яковлева
   участием, которые я помню и по сей день. А Его :

   "Хочу я зрителю сказать теперь
    В начале представленья -
    Театр - Отец, Театр мне - Мать,
    Театр - моё предназначенье.

    Играл в провинции мой дед
    И покорял партер и ложи.
    И мой пра-правнук рампы свет,
    Когда-нибудь увидит тоже...

    Не признаю я тишь, до гладь -
    Люблю восторг и вдохновенье -
    Театр - Отец, Театр мне - Мать,
    Театр - моё предназначенье!"

   Эти Его куплеты из "Льва Гурыча Синичкина"
   всегда вызывали у переполненного Зала,
   как минимум - тройное бисирование.
   И Григорий Андреевич, как-бы нездорово себя
   не чувствовал в последние годы, снова и снова
   выходил к рампе и благодарил Зрителя, а мы - "монты",
   на "всякий пожарный" стояли за кулисами и видели то,
   чего зрителям видеть не должно - струящийся липкий
   пот и почти полуобморок от огромной усталости,
   этого Могучего Героя.

   Он не "играл репертуар", Он - подлинно жил на Сцене.
   Так было во "Фронте", в "Ожидании", "Будьте здоровы"
и "Мещанине во дворянстве", "Потопе, "Неистовом гасконце".
   Так было в "Великой магии", где Он - нежно
любящий свою смертельно больную дочь (Светлана Переладова -
ужасно ушедшая из жизни в страшную жару июля-августа 1984 года),
а Он - большой и сильный Человек(Отец!), не в силах Ей помочь
и хотя-бы на миг оттянуть то безжалостное мгновение, когда
для Его Любимой Дочери закроется "последний занавес"
в Её юной жизни.

   Елена Борисовна Добронравова - невероятно
   красивая необычайной чистоты необъяснимой
   небесно-душевной красотой, сокурсница Григория
   (курс первой Адельмы, истинно трагической
   вахтанговской Актрисы - Анны Алексеевны Орочко),
   блиставшая в роли Офелии рядом с Михаилом Астанговым
   в вахтанговском "Гамлете" 50-х годов,
   всегда с радостным восхищением вспоминала
   Их совместную работу в "Фоме Гордееве".

   Именно эта постановка, мудрого в своём величии
Рубена Николаевича Симонова, открыла всей Стране, а не одной
только театральной Москве, новую театральную Личность - Григория,
сына Андрея Львовича Абрикосова, всего два года, как выпорхнувшего
из могучего "Щукинского гнезда".
   "Фома Гордеев". И было это почти шестьдесят лет тому назад
в лето 1956, от Р.Х. - Отец и Сын Абрикосовы, впервые вместе,
на ставшей Им родной Сцене Московского Академического Театра
имени Евгения Вахтангова и за целых одиннадцать лет
до всенародной "Свадьбы в Малиновке".

   Абрикосов-сын в 1969 году в "Оперативной командировке"
играет Человека-Легенду - бесстрашного Разбойника-романтика,
Комбрига-анархиста - Григория Ивановича Котовского(через два
года после татушкинской "Малиновки").

   До  Него этот сложнейший и противоречивый
   человеческий характер смог воплотить на экране только
   Великий Арбенин 1941 года - Николай Дмитриевич Мордвинов.

   Их талантливый преемник - Владислав Борисович Галкин,
родится только в 1971 году, а Его "Котовский" выйдет на телеэкран
лишь через полвека - в ещё о-о-о-очень да-а-а-лёком 2010 году.


   В Е Л И К А Я    М А Г И Я
       И М Е Н И    Г Р И Г О Р И Й

   Андрей Львович блестяще воплощает образ
   Григория Мелехова в 1930 году таким, каким
   этого Мученика Революции видел автор
   эпохального романа-летописи.
   Родившегося в 1932 году сына нарекает этим -
   "опасливым" и очень редко встречаемым на Руси
   (после "Первого Смутного Времени")мужественным именем.
   Абрикосов-сын блестяще воплощает на Сцене
   и телеэкране сложнейший образ Григория Котовского
   в 1969 году, но входит в историю советского кинематографа
   под "имечком" своего другого анти-"героя" -
   "Грициан Таврического", блистательно сыгранного Им,
   со свойственным Абрикосовым, естественным для Них
   мастерством, в 1967 году, в прекрасной музыкальной
   комедии Бориса Александрова (либретто - Л.Юхвида и Г.Ярона)
   "Свадьба в Малиновке", где Он играет вместе
   с Андреем Львовичем - своим Отцом "по-жизни" и по-роли.

   "Бодрый", "Непоседливый", "Помнящий" -
   сильное, быстрое, но и, несколько, - злое имя.
   Ему свойственны - повышенная душевная чуткость,
   зачастую - ранимость. Недоверчивость и осторожность.
   Он очень не любит, когда Им командуют в мелочах,
   но внимателен к разумному совету (даже если этот совет
   исходит от не особенно "приятного", для Него и Его
   друзей, не всегда благожелательного человека).
   Очень разборчив в общении.Конкретен в своих поступках.
   Ненавидит наступающих не только Ему на "больное место",
   но мгновенно устремляется на помощь своим, попавшим
   в абсолютно любое жизненное "неуютство", друзьям.
   "Денди", в самом лучшем значении этой характеристики.
   Он всегда тщательно выбрит, всегда "с иголочки"
   одет-обут от самых лучших мастеров своего города
   (даже если это будет какая-то "Самая дырявая Дыра"
   провинциальной России).
   Подражает не Он - подражают Ему,
   с Его природным умом и вкусом
   (оттого и преследуют Его постоянно и повсюду
   завистливые взгляды Его весьма многочисленного
   "окружения").


   И З   С Т Р А Н Ы   "З А К У Л И С И И"

   Это очень хорошо известно всем "людям театра" -
у каждого спектакля, идущего на Сцене, или уже сошедшего
с текущего репертуара, кроме афишного наименования, есть 
и своё внутреннее "имечко"(т.с. - для "внутреннего
пользования").

   Так прекрасный "Антоний и Клеопатра"
   у вахтанговцев именовался несколько
   фамильярно: "Клёпа".
   Отличнейший "Степан Разин"
   (с безукоризненной режиссурой Михаила Ульянова
   и, как всегда в Вахтангове - великолепнейшей
   хореографией массовых сцен - Мариса Рудольфовича Лиепы),
   звался несколько усмешливо: "Скоморохи".
   И так далее - много-чего можно припомнить весьма
   и весьма интересного из жизни разных Театров...

   Но и Артисты - от "кушать подано" до "зубров",
имеют свои "внутренние" имена.Театр Вахтангова -
не исключение из этих всеобщих никем не писанных "правил".
   Далеко не всегда эти "прозвища" лицеприятны и лестны,
по отношению к носящим их (мне, увы, известны очень многие),
но "имячко" Абрикосова-младшего (а точнее - те искренние
интонации, с какими оно произносилось) было подлинной
иллюстрацией всеобщей любви "закулисии", когда говорили
о Нём, произнося Его "псевдоимя".
   "Пана Атамана" можно было услышать и у монтировщиков,
и у осветителей. Им грешили - "реквизит", костюмеры,
пожарные и мастера театрального грима.
   Да и коллеги не забывали(забываясь).
   "Планида"...

   Когда в самом конце 70-х годов сложилась
   наша "банная команда" - Ваш покорный слуга,
   Андрей Ярославцев, реквизитор Серёга Песков,
   "иррегулярно" - "Тоха"(Анатолий Меньшиков -
   блестяще игравший в "Ричарде третьем" лорда Хестингса,
   "в очередь" с Григорием Андреичем) и Он сам, я как-то
   исподволь, что-бы не только Его ухо резало пошловатым
   "имечком", стал обращаться к Нему "Грициан Андреевич",
   "Грициан Арбатский", или вообще - "Комбриг".
   Несколько раз мы ходили в Сандуны, но "трёхрублёвый"
   снобизм этих бань к нам "не прилип" и в итоге мы
   облюбовали бани Астраханские, как более "народные",
   где почти ни кто не лез к нам (а точнее - к "Грициану")
   со стандартными 100-граммовыми предложениями
   (употреблять которые приходилось, в основном, мне),
   где был отличный сухой пар (забота о вениках -
   берёзовых и особенно любимых Андреичем - дубовых,
   тоже лежала на мне - экс-к.м.с., периодически
   подрабатывавшему сеансами спортивно-посттравматического
   массажа, без дружеских сеансов которого "Комбриг"
   последние пять-шесть лет, с трудом  восстанавливал
   свою "офицерскую" выправку, которая так выгодно
   "оттеняла" Его от "блеска" более молодых людей
   (в том числе и - коллег) и в Театре, и в
   "благородном собрании" ВТО, и (чего греха таить!) -
   в фойе ресторана гостиницы "Белград".

   
   Н Е   П Р И З Н А Ю  Я   Т И Ш Ь   Д А   Г Л А Д Ь.

   Мне не хотелось писать эти последние строки,
но хорошенько поразмыслив и всё взвесив, я всё-же решил,
что - надо.
   Григорий Андреевич, все свои последние годы, начиная
с достославной "перестройки", как и добрые 95% Его коллег-
ровесников и ровесниц, практически не был занят ни на Теле-
видении, ни в Кино, а "нововведения" в реалии российской жизни
требовали очень и очень значительных "вливаний" и в медицину
(особенно для Него - в первую очередь, из-за болезненного
состояния матери - Александры Тихоновны, прогрессирующей
болезни супруги - Марины Михайловны, да и Его самого -
Несгибаемого), и в "бытовуху", которая стремительно съедала
все Его театральные и кинонакопления (вообще-то, глядя на Его
запущенный дачный участок под Чеховым, где так и не была
построена хотя-бы деревянная "сараюшка" - я справедливо
сомневался в реальности оных).
   
   Практически единственный надёжный и неутомимый(внешне)
кормилец Семьи - Он неустанно был вынужден "делать бабки",
как говорят теперь ровесники Его внука.

   Всё та-же ответственность.Прежде всего -
   перед собственной Совестью:
   "Слово купеческое - дороже золота!".
   А Он дал это Слово - тогда, в теперь
   уже очень далёком 1958 году, когда талантливая,
   удивительно очаровательная (даже по строжайшим
   театральным "меркам") и робкая Марина Кузнецова
   вошла в нерушимую Семью-"клан"(не без "опаски").

   Концерты, десятки и сотни концертов-встреч,
   бесконечные разъезды "по городам и весям"
   бескрайней Страны - Экс-СССР.
   Переполненные сверхблагодаными Зрителями Залы,
   в которых единственные подлинные знатоки
   и ценители Его неувядающего Таланта знали,
   что Он - не подведёт и приедет.
   Зимой - в Омск, Ижевск, Челябинск,
   Алма-Ату, Иркутск, Мурманск, Архангельск,
   Воркуту, Хабаровск,
   Летом - в Одессу, Ялту, Феодосию, Сочи,
   Новороссийск и Сухуми, Пятигорск.
   В Таллин, Ригу, Ташкент, Тбилиси, Баку,
   Минск, Кишинёв, Киев, Вильнюс, Ленинград -
   в любое время года, в любую непогоду.
   Зал всегда видел в Нём - Себя,
   свою молодую и горячую Нежность и Силу,
   Свою гордую и дерзкую Мечту.

   Зная Его гордость, обязательность, трудолюбие -
я ничуть не сомневаюсь, что в свои последние мгновения,
ничуть не веря, что в какие-то шестьдесят лет, Ему не станет
силы выйти на планшет отрадной Его сердцу с самого раннего
детства Сцены, Он - не думал об "вечном покое" -
Он жил словами Его (и - Отца) гимна:
   "Т Е А Т Р   М О Ё   П Р Е Д Н А З Н А Ч Е Н Ь Е !".


   П Л А Н И Д А
   Актёрская.Российская:"Вначале - изувечим, потом - увековечим!"
                (Ярослав Смеляков)

    Воистину - чудны Дела Твои, Господи!
    В 2008 году весьма скромно отметили
    Столетие Андрея Львовича,
    Григорию Андреевичу в 2012 году
    Исполнилось бы 80 лет,
    в 2013 году - 40 и 20 лет(соответственно), как Их не стало,
    уже 15 лет, как нет в живых Марины Михайловны.
    Народный Артист СССР, Народный Артист РСФСР,
    Заслуженная Артистка РСФСР - одна Семья,
    единая жизнь в Искусстве Великой Страны.
    Но только в июне 2015 года
    дирекция Театра Вахтангова задумалась
    об памятной доске на Смоленской-10-ть.


    P.S.: Теперь, когда Крым вернулся с состав России,
         его уроженцу - Народному Артисту СССР
         вполне достойно было-бы быть монументально
         увековеченным на Его "Малой Родине"...
         На чёрного гранита постаменте - "артиллерийского"
         чугуна гордо стоит могучий "Гаврила Алексич"
         (или - "Степан Разин")...
         (Александр Л.Ясень-Горелов, Москва. Март 2015 года).
   







 


© Copyright: Александр Ясень-Горелов, 2015
Свидетельство о публикации №215011500320


Ссылка:
http://www.proza.ru/2015/01/15/320
(Иллюстрация по ссылке)



Религия.


Глухомань, красота и страх
Юлия Марцинкевич

Глухомань, красота и страх
Тишины с отдалённым звуком.
Он запутался в деревах,
Но готов протянуть нам руку.

Быть потерянным, потерять.
Согласиться иль отказаться.
Твоё место там, где вся рать
Сил возьмёт тебя за запястья.

Так, пожалуйста, приходи,
Мой таинственный Бог, несмелый.
У меня ты такой один,
Зря ли сей трудный путь проделан.

Ты прощаешь всех, но карать
Уж пора тех, кто мир разрушит.
Всюду видят свою кровать,
Исполнители есть и уши.


© Copyright: Юлия Марцинкевич, 2015
Свидетельство о публикации №115021200289


Ссылка:
http://www.stihi.ru/2015/02/12/289
(Иллюстрация по ссылке)


Памяти наших товарищей…

Анатолий Павлович Тюнин

01.07.1937г. - 25.12.2015г.




25.12.15г. от сердечного приступа умер Анатолий Павлович Тюнин. Светлая память

Игорь Лебедевъ
Светлая память Анатолию Павловичу ...

К 9 мая готовим к выходу новый Альманах "Победа" (8-й выпуск), туда войдут работы Анатолия Павловича "Меня война солдатом не застала (очерк седьмой)" и "Пленный", которые были уже ранее опубликованы в Московском перманентном журнале «Наблюдатель жизни» в 2015г.
№8
http://www.proza.ru/2015/11/22/2414
№9
http://www.proza.ru/2015/12/06/2504
Слово писателя будет жить и нести свет правды еще многим и многим читателям...
Светлая память!..


Он освобождал село Сторожевое
Анатолий Павлович Тюнин


Рассказ внука
                Всё что ни случалось с нами плохого, всё это происходило из-за германцев
                Иван Грозный

Дедушка мой, Поташов Пётр Максимович (13.05.1924 – 30.06.2003 гг.), родился, рос, учился и жил до и после Великой Отечественной войны в большом (даже по довоенным меркам) селе Старая Тишанка Таловского района Воронежской области.
Место его теперь уже прошлого жительства не так уж и далеко от села Сторожевое Первое, название которого запало в его сознание с января 1943 года на всю оставшуюся жизнь. И вот при каких совершенно непредугаданных обстоятельствах…
Ещё в мирное время Пётр без особых усилий закончил четыре класса сельской школы, успел, что очень пригодилось позже, поработать трактористом в колхозе. А тут нежданно-негаданно взбесилась проклятая война, развязанная Адольфом Гитлером.
Летом 1942 года немецко-фашистские войска вплотную подступили к городу Воронежу, нашему областному центру. После ожесточённых и кровопролитных боёв, круглосуточных налётов вражеской авиации на позиции регулярных войск Красной Армии и ополчения, бомбардировок красивейшего центра всего Черноземья германским войскам и войскам их сателлитов удалось оккупировать западные кварталы города.
Сноска: Враг смог тогда захватить только правый берег реки Воронеж, на её левый берег фашистов так и не пустили воины Красной Армии, бойцы ополчения и городские партизаны. – Прим. А.Т.
На близлежащую железнодорожную станцию Таловая да и в саму Тишанку валом повалили бесчисленные толпы растерянных и голодных беженцев. Многие из них рисовали растревоженным крестьянам жуткие картины гибели городских стариков, женщин и детей. Некоторые из пришлых, возможно, со злым умыслом сеяли панику среди местного населения, пугая колхозников неотвратимым нашествием немцев. Как будто в подтверждение их зловещего карканья над Тишанкой вскоре загудели, завыли моторами чужие самолёты. Сначала на головы местных жителей и эвакуированных граждан полетели, посыпались градом пропагандистские бумажки, в которых всячески расхваливалась райская жизнь в Германии. В листках благодетели с небес, кроме всего прочего, настойчиво призывали советских граждан убивать жидов и коммунистов, склоняли бойцов Красной Армии всем и сразу бросать оружие и добровольно сдаваться к ним в плен.
А в одну из тяжких и тревожных ночей гитлеровский бомбардировщик сбросил на железнодорожный узел станции Таловая бомбу в тысячу килограммов, которая вдребезги разнесла воинский эшелон с оружием, следовавший на фронт. Тишанская ребятня, в числе которой вертелся и Петя Поташов, слывший до объявления войны тихим и усидчивым пареньком, несколько раз на день поспешала на станцию подбирать неразорвавшиеся патроны, куски свинца и разные железки. Патроны деревенские непоседы, рискуя лишиться глаз и пальцев на руках и ногах, бросали в костёр или разряжали, впрок запасаясь порохом. Свинец подростки плавили, превращая его в тонкие «блинчики», которые использовали как грузила для рыболовных снастей. Рыбу ловили в озёрах и ближайшем Битюге, левом притоке Дона, разнообразя скудеющую с каждым днём бабушкину стряпню.
К слову, у некоторых старожилов Тишанки до сих пор сохранились свинцовые заготовки тех далёких военных лет. И всё ещё можно при желании разглядеть некогда глубокие рваные раны на уцелевших пристанционных деревьях, как и люди, убитых или посеченных в ту жутко огненную ночь.
Петру не исполнилось и восемнадцати, когда его вместе с одногодками призвали в действующую армию. Поначалу он и другие новобранцы попали на сборный пункт в районный центр Новую Чиглу. Оттуда разношерстную толпу лохматых деревенских парней пешим ходом направили в провинциальный городок Борисоглебск. Недалеко от железнодорожной станции Поворино и началось ускоренное погружение желторотых юнцов в строгую армейскую жизнь. Сначала их обмундировали, поставили на пищевое довольствие. Выдали каждому по сапёрной лопате, котелку, кружке, фляге, вещевому мешку, словом, сделали ну очень похожими друг на друга. Первое время, бывало, не отличить даже односельчанам, где Ванька, а где Петька или Мишка из числа ближайших соседей.
То ли так показалось сельской вольнице с остриженными под нуль волосами, то ли на самом деле так оно и было, как в течение двух длинных и несытных месяцев строгие командиры настойчиво пытались научить их азам военного дела. Ребят поднимали на ноги ни свет, ни заря часто по надуманной, естественно, тревоге. Приказывали подолгу вышагивать строем, терпеливо вразумляли, как при стрельбе из винтовки системы Мосина попасть в самое «яблочко» и как можно дальше и тоже прицельно метать противотанковые, противопехотные гранаты, бутылки с «бензином». Чтобы овладеть приёмами рукопашного боя, на том же пыльном огромном полигоне, вытоптанном сотнями новеньких ботинок, будущие пехотинцы с юношеским задором кололи штыками чучела воображаемых гитлеровцев, малыми сапёрными лопатами срубали их ненавистные соломенные головы. Всякое могло случиться в предстоящих боях, тем более в рукопашных. Так наставляли необстрелянную молодёжь бывалые фронтовики, успевшие в недавнее время повстречаться с японцами, белофиннами и гитлеровцами лицом к лицу. Как бы там ни было, но не успели многие новобранцы, у каждого из которых за плечами было, а то и не было по 3–4 класса семилетки, научиться, как следует ползать по-пластунски, вникать в тактику рукопашного боя, а их начальная школа выживания в обстановке, близкой боевой, внезапно закрылась. Вместо положенных по довоенному уставу РККА шести месяцев обучения курс молодого бойца командование ограничило половиной должного срока.
Грозно погромыхивающий день и ночь в ста километрах фронт, истекающий кровью наших воинов, настойчиво требовал и нетерпеливо дожидался свежего пополнения. Так что уже 1 ноября 1942 года новоиспечённый рядовой Петр Поташов вместе со своими однокашниками, среди которых преобладали юноши из Таловского района, принимал присягу на верность социалистической Родине и рабоче-крестьянской Красной Армии.
Вновь сформированную воинскую часть, в которой предстояло воевать нашему дедушке, походным маршем от той же станции Поворино направили в подчинение 141-й стрелковой дивизии 40-й армии Воронежского фронта. По осенним разбитым просёлочным дорогам, часто обходя обезлюдевшие хутора и сёла, молодые защитники Родины, продвигаясь вперёд, до места назначения, целую неделю растаптывали стынущую грязь. Наконец, 7 ноября 1942 года их подразделения, измученные распутицей, добрались до излучины Дона, в полусотне километров южнее города Воронежа.
Да, в учении было всё-таки легче, чем круглосуточно выстаивать торчмя в глухой обороне, которую заняла их часть, сменив уставших бойцов, защищавших наши левобережные позиции. Как всегда, по пресловутому закону подлости, не обстрелянной молодёжи выпало воевать с мадьярами, хорошо вооружёнными и поднаторевшими в летней кампании сорок второго, которые по теплу успели зарыться глубоко в чужую землю. Кроме губительных и постоянных налётов немецкой авиации, венгерские войска не скупились на артиллерийскую, миномётную, пулемётную, ружейную и автоматную стрельбу. Вдобавок к их щедрому смертоносному меню огневых средств, с половины ноября залютовала холодная русская зима.
Вопреки утверждениям послевоенных западных умников, из числа продажных политиков и таких же журналистов, при 25 – градусном морозе бедствовали не только немцы или их более квёлые союзники – венгры, словаки, русины, итальянцы и румыны. Холодно, да и, чего греха таить, очень голодно приходилось и советским солдатам, особенно на переднем крае обороны, утопающем в глубоком снегу. Не спасали ни ватные брюки, ни ватные куртки под шинелью у каждого пехотинца, ни сено, ни солома под ногами в окопах и в стрелковых ячейках. Из-за беспрерывных обстрелов с вражеской стороны тыловым службам доводилось доставлять бойцам завтраки и ужины с большим запозданием исключительно под покровом кромешной осенней и предзимней темноты.
Нам с вами, дорогие читатели, сейчас трудно представить, каков был тогдашний солдатский рацион. При такой стуже на душу каждого бойца полагалось… девятьсот граммов перемёрзшего хлеба, который удавалось разрубать на ломти топором. Нисколько не согревали ни суп, ни солдатская каша, моментально остывающие в металлических термосах по дороге от «ближайшей» полевой кухни до передовой.
Да, очень тяжкой и опасной оказалась окопная жизнь молодого пехотинца. Если и было трудно, как казалось тогда, в учебке, то, каково будет в предстоящем бою, пулемётчик Пётр Поташов пока что не имел ни малейшего представления. Он был в то время первым номером в пулемётном расчёте. При нём постоянно находился помощник (заряжающий), который переносил короб с тремя дисками для «Дегтярёва».
(Сноска: «Дегтярёв, пехотный, образца 1927 года. Один из популярных и испытанных видов автоматического оружия во время Великой Отечественной войны и после неё. Он уступал свои позиции лишь пистолету-пулемёту Шпагина (ППШ-41) и винтовке системы Мосина. – Прим. А.Т.»
В какой-то степени обоих воинов-первогодков утешало то, что вражеские огневые позиции можно было разглядеть невооружённым глазом, значит, они были в пределах досягаемости их надёжного оружия. Справа венгерские траншеи высились заснеженными брустверами в 400-500 метрах, с левой стороны – немного подальше, в семистах. В морозной мгле над наружной насыпью чужих траншей иногда мелькали и моментально исчезали каски венгерских солдат, ведущих круглосуточное наблюдение за укреплениями советских подразделений. Однако «Дегтярёв» неразлучных друзей-пулемётчиков в этом случае помалкивал, не давая противнику обнаружить и засечь своё местоположение.
В случае внезапной атаки мадьяр пулемётчики, так они утешали себя, успеют встретить вражеских солдат разящими очередями и уничтожить их на дальних подступах к нашим блиндажам. Только бы не проморгать, не проспать внезапной венгерской контратаки!
Но никаких таких неожиданных поползновений с венгерской стороны, слава Богу, не случалось. Поэтому Пётр с напарником, мало-помалу обживаясь на передовой линии обороны, негласно условились между собой дежурить у пулемёта, сменяя друг друга. Первую половину суток возле РПД-27 стоял первый номер, вторую – заряжающий. Или наоборот. Каждый из дежуривших по ночам изредка постреливал короткими неприцельными, но беспокоящими очередями в сторону окопов мадьяр, часто меняя позиции. Отогревались пулемётчики, дремавшие на ногах, как и другие сослуживцы, изнурённые тяжким солдатским бытом и свирепым холодом, оригинальным способом, залезая тоже посменно под «сурчины».
Так солдаты, особенно те, которые из Малой Тишанки и других окрестных сёл, называли узкие щели, выдолбленные ими в передней стенке промёрзшего окопа или траншеи, в которые они, один Бог знает как, протискивались сурками. В тесной норе, укрывшись «одеялом» из сена или соломы, бойцы старались хоть на короткое время отойти от всепроникающей стужи и вздремнуть хотя бы самую малость...
«Где щель, там солдат проползёт, где свалится, там и спит». Эту солдатскую шутку-прибаутку озвучил и подарил красноармейцам удивительно сметливый человек, который, скорее всего, сам победствовал в окопах то ли в германской, то ли в гражданской или финской войнах…
И пока кто-то из наших озябших пулемётчиков собрался передохнуть, забившись под «сурчину», и затянуться всласть и без оглядки самокруткой, попробуем вместе с вами, уважаемые читатели, вникнуть в самобытную речь пехотинцев, используемую в дедушкиной полосе 40-й армии. Безо всякого сомнения, любой крестьянский парень, призванный из лесостепной зоны Воронежской области, знал о жизни сурков, селившихся на тамошних сухих пригорках, всё или почти всё. Осторожные и по-солдатски сметливые зверьки вели скрытный образ жизни. Возле основной норы вожак многочисленного семейства обязательно насыпал достаточно высокий земляной холмик-«сурчину», с которого он, как взаправдашний часовой, вёл наблюдение за окружающей обстановкой. Как только появлялась крылатая тень хищника в небе или приближались к его мирно пасущейся колонии иные огромные четвероногие, двуногие земные обитатели сёл и хуторов, остроглазый наблюдатель подавал пронзительный свист – сигнал опасности. Проворные самки и беспечный молодняк, кто мгновенно, кто, посуетившись, исчезали в многочисленных околонорках (принорках). Но бессменный страж нырял под «сурчину» последним, как и полагается главе большого сурчиного семейства или, если хотите, как отважному капитану корабля.
Думаю, теперь и вы поняли, почему так поступали замёрзшие недавние деревенские парни, основной костяк Красной Армии, прячась от жгучего мороза и пронизывающего ветра под «сурчину».
Но, как изредка случалось, и на самой передовой, перед многорядной колючкой вражеской линии фронта, под разрывами падающих снарядов и миномётных мин, без особого приглашения залетающих в окопы и траншеи, губительного пулемётного и ружейного огня, выпадали для воинов настоящие именины сердца. Это ли, вы только представьте, не настоящий праздник для измученных солдат, когда в канун Нового года, точнее, 29 декабря 1942 года, дедушкину роту сняли с переднего края и отвели в недалёкий тыл. Счастливчикам так и было заявлено, коротко, но ясно: «В тыл, товарищи бойцы. Исключительно для вас – новогодний подарок…»
Только больно короткой оказалась передышка, свалившаяся на товарищей бойцов так нежданно-негаданно. Едва успели полусонные и отощавшие солдатики, промёрзшие до самых косточек, пройти санитарную обработку, наспех помыться в тёплой водичке полевой баньки, сменить грязное и завшивевшее бельё, как из уст ротного прозвучала боевая задача.
По приказу штаба фронта полки 141-й стрелковой дивизии в срочном порядке перебрасывали из-под Гремячьего, Костёнок, Пашенково и Архангельского в неведомом направлении. (В район «Сторожевского плацдарма».– Прим. А.Т.)
Расстояние в какие-то два-три-четыре десятка километров солдаты успешно и без потерь преодолели за несколько часов. И это притом, что брели они под покровом кромешной вьюжной ночи, казалось, черепашьими шагами. Сначала двигались они по заснеженным прибрежным лугам. Потом вошли в пахучую сосновую поросль, обогнули северную окраину незнакомого села, в окнах которого не мелькнуло ни единого огонька, на улицах не повстречалось ни одного гражданского лица. Ожидаемого лая всечасно бодрствующих дворняжек, как правило, первыми встревоженных вторжением чужаков в их владения, никто из бесшумно передвигающихся военнослужащих не услышал. (Обитатели прифронтового села Аношкино были своевременно эвакуированы военными и местными властями. – Прим. А.Т.)
Наконец, солдаты, резко свернув от крайней избы, направо, перебрались по гладкому льду замёрзшего Дона с левого берега на противоположный, уже невидимый вражеским наблюдателям. Без серьёзных происшествий в предрассветных морозных сумерках, скользя и матерясь втихомолку, пехотинцы, некоторые из которых, как и наш дедушка, в первый раз взобрались на высокую гору, поросшую редким леском.
Утром седьмого января сорок третьего года подразделения 141-й стрелковой дивизии скрытно от противника заняли линию обороны неизвестной дивизии. Правда, через некоторое время это не станет особой тайной для прибывших из-за Дона пехотинцев. Они узнали от бывших хозяев, что расположились в готовых окопах 25-й гвардейской стрелковой дивизии. С лета сорок второго года её бойцы отвоевали у немцев, мадьяр, словаков, русинов правобережный горный (стратегически важный!) пятачок лесистой местности, который они удерживали в течение полугода. Но долго расслабляться новосёлам на обжитых позициях гвардейцев, передислоцированных в район села Селявное и «Ореховой рощи», не пришлось.
В одну из ненастных январских ночей по приказу штаба сороковой армии части 141-й стрелковой дивизии во главе с подполковником С.С. Рассадниковым, покинув плацдарм, выдвинулись к венгерским оборонительным рубежам, опоясавшим юго-западную сторону села Сторожевое Первое.
Иногда дедушка, погружаясь в подробности фронтовых будней, в некоторых местах воспоминаний, неожиданно принимался живописать в лицах. Посмеиваясь больше над собой, чем над товарищами по оружию, он рассказывал родным и близким по случаю какого-нибудь домашнего застолья, как перед первым наступлением бойцам подносили по сто боевых граммов. До того курьёзного для него случая красноармеец Поташов, не бравший в рот спиртного и не куривший цигарок, вдруг ни с того ни с чего заартачился: «Не пил на гражданке, бубнил он, ещё больше бледнея, и сейчас пить не буду…». Однако старшина, как и все они, слишком торопливый и больно исполнительный командир младшего звена, то ли шутя, то ли серьёзно прикрикнул на заупрямившегося трезвенника: «А ну пей, деревенщина, кому приказано!» Исполнительный солдатик в ту же минуту опрокинул порцию ледяной жидкости, мгновенно опалившей то ли холодом, то ли жаром, ему сразу было не понять, полость рта и пищевод. Выпил, почему-то крепко-накрепко зажмурившись, и, естественно, ничем не закусывая. А рядом стояли, глотая тягучие слюнки, наоборот, некоторые любители тяпнуть на даровщинку глоточек водочки, надеясь, что кто-то из непьющих товарищей ослушается начальство и тайком передаст закадычному дружку маняще побулькивающую фляжку. Только напрасными оказались их «любовные» страдания. Старшина был строг, но справедлив, проигнорировав чьи бы то ни было пагубные пристрастия, да ещё и не положенные армейским уставом. Так что осушили по сто наркомовских граммов в их взводе все до единого бойца. Кто-то из красноармейцев на импровизированной, по-теперешнему, поляне лишь на чуток утолил жажду хмельным напитком, а кто-то на мгновение унял растревоженное сердцебиение…
Только на четвёртые сутки, преодолев какие-то два коротких (в мирной жизни!) километра пересечённой местности, бойцы, как мечталось каждому из наступавших, незаметно для противника, заняли исходные позиции в трёхстах метрах от села Сторожевое 1-е. Три батальона пехотинцев 141-й стрелковой дивизии настороженно замолкли в тягостном ожидании. И вот она, сигнальная ракета, вмиг поднявшая залёгших бойцов в атаку. Увязая по пояс в глубоком рыхлом снегу, цепи красноармейцев медленно и неуверенно приближались к первой линии мощных укреплений противника. Рядом месили валенками снежную целину воины-сибиряки, вооружённые новенькими ППШ. Это о них дотошные сослуживцы Петра разузнали, что парни из Сибири намного легче, чем местные, воронежские, солдаты переносят зимнюю стужу. А ещё, на удивление однополчан Петра Поташова, автоматчики из далёких восточных областей отлично ориентировались среди незнакомых многочисленных оврагов и холмов, укрытых снегом.
Однако, как планировали командиры и как очень желали солдаты, застать врасплох недремлющего противника, к горькому сожалению, не удалось. Засевшие глубоко в передовых окопах, на миномётных и пулемётных площадках, замаскированных на склонах пологих оврагов, мадьяры встретили густые цепи увязающих в снегу бойцов ураганным огнём. Стреляли очумелые венгры, напуганные зимней контратакой русских, из всех видов оружия, которое было в их арсенале.
Красноармеец Пётр Поташов в том первом бою был заряжающим в пулемётном расчёте. Не успели они с наводчиком сделать несколько шагов вперёд, как того ранило в руку. Пришлось дедушке быстренько оттащить пострадавшего товарища за взгорок, в более безопасное место, и наспех сделать перевязку.
Между тем, вражеский огонь всё усиливался и был настолько плотным и губительным, что бойцы, все до единого, валились лицом в снег, как подкошенные. Так и лежали штурмовые цепи стрелков на белом покрывале колхозного поля все разом, убитые наповал и ещё живые. Кроме прицельных автоматных и пулемётных очередей, солдат стал донимать крепчавший во второй половине дня мороз и ледяной ветер со стороны Дона. Ни от того, ни от другого – никакого спасения. Вот так и застопорилась контратака, задуманная на высокий темп наступления.
Командиры и их подчинённые, распластанные на открытом пространстве, вынуждены были, не шевелясь, терпеливо ждать темноты, несущей спасение. А она, проклятая и такая желанная, казалось, не наступала целую вечность. За время вынужденного ожидания дедушка успел снова стать первым номером, а помощником – новичок из их отделения. «Дегтярёв» так бы и остался стоять на сошках, нацеленный безмолвным дулом в сторону противника, однако проползавший мимо командир взвода гневно скомандовал наводчику: «Пулемёт на снег!» И вдобавок обругал обоих тем же повелительным, но скорее миролюбивым тоном: «Ребята, ё моё!.. Вам что, жить надоело?!» Дисциплинированные пулемётчики ещё глубже зарылись в снег. Но уберечь РПД –27 им не удалось. Младший лейтенант, как в воду глядел. Не успел озабоченный взводный удалиться, как шальная вражеская пуля угодила в затвор пулемёта, следующая за ней – сильно покорёжила диск.
Когда совсем стемнело, оставшиеся в живых пехотинцы отползли подальше в сторону сторожевского леса, исчезнув из поля зрения не на шутку растревоженного противника. Пересчитали своих подчинённых отцы-командиры и, что называется, чуть не прослезились, такими прореженными оказались ряды атакующих. Так из 180 человек дедушкиной роты в живых остались всего-навсего 32! И в других ротах потери оказались такими или почти такими же огромными. Радовало лишь одно: поле боя, обильно политое солдатской кровью, осталось за наступавшими красноармейцами. Потому что мадьяры не решились контратаковать вероломных большевиков в ночных условиях. Ведь больше всего на свете самые усердные союзники Гитлера боялись рукопашных схваток, в которых летом и осенью они несколько раз сталкивались с гвардейцами 25-й дивизии, настоящими мастерами ближнего боя. Имея над защитниками «Сторожевского плацдарма» численное превосходство, венгры всякий раз, ретируясь, трусливо прятались, как казалось им тогда, за более надёжными спинами немецких предводителей.
Между тем, из-под хутора Титчиха к уцелевшим бойцам из резерва пришло спасительное пополнение, и приободрившиеся остатки батальонов, все разом с вновь прибывшими пехотинцами, быстро и энергично устремились в атаку по ранее утоптанному снегу. На этот раз венгры не устояли, не выдержав натиска красноармейцев, и отступили в спешном порядке. А наши бойцы впервые оказались в их траншеях и окопах, внутренне удивляясь продуманной и надёжно обустроенной венгерской обороне.
Не успела боевая пехота, разгорячённая контратакой, слегка отдышаться и привести себя в мало-мальски божеский вид, как в 23.00 тех же суток последовал новый приказ командира роты о продолжении наступления на следующую линию обороны врага. Вскоре и она была буквально сметена нашими подразделениями, почувствовавшими вкус первой победы.
Очевидцы боя, из военных и эвакуированных сторожевчан, сразу и позже расскажут, как засидевшиеся в глубоких окопах венгерские вояки давали дёру за их третью, тыловую линию укреплений, и ещё дальше, гораздо дальше сел Мастюгино, Скупой Потудани и Уколово…
В разгар удавшегося ночного броска дедушка наш с десятикилограммовым повреждённым «Дегтярёвым» на плече и с винтовкой наперевес бесстрашно вскочил во вражеский блиндаж, освещённый мерцающим светильником. Как очутился красноармеец Поташов внутри блиндажа, так и оцепенел от леденящего страха, вмиг сковавшего всё его юношеское естество. Да и как, скажите, не ужаснуться ему и не впасть в полный ступор?! В полумраке чужого помещения он разглядел красноармейца, распятого, вроде иконописного Иисуса Христа, на грубом деревянном кресте. Скорее всего, час-другой тому над ним надругались венгерские палачи. Всё тело казнённого солдата было изрезано, истыкано острым кинжалом, сплошь и рядом виднелись свежие кровоподтёки и ссадины. Преодолев испуг, Пётр обошёл крест вокруг и увидел на спине мученика пятиконечную звезду, вырезанную извергами. Она зияла обширной влажной красной раной. Возле места пыток и страданий бедняги, на поверхности стола, лежал раскрытый партийный билет воина. Значит, озверевшие человекоубийцы пытали коммуниста, выбивая показания до тех пор, пока советский боец не поплатился за своё непокорство собственной жизнью…
(Сноска: Это был излюбленный метод издевательств и казней, применяемый венгерскими военными преступниками, который беспощадные живодёры точно таким же образом опробовали в моём селе, дико глумясь над ранеными красноармейцами, колхозными трактористами, среди которых была женщина.
В конце июля и начале августа сорок второго года мадьярские каратели, ворвавшись в Сторожевое, жестоко пытали на глазах родных многих сельских стариков и подростков, огульно и бездоказательно обвиняя тех и других в пособничестве партизанам. – Прим. А.Т.)
Не помня себя, дедушка пулей вылетел из блиндажа и ринулся догонять товарищей. Но в ту ночь рядовой Поташов ещё не совсем понял и не осознал целиком, что попал он во вражеский блиндаж, предназначенный вовсе не под солдатское жильё, а для изощрённых пыток военнопленных Красной Армии. И наш дедушка, тогда ещё такой молоденький солдатик, был настолько обескуражен жуткой картиной казни, что тут же дал себе тайный зарок никогда не вступать в партию большевиков. Иначе, как мерещилось в подавленном сознании оробевшего паренька, его ожидала участь однополчанина, попади конкретно он в лапы озверевших палачей. Так умереть, не приведи Господь, было очень страшно!
Не забывал дедушка, после войны поведать любимому внуку о том, чего другим не рассказывал. Как в освобождённом селе Сторожевое и на его южных окраинах он и уцелевшие товарищи торопливо извлекали из свежих воронок от мин и снарядов, из чужих траншей раненых и павших боевых друзей, уже запорошенных непрекращающейся позёмкой. Молча, без скорбной мелодии военного оркестра и почестей ружейными выстрелами, опускали они окоченевшие трупы или искромсанные осколками останки солдат в братскую могилу, огромную воронку, оставленную взрывом бомбы или крупнокалиберного снаряда. Рассыпчатому сторожевскому чернозёму был предан тогда и труп убитого в бою односельчанина Ивана (его фамилия нам пока неизвестна), призванного служить в один день с Петром.
Траурные церемонии, уточнял дедушка, проходили в ускоренном темпе, потому как боевая обстановка не позволяла солдатам ни коим образом расслабиться. Ведь за селом, в полукилометре от центра Сторожевого, их, наверняка, дожидались недобитые, но боеспособные вражеские подразделения. Да и оплакивать погибших в бою красноармейцев, если честно признаться, было некому. Только злоба и ненависть к наглым оккупантам беспрестанно росла в сердцах каждого из молодых воинов, подавленных присутствием на скоротечных погребениях павших боевых друзей и товарищей.
Уже после демобилизации, навещая осиротевшую и горюющую мать Ивана, дедушка не торопился и рассказывал, повторяя много раз бедняге, где и как погиб её отважный и дорогой сыночек Ваня – единственный кормилец…
В следующую ночь, роковую и в то же самое время удачливую для бойца Поташова, их роте предстояло занять узкий участок третьей, замыкающей, полосы обороны противника, окружавшей блиндажами и траншеями разрушенное село Сторожевое с юго-запада. На этот раз во вражеских окопах вместо венгров, в панике бросивших огневые позиции, красноармейцев встретили затаившиеся немецкие гренадёры, прибывшие по тревоге из города Острогожска и села Довгалёвки. Дедушке, как и многим его боевым товарищам, было известно, что фашистские гранатомётчики, кроме стрелкового оружия, имели при себе по две гранаты с длинными ручками, которые они закрепляли на голенищах сапог.
И надо же было такому случиться, что в конце завершающего боя за Сторожевое 1-е, 14 января 1943 года, одна из тех противопехотных гранат, брошенная окаянным фрицем, взорвалась в 2–3 метрах от дедушки Петра.
Это было первое осколочное, но и не последнее ранение красноармейца Петра Поташова. И пропал бы наш дедушка ни за понюшку табаку, не будь на то, как сказал поэт, Господня воля…
Контуженный, весь залитый кровью, в изорванной шинели он пролежал без сознания на снегу при трескучем морозе и не затихающем ветре около двенадцати часов. Совсем бы окоченел раненый, но вдруг почувствовал, что кто-то бегло шарит по карманам шинели и гимнастёрки, прижимается тёплой ладонью к оголённой шее. Оказывается, искал у него документы или злополучный футляр смерти не мадьяр и не немец, а добравшийся к нему ротный санитар. Видно, это был достаточно опытный медбрат, который, нащупал-таки у него слабый пульс. Следовательно, в окровавленном красноармейце, убедился он, ещё теплился остаток цепляющейся чуть ли не за соломинку молодой жизни. Опоздай санитар на немного, раненый умер бы от большой потери крови и сильного переохлаждения. Никому неизвестно как дедушкин спаситель сумел дотащить на своих двоих истекающего кровью бойца до медсанбата. Тринадцать осколков немецкой противопехотной гранаты вонзились в тело красноармейца Поташова. Особенно пострадало его лицо. Десять кусков и кусочков рваного фашистского металла хирург извлёк в военно-полевых условиях, а три из их множества так и остались, завязнув глубоко в мышцах тела, по счастью, не задев жизненно важных органов.
Оглохшему от взрыва красноармейцу, пришедшему в сознание, смогли как-то докричаться другие раненые на сортировочном эвакопункте в районном центре Давыдовка. Они растолковали ему, что переутомлённый военврач, закончивший затянувшуюся операцию, будто бы изрёк своим ассистентам: «Глубоко застрявшие штучки нам не извлечь, – они счастливчику на долгую память»… Вот потому Пётр Максимович и вспоминал часто село Сторожевое, в освобождении которого и он, рискуя жизнью, принимал активное участие.
Лечение бойца Петра Поташова, по дюже строгим фронтовым меркам, «легко» раненного вражеской осколочной гранатой, продолжилось и благополучно завершилось в госпитале города Мичуринска Тамбовской области.

               



Пока дедушка долечивался да пока усердно учился в танковом батальоне на механика-водителя (как бывалый колхозный тракторист!), его к тому времени гвардейская 141-я стрелковая дивизия 40-й армии Воронежского фронта продвигалась с боями на запад. Но защитник Отечества Пётр Поташов так и остался в её рядах до полной и безоговорочной капитуляции фашистской Германии и своей демобилизации.
Уже в качестве механика-водителя повоевал он на лёгком британском пехотном танке «Валентайн». Эти иноземные танки, вспоминая, каждый раз чертыхался Пётр Максимович, были со слабой противоснарядной и противогранатной бронёй. К тому же достался их экипажу экземпляр явно недоукомплектованный. В иноземной машине не имелось ни рации, ни переговорного телефонного устройства в шлемофонах танкистов. Сейчас забавно представить всё это, но в бою не до смеху было, когда командир танка, восседавший в башне над механиком-водителем, бывало, на полном ходу машины подавал Петру команды толчком ноги по танкошлему или по плечам поочерёдно: «Стой!», «Вперёд!», «Направо!», «Налево!» и так далее. Словом, получили советские танкисты чисто английский подарок, скорее всего, по капиталистическому принципу: «На тебе, Боже, что нам, союзникам вашим, негоже!». Иное дело – управлять отечественным среднетяжёлым надёжным танком Т-34, таким подвижным и таким маневренным, и даже тяжелобронированной махиной ИС («Иосиф Сталин»). Эти грозные машины начала и конца Великой Отечественной войны пришлись по душе в то время квалифицированному механику-водителю, от профессиональных навыков которого зависела не только живучесть боевой машины, доверенной ему, но и жизнь членов экипажа.
Однако дедушка уже в конце войны получил второе ранение, на этот раз более критическое, чем в бою за село Сторожевое. После госпиталя строгая врачебная комиссия всё-таки признала его годным к несению воинской службы, но ещё более придирчивые военспецы усадили танкиста Петра Поташова за … руль грузовика, позже – за привычные рычаги – трактора. Приказ на то он и приказ: надо было оперативно доставлять, куда следует и кому нужно необходимое армейское имущество. Таковыми оказались превратности военной судьбы механика-водителя, безоговорочно и навсегда списанного командованием из состава экипажа танков любого типа.
Радостная весть об окончании войны застала гвардии старшего сержанта Петра Поташова в отвоёванном у гитлеровцев восточно-прусском городе-крепости Кёнигсберг, к тому времени уже бывшем очаге германского милитаризма.
Однако с Германией дедушка распрощается навсегда лишь в мирном 1947 году.
На фото:  пехота в обороне, декабрь 1941 года (вверху);  танкист Петр Поташов (слева), 1944год.

P.S. Пользуясь случаем, хочу искренне поблагодарить жителей Красноярского края Кудрявцеву (Поташову) Валентину Петровну и её сына, Илью Владимировича, дочь и внука гвардейца Петра Максимовича Поташова, освобождавшего в январе 1943-го года вместе со своими боевыми товарищами моё родное село 1-е Сторожевое – населённый пункт Воинской Доблести, за их помощь в создании очерка.
Свидетельство о публикации: 21.04.15 10:53 479150

Ссылка:


Тайна забытой победы
Тюнин Анатолий Павлович


   Очерк

                Всё проходит, но не всё забывается*

                Иван   Бунин

Военно-исторический очерк «Территория войны: «Сторожевской плацдарм» близ Сторожевого» был обнародован в системе Литсовет 1 мая 2013 года. После его публикации появились отзывы, комментарии, позже письма.
Ёмкие по содержанию мини-рецензии В.Н. Бычкова (Барнаул, Россия), А.И. Одарюка (Харьков, Украина), Владимира Янцена (Halle, Германия) и многих других читателей подкрепили мою уверенность, что интерес к «Сторожевскому плацдарму», главному из нескольких на Среднем Дону, возрастает.
Но самое удивительное, что об этом плацдарме начали узнавать всё больше жителей села 1-е Сторожевое, причём жителей всех возрастов, под «носом» у которых защитники плацдарма победы вели оборонительно-наступательные операции с августа 1942 года до середины января 1943 года.

Сноска*: Настоятельно рекомендую познакомиться с отчётом о пресс-конференции, которая состоялась в Германии 28 января 2014 года: «Даниил Гранин в Берлине: русский солдат, перед которым встал Бундестаг». Касаясь взаимоотношений между Россией и Германией, ветеран Великой Отечественной войны сказал: «… время идёт, и приходит осмысление событий, расставляются новые акценты, но страшные злодеяния фашистов не забыть. Ненависть чувство тупиковое, в нём нет будущего. Надо уметь прощать, но надо и помнить…»…


 Г.К. Жуков о «Сторожевском плацдарме».

Возвращаясь к нашей проблеме, напомню заявление представителя Ставки Верховного Главнокомандования генерала армии Г.К. Жукова, побывавшего на отвоёванном у врага клочке гористой местности (длиной до 13 километров и шириной около восьми) в канун первой наступательной «Острогожско-Россошанской»* операции: «Да, плацдарм имеет для нас значение…»
Пребывая долгие десятилетия в тени крупномасштабных сражений за Москву и Сталинград, о которых, по понятным причинам, ежечасно, ежедневно, ежегодно велись передачи по радио. О грандиозных битвах за эти города писали одновременно и часто в газетах, журналах, показывали в кино, потом и по телевидению.
«Сторожевской плацдарм», «занимаемый немецкой армией с 5-17 августа 1942 года отдельными силами Воронежского и Брянского фронтов был взят и удерживался до января 43 года»*. Между тем, именно этот плацдарм представлял собой одну из непреодолимых преград перед гитлеровской ордой на её пути к Сталинграду и Кавказу.
Однако стратегический по многим параметрам «Сторожевской плацдарм» на многие десятилетия, намеренно подчёркиваю, был вычеркнут официальными лицами из живой человеческой памяти.
И всего лишь лет шесть назад забытый плацдарм начал заново возрождаться в умах, но уже других поколений.
Первым, кто возвратил плацдарм из небытия, открыв его широкому кругу читателей, был собкор воронежской газеты «Коммуна» Николай Кардашов, опубликовавший острокритический, напористый очерк «Забытый плацдарм» (2008). В том же году россошанский писатель-краевед Михаил Тимошечкин обнародовал военно-патриотический очерк «Удар со «Сторожевского плацдарма».
Оба очерка, появившись в печати к 65-летию «Острогожско-Россошанской»* активной операции, начавшейся с территории «Сторожевского плацдарма» вблизи села Сторожевое 1-е, стали полной неожиданностью для большинства жителей городов и сёл Воронежской области.


Сноска*: «Острогожско-Россошанская» наступательная операция длилась две недели. За это время с 12 по 27 января1943 года потери противника составили около 130 тысяч человек, разгромлено 16 дивизий. За масштабность эту операцию назвали «Сталинградом на Среднем Дону» По мнению историков, она сыграла важную роль в «Сталинградской битве». (Википедия).

В 2012 году в связи с 70-й годовщиной «Сторожевского плацдарма» вышел одноимённый сборник воспоминаний ветеранов 25-й гвардейской стрелковой Краснознамённой дивизии (составитель и редактор П.М. Золотарёв).
А в прошлом году под редакцией того же собирателя военных материалов о плацдарме появился сборник статей «Война: от Воронежа до Сталинграда». Обе эти книги содержат особо ценные статьи-свидетельства участников боёв на территории Среднего Дона, некоторых других авторов, имеющих прямое или косвенное отношение к тем далёким событиям.
Во втором сборнике, замечу попутно, опубликован шестой очерк из моего цикла «Меня война солдатом не застала…».
В связи с семидесятилетием подвига на земле Среднего Дона нововоронежская газета «Мой город»* напечатала несколько репортажей, посвящённых самоотверженным и мужественным защитникам плацдарма.
Чтобы осмыслить значение «Сторожевского плацдарма», который послужил трамплином для освобождения села Сторожевое 1-е частями 141-й стрелковой дивизии, без пространного вступления нам никак не обойтись.
Но уверяю вас, что среди большого количества цитат, писем и авторских ремарок, особая роль Сводного штрафного батальона и армейской штрафной роты будет оценена по достоинству.
В конце главы «Тайна забытой победы» вы откроете для себя новые имена бойцов-участников последнего боя в нашем селе.
Однако не будем торопить события, а начнём излагать их неспешно или, как проговаривали древние римляне умную фразу «festina lente» (нам ближе следующий вариант перевода этого изречения: не делай наспех!).

                Обстоятельства места и времени

Александр Одарюк и Владимир Янцен, побывавшие в разное время в селе Сторожевое 1-е, посещали места ожесточённых боёв, слышали не придуманные истории из первых уст живых свидетелей о последствиях отгремевшей разрушительной войны, о чудовищных злодеяниях немецких, особенно венгерских захватчиков, увязших перед огненным плацдармом.
Другие авторы отзывов, неравнодушные или, пусть косвенно, но сопричастные к событиям кровавого сорок второго года, знакомые и совершенно неизвестные мне люди, не только продвинули работу над последней главой очерка «В тени «Сталинградской битвы», но и внесли значительный вклад в историю «Сторожевского плацдарма».
Сноска*: (Нововоронеж, город-спутник Нововоронежской АЭС, в котором живут и на которой трудятся две трети жителей Сторожевого. Город расположен в 15-ти километрах от села, на левом берегу Дона, АЭС - в пяти километрах. - Прим. А. Т.).
Немногие имена защитников плацдарма ещё можно воскресить молодым поисковикам во время сезонных работ на территории войны вблизи Сторожевого. Какое-то число имён воинов, погибших на сторожевской земле, удаётся обнаружить в копиях архивных документов, ставших доступными с 2008 года.
Однако подсчитать даже приблизительное количество убитых на плацдарме и вокруг него вряд ли когда удастся. Но прекращать поисковые работы, то ли в тиши кабинетов, то ли в благоприятное время года на местах отгремевших сражений не следует, ни в коем случае.
Нередко, казалось бы, безнадёжные усилия поисковиков заканчиваются бурным проявлением смешанных чувств: печальных и радостных. Это когда среди останков защитников плацдарма ребята находят медальоны смерти с сохранившейся и читаемой информацией, ордена и медали, солдатские котелки с фамилиями их владельцев, двигатели сбитых советских самолётов или танков с заводскими номерами. Проржавевший металл, полуистлевшие листочки бумаги будто начинают общаться с нами, подсказывая фамилии обладателей обнаруженных находок, адреса их родных и близких.
К сожалению, материалы об окончательном сражении за село Сторожевое 1-е, в котором участвовали подразделения 141-й стрелковой дивизии 40-й армии Воронежского фронта, пока не доступны подавляющему большинству читателей нашего региона. Даже тем, о ком я уже говорил, моим молодым землякам, не безразличным к боевой истории села Сторожевое 1-е.
Мало кто из них знает или вообще не в курсе, что подготовка 141-й стрелковой дивизии к освобождению Сторожевого 1-го в середине января 1943-го проводилась под командованием полковника Фёдора Михайловича Кишкина*, подменившего заболевшего подполковника Семёна Сергеевича Рассадникова.
Сноска*: (Ф.М. Кишкин, полковник, заместитель начальника штаба 40-й армии. Похоронен в Воронеже на Ленинском проспекте, переулок Мостостроителей. Братская могила №1, похоронен 281 человек. Погиб 12 января 1943 года. Был награждён орденами Красной Звезды, Боевого Красного Знамени, командовал в июле 1942 года 206-й стрелковой дивизией.
С 10 по 12 января 1943 года командовал 141-й стрелковой дивизией)».
Случилось непредвиденное на «Сторожевском плацдарме»: Ф.М. Кишкин командовал 141-й дивизией - освободительницей села в течение… 2-х суток. Какая, вы только вдумайтесь, суровая несправедливость!
Пятая глава «На «Сторожевском плацдарме» мемуаров генерал-лейтенанта П.М. Шафаренко «На разных фронтах», если кто из вас её читал, заканчивается мажорной нотой: 25-я гвардейская стрелковая Краснознамённая дивизия - приготовилась к решающему наступлению со «Сторожевского плацдарма».
Но, в каком направлении выступит дивизия П.М. Шафаренко, ответ пришлось поискать во многих источниках.
Хотя, казалось, чего выискивать? Именно 25-я дивизия, а ни какая другая, по мнению её бойцов и командиров, озвученному комдивом на страницах мемуаров, просто обязана, должна была освободить село Сторожевое 1-е*.
Однако в канун «Острогожско-Россошанской» операции позиции 25-й гвардейской дивизии, выстраданные и оплаченные кровью воинов-гвардейцев, внезапно начали занимать полки 141-й стрелковой дивизии, воевавшие на правом фланге, в 2-3-х километрах выше по течению Дона.
Заключительной фразой, брошенной вскользь, тогда ещё генерал-майор П.М. Шафаренко под занавес главы всё же обмолвился, что он-де успел скоординировать совместные действия с правым соседом. То есть с командиром 141-й, как и каким образом следует им поддерживать друг друга во время предстоящих боевых действий. Однако по приказу самостоятельного и волевого командарма-40 К.С. Москаленко предстояло штурмовать «мощный опорный пункт врага в Сторожевом» именно 141-й стрелковой дивизии..
А гвардейцам, захватившим и оборонявшим плацдарм по поручению Ставки в течение полугода, совершенно неожиданно* надлежало выдвинуться в направлении «Ореховой рощи» - «сильному узлу обороны противника». Она располагалась в паре километров севернее села Урыво-Покровское (обе выделенные фразы принадлежат П.М. Шафаренко. - Прим. А.Т.).
Сноска*: «В той войне, которую знаю я, киношный пафос отсутствует, и когда, допустим, офицер, который командовал взводом или ротой, рассказывает, что нас поддерживал такой-то танковый корпус, такая-то авиационная дивизия», - это, как правило, ложь. Откуда ты знаешь, какой корпус тебя поддерживал? - по-моему, ты даже не имеешь права это знать, во всяком случае, начальство гораздо крупнее тебя не в курсе.
Даже имена своих товарищей не всегда знаешь, потому, что выбивают очень быстро: ты вот сидишь, предположим, в окопе, зелёная ракета, звучит команда: «По направляющему! Вправо! Влево! Вот, собственно, и вся война, и люди, которые должны выскакивать, поднимаются: по ним стреляют, и они бегут».
                (Из монологов бывшего штрафника во время Отечественной войны Эрнста Неизвестного,  ныне всем известного скульптора)..

Мы с вами ещё не раз вернёмся к не выдуманной фразе штрафбатовца Эрнста Неизвестного, когда речь, например, зайдёт о беспрерывной, как сейчас говорят, ротации командиров 141-й стрелковой дивизии со дня её переформирования из 407-й стрелковой дивизии в 141-ю стрелковую дивизию (с декабря 1942 года по ноябрь 1945 года).

Вот такой жребий, как снег, беспрерывный и обильный в январе сорок третьего, выпал на головы воинов обеих дивизий…
Уточню: 141-ой стрелковой дивизии, авангардные батальоны которой должны были идти одновременно с частями других подразделений 40-й армии в первом эшелоне наступающих войск, было приказано выбить фашистов из сёл 1-е Сторожевое, Архангельское. И сразу же, нисколько не мешкая, с боями стремительно продвигаться далее в северо-западном направлении, к сёлам Оськино, Костёнки, Гремячье, также оккупированным союзниками фашистской Германии.
М. Тимошечкин, автор очерка «Удар со «Сторожевского плацдарма», с первой и до последней страницы, не упускает из поля зрения читателя 141-ю стрелковую дивизию. Михаил Фёдорович охотно сверяет её координаты относительно местонахождения 25-й и других стрелковых дивизий и полков, задействованных в набиравшей темп «Острогожско-Россошанской» зимней операции.
Однако на страницах его объёмного очерка, к большому сожалению, так и не нашлось места для прямой или косвенной речи непосредственных участников освобождения Сторожевого 1-го, Архангельского или села Оськино. Вы обязательно познакомьтесь с его очерком. В нём столько захватывающих рассказов и пересказов из других документальных источников о военачальниках, танкистах, пехотинцах других дивизий и танковых бригад, особо отличившихся в ходе первых дней стремительного наступления.
Герои январских боёв, научившиеся к тому времени профессионально воевать, воодушевленные первыми значительными успехами обрушения глубоко эшелонированной вражеской обороны, и сейчас достойны нашего восхищения.
Но в замечательном очерке, снова оговорюсь, нет рассказов героев из числа тех бойцов, кто штурмом взял наше село.
И только под занавес повествования у М. Тимошечкина появилась куцая информация, констатирующая факт, что путь основных сил 141-й стрелковой дивизии пролёг юго-западнее села 1-е Сторожевое.
Первопричиной авторской скупости на подробности о контратаке 141-й дивизии на сторожевской узел обороны противника, по-моему, явилось то, что М.Ф. Тимошечкин не располагал достаточными сведениями об этой дивизии. Тем более, он не имел ни малейшего представления о Сводном штрафном батальоне, который осуществил дневную «разведку смертью» по направлению к Сторожевому, вызвав огонь противника на себя. (Так подобные вылазки штрафников намного раньше «Острогожско-Россошанской» операции окрестили солдаты-штрафники, стоявшие насмерть в Сталинграде).
Уму непостижимо, но уже на следующий день остатки Сводного штрафного батальона с такой же яростью атаковали «в лоб» неприятельские позиции в селе 1-е Сторожевое.
Однако не знал автор очерка «Удар со «Сторожевского плацдарма» и о 1-й армейской штрафной роте, готовой штурмовать заснеженные высоты по-над Доном из левобережного села Аношкино.
Так что же случилось на самом деле январским днём сорок третьего года? Наше село в три тысячи довоенных подворий, к тому времени превращённых в пепел и кучи глины, оказалось неприступной крепостью, которую надо было окружить, гарнизон в нём уничтожить силами дивизии, усиленной (так сказано в очерке) двумя батальонами 253-й стрелковой бригады.
Авторы других воспоминаний о тех далёких событиях добавляют, что кроме двух батальонов 253-й бригады, в операции была задействована мобильная артиллерийская бригада под командованием Александра Чапаева*.
Только нигде не оговорено, что бойцы штрафных рот и батальонов, вступая в рукопашную с немцами и мадьярами, орудовали, вы не поверите, чаще сапёрными лопатами, заточками, штыками винтовок, потому что самих винтовок подчас на всех не доставало. Фашисты, особенно мадьяры, боялись штрафников, как огня, и пускались от них наутёк. Ведь ни немцев, ни мадьяр их инструкторы таким приёмам рукопашного боя (с применением подручных средств) не учили…
Сноска*: «… В течение полугода артиллерийская бригада, которой командовал сын В. И. Чапаева, поочерёдно занимала боевые порядки на участке фронта от Воронежа до Коротояка. В первой половине 1943 года, когда дело шло к освобождению Воронежа, артиллеристы-чапаевцы заняли и удерживали плацдарм у села 1-е Сторпожевое. (Виталий Жихарев. - «Коммуна», Воронеж, №8 (25045), 19. 01. 2008).
А Сводный штрафной батальон и 1-я армейская штрафная рота, оказывается, были тоже направлены по личному приказу командарма-40 К.С. Москаленко в распоряжение командира 141-й стрелковой дивизии.
         И как вы думаете, зачем и почему штрафбат и штрафрота вдруг понадобились на «Сторожевском плацдарме»? Догадались? Молодцы! Если нет, поясню.
Дело в том, что более грамотные в военном деле немцы на Восточном фронте, сохраняя убывающую живую силу и технику, начали пускаться на всякие хитрости. Так, в окопах 1-й линии своей обороны они оставляли лишь боевое охранение. Зато во 2-й, 3-й линиях сосредотачивались основные силы. Как полагали «стоумовые» хитрецы, перед контратакой русские обрушат непременно на передний край их малолюдной обороны всю мощь артиллерийского и залпового огня установок М-13, нанесут бомбовые удары вхолостую. А целые и невредимые их бравые солдаты, переждав напрасный огонь сотен орудий, устроят атакующим красноармейцам «горячую» встречу.
Но коварный замысел врага вскоре был раскрыт. И чтобы не тратить бессмысленно и понапрасну боеприпасы, Верховный Главнокомандующий И. Сталин отдал распоряжение командующему Воронежским фронтом Ф. И. Голикову всенепременно организовать разведку «боем» в канун «Острогожско-Россошанской» операции.
Цель демонстрационной разведки: выявить местонахождение основных сил и огневых точек противника, находившегося в глубокой обороне. Командующий Воронежским фронтом передал приказ Сталина командарму-40. К.С. Москаленко, которому на участке его фронта давно были известны «секреты» оборонительных позиций немецко-фашистских войск, в том числе и в районе села Сторожевое 1-е. Однако даже он, на редкость смелый и самостоятельный военачальник, не мог ослушаться консервативного генерал-лейтенанта Ф.И. Голикова и в свою очередь приказал комдиву 141-й стрелковой дивизии Ф.М. Кишкину произвести дневную разведку Сводному штрафному батальону 12 января 1943 года.*
      Сноска*:"Там, на Волге, тогда решалась судьба нашей Родины - Советского Союза. Сформирован наш штрафбат был в соответствии с приказом войскам Сталинградского фронта № 073 от 13.08 1942 года, всего только через полмесяца после объявления того исторического документа (приказа наркома обороны № 227, известного под названием приказ Сталина: "Ни шагу назад!" - Прим. А.Т.)  Имел тогда наш штрафбат номер ПЕРВЫЙ. Почти одновременно с ним (на два дня раньше) формировался штрафбат Воронежского фронта и ещё некоторые другие.
     На любом фронте, где потом формировались штрафбаты, их нумерация начиналась с №1. Это потом их нумерацию упорядочили уже в масштабе всей Красной Армии, и наш батальон получил №8, а батальон Воронежского фронта - №9. ( А.В. Пыльцын "Штрафбат в бою. От Сталинграда до  Берлина без заградотрядов".- М.:Вече, 2012, с. 92 (Автор этой документальной книги прошёл в качестве командира взвода и роты 8-го отдельного штрафного офицерского батальона  от Белоруссии до Берлина. - Прим. А.Т.)
Вот для такой, смертельно опасной операции, и понадобились на плацдарме штрафники. Без поддержки танков, вооружённые обычными винтовками, ручными и станковыми пулемётами, противотанковыми ружьями, они должны были идти ясным днём по минному полю в сторону села Сторожевое 1-е.
О том, какую роль сыграли в последнем бою за наше село уцелевшие воины штрафбата и 1-й штрафной роты, вы узнаете совсем скоро.
Однако небезынтересно знать, кто же противостоял тогда советским подразделениям, наступающим со «Сторожевского плацдарма»?
Как известно, наступающим красноармейским подразделениям предстояло сразиться не только с многочисленным и хорошо вооружённым венгерским гарнизоном, но и приданным из резерва вермахта германским полком, в состав которого входили танки и артиллерия. Живая сила и бронетехника, передислоцированная в Сторожевое из-под города Воронежа и Каменки, заняла оборону в обширном «Калиннике» и других оврагах, окружавших Сторожевое с юго-запада.
Но непобедимые рыцари Адольфа Гитлера на этот раз не смогли помочь мадьярам удержать мощный опорный рубеж. Быстрота, исключительное мужество и героизм атакующих штрафников во фронт обороны противника на какое-то время отвлекли, прежде всего, запаниковавших союзников. Отчаянный манёвр штрафного батальона дал возможность основным силам 141-й стрелковой дивизии вместе с двумя батальонами 253-й стрелковой бригады скрытно зайти во фланг противника.
Выполняя боевой приказ № 001, подразделениям подполковника С.С. Рассадникова удалось в первый же день операции подавить вражеские огневые средства, уничтожить большое количество немцев и мадьяр, засевших в многочисленных оврагах, приспособленных для надёжной обороны, юго-западнее Сторожевого, на южных улицах Киселёвки, Полечки, Отрога.
Но о каких-либо, даже незначительных подробностях последнего боя за наше село, намеренно подчёркиваю, автор очерка «Удар со «Сторожевского плацдарма», не мог знать.
К сожалению, ничего не сказано как о Сводном штрафном батальоне, так и о 1-й штрафной роте в каждом из двух упоминаемых мною сборников, вышедших в Москве в 2012 и 2013 годах.
Дожившие до знаменательной даты гвардейцы 25-й дивизии, воевавшие на плацдарме, отвоёвывающие хоть на день или на одну ночь наше село, не обмолвились в своих интервью ни словечком о том, кто же окончательно выгнал оккупантов из села Сторожевое.
Вот и ломай теперь голову над вопросом, что гвардейцы 25-й все, как один, до сих пор хранят военную тайну о штрафниках, воевавших рядом с ними? Или, действительно, как в монологах Э. Неизвестного, в обстановке всеобщей строжайшей секретности гвардейцы П.М. Шафаренко не имели права знать о том, что происходило в соседних подразделениях.
Между тем, истинная правда о существовании самого «Сторожевского плацдарма», ставшего могилой нескольких дивизий венгерских фашистов, умышленно замалчивалась. Она намеренно вытеснялась из памяти жителей нашей области партийными пропагандистами на самом высоком уровне. Да и сельские начальнички тоже поусердствовали, чтобы военная тайна о плацдарме поскорее затерялась в гуще послевоенной череды всевозможных запретов.
Так продолжалось до полного развала стран Варшавского договора. В социалистической Венгрии запрещалось в печати и по радио вспоминать тему прошлой войны, особенно болезненную для старшего поколения. Боже упаси, кому из советских людей намекнуть венграм о колоссальном количестве убитых солдат на Среднем Дону и под Воронежем. Ещё бы, ведь после войны Советский Союз стал лучшим другом братской Венгрии.
Однако ни советским партаппаратчикам, ни ревностным агитаторам других соцстран так и не удалось выветрить из упрямых голов моих односельчан правду о нашей войне. Они её видели, испытали на своей шкуре. Да и как было забыть трагическую и вместе с тем оптимистическую боль и быль, связанную с нашествием в наши края венгеро-фашистских поработителей, с ликвидацией их 2-й армии и бегством уцелевших вояк в своё паскудное королевство.
В отзывах и откровениях некоторых читателей уцелели, сохранились в семейных архивах свидетельства их дедушек, бабушек, отцов и матерей, соседей, живых и отошедших в мир иной, малоизвестные эпизоды о бесчинствах оккупантов, особенно, подчёркиваю, мадьярских извергов.
А.А. Тюнин, товарищ и ровесник моего старшего брата Василия, поделился воспоминаниями о своём военном прошлом на страницах нововоронежской газеты «Мой город»: «Внизу у донской воды кустарники. В июле 1942 года там, выжидая удобного момента, пряталась группа отступающих бойцов. Он (Алексей. - Прим. А.Т.) им покушать носил, чем мог разжиться в доме. Возвращаясь, наткнулся на мадьярский патруль. Схватили, привели в дом, в котором была расквартирована комендатура.
Помнит музыку, под которую комендант потягивал вино из широкого бокала. Выслушав доклад патруля, что-то проговорил и будто ткнул через стол вытянутыми пальцами руки в лоб Алексею.
Вывели во двор, заставили раздеться, навели стволы.
После выстрелов из темноты раздался хохот коменданта.
Промазали? Или пугают?
Оглохшего от выстрелов и страха, его выволокли на улицу, что-то крича вслед. Бежал прочь, не помня себя.
А через день-другой всех жителей, от мала до велика, выгнали из домов и погнали, как стадо, непонятно куда и зачем.
Он так и не узнал, успели ли на другой берег красноармейцы, когда его ставили на расстрел.
В девяностых годах, спустя полвека, мадьяры, то есть венгры, приехали в село и на берегу с видом на атомную станцию и город Нововоронеж устроили поминовение, установили католический крест. Самый старший из них отирал слёзы и, как бы оправдываясь, повторял почти по-русски: мой сын здесь погиб.
Хоть и прошло столько лет, Алексей Александрович разглядел издалека: это был тот самый комендант, отдавший приказ напугать русского мальчишку.
Крест мадьярский простоял на берегу только один день…
Кто помнит оккупацию, пережил потерю родных и близких, прошёл непредсказуемо длинный путь изгнания и возвращения на родину, тот мудро смолчит, не рассуждая, почему и кто избавил родной берег Дона от символа, напоминающего о незваных вояках, хоть недолго, но кичливо и безжалостно топтавших нашу землю».
(Виктор Ануфриев. «Одноклассники из Сторожевого», - газета «Мой город», № 36 (1314), 11 сентября 2013 г. Стиль авторского изложения материала сохранён).

Нет ничего удивительного в том, что моё поколение до сих пор вздрагивает и вслушивается в разговорную речь мадьяр или немцев, когда те начинают изъясняться «почти по-русски». Обрывки ломаной русской речи оккупантов навечно впечатались в память Алексея Александровича, ныне восьмидесятилетнего старика, и мгновенно вернули его в окаянный сорок второй год. В его голове в первую очередь возник образ коменданта, увиденного им в далёком детстве. Того самого или похожего на жестокого офицера венгерской армии, который изгалялся над ним, русским мальчишкой, а теперь вот появившегося без особого на то приглашения на наших горах.
Иноземные крестоносцы так и не уяснили себе, что символы чуждой нам католической веры, несущей смерть и разруху, вызывают праведный гнев, как у стареющих отцов, так и у их наследников, жителей современного села, когда-то временной оккупационной зоны венгерских войск. Потому и был немедля сброшен с меловой горы тот сатанинский символ.
Получил целое послание от И. Харламова, с которым мне довелось учиться в старших классах Первосторожевской средней школы. Мой одноклассник родился и рос в селе Селявное 2-е, которое затерялось в лесном массиве, чуть ли не в центре «Сторожевского плацларма». Воспроизвожу текст письма Ивана Арсентьевича в сокращении:
«… 19 июля 1942 года части 2-й венгерской армии вошли в село Селявное 2-е и принялись (выполняя чётко инструкции Райнберга*) расстреливать мирных жителей. Руководили операцией два гестаповца. Чёрную работу справляли мадьяры. Ни за что, ни про что было убито семь мирных граждан.
Пред эвакуацией у нас побывала немецкая разведка, одетая в форму красноармейцев. Фашисты рассказывали жителям села о «райской» жизни в Германии. В Селявном и Урыве такая работа немцами проводилась, вот почему население этих сёл не переправилось через Дон. А как было у вас?
Потом жителей села Селявное точно с таким же «комфортом», как и жителей Сторожевого, перегнали в Болдырёвку.
В ночь на 6-е августа 1942 года Чолпонбай Тулебердиев совершил свой подвиг на «Лысой горе», возле нашего села.
Пятнадцать дней наша артиллерия («Катюши») и ночная авиация усердно гвоздили «белозубых» фашистов. Можно предположить, что нас в Болдырёвке, а вас под Сторожевым по ошибке бомбили экипажи Полины Расковой и Валентины Гризодубовой. Их эскадрильи тогда работали на этом участке фронта. А «Катюшами» командовал сын В.И. Чапаева.
Танки, Анатолий Павлович, защищавшие вас в раннее августовское утро, отыскались. Один из них стоит на пьедестале между селами Щучье и Колыбелкой.
До 1982 года он находился на дне селявинского озера. Второй танк не нашёл переправу и в бою был подбит в километре от Дона. История третьего, к сожалению, неизвестна. Скорее всего, он переправился-таки через Дон целым и невредимым.
Ближе к холодам мадьяры схлынули на «зимние квартиры» в сторожевские овраги.
А уже в январе 1943 года наши войска устроили мадьярам и немцам жуткое побоище.
Ставка Г.К. Жукова располагалась в пятидесяти метрах от дороги на хутор Титчиха (о котором ты не раз упоминаешь). Сейчас в лесу на пьедестале стоит 75-ти мм пушка. На гранитной стеле выбита дата пребывания генерала армии Жукова в краткосрочной ставке на лесной поляне.
Четвёртого марта 1943 года во вьюжный день на итальянском муле мы вернулись в Селявное, как говорила моя мама, на кучу глины… ».
Сноска»*: «Для твоей личной славы ты должен убить сто русских… Убивай всякого русского, не останавливайся - старик перед тобою, женщина, девушка или мальчик». Так учил своих солдат гитлеровский доктор юстиции Райберт. (Матвейчев О. Повелительное наклонение истории. Страница 93).

                Письма         издалека

Присланные в Полтаву копии документов, крошечные газетные заметки ветеранов и о ветеранах войны, - всё это, вместе взятое, помогает шажок за шажком восстанавливать надолго вычеркнутую из памяти реальную картину последнего боя за село Сторожевое.
В нём в январе сорок третьего, искупая «грехи» перед Родиной, за незнакомое село и безымянные меловые высоты сражались неизвестные нам герои-штрафники, герои села 1-е Сторожевое.
Их имена давно могли бы стать в нашем селе такими же узнаваемыми, как имена защитников «Сторожевского плацдарма», открытые нам командиром 25-й гвардейской Краснознамённой дивизии П.М. Шафаренко в его мемуарах. А также на страницах двух сборников воспоминаний участников боёв на огненном плацдарме, изданных совсем недавно.
В последнее десятилетие односельчане старшего поколения, живущие в Сторожевом, подсказывают приезжим гостям из дальних областей и районов, чьи родные погибли в боях на нашей земле, как им сориентироваться на изменившейся до неузнаваемости окружающей местности.
Да, картина на месте давнишнего ужасного лихолетья здорово изменилась, особенно перед «Сторожевским плацдармом», - последним рубежом обороны 25-й и 141-й стрелковых дивизий.
Ничего не поделаешь с быстро текущей рекой времени. В последние годы, бывшие колхозные поля утонули в квадратах сталинских лесополос, родившихся на свет божий через три года (!) после победы над фашистской Германией. Далёкие от нас Япония и Европа только-только приходили в себя после войны. А у нас на солдатском поле, как и на всей очищенной от фашистов советской земле, от леса и до самого села в длинных и ровных бороздках-рядках затрепетали листочками саженцы канадских кленов, акаций, берёз, кустики фруктово-ягодных пород. Лесополосы, предназначенные для борьбы с суховеями, теперь возвышаются, как величественные памятники воинам, погибшим в этих краях. Сейчас деревья разрослись вверх и вширь, охраняя вечный покой над затерянными могилами, не демобилизованных до сих пор воинов-красноармейцев.
На местах боёв, отгремевших в январе сорок третьего, всё ещё остаются косточки сотен и сотен безвозвратных потерь на дне многочисленных оврагов и балок, обвалившихся блиндажей, засыпанных ходов сообщения. Не обнаруженные военными похоронными командами, а позже гражданскими лицами из числа женщин-колхозниц, заменивших эти команды, они так и лежат в могильной земле, погребённые войной.
Свидетельства коренных жителей, не забывших координаты опустошительной войны, прокатившейся смерчем по нашим горам, полям и лесам, помогают поисковикам, всем людям, интересующимся историей «Сторожевского плацдарма». Их знания особенно ценны для молодых людей, которые хотят знать, где находились затерявшиеся сейчас позиции Красной Армии.
Многокилометровая линия мадьярской обороны, протянувшаяся ожерельем по окраинам гор от Архангельского и до Коротояка, напротив, легко распознаваема, особенно парапланеристами, парящими над меловыми кручами в районе Сторожевого.
И всё-таки молодым людям подчас невдомёк, как и каким образом дороги (в 2 - 3 километра длиной) от хутора Титчиха и до села Сторожевое 1-е для бойцов, идущих под вражеским огнём, превращались сугробной зимою в многокилометровые солдатские вёрсты.
Авторы многих доверительных писем, откликнувшиеся на очерки цикла «Меня война солдатом не застала …», дополнили и продолжают пополнять мою копилку памяти пересказами родных и близких о незабытой войне. Некоторые из них приводят неизвестные факты о гибели родных на плацдарме, на улицах села Сторожевое в январе сорок третьего года.
Знакомые и совсем неизвестные мне люди, к счастью, сохранили в памяти истории, которые, казалось, навсегда утонули в жёстких реалиях современного мира.
Позвольте процитировать одно из таких писем, имеющее принципиальное значение: «Тема войны в Сторожевом впитывалась в жизнь детей, можно сказать, с молоком матери, - так начинает своё письмо Владимир Янцен. И я думаю, - размышляет он далее, что так было ещё до Отечественной войны. Когда мы занимались раскопками и поисками «трофеев войны», то нередко наталкивались на трофеи войны гражданской. Но трофеи Отечественной, конечно, превосходили всё остальное.
Я родился через девять лет после войны. Но и через двадцать и через тридцать лет после неё «военные шрамы» в виде полуразрушенных окопов, воронок и блиндажей, военный хлам из миллионов осколков, гильз, штыков, ржавых касок, солдатских идентификационных знаков, лопаток, винтовочных и пушечных стволов и бесхозно валяющихся авиационных бомб, снарядов, миномётных мин, противопехотных «лимонок» и гранат на полях и пашнях, в оврагах и на сельских дорогах сопровождали и сопровождают нас по сей день. Такого «эха войны» мне не приходилось больше встречать нигде. Говорят, только Сенявинские болота под Ленинградом вполне сравнимы по обилию военного хлама со Сторожевым. Но после Сторожевого меня туда уже не тянуло, хотя я и прожил в Ленинграде целых шесть лет.
Только сейчас из исторической и военной хроники становится понятным, что такое первая линия фронта, что такое пядь земли, обильно политая своей и вражеской кровью, каковой и было в течение нескольких месяцев переходившее из рук в руки Сторожевое, подступы к нему и «Сторожевскому плацдарму».
Говорили, что мадьяры оставили Сторожевое без боя, опасаясь окружения из сторожевского леса и со стороны Голышовки (Архангельского). Может быть, это и было в самый последний момент так, но на самом деле бои за село и за каждую высоту шли в течение нескольких месяцев с переменным успехом: то наши отобьют и займут село, то подтянутые из тыла превосходящие силы противника.
Поэтому я думаю, что если начать ставить памятники погибшим в боях за Сторожевое воинам, их пришлось бы ставить у каждого дома и у каждого двора.
По донским обычаям нельзя строить новых домов на пожарищах, то есть на месте сгоревших старых домов, нельзя строить их на месте гибели людей. Но что было делать вернувшимся из эвакуации сторожевчанам? Ведь их село превратилось в одно общее пожарище и кладбище, когда на каждом огороде лежали незахороненные или едва забросанные землёй останки советских бойцов и вражеских солдат.
На всю жизнь запомнились ужасные картины, которых сам я не видел, но которые живо передавали вернувшиеся из эвакуации мама, её брат и сёстры. Дядь Илюша (1930 год рождения), например, рассказывал, что в одном из родников перед самым Доном долгое время лежали останки убитого русского солдата, пока их не унесла разлившаяся весной река.
Это сегодня можно спросить, почему же он там так долго лежал и почему его земляки не похоронили с почестями? А тогда людям, боровшимся за выживание, было просто не до этого, ведь трупами были усеяны все дороги, все сады и огороды. В Сторожевом не осталось ни одного живого места, где бы ни воевали и где бы никто не погиб!
И село было отстроено заново по сути дела на кладбище. И эта аура окружала в нём жизнь крестьян все эти годы. Днём она протекала вроде бы нормально. Но наступала замечательная летняя ночь и вместе со звоном цикад, она, казалось, давила на вас со всех сторон.
После всего увиденного собственными глазами во время раскопок, после всего услышанного, после всего прочитанного об этой и других войнах, я не думаю, что есть справедливые и несправедливые войны. Любая война несправедлива, потому что затевающие её люди почти никогда не рискуют собственной жизнью. Солдатам, отдающим собственные жизни, некогда философствовать, их основная задача - выжить и не превратиться в животных-убийц».
                Владимир Янцен, (Halle, Германия, 3 августа 2013 года*.

Комментарии, как говорится, и в этом случае очень даже излишни…

Сноска*: Факты, изложенные в письме Владимира, основанные на его острых мальчишеских наблюдениях, подтверждают и ветераны, сражавшиеся на «Сторожевском плацдарме» или на территории, прилегающей к нему: «… для того чтобы оттянуть часть наступающих войск противника со стороны «Сторожевского плацдарма», было приказано нашим войскам форсировать Дон и начать наступление на наше село Архангельское. С меловых гор, где находился противник, местность хорошо просматривалась. В ожесточённом сражении один из полков 141-й дивизии, по свидетельству политрука Шмелёва, приславшего письмо в школу, понёс большие потери. Село (Архангельское. - Прим. А.Т.) в этом кровопролитном сражении освобождено не было, но часть войск противник в срочном порядке перебросил со «Сторожевского плацдарма» к нашему селу. И это позволило выполнить боевую задачу по захвату плацдарма…»
Автор этих строк весной 1943 года видел погибших и ещё не захороненных наших воинов. Помнится, у одного из них рядом лежала красноармейская книжка. Надо было её взять, и может, одним неизвестным солдатом было бы меньше. Но почему-то я этого не сделал. Молодо-зелено…»
А. Емельянов. «Сторожевской плацдарм». Заметка в газете «Мой город», Нововоронеж, 2012 год .
       Ремарка Натальи Ермолаевой (Бражниковой): "А. Т. Емельянов всю жизнь  трудился учителем в школе нашего села. Сначала -  в начальных классах; получив высшее образование, начал преподавать историю в старших. У него очень насыщенная и интересная биография. Родился Анатолий в 1926 году,  в 1944-м был призван в Красную Армию. С боями прошёл от венгерского озера Балатон до австрийской столицы Вены. После окончания военных действий в течение семи лет продолжал службу в штабе одного из советских подразделений, затем -  в редакции газеты "Советская Армия" на территории бывшей ГДР,  в городе   Потсдам. Это была яркая творческая личность. Ещё при жизни Анатолий Тихонович издал несколько сборников стихов и прозы, естественно, больше о войне. У меня имеется, к сожалению, только дин из таких сборников "Сердце солдата". Село Архангельское - город Воронеж").

Сюжеты письма В. Янцена и заметки А. Емельянова, если можно так сказать, созвучны: один, когда воевал, был молоденьким солдатиком, второй - ребёнком, но и тот и другой одинаково обескуражены кошмарами и последствиями кровавой бойни.
А в Полтаве, слава Богу, жив ветеран Великой Отечественной войны. Илья Бенин принимал участие в боях за Коротояк, некогда городок, а теперь умирающее село, расположенное от Сторожевого ниже по течению Дона. В 1942 году немцам удалось прорвать оборону наших войск и даже захватить часть левого берега реки в районе Коротояка, правда, на очень короткое время: «Илья Зиновьевич вспоминает, как его полк оказался в городе Коротояк (когда-то село 1-е Сторожевое входило в состав Коротоякского уезда Воронежской области. - Прим. А.Т.). Здесь шли ожесточённые бои. В начале июня 1942 года Коротояк захватили немецкие войска, а освободили его в январе 1943 года. За взятие города Коротояк указом Президиума Верховного Совета СССР 130-я стрелковая дивизия, в которой я воевал, была переименована в 46-ю гвардейскую дивизию*».
Интервьюировала Илью Бенина корреспондентка газеты «Полтава и полтавчане» Полина Соколова 13 сентября 2012 года.
Сноска*: Это ещё одно подтверждение участника жестоких боёв в наших донских краях. Ветеран-полтавчанин свидетельствует: 46-я гвардейская дивизия, в которой он воевал, соседние 25-я гвардейская, 141-я стрелковая, другие подразделения 6-й и 40-й армий сдержали натиск немецко-фашистских войск. Союзные вражеские войска (очень трудным для нас летом сорок второго года) безудержным валом повалили вдоль Дона к Сталинграду и предгорьям Северного Кавказа, намереваясь достичь нефтеносных стратегических месторождения в городе Баку.
Но воины 40-й армии Воронежского фронта помешали им осуществить далеко идущие планы. В середине января сорок третьего наши войска сумели перемолоть немецко-фашистские войска, занявшие позиции на Среднем Дону в ходе удачной «Острогожско-Россошанской» операции.

Пришло целое послание и о от Р. Н. Сачко, в девичестве - Карауловой. Она родилась, росла и окончила школу в селе Сторожевое 1-е.
Моя неугомонная и добросовестная землячка-соавтор умеет восстановить и воспроизвести ускользающую память из уст её родителей и односельчан, чтобы поделиться детально с нашими читателями.
Кстати, во многих ранних письмах о прошлом нашего села Раиса Николаевна, кроме всего ужасного и прекрасного, оставленного в наследство страшной войной, не упускает случая «во весь голос» заявить о его бесперспективном настоящем и ещё более тревожащем будущем:


«Уважаемый Анатолий Павлович!

Очерк прочитала, уже давно. Между хлопотами радуюсь за Вас: проделана значительная работа. Довольна, что и мои письма, фотографии из Сторожевого и Белгорода о бабушках Евдокии и Алёнке, о моём дяде Иване Григорьевиче, папе Николае Григорьевиче, маме Марии Ивановне, а также о нашей смелой девушке Тосе, вызволившей из амбара стольких людей, обречённых лютыми мадьярами на смерть ужасную, - всё так ловко вписалось в ткань очерка «Территория войны: «Сторожевской плацдарм» близ Сторожевого».
Бабушка Алёнка рассказывала о том, что при освобождении наше село переходило несколько раз из рук в руки и было сожжено дотла, уцелело 3 кирпичных дома. Своё поместье они узнали по груше, она чудом уцелела и до сих пор растёт рядом с домом.
А вот о боевых действиях красноармейцев и их боевых командирах, о форсировании Дона в районе «Острова» и «Обвала», о том, что в освобождении села участвовал штрафной батальон и многое другое, о чём долгие годы молчали наши деды, которые вернулись покалеченными с войны, я узнала из Ваших очерков.
Вы прямо вовремя появились со своими воспоминаниями, которые продолжаются на страницах системы Литсовет. Почему вовремя? Да потому, что я и сама, приезжая в Сторожевое со своей семьёй из Белгорода, до поздней ночи просиживала во времянке и слушала, слушала рассказы мамы о той далёкой и въевшейся в память проклятой войне. Старшая дочь Женя в это время записывала её рассказы на мобильный телефон. А я мечтала в то время и после о том, чтобы нашёлся хоть один человек, который написал бы обо всём этом книгу. Написал о нашем многострадальном селе, о людях, о моих и Ваших родителях, оказавшихся в самом пекле той войны.
Прошлой зимой в Сторожевом умерло сорок человек, сорок (!) коренных жителей. А скоро их совсем не станет. Но его молодым людям надо знать о славном и трагическом прошлом жителей села, в котором они живут, растят своих детей. Без памяти о прошлом, как известно, нет, и не будет их будущего. А Ваши очерки обязательно найдут читателей в родном селе. Судя по некоторым отзывам сторожевских читателей, они уже находят.
24 мая получила печальное известие, умерла бабушка Дуня - ей было 95 лет. Она прожила непростую жизнь, воспитав шестерых детей, и была похоронена со всеми почестями. На похоронах присутствовала большая семья, состоящая из детей и внуков, правнуков и было много односельчан. Как и положено, во время церемонии похорон, её сын Иван Григорьевич говорил последние слова. Он упомянул и о том, что ещё при жизни мамы наш односельчанин - Анатолий Павлович Тюнин в одном из своих очерков поместил небольшой эпизод о тех страданиях, которые вынесла на своих плечах во время войны и в годы эвакуации Евдокия Илларионовна.
Анатолий Павлович, спасибо, что по крупицам собираете материал о боевых действиях, которые проходили на нашей земле, а главное, не забываете писать о простых человеческих судьбах.
Ваши очерки, будто на пятки наступают, догоняя невымышленных героев, которые покидают этот мир».
Сачко Р.Н. (Караулова).
Сторожевое 1-е - Белгород, 2013 год.

Единственной драгоценной «крупицей», говоря словами Раисы Николаевны, имеющей принципиальное значение на первоначальной стадии работы над главой «Тайны забытой победы», задолго до её проникновенного послания, являлся военно-исторический очерк М. Тимошечкина «Удар со «Сторожевского плацдарма».
Именно со страниц этого по сути документального произведения выудил неожиданно для себя первые сведения о существовании 141-й стрелковой дивизии, окончательно вызволившей из лап вонючих мадьяр наше село.
Однако немногословной информации о том, что в последнем бою за Сторожевое участвовали 141-я дивизии, два полка 253-й бригады, было очень мало или совсем ничего.
Но прошёл десяток лет со дня публикации этого очерка, и у меня появилась возможность узнать названия других дивизий, полков, бригад, батальонов, рот, занявших исходные позиции перед зимним наступлением со «Сторожевского плацдарма». Успех наступательной операции 40-й армии, говорится во многих публикациях, был предопределён не только слаженностью действий разных родов войск, но и поистине яростью благородной против ненавистного врага, овладевшей помыслами защитников Отечества. И, что тоже немаловажно, независимо от того, в каком подразделении пребывал на этот период воин - в линейных частях, в штрафных батальонах или ротах.
Из небытия, а так оно и получилось во время моих поисков, неожиданно возник Сводный штрафной батальон, выступивший ранним утром 13 января из хутора Титчиха по заснеженной целине к Сторожевому. Так же нежданно-негаданно заявила о себе 1-я армейская штрафная рота, расквартированная в левобережном селе Аношкино.
Однако чтобы имена героев последнего и самого трудного боя за наше село «воскресли из мёртвых», пришлось перелопатить немалое количество книжных, журнальных и газетных статей, заглянуть в мемуары известных военачальников, причастных к «сторожевской» оптимистической трагедии.
А напоследок и «погуглить» по интернетовским бескрайним просторам в поисках хотя бы осколков правды, похороненной в военных архивах. И труды, слава Богу, оказались не напрасными, хотя и далёкими до исчерпывающего поиска правды.
… Но, как говорится, лиха беда - начало, стоило появиться очерку «Территория войны: «Сторожевской плацдарм» близ села Сторожевое», как пришли на выручку «иногородние» читатели. И у каждого из них, естественно, непременное и большое желание, - поведать добрым людям о своём горе или поделиться хоть маленькой радостью.
Без назойливого нажима с моей стороны большинству моих нештатных корреспондентов захотелось проиллюстрировать свои послания фотографиями родных, бывших красноармейцев; предоставить копии официальных бумаг, даже рассекреченных документов о событиях на территории войны вблизи Сторожевого.
Вот так и подошло моё время публично назвать имена их забытых родных и близких, сложивших головы в том январском жарком бою за незнакомое село Сторожевое.
Л.В. Лосинский, подполковник в отставке, из города Бреста, стал одним из первооткрывателей неизвестной для меня 1-й штрафной роты, которая, как и Сводный штрафной батальон, была передана из резерва 40-й армии Воронежского фронта в распоряжение командира 141-й стрелковой дивизии Ф.М. Кишкина:

«Уважаемый Анатолий Павлович!

 Вы намерены в ближайшем будущем написать о штрафбате, который участвовал 13-14.01.1943 года в освобождении Сторожевого-1. У меня есть официальный документ, подтверждающий, что мой отец Лосинский Владимир Иосифович, агитатор 1-й штрафной роты, погиб в бою за Сторожевое 1-е. Если этот документ имеет для Вас значение, сообщите, и я вышлю его вместе с фотографией отца.
В отношении Сторожевска (так в извещении о гибели отца Любомира Владимировича было слегка подпорчено название нашего села. - Прим. А.Т.) - это единственный в России населённый пункт в Республике Тува. Думаю, что это канцелярская ошибка.
В остальном всё совпадает: 13.01.1943 год, «разведка боем» предпринималась передовыми подразделениями, как правило, штрафными, 40-й армии. Я пытался через «Мемориал» узнать послужной список отца, но ответа не получил.
Без этого установить, где воевал отец - в штрафной роте или в 1-й роте штрафбата - невозможно. Прошла целая вечность.
Тех, кто сражался на «Сторожевском плацдарме», давно уже нет - впереди более двух лет войны. Поэтому нет свидетелей, которые подтвердили бы, где в тот день 13 января сражались штрафбатовцы, подробностей их боя в военных документах нет. Об этом в донесениях умалчивалось по известным нам причинам».
                С уважением Любомир Лосинский.
                Город Брест, Республика Беларусь, 2013 год.

Простите, что вынужден отвлечься. Но это по делу, отвечая на письмо сына Владимира Иосифовича из Республики Беларусь:

               
                «Дорогой      Любомир     Владимирович!

Вы не представляете, каким значимыми явились для меня Ваше письмо, в котором упомянута 1-я штрафная рота, и высланные фото и копия официального документа о гибели Вашего отца в нашем селе…».
Конечно, мне было неприятно, что в копии похоронки, которая пришла в семью Лосинских в январе 1945 (!) года, известив о гибели их мужа и отца в январе 1943 года, наше село переименовали в … село Сторожевск.
Точно так, а не иначе, в официальном документе напечатано в «усечённом» виде название села Сторожевое 1-е. Возможно, штабной статист, ответственный за написание извещений о гибели военнослужащих, допустил неточность машинально или, скорее всего, окрестил его по аналогии с названием города Острогожск, который был на слуху у канцеляристов во время «Острогожско-Россошанской» операции.
Попробуй, догадайся сейчас, что было в голове того писаря при оформлении похоронного извещения и какая обстановка царила в тот момент в штабной землянке или вокруг неё.
Опять же, ссылаюсь снова и снова на рассказы демобилизованных офицеров и рядовых, которые вторят друг другу, что военные суровые будни в траншеях на передовой и подальше от линии фронта в штабных землянках - это беспрерывные бомбежки, не прекращающиеся ни днём, ни ночью, артиллерийские и миномётные обстрелы.
Даже бояться ошибиться, об этом вспоминали как раз канцелярские работники, было некогда, чаще всего, просто невозможно. Кроме взрывов авиабомб, снарядов, миномётных мин, на их заторможенные головы валилось столько оперативной информации, всякой отчётности, которую надо было срочно обработать, довести до ума строгого командования, не терпящего ни малейшего промедления. Ошибки в письмах и похоронных извещениях не наказуемы и, во всяком случае, простительны до поры до времени. Оправдание у тыловой братии одно и то же: авось, кому надо, тот разберётся после войны, что к чему и как…
Неточность названия Сторожевого не помешала, однако, страшному похоронному листу, блуждая, найти на освобождённой от фашистов белорусской земле семью Лосинских через два затянувшихся года. Но, отыскав адресата, серая бумажка в один миг сделала маму Любомира вдовой, а детей сиротами.
К сожалению, от намеренной или случайной оплошности штабных работников поиски могилы или места перезахоронения Лосинского Владимира Иосифовича затянулись на долгие годы и всё ещё, как вы убедились, продолжаются.
Наконец, третье (и отнюдь не последнее!) электронное письмо с очень важной информацией, достойной самого пристального внимания, пришло из Пензы, города на Волге. Прислал его Николай, внук воина, павшего смертью храбрых на поле брани также 13 января сорок третьего года в первый день наступления со «Сторожевского плацдарма».
Однако ни могила, ни фамилия командира отделения мотострелков Афанасьева А.Н., в отличие от отца Л. Лосинского, не затерялись. Фамилия вместе с его инициалами сохранилась на одной из стел братской могилы в селе Селявное Второе.
Письмо Николая Афанасьева, а также копии страниц журнала боевых действий и оперативной сводки с командного пункта 141-й стрелковой дивизии подтверждают: в бою за освобождение нашего села участвовали, кроме линейных подразделений 141-й стрелковой дивизии, Сводный штрафной батальон и 1-я штрафная рота из резерва Воронежского фронта.

«Анатолий          Павлович!

Пишет Вам внук воина, погибшего на «Сторожевском плацдарме». Я все Ваши очерки прочитал и перечитывал много раз. Недавно увидел Ваш комментарий к очерку «Территория войны: «Сторожевской плацдарм» близ села Сторожевое».
И у меня возник вопрос: почему при освобождении Сторожевого нигде не упоминается 141-я стрелковая дивизия, тем более, штрафники?
Мы втроём, с моими братьями, в прошлом году посещали общую могилу в селе Селявное Второе, где похоронен наш дедушка Афанасьев А.Н., побывали в музее местной школы, но нигде не нашли упоминания о 141-й стрелковой дивизии.
Расскажите, пожалуйста, о ней».
   С уважением к Вам Николай.
                Самара, Россия, 2013 год.

Внукам погибшего воина Александра Николаевича элементарно не повезло. На их беду в тот день они не встретили коренных жителей Селявного или Сторожевого, которые обязательно посоветовали бы дальним путникам, как добраться из этих сёл, куда они заглянули не случайно, в районный центр - город Острогожск. Это «лишних» всего-то километров сорок по трассе Воронеж-Острогожск.
В том городе на одной из многих величественных гранитных стел в длинном списке наименований дивизий и бригад, участвовавших в «Острогожско-Россошанской» наступательной операции, значится такая же, как и 25-я гвардейская стрелковая Краснознамённая дивизия, прославившаяся в боях - 141-я стрелковая дивизия.
Во втором письме, написанном по моей просьбе, младший из внуков, Николай, более подробно рассказал о дедушке, о его нелёгкой детской и юношеской доле, о предвоенной службе в Рабоче-крестьянской Красной Армии. Подробно поведал внук о нелёгком боевом пути в течение двух самых тяжких лет Великой Отечественной войны для наших войск.
С большим нетерпением ждал и дождался-таки ответа от слишком занятого работой Николая. Вот о чём рассказал он на этот раз: «Мой дед, Афанасьев Александр Николаевич, 1903 рождения, родился в селе Коноваловка Борского района Куйбышевской области в семье крестьянина-бедняка. Кроме него, в бедной семье было два брата и сестра.
С детских лет мой дедушка трудился вместе с братьями на богачей. После Октябрьской революции, опять же с братьями, уехал на падёнщину в Уральскую область. На Урале братья работали у зажиточных крестьян, ухаживая за домашними животными до 1924 года. Затем вернулись к родным и начали трудиться в свиносовхозе до 1927 года.
В том же году дед был призван в ряды Рабоче-крестьянской Красной Армии. Службу проходил в Ижевске в 114-й стрелковой дивизии. Тогда же был принят в ряды ВКП(б). После демобилизации в тридцатом году стал народным милиционером Борского НКВД, в котором служил до 1938 года. Позже был назначен бригадиром полеводческой бригады, в которой работал до начала войны.
В самый разгар уборочной страды летом 1941 года дедушка был призван в действующую армию. По словам моего отца, которому тогда было 8 лет, папа доставил повестку дедушке в поле, ступая босыми ногами по острой стерне. А поле находилось аж в пяти километрах от села. Когда отец передал повестку, дедушка, не мешкая, водрузил сыночка на плечи и нёс его по острому жнивью до самого села. Проводы были по-военному поспешными, не обошлись без горьких слёз всей родни. Оставив дома молодую жену Марию с тремя сыночками, Николаем, Владимиром, Иваном, дедушка уехал воевать.
Вместе с группой из четырёхсот человек в качестве политбойца его направили из Куйбышевской области на формирование 49-й танковой бригады 1-го танкового корпуса. Им командовал М.Е. Катуков, будущий маршал бронетанковых войск, дважды Герой Советского Союза.
Корпус в то время дислоцировался в Ростовской области в станице Обливской. Вскоре Александру Афанасьеву присвоили звание сержанта 49-й танковой бригады, которая формировалась до апреля 1942 года. Потом дедушка стал командиром 1-го отделения 1-й роты мотострелково-пулемётного батальона. В апреле того же года бригада прибыла для защиты города Воронежа.
Первый бой она приняла на Муравском Шляху в составе Брянского фронта 30 июня 1942 года.
В районе высоты 216, южнее Муравского Шляха со своим отделением сержант Афанасьев отразил четыре вражеских атаки. В самую трудную минуту, когда противник обошел отделение с трёх сторон, его бойцы, перейдя в решительную контратаку, отбросили от своих позиций до двух взводов противника. Немцы оставили на поле боя много убитых и раненых. Командир отделения, то есть мой дедушка, лично уничтожил 19 гитлеровских солдат и офицеров.
В тот первый бой за мужество и отвагу А.Н. Афанасьев был награждён орденом «Красная Звезда».
Дедушка, сражаясь с фашистами, был ранен и отправлен в город Казань на лечение.
Это, оговаривается внук защитника Воронежа, - дословная информация из наградного листа командира отделения мотострелков А.Н. Афанасьева, подписанного командиром 1-го танкового корпуса.
Погиб же наш дедушка в первый день наступления в «Острогожско-Россошанской» операции, 13 января 1943 года южнее села Сторожевое 1-е, тогда Давыдовского района. Был похоронен в братской могиле села Селявное 2-е (оба села в настоящее время входят в состав Острогожского района).
По рассказам моего отца, Владимира Александровича, - продолжал Николай, - с дедушкой воевал и был свидетелем его гибели односельчанин Максим Нежидов. В том бою и сосед наш был серьёзно ранен. Умер Максим молодым, в 1955 году, так и не залечив свои тяжкие раны.
В мае 2012 года, как я писал ранее, мы, трое братьев, Александр, Иван и я, Николай, посетили могилу защитников плацдарма и освободителей сёл Селявное 2-е и Сторожевое 1-е.
Хотим выразить искреннюю благодарность жителям села Селявное, которые ухаживают за братской могилой, где нашли вечный покой вместе с нашим дедушкой чьи-то родные, отцы, деды и прадеды*…»
Сноска*: Авторские ремарки, дословное воспроизведение отзывов, реплик, писем и фотографий, откликнувшихся на мои очерки читателей, а также копии документов, касающихся январских событий на плацдарме и в нашем селе, без моего намеренного умысла отодвигают в самый конец главы подробности последнего боя за село Сторожевое 1-е.
Меня постоянно преследует желание повторять, пересказывать историю «Сторожевского плацдарма», начиная от его рождения и заканчивая словами запоздалой благодарности в адрес освободителей нашего села. Ведь повторение, как известно, самый краткий путь к долгому запоминанию.

Когда набрал достаточное количество фактов и аргументов о крахе второй венгерской армии на Среднем Дону, когда получил копии нескольких нужных документов о боевых действиях на плацдарме, писем с рассказами очевидцев давних событий, только тогда начала складываться у меня целостная картина последнего боя за село Сторожевое 1-е. Конечно, она ещё далека до полного завершения, тем не менее, даёт основание утверждать, что в последнем бою за наше село не последнюю, если не главную, роль сыграли бойцы Сводного штрафного батальона и 1-й штрафной роты 40-й армии Воронежского фронта.
В моей версии хроника контрнаступления советских войск со «Сторожевского плацдарма» в первой половине января переломного сорок третьего года неотделима от правды первых побед и поражений Воронежского фронта под Харьковом в летней кампании 1943 года. Но до харьковской трагедии далеко, и речь сейчас пойдет не о грубых просчётах генерал-лейтенанта Голикова, командующего фронтом, а о 141-й стрелковой дивизии.
Заняв позиции потеснившейся на юго-запад к Селявному Второму 25-й гвардейской стрелковой Краснознамённой дивизии, командиры и рядовые 141-й начали готовиться к возвращению под свой контроль нашего села. Сторожевое в то время было занято преимущественно солдатами венгерского вице-адмирала Хорти.
На войне как на войне: жизнь дивизии и на новом месте пошла вроде своим чередом, только в ускоренном темпе. Во всех частях дивизии и вспомогательных подразделениях, дислоцированных напротив Сторожевого, узнали содержание приказов штаба 40-й армии под №№ 001 и 080. Однако срока, отведённого командованием армии личному составу дивизии на знакомство с оперативной обстановкой перед фронтом обороны плацдарма и в самом селе, катастрофически не хватало.
Перед ответственной операцией не прекращалось, а наоборот, круглосуточно велось обучение красноармейцев, особенно новобранцев, тактике предстоящего уличного боя среди сельских развалин. А перед Сводным штрафным батальоном была поставлена более серьёзная задача: определить количество войск противника на передовой позиции, вскрыть систему огня, распознать характер круговой обороны в селе Сторожевое, в многочисленных оврагах и на высотах, окружающих село с севера-востока. И на всё про всё отводилось, сейчас даже трудно поверить, всего-то семь суток!
А уж если быть совсем точным, то с седьмого января и по тринадцатое число того же месяца сорок третьего года, то есть к предстоящей наступательной операции.
Для самостоятельного и волевого командарма 40-й армии К,С. Москаленко взятие села Сторожевое 1-е на правом крыле «Острогжско-Россошанской» операции являлось делом, не терпящим ни малейшего промедления. Находившиеся в нём венгерские войска сковали бы значительные силы наших подразделений, наступавших со «Сторожевского плацдарма». Потому никак нельзя было оставлять на правом фланге ударных частей 40-й армии мощный опорный пункт неприятеля, занявшего господствующие рубежи.
Вспомните, каким желанным они показались командиру 25-й стрелковой дивизии П.М. Шафаренко в начале августа 42-го года: «Глядя на карту, можно легко оценить значение будущего плацдарма. Большой мыс, вытянутый на восток от линии Сторожевое, Урыв, огибался Доном, надёжно обеспечивая его от фланговых ударов. Лес западнее села Титчиха закрывал от противника район возможных переправ. Господствующие высоты на плацдарме обеспечивали нам хорошее наблюдение, а глубокие овраги западнее Селявного и Сторожевого создавали естественные противотанковые препятствия».
За прошедшие полгода боевых действий воины 25-й дивизии, ставшей гвардейской, совместно с красноармейцами других подразделений осуществили немало героических свершений и поступков. Наши подразделения выполнили заветное желание комдива 25-й, отвоевав у врага значительную территорию стратегически важного плацдарма, названного «Сторожевским».
Однако до января 1943 года на его флангах оставались неприступными два важных узла обороны противника. На северо-востоке - в Сторожевом, а на юго-западе - в «Ореховой роще». На их штурм и будут брошены основные силы двух стрелковых дивизий, сражавшиеся до января месяца почти рядом.
Ремарка: Однако попрошу вас, дорогие читатели, отстраниться от текста хотя бы на минутку, да нет, всего лишь на миг. И согласиться со мной,  какой щедрый подарок готовила эвакуированным жителям Сторожевого 141-я дивизия в Новом сорок третьем году!
И поверьте мне, ребёнку той войны, что мысль об обязательном и скором приходе Красной Армии постоянно согревала души взрослых и детей. И эта мечта с каждым уходящим днём становилась для всех изгнанников реальностью. Ещё бы не радоваться, когда на восточной стороне вдали от села Уколово, где мы всем семейством кантовались в заброшенной хате, всё слышнее и слышнее стал доноситься гул артиллерийской канонады. А вскоре на заснеженных дорогах появились бредущие вразброд партии коченеющих мадьяр. Это были первые и явные предвестники бегства непрошеных гостей в их более комфортное королевство…
Приходится сожалеть, что через много десятилетий мы только начинаем узнавать, что среди тех, кто гнал врагов с земли воронежской, кто освобождал жителей Сторожевого, были В. И. Лосинский, А.Н. Афанасьев, Максим Нежидов и многие, многие другие герои нашего села.
А теперь, пожалуйста, как можно внимательнее, вчитайтесь в копию документа военной поры, которая также приоткрыла и приблизила частичку тайны забытой победы.
               
               
                Неудачная «разведка смертью»

             

 «Выписка из журнала боевых действий 141-й стрелковой дивизии»:

«На «Сторожевском плацдарме» части и подразделения дивизии в соприкосновение с противником не вступали. Противник из направления 1-е Сторожевое и оврага («Калинника». - Прим. А.Т.), что юго-западнее 1-го Сторожевого, вёл артминогонь по лесу, что юго-западнее хутора Титчиха.
В 7.00 штаб дивизии выехал из Олень-Колодезя (Олень-Колодезь - село в Каширском районе Воронежской области, недалеко от города Нововоронеж. - Прим. А.Т.) в лес западнее Титчихи, куда прибыл в 9.00
09.01. 1943 года. Противник перед фронтом обороны дивизии активных действий не предпринимал. Отмечались лишь редкая ружейно-пулемётная и артминомётная перестрелка.
Части дивизии прочно обороняли занимаемые рубежи, вели разведпоиски и занимались боевой подготовкой. На «Сторожевском плацдарме» в соприкосновение с противником не входили.
Командиру 687 СП дано боевое распоряжение быть в готовности вести контратаки на южной окраине Пашенково, Архангельское, 1-е Сторожевое.
745 и 796 СП оборудовали позиции в районе сосредоточения и с наступлением темноты приступили к приёмке участков обороны от 25 ГКСД и 16 ИБр (25-й Гвардейской Краснознамённой стрелковой дивизии и 16-й истребительной бригады. - Прим. А.Т.), штрафной батальон сосредоточился в лесу, что западнее хутора Титчиха. 1-я армейская штрафрота (возможно, что в 1-й армейской штрафной роте и служил агитатором отец Л.В. Лосинского. - Прим. А.Т.) по распоряжению командующего сосредоточилась в Аношкино.
14 ИБр с учебным батальоном 305-й стрелковой дивизии с наступлением темноты приступила к приёмке участка обороны от
25-й Гвардейской Краснознамённой стрелковой дивизии.
Отмечено три разведывательные самолётопролёта…
На «Сторожевском плацдарме» противник перед фронтом дивизии активности не проявлял, вёл ружейно-пулемётный огонь из направления 1-е Сторожевое по переднему краю и артогонь с западной окраины 1-е Сторожевое по лесу, что западнее Титчихи.
Части дивизии вели ружейно-пулемётный огонь по огневым точкам и мелким группам солдат противника…
11.01 1943 года: противник перед фронтом обороны частей дивизии за истекшие сутки активности не проявлял, вёл ружейно-пулемётный и артминомётный огонь из направления 1-е Сторожевое по переднему краю обороны и по роще, что западнее Титчихи.
В 11.30 авиация противника бомбила лес, что западнее Титчихи. Отмечено четыре залёта. Наша авиация бомбила 1-е Сторожевое и производила разведку переднего края обороны противника. От бомбёжки противника имеются потери: убито 3 человека, ранено 16. Убита 1 лошадь.
В 16.00 12.01 1943 года при рекогносцировке местности во время бомбёжки убиты командир дивизии Кишкин*, начальник штаба 796 СП капитан Любайкин, адъютант командира дивизии старший лейтенант Черноголов и два красноармейца.
Потери от бомбёжки: убито 9 человек, ранено 20, повреждена одна 76-мм пушка.
13.01.1943 года: перед фронтом дивизии обычная пулемётно-ружейная перестрелка из направлений 1-е Сторожевое и оврага, что юго-западнее села 1-е Сторожевое, противник вёл артминомётный огонь по переднему краю нашей обороны.
Части дивизии вели ружейно-пулемётный и артминомётный огонь по огневым точкам и мелким группам противника, занимались боевой подготовкой к выполнению предстоящей боевой задачи, поставленной боевым приказом № 001.
Сводный штрафной батальон в течение дня под руководством командира 14 ИБр выполнил задачу, поставленную Штармом-40 боевым приказом № 080 по ведению разведки боем в направлении 1-е Сторожевое, высота 176,3. Разведка успеха не имела, батальон понёс большие потери и отошёл на исходные позиции. (Выделено мною. - А.Т.)»


(Копия некогда строго секретного документа набрана с незначительным сокращением.- Прим. А.Т.)

Реконструировать эпизод безрезультатной «разведки боем», вычеркнутый из людской памяти временем и намеренным умалчиванием со стороны компетентных товарищей, трудно, но попытаться можно и, думается, очень даже нужно. Однако это будет исключительно авторский вариант изложения далёкой реальности с привлечением моей ребячьей памяти.
Значит так, снова вообразите огромную чашеобразную и пологую впадину. Её, заваленную мусором войны, не выдуманную, а реальную, мы, бесшабашная послевоенная вольница, истоптали, излазили вдоль и поперёк, начиная с лета 1943 года.
В те годы эта огромная чаша «красовалась» без единого деревца, кустика сорняка. Выжженная земля, на которой громоздились застывшие громады искалеченных наших танков и пушек (немцы и мадьяры убирали не только трупы своих солдат с поля боя, но и подбитые танки, орудия, миномёты). Вокруг простиралась взлохмаченная и изуродованная территория войны, которая лишь начинала слегка зализывать сплошные кровоточащие раны.
Так вот, южный край израненной чаши брал начало от леса (передняя линия обороны защитников плацдарма). Второй - заканчивался перед кучкующимися некогда белёными хатками улиц Глиновка, Бугор, Романов порядок, Полечка, Отрог (первой линией эшелонированной венгерской обороны).
Кто из вас читал очерк «Территория войны: «Сторожевской плацдарм» близ села Сторожевое 1-е», тот запомнил, как гвардейцы 25-й дивизии, готовясь к очередной контратаке на Сторожевое, «утюжили» тощими животами колхозную новь. А на ней, к слову, живого места не оставалось и от 5,5 тысяч мин, установленных дивизионными минёрами П.М. Шафаренко перед передним краем защитников плацдарма.
Гвардейцы проползали по-пластунски по узким коридорам, лавируя между смертью и жизнью, «на расстояние до километра» (ремарка генерал-майора Шафаренко). Миновав благополучно «родные» противопехотные и противотанковые минные поля и проволочные заграждения, где пригнувшись до земли, где, сломя голову, устремившись вперёд, только вперёд бежали, катились под уклон солдаты по вздыбленной фугасами, изрытой гусеницами танков плоскости впадины.
Добравшись до «Попова лога» (в километре от леса!) - «мёртвой» зоны, в середине днища этой чаши, повторяли тот же манёвр и в таком же неудобном положении, перемещаясь, такими же короткими перебежками, всё ближе к линии обороны противника. И чем ближе к цели - то ползли, то приподнимались, медленно преодолевая склон противоположного края впадины.
На завершающем отрезке пути смельчаков, обнаруженных не дремлющим охранением, поджидали, кроме прицельных винтовочных выстрелов, автоматных и пулемётных очередей, миномётного огня, венгерские «сюрпризы» - мины-ловушки. Мадьяры создали обширную минную защиту из противопехотных и противотанковых мин перед селом и оврагами на юго-западе Сторожевого. За их минными полями тянулись многорядные изгороди из колючей проволоки, которые преграждали подступы к траншеям и блиндажам…
Иного пути не было, да и не могло быть, у армейских разведчиков Сводного штрафного батальона.
Его бойцы вопреки здравому смыслу, покинув исходные позиции западнее хутора Титчиха, отправились в разведку не тёмной зимней ночью, не ранним завьюженным утром, как это практиковали гвардейцы 25-й дивизии, а средь белого дня. То есть в то время суток, когда на снегу не то, что человека, зайца-беляка или мышкующую лису за километр было видно.
Таким беспрекословным явился приказ, а по сути, смертный приговор, отданный штрафбатовцам командующим 40-й армией. Цель загодя провальной дневной разведки сводилась к тому, чтобы как можно правдоподобнее сымитировать начало наступления дивизии на село Сторожевое. На самом деле, как говорилось выше, штрафникам предстояло выявить схему немецких и венгерских огневых точек, чтобы скорректировать огонь батарей, а заодно получить более точную информацию о рельефе местности.
В результате дневной «разведки боем» случилось то, что и должно было произойти. Едва выдвинувшись из поредевшего, посечённого осколками чернолесья и рассредоточившись «в направлении Сторожевого", разведчики оказались видны, как на ладошке, попав под ураганный огонь противника.
Потревоженные активностью русских, ошарашенные дерзостью дневной большевицкой атаки, солдаты вражеского гарнизона устроили разведчикам, вооружённым всего лишь легким стрелковым оружием, станковыми и ручными пулемётами (без танковой поддержки!), горячую встречу, используя все виды вооружения, имеющегося в их распоряжении. При этом немцы и мадьяры, нисколько не маскируясь, вели шквальный огонь одновременно с меловых высот, с юго-восточных предместий села, из оврагов, что юго-западнее Сторожевого, не давая наступающим бойцам головы поднять. Какой может быть результат «разведки боем» с нашей стороны да ещё в светлое время суток?! Кроме как безнадёжного, никакого!
Возможно, сколько-то доселе неизвестных вражеских огневых точек наблюдатели-корректировщики, устроившись в безопасном месте, засекли и успели нанести их на оперативные карты. Но, вы только вдумайтесь, какой ценой штрафникам досталась «пиррова победа», позарез нужная командованию армии и фронта!
      Сноска*: Не забыть бы сказать вам, уважаемые читатели, вот о чём: Юрий Рубцов - автор бестселлера   "Штрафники не кричали "За Сталина!"  в  этой книге отзывается о повести Вячеслава Кондратьева "Встречи на Сретенке"  как об одном "из редких произведений в советской литературе, в центре которого - судьба рядового бойца штрафбата.
     Штрафникам, - комментирует он текст повести, - было приказано взять деревню, которую обычные части с большими потерями безуспешно штурмовали два месяца".
     Но мы-то с вами, дорогие читатели, уже узнали из 5-й главы воспоминаний генерала П.М. Шафаренко "На разных       фронтах" о том, что его гвардейцы в течение полугода пытались отвоевать у немецко-фашистских войск наше село      Сторожевое 1-е. И всякий раз их атаки, к великому сожалению, были безрезультатны, но самое главное,  - с большими потерями среди личного состава дивизии.
      Однако, как об этом вы только что прочитали, в первый же день "Острогожско-Россошанской" операции 13 января 1943 года мощный вражеский опорный пункт в Сторожевом и его окрестностях был успешно взят воинами Сводного штрафного батальона и штрафной роты Воронежского фронта, наступавших со "Сторожевского плацдарма".
      Конечно, сейчас можно только догадываться, как и каким образом удалось совершить это         отчаянным и напористым штрафникам, преодолевшим по глубокому снегу, под ураганным огнём врага двухкилометровую колхозную новь, начиная от сторожевского леса и до неприятельской линии обороны, через минные поля и непролазные проволочные заграждения.         
       Подробностей их предрассветного продвижения обнаружить пока не удалось ни в каких источниках. Но полагаю, что хроника январской   дерзкой атаки не очень отличалась от той, которую "... скупыми красками, но очень выразительно нарисовал писатель (В. Кондратьев. - А.Т.): ... штрафники сначала ползли, затем, когда над ними заметались нити трассирующих пулемётных очередей, без всякой команды, как один, поднялись с земли и побежали. Поначалу бежали молча, потом кто-то выматерился, а за ним другие. Немцы усилили огонь. Вся немецкая передовая расцветилась огоньками выстрелов, но рёв матерных вскриков, густо нависший над полем и перекрывавший, пересиливающий пулемётный бред, дал понять немцам, какое подразделение прёт на них, и огонь начал угасать, а мины, перелетая, рвались уже позади батальона. Володька (главный герой повести Владимир Канаев, старший лейтенант, командир разведвзвода. - А.Т.) видел, как немцы стали покидать свои позиции - орущие, с разодранными ртами и налитыми кровью глазами штрафники приближались к их окопам... Немцы выбегали полураздетые, отстреливались, но штрафников не остановить..."
      Тактика подготовки и ведения боёв штрафниками, как вспоминают непосредственные участники тех событий, были близки     по своему скоротечному характеру. Бывалые офицеры, они же переменные рядовые штрафбатов, в подобных дерзких    операциях проявляли поистине неслыханное мужество и невиданный героизм, искупая вину кровью, как того требовал       приказ №227.
      Если немцы, более стойкие и преданные своему фюреру солдаты, так боялись встреч со штрафниками, что же                тогда говорить о вояках адмирала Хорти, совсем деморализованных после Сталинградской битвы, воюющих под дулами немецких автоматов и оружия своих же офицеров... (Цитировал по книге Ю. Рубцова "Штрафники не кричали "За Сталина!" - М.: Яуза, 2013. - с. 237).
      Но вернёмся к тексту моего очерка. Так вот, справедливости ради, уберём в этом случае эмоции, уберем запоздалые упрёки. По сути -  командарм-40 Москаленко решился пожертвовать всего лишь одним штрафным батальоном и, подчеркну, только на участке «Сторожевского плацдарма». А надо было бы, следуя приказам Верховного Главнокомандующего И. Сталина и командующего Воронежским фронтом генерал-лейтенанта Голикова, провести подобную разведку по всему фронту плацдарма. И выполнить этот приказ накануне «Острогожско-Россошанской» операции всё с той же целью, определения боевой мощи противника.
Выходит, нам с вами, надо даже благодарить командарма-40, что дневная «разведка смертью» обошлась «малой кровью» провинившихся штрафников, среди которых могли оказаться лица, имевшие самые различные звания, начиная от младших лейтенантов и … до полковников. Что же, таков был суровый закон военного времени, тогда наши войска отступили не только за Дон, но и оказались на берегах Волги.
Нам ли теперь судить о том, что вблизи села Сторожевое случилось то же самое, о чём поётся в послевоенной песне из кинофильма «Белорусский вокзал». С одной, однако, существенной разницей, у создателей фильма отдельный батальон уходит на задание в ночь. Но ни песенные солдаты, ни живые бывшие офицеры Сводного батальона, идущие на смерть, за ценой не стояли...
Во всех войнах, как свидетельствуют историки и специалисты, которые вела царская Россия, революционная Россия, Советский Союз, нынешняя демократическая Россия, за редким исключением, высокое военное начальство за какой угодно ценой не стояли. Скольких бы человеческих жизней малая или большая войсковая операция ни стоили, на то есть самые свежие примеры из так называемых локальных войн в Афганистане или в Чечне. В нашем случае бойцы штрафбата - не исключение из правил Великой войны, отошедшей в историю семьдесят лет назад.
Но приходится горько сожалеть, что бойцы штрафного батальона, как и многие другие убитые защитники плацдарма, освободители Сторожевого, так и остались до сих пор неучтёнными и неизвестными, устлав телами своими двухкилометровый путь от опушки леса и до самого села.
Велик соблазн впустить в голову крамольные, тем более, запоздалые, мысли, порочащие командование Рабоче-крестьянской Красной армии за их чересчур предвзятое отношение к солдатам и офицерам, оступившимся во время военных действий. Это ведь из числа тех, провинившихся военнослужащих, начали спешно формировать в сентябре критического 1942 года штрафные батальоны и штрафные роты. И эти батальоны, и роты шли, как правило, впереди атакующих подразделений Красной Армии. От командиров подобных рот и батальонов, если они действительно были отцами или «батянями» своих подопечных, во многом зависела жизнь штрафников. Но что было в те трагические для нашей страны дни войны, то было…
К слову, в передовой гитлеровской армии, отличавшейся своей организованностью и железной дисциплиной, штрафные, для сведения возможных оппонентов, роты и батальоны тоже были! Во время Великой Отечественной войны случалось самое невероятное: нашим штрафникам иногда приходилось сражаться с немецкими штрафниками, как это произошло, например, в украинском городе Житомире. В том бою немецким штрафникам даже удалось вытеснить советский штрафной батальон из города, только что отвоёванного у немцев.
Приходится также сожалеть и отом, что в последние годы появилось достаточно доказательных фактов (только не киношных!) о том, как штрафников, бросаемых на особо рискованные участки фронтов и выполнявших оперативные задания, командование не берегло и не жалело. К счастью, это случалось не на всех фронтах. Но некоторые военачальники всё-таки безосновательно обрекали их на верную гибель, чтобы провинившиеся офицеры, как можно скорее смыли кровью своей «позор» перед Родиной. Так было в сражающемся Сталинграде, в котором (по некоторым источникам) каждый седьмой (!) боец даже по несколько раз бывал в штрафниках. Однако практиковались и довольно часто показательные мероприятия: бывших офицеров или рядовых, особо отличившихся в боях или в частых «разведках смертью» (это определение из уст защитников города на Волге), уцелевших или убитых, представляли к высоким правительственным наградам. Выживших бойцов, попадавших два или три раза в штрафные батальоны (!), возвращали в линейные части, восстанавливали им прежние воинские звания,  возвращали назад награды, если они у кого уже имелись. Только вот не было никаких заградительных отрядов за спиной наступающих штрафников, как это показано в многосерийном художественном телефильме «Штрафбат» или в 2-х серийном "Гу - га", которые многие зрители восприняли как документальные. «Отпущение» грехов  в фильме "Штрафбат" солдату-штрафнику святым отцом под вражескими пулями может разве что присниться молодым сценаристам в фантастическом сне.
          Вообще тема штрафбатов, как бы так сказать, чтобы никого не обидеть, очень даже тонкая и деликатная. Да, бывало на войне много трагических и даже нелепых, особенно на современный взгляд, неприятных и трагических случаев. Став в настоящее время доступными, они тяжким грузом оседают в головах зрителей и читателей всех поколений. От этой окопной правды, только без вымыслов нынешних сочинителей, нам с вами никуда не деться…
         Читателей, которые интересуются историей и ролью штрафных подразделений Красной Армии в годы Великой Отечественной войны снова приглашаю на страницы  уже цитируемой выше книги  Ю. Рубцова.  Её автор даёт редкую возможность своим соавторам-собеседникам, наконец-то, раскрыть, не оглядываясь по сторонам, некоторые  "тайны", касающиеся непосредственно офицерских штрафбатов и штрафрот для нижних чинов. Без всякого преувеличения, нет цены этим откровениям уцелевших в жестоких боях воинов. Но, хочу обратить особое внимание на свидетельства Н.Г. Гудошникова, командира штрафного взвода 40-й армии Воронежского фронта. Так вот,  этот командир взвода штрафников, следовательно, не понаслышке знающий многое о специфических формированиях, даёт достойную отповедь "знатокам" о  штрафных батальонах:"Пусть досужие баталисты от пера не придают большого или даже исключительного значения штрафным подразделениям. Из-за своей малочисленности  и слабой огневой мощи они использовались на локальных участках фронта, обеспечивая успех полкам, дивизиям, в оперативном подчинении которых состояли"*. Там же, с. 210-211.
           Сноска*: Н.Г. Гудошников, капитан в отставке. Командуя взводом в 121-й ОШР 40-й армии Воронежского и 1-го Украинского фронтов, прошёл боевой путь от Курской дуги до Карпат (архив автора). Там же, с. 19. Конечно, лично мне  очень  бы хотелось, чтобы боевой путь капитана Гудошникова начался... со "Сторожевского плацдарма". Ему было бы что рассказать нам о штурме штрафбатом обороны противника в Сторожевом и об освобождении нашего села в январе 1943 года...
            Но вернёмся поскорее   на плацдарм... Это ли вам не доказательство, когда из-за торопливой оплошности или из-за строгой инструкции, в копиях обоих документов, цитируемых выше, рукой штабного делопроизводителя зафиксированы лишь фамилии убитых офицеров и рядовых «своей» дивизии. А составление списков на прикомандированных к ней погибших штрафников было отложено. Спустя некоторое время, предположим так, кому захочется, тем более штабным работникам, лишний раз подставлять свою голову под пули, чтобы тех и других пересчитывать?! Мёртвых не воскресить, а живые сами объявятся…
И лишь годы спустя, недоговорённость, умышленная или приказная, войсковых статистиков на страницах журнала боевых действий 141-й дивизии горьким эхом аукнется в сердцах родных и близких, прочитавших впервые эти документы.
Но для нас с вами этот один-единственный эпизод «разведки боем» с безымянными штрафниками можно считать прологом к самому трудному и последнему бою за село 1-е Сторожевое. Надо бы радоваться их победе. И в то же время сожалеть, что погибшие участники Сводного штрафного батальона, 1-й армейской штрафной роты после выполнения боевого задания были официально изъяты из памяти выживших товарищей. А через некоторое время их имена и фамилии вовсе станут достоянием архивов секретных папок, пленниками которых они, возможно, являются до сих пор.
Вот бы по их «горячим» боевым следам уточнить списки убитых, раненых и целёхоньких офицеров Сводного штрафного батальона, рядовых штрафной роты.  Однако об этой попытке и речи не могло быть: военная тайна.
Но как теперь, скажите, пожалуйста, отыскать их следы, если убитые на сторожевском поле штрафники значились в журнале учёта 141-й стрелковой дивизии «в неопределённом количестве больших потерь»? Да и о живых ни слова в том журнале не было написано. Вот так-то…
Ныне на бывшем солдатском поле, что раскинулось вокруг да около Сторожевого, сплошь и поперёк забурьяненном, отгороженном лесными посадками по-над горами, разыскать затерявшуюся могилу - не редкость, наоборот.
После возвращения из эвакуации с наших полей и огородов сапёры и женщины-колхозницы, подростки убирали в первую очередь мины и снаряды, готовя землю под пахоту. Воюющей стране позарез был нужен хлеб, хлеб и хлеб.
Сами понимаете, сильных рабочих рук катастрофически не хватало, чтобы извлекать из-под завалов, вытаскивать из оврагов трупы наших солдат, не обнаруженных и неубранных похоронными командами. Вот так, под землёй и на её поверхности, они терпеливо ждали своего часа. И наконец-то, некоторые подчас фрагментарные косточки от красноармейских останков дождались своей нескончаемой очереди.
Однако восстановить фамилии и имена по найденным останкам погибших, их личным вещам, если они чудом сохранились, становится с каждым годом делом более проблематичным. И не только непролазные лесные посадки или бурьяны в человеческий рост в том повинны.
Из-за бытующего суеверия среди наших солдат и офицеров, многие из них не имели при себе идентификационных номеров. Мало кто из воинов, к большому сожалению, заносил личные данные на листочки случайной бумаги и всовывал свёрнутый трубочкой документ в ненадёжные пластмассовые восьмигранные цилиндры-медальоны или же в патронные гильзы. Некоторые воины носили их, как нательные крестики на шее или чаще всего прятали в боковом кармане гимнастёрки, кителя. Важное и довольно содержательное досье на самого себя военнослужащие считали опасной, более того, предвестницей скорой гибели, в общем, плохой приметой, предвещавшей непредвиденные неприятности.
Так что не трудно представить ликованье ребят-поисковиков, которым удаётся обнаружить в цилиндре или в обычном патроне бумажку с сохранившейся информацией о её обладателе. Или полное разочарование поисковиков, когда в медальоне, в винтовочной гильзе они находили песок, мел или просто ржавую землю. К слову, даже в сохранившейся и читаемой бумажке не будет написано, кто её владелец: штрафник или это был боец линейного подразделения.
А проклятые гитлеровцы и их союзники, готовившиеся к войне заблаговременно, постарались избавиться от суеверных и иных комплексов.
Хотя, справедливости ради, надо сказать, что во время Первой мировой войны в германской армии «жестяные пластинки» также, как и у наших солдат Второй мировой, тоже считались «вестниками смерти».
Но  уже в конце тридцатых годов прошлого века каждый вражеский солдат имел при себе половинку жетона с личным номером. Вторая половинка нержавеющего металлического кружочка овальной формы или целый кружочек с аналогичной информацией хранились в личном деле офицера, солдата далеко от линии фронта.
Хочу напомнить давнишний факт: мои ровесники иногда находили красноармейские, венгерские, немецкие медальоны смерти разной модификации и по ребячьей глупости выбрасывали, не найдя практического им применения.
В наше теперешнее,  чересчур прагматичное,  время иные «чёрные копатели» за найденные иноземные личные знаки умудряются получать большие «бабки» в долларах или евро. Боже мой, думаешь, как довольно быстро, на протяжении одной человеческой жизни, как изменилось время, как поменялись нравы.
Хочу добавить последнюю информацию от ребят-поисковиков. Используя глубинные металлодетекторы, бескорыстные молодые люди официальных отрядов находят в большом количестве на нынешних полях вокруг Сторожевого 1-го перержавевшее оружие. В таком же виде им попадается металлическая фурнитура от армейской амуниции, фрагментарные останки безымянных бойцов, мелкие косточки которых порой трудно отличить от глины или чернозёма.
Неумолимое время забирает своё. Потому все реже и реже и то каким-то запредельным чудом, косвенным путём ребятам удаётся вырвать из небытия конкретные имена и фамилии, не демобилизованных до сих пор красноармейцев.
Помогают докопаться до истины то номера на орденах и медалях, то заводские таблички на двигателях сбитых самолётов или подбитых танков. По этим и другим опознавательным знакам, надписям на скромном солдатском снаряжении иногда удаётся отыскать довоенные адреса их владельцев, восстановить имена членов экипажей боевых машин.
Но это, согласитесь со мной, капля в безбрежном море войны, которая неохотно, как и строго секретные архивные папки, расстаётся со своими тайнами.
А между тем, состарившиеся сыновья и дочери, взрослые внуки и взрослеющие правнуки погибших в «неопределённом количестве» штрафников и не штрафников разыскивали и с неугасающим постоянством всё ещё доискиваются мест захоронения любимых родственников, биографии которых безжалостно перечеркнула, убила и перемолола в прах эпидемия коричневой чумы. Вот такая истина о неизвестных солдатах, оставленная будущим поколениям войной-разлучницей.
И кланяются их потомки, утомлённые многолетним ожиданием, и благодарят сердечно молодых энтузиастов-поисковиков, если тем удаётся-таки напасть на след пропавших без вести или погибших на «Сторожевском плацдарме» дорогих родных, не забытых ими отцов, дедушек, прадедушек.
Количество офицерских и солдатских потерь на «Сторожевском плацдарме» - не раскрытая до сих пор тема войны на Среднем Дону. В копии оперативной сводки, предназначенной для высшего командования сороковой армии Воронежского фронта, также нет данных о потерях. И акценты в ней расставлены только на эпизодах настороженного наблюдения друг за другом двух противоборствующих сторон.
Словом, в выжимках из журнального подлинника повторяется та же хроника беспокойных дней и бессонных ночей рядовых и офицеров 141-й дивизии, сопряжённая со смертельной опасностью. В то же время на советском участке обороны плацдарма быстро текущие события соотносились с обнадёживающими вестями о начавшейся грандиозной операции под Сталинградом. Окопные новости предвещали, судя по первым результатам, разгром и окружение 6-й армии новоиспечённого гитлеровского фельдмаршала Паулюса.
Можно не сомневаться, что по беспроводным солдатским каналам о неудачах германских войск в городе на русской реке Волге, ухитряясь, узнавали венгерские офицеры, а за ними и рядовые вражеского гарнизона в селе Сторожевом.
Однако хортисты, отдалённые от наших подразделений узкой кровавой межой, всё ещё надеялись, что на их участке фронта большевики не вознамерятся обрушить их оборону в лютые морозы, что они непременно увязнут в непролазных январских сугробах.
Но, выходит, напрасно понадеялись на призрачную отсрочку наступления на село Сторожевое немецкие, а вместе с ними венгерские фашисты.
Не дожидаясь завершения боёв под Сталинградом, советское командование под Воронежем и на Среднем Дону, драгоценного времени даром не теряло. Подразделения войск на «Сторожевском плацдарме активно занималось сбором разведданных, пытаясь узнать как можно больше секретов о дальнейших намерениях противника, занявшего глухую оборону.
Защитники плацдарма, предчувствуя грядущие перемены на своём участке фронта, воевали в приподнятом настроении. Да и унывать особо было некогда. В прифронтовой полосе, недалеко от хутора Титчиха, в сосняке за Доном, близ Старой Хворостани, сумеречные дни и ночи напролёт, воины 141-й, других дивизий и бригад занимались совершенствованием навыков по овладению оружием, вникали в тактику предстоящего ближнего боя в «оврагах и на развалинах обезлюдевшей деревни».
Тщательно скрываемую подготовку к первой наступательной операции красноармейских дивизий командование вело по всему Воронежскому фронту в условиях морозной и снежной зимы.
Окопавшиеся на выгодных рубежах обороны, немецкие и венгерские военачальники перегруппировку красноармейских частей 25-й и 141-й стрелковых дивизий элементарно проворонили. Наши враги на какое-то время просто-напросто утратили бдительность.
Хотя их наземная разведка, особенно воздушная, как следует из сводки командного пункта, глаз немецких «рам» не сводила с позиций, обживаемых подразделениями 141-й дивизии.
Секреты большевиков на январскую перспективу врагу были не по зубам. Горькие уроки двухлетней войны наша армия, преодолевая неимоверные тяжести, постигала, переигрывая врага в наступательных операциях зимней кампании сорок третьего года. Года, как известно, ставшего переломным в пользу Красной Армии.
Однако до победы над гитлеровскими и венгерскими, румынскими, итальянскими фашистами было очень далеко.
Но защитники «Сторожевского плацдарма» вблизи села Сторожевое 1-е, как и воины всего Воронежского фронта, приближали её, торопили, как могли.


«Оперсводка № 0013 Командного пункта 141-йстрелковой дивизии»

23.00 13.01. 1943 года


1. Противник перед фронтом обороны дивизии за истёкшие сутки активности не проявлял, вёл пулемётно-ружейный и артогонь по переднему краю обороны из направлений 1-е Сторожевое и оврага, что юго-западнее 1-е Сторожевое.
Части дивизии вели ружейно-пулемётный и артминогонь по огневым точкам и мелким группам солдат противника, занимались по подготовке к выполнению предстоящей боевой задачи.
2. Перед фронтом обороны 745 СП противник в течение суток вёл ружейно-пулеметный и артминогонь по переднему краю и по роще, что западнее Титчихи из направления 1-е Сторожевое.
Подразделения полка вели ружейно-пулемётный и миногонь по огневым точкам и мелким группам солдат противника, занимались боевой подготовкой по подготовке к выполнению боевой задачи. (Выделено мною. - А.Т.)
Потери полка: убито - 2, ранено - 8.
3. Противник перед фронтом обороны 796 СП за истекшие сутки вёл ружейно-пулемётный и артминогонь по переднему краю и по роще, что западнее Титчихи из села 1-е Сторожевое и оврага, что юго-западнее 1-е Сторожевое.
Подразделения полка вели ружейно-пулемётный и миногонь по огневым точкам и мелким группам противника, занимались по подготовке к выполнению предстоящей боевой задачи.
Полк потерь не имеет.
4. 207 ОСБ в течение суток производил оборудование КП дивизии.
5. Сводный штрафной батальон в течение дня под руководством командира 14 ИБр выполнял задание штарма-40 по ведению разведки боем в направлении 1-е Сторожевое, высота 176.3. Разведка успеха не имела, батальон понёс большие потери и отошёл на исходные позиции.
Потери батальона уточняются.
6. 2/190 ИПТД  (2-я батарея 190-го истребительно-противотанкового дивизиона. - Прим. Л.В. Лосинского)  вела огонь по переднему краю обороны и огневым точкам противника. Разрушено 10 блиндажей, подавлено три пулемёта, одна пушка и сделано три прохода проволочного заграждения.
Потери батареи: ранено - 4, в том числе старший лейтенант Шелюков.
7. Авиация противника в течение суток произвела разведку в полосе обороны дивизии, отмечено два самолётопролёта.

                Начальник штаба, подполковник Дуденков».

В сокращённом варианте сводки (5-й пункт) дублируется: Сводный штрафной батальон понёс большие потери, но какие - не уточняются даже для высшего командования.
В условиях тяжелейших и кровопролитных сражений за город имени Сталина, много лет спустя участники Сталинградской битвы признавались в том, что большие потери среди наших войск вообще не поддавались учёту. Какой учёт, если в течение одной контратаки немцев на красноармейские позиции от батальона из семи сотен, роты из трёх сот воинов оставались в живых … около двух десятков бойцов. (В некоторых литературных источниках написано, что в штрафбате насчитывалось до начала боевых действий около восьми сот разжалованных офицеров, в роте - до двух сот рядовых).
Обращает на себя внимание предпоследний пункт донесения. В нём подведены и не такие уж скромные результаты «будничной» работы, проделанной артиллеристами и лётчиками за неполную неделю.
Подполковник Дуденков докладывает на верх о самом важном: полковая артиллерия разрушила 10 блиндажей противника, подавила огонь одной пушки, сделала проходы в проволочных заграждениях вражеской обороны. Артиллеристы, обслуживающие дивизионы чапаевских «Катюш», лётчики бомбардировочной авиации наносили удары по укреплениям противника на юго-восточных окраинах Сторожевого, куда намечались броски ударной группы, сформированной   из бойцов Сводного штрафного батальона.
Одновременно для основных сил дивизии, которым предстояло обойти Сторожевое с юго-запада, готовились безопасные коридоры по минному полю, в проволочных заграждениях перед «Калинником» и другими оврагами.
Однако возрастающая активность разведывательных ночных и даже дневных вылазок красноармейских частей по фронту «Сторожевского плацдарма», в конце концов, не осталась без внимания со стороны верховного командования вермахта.
Доказательства на этот счёт приводит Михаил Фёдорович: «Вражеское командование для усиления боеспособности своего рубежа обороны перебросило (в Сторожевое. - Прим. А.Т.) из Острогожска 700-ю немецкую танковую группу, подчинив её командиру 7-й венгерской пехотной дивизии. Гитлеровская танковая группа имела 60 танков и 60 штурмовых орудий». (М. Тимошечкин «Удар со «Сторожевского плацдарма»).
Сдрейфили, значит, инициаторы стремительного блицкрига, усомнились в боеспособности своих ненадёжных союзников.
Потому-то и участились полёты германских самолётов-разведчиков «Фоке-Вульф-189» над плацдармом (в восемь километров шириной и в тринадцать длиной), отвоёванной у врага придонской меловой гряды, покрытой прострелянным и изувеченным чернолесьем.
Верховное командование Германии по-прежнему придавало большое значение стратегической линии обороны по правому берегу Среднего Дона. Адольф Гитлер надеялся на предстоящую летнюю кампанию. Он был уверен в том, что повезет солдатам его непобедимой армии, как это бывало раньше.  И непобедимые рыцари фюрера сполна рассчитаются с зарвавшимися русскими медведями за поражения вермахта под Москвой и Сталинградом.
Не на шутку встревожился и полураздетый, простуженный и голодный гарнизон венгерских королевских вояк в Сторожевом и его окрестностях.
Одурманенные прилипчивой геббельсовской пропагандой, превозносящей мощь Великого Рейха (изрядно пошатнувшуюся к тому времени), ни в какую не желали уступать всепогодным русским солдатам обжитые «зимние квартиры» на горах и в оврагах.
Фашистские орды вице-адмирала Хорти, кстати, самые раболепные союзники Гитлера, не допускали мысли, что после католического Рождества безбожная сталинская шайка, с какого боку она ни сунься к ним, не преодолеет их замкнутой бороны.
Если же дело, не доведи до того, святая дева Мария, как бывало не один раз и не два, дойдёт до рукопашных схваток* с проклятыми коммунистами, то в самые критические моменты, граничащие с желанием дать дёру с занимаемых позиций, на выручку им, храбрым венграм, придут более бесстрашные солдаты фюрера.
Задолго до демонстрационной «разведки боем» бойцами Сводного штрафбата богобоязненные католики-венгры были убеждены, что уцелеют за несокрушимой спиной германских войск. Того же мнения придерживались примкнувшие к ним православные единоверцы наши - фашистские румыны. Которых, как подметил А. Солженицын в рассказе «Один день Ивана Денисовича», мадьяры-католики не слишком жаловали.
Но больше всего надеялась завшивевшая мадьярская солдатня на святую заступницу свою - деву Марию. Она, по их стойкому религиозному убеждению, всевидящая и всё слышащая, надёжно упрятала королевскую рать в чужой стране. Оберегала солдат и офицеров за широкой и полноводной рекой, на господствующих высотах*, в глубоких норах-землянках и в просторных меловых апартаментах (вырубленных рабами-евреями, доставленными из южных областей королевства), за многочисленными естественными противотанковыми препятствиями.
Ей, всё ей, безмолвной защитнице расколошмаченного в пух и прах на Тихом Дону войска 2-й венгерской армии, через семь десятков лет признательные  отпрыски  "героев" восточного  фронта, возглавляемые добропорядочным ксёндзом, наберутся наглости водрузить над одной из сторожевских меловых высоток католический крест.
Диву даёшься бестактности новоявленных  забывчивых гостей из цивилизованной Венгрии. Свалившиеся как снег на меловые горы, мадьяры установили крест именно на верху той лобастой высоты, внутри которой, в вековой толще мела, маскировался ДОТ венгерских крестоносцев двадцатого века, поливающих смертоносным свинцом наших солдат.
Но, ни молитва за упокоение душ наглых стервятников, ни освещение католической святыни святым падре и на этот раз не помогли.
А всё потому, что родственники некогда замученных насмерть безоружных стариков, раненых красноармейцев, женщин и детей Сторожевого, унижаемых мадьярскими палачами, не верили в мифы и легенды о «дружественной» некогда социалистической Венгрии. Массивный крест тот, недолго раздумывая, парни вывернули из утрамбованного углубления. После чего, «помолившись» всласть на русский манер и поплевав смачно в сторону их сволочного королевства, уничтожили иноземный символ проклятой войны. Вряд ли, в этом случае я полностью солидарен с автором заметки «Одноклассники из Сторожевого» В. Ануфриевым, найдётся в Сторожевом человек, который осудил или осудит ребят, совершивших подобное «святотатство». Допускаю, что некоторые из выживших односельчан простили бы военных преступников, но, безо всякого сомнения, не забыли зверств венгерских карателей.
Зимой сорок третьего года защитники «Сторожевского плацдарма» на Бога надеялись, но и сами не плошали, контратакуя вражеские позиции в Сторожевом, отбивая частые атаки пьяных гитлеровцев и хортистов, прущих впереди танков прикрытия. Так продолжалось в течение полугода до появления на плацдарме частей 141-й стрелковой дивизии, Сводного штрафбата и армейской штрафной роты.
Для тех читателей, которые не знакомы с очерком «Территория войны: «Сторожевской плацдарм» близ села Сторожевое», небезынтересны некоторые подробности предыстории возникновения плацдарма на правом берегу Дона, отвоёванного у немцев воинами 25-й стрелковой дивизии. В августе и сентябре сорок второго года гвардейцы Шафаренко предпринимали несколько попыток уничтожить венгерский гарнизон в селе 1-е Сторожевое, но их усилия всякий раз оказывались безуспешными.
После обстоятельного знакомства с положением дел на плацдарме до начала «Острогожско-Россошанской» операции можно будет осмыслить многое. Но уяснить самое главное, почему и как справился со сложной задачей, не решённой гвардейцами 25-й, командир 141-й стрелковой дивизии подполковник С.С. Рассадников в середине января сорок третьего.

Сноска*: По свидетельствам пленных офицеров и рядовых, венгерское командование поначалу не придавало значения смекалке и находчивости русских солдат  в рукопашном бою.
Так, в схватках за село Сторожевое 1-е гвардейцы 25-й, позже штрафники и не штрафники - все они, как один, настоящие мастера близкого боя, врываясь в траншеи противника, орудовали штыками,  малыми сапёрными лопатами, заточками, которыми рубили наповал ошалевших мадьяр.
Кроме сторожевского узла венгерской обороны, были и другие серьёзные опорные пункты по фронту плацдарма, вроде «Ореховой рощи». Из неё, кстати, в первый же день наступления гвардейцев Шафаренко еле унесли ноги остатки таких же тщеславных солдат королевской рати.
Да и сами гитлеровцы, деморализованные неудачами своих войск под Москвой и Сталинградом, начали испытывать панический ужас, подобный венгерскому, перед наступающими в такие холода советскими подразделениями, стараясь не угодить в лапы русских медведей, проснувшихся после двухлетней спячки.
Сноска*: «Высота (воен.), форма рельефа (гора, холм), возвышающаяся над прилегающими участками местности. Войска, занимающие высоту, имеют преимущество перед противником в условиях наблюдения и ведения огня». (См: «Военный энциклопедический словарь»).
У нас на Дону немецко-фашистские войска владели не одной, конкретно взятой высотой, а многокилометровой грядой меловых гор, возвышающихся над низменным левобережьем, находившимся под контролем Красной Армии. А это давало немцам и венграм, безо всякого на то сомнения, огромные преимущества перед красноармейскими подразделениями.

                Сталинград     на     Среднем      Дону

Упорные и кровопролитные бои по всему фронту плацдарма начались в начале августа 1942 года. В то время на нём сосредоточились подразделения 2-й венгерской королевской армии.
Между тем, против прущих на восток страны немецко-фашистских войск сражались новички в военном деле, к тому же, кое-как вооружённые, полуголодные красноармейцы.
О каких успехах Красной Армии в те дни могла быть речь? Жители Сторожевого своими глазами видели, как пешие разрозненные колонны красноармейцев, преследуемые механизированными частями вермахта, еле успели ретироваться за Дон.
Германские войска, об этом мы узнаем опять же после войны, и то не обо всём и сразу, отличались от наших солдат организованностью и железной дисциплиной, высоким уровнем профессиональной подготовки. К тому же, вышколенные солдаты фюрера успели поднатореть в военных авантюрах, подмяв под себя пол-Европы при минимальных потерях со своей стороны. Их стремительное продвижение по советской территории поднимало моральный дух гитлеровцев, вселяло в их головы чувство вседозволенности и непобедимости. Но так было в первые два года наступления немецко-фашистских войск, докатившихся до Воронежа, Сторожевого, других городов и сёл нашей области, позже - и до города на Волге-реке.
Однако  уже в августе 1942 года, невзирая на многократное превосходство, выучку и организованность героев восточного похода, гвардейцы 25-й дивизии тогда ещё полковника П.М. Шафаренко в тяжелейших боях захватили и отстояли правобережный «Сторожевской плацдарм».
До середины сентября того же года, очень трудного для всей нашей страны, воины 6-й и 40-й армий совершили поистине исторический подвиг, препятствуя немецким генералам претворить в жизнь наступательную директиву их главнокомандующего Адольфа Гитлера: «Командование вермахта уделяло исключительное значение удержанию оборонительного рубежа по реке Дон. В директиве ОКБ № 41 от 5-го апреля 1942 года, разработанной лично Гитлером в качестве общего плана наступательных действий немецких войск на юго-западном направлении в период летней кампании 1942 года, ставилась задача по достижении первых оперативных успехов: « … Немедленно начать оборудование позиций на Дону.
… Для занятия позиций на этом растянутом по реке Дон фронте, который будет постоянно увеличиваться по мере развёртывания операций, будут в первую очередь выделяться соединения союзников… Союзные войска должны распределяться по нашим позициям с таким расчётом, чтобы на наиболее северных участках располагались венгры, затем итальянцы, а дальше на юго-восток - румыны».
Тем не менее, гвардейцы 25-й дивизии П.М. Шафаренко совместно с другими красноармейскими частями 40-й армии Воронежского фронта отстояли стратегически важный плацдарм, очень выгодный трамплин для зимнего контрнаступления. Общими усилиями красноармейские подразделения 40-й армии вынуждали гитлеровское командование постоянно корректировать план пресловутого блицкрига по направлению к Сталинграду и к предгорьям Северного Кавказа.
Вследствие чего, от «Сторжевского плацдарма» вниз по течению Дона до Кантемировки и ещё дальше, кроме венгерских, румынских и итальянских войск, число дивизий вермахта постоянно превышало планируемое количество.
Только поэтому, а ни по какой другой причине, село 1-е Сторожевое с 12 сентября сорок второго года и по 14 января 1943 года оставалось в руках венгерских войск, опекаемых дни и ночи напролёт гитлеровцами.
Силы контратакующих красноармейских частей, возвращаясь к разговору об их боеспособности, были до января сорок третьего года несравнимы с мощью союзных немецко-фашистских войск. Но, на удивление, не они, а наши, советские солдаты, заставили противника в конце сентября сорок второго перейти к глубокой обороне. И в ожидании летнего тепла думать о контрнаступлении на русские полки.
Да, у наших войск в тот опасный промежуток времени, действительно, не хватало ни танков, ни артиллерии, ни боеприпасов. Но, ни командиры, ни рядовые на плацдарме, наоборот, не сидели, сложа руки. Красноармейцы воевали, как умели, причём, без передышки, набираясь мужества и отваги. Защитники плацдарма, объединённые одной целью:  готовились гнать  ненавистного врага вон из воронежской земли.
И это при тех обстоятельствах, что за весь полугодовой срок противостояния непримиримых сторон, численность личного состава 25-й гвардейской дивизии не доводилось до положенной штатным расписанием комплектации строевых бойцов. Об этом признавался даже скупой на откровенность П.М. Шафаренко, ставший генерал-майором*.
Сноска*: Непростой и уклончивый диалог по этому поводу произошёл между командующим 6-й армией, куда до августа 1942 года входила 25-я стрелковая дивизия, и её командиром П.М. Шафаренко: «На своём наблюдательном пункте я доложил генералу Ф.М. Харитонову об организации обороны, данные о противнике, показал на местности, как проходили бои по захвату плацдарма, о которых он знал из моих докладов.
Командующий уточнил нашу задачу, и мы поехали на командный пункт дивизии, располагавшийся в лесу западнее Титчихи.
Мне хотелось упросить Фёдора Михайловича вернуть нам 73-й полк, который всё ещё воевал в составе 174-й стрелковой дивизии.
- В боях за плацдарм дивизия понесла большие потери, - сказал я, - и сейчас двумя неполными полками занимает оборону на широком фронте. В резерве у нас только учебный батальон. Да и пополнить бы дивизию необходимо до штатного состава. В ближайшее время надо ждать его контрудара.
Мне самому эта аргументация казалась убедительной.
Но генерал Харитонов, согласившись, что надо ждать контрудара противника и готовиться к нему, жёстко парировал:
- Не думай, что находясь на фронте, ты сумеешь пополнить дивизию до штата.
К сожалению, Фёдор Михайлович оказался прав. До самого конца войны людей всегда было в обрез».
Надо полагать, что и в других подразделениях Красной Армии, совместно оборонявших плацдарм, проблемы с количеством личного состава обстояли не лучше.
В ходе боёв за плацдарм и освобождение нашего села 25-я гвардейская стрелковая Краснознамённая дивизия и прикомандированные ей в помощь другие красноармейские полки, танковые бригады, несли значительные потери в живой силе и технике. Хотя, уточню, о массовой гибели воинов-красноармейцев, по указанию свыше, не принято было говорить вслух или вести их статистический учёт.
Подсчитывать и хоронить убитых и пропавших без вести красноармейцев наши штабные работники и тыловые службы не успевали ни теоретически, ни физически. Невосполнимо большие утраты личного состава, таким образом, «сваливали» … на прожорливого Молоха войны.
Потому-то похоронные списки военнослужащих Красной Армии до настоящего времени всё ещё пополняются и уточняются. И конца и краю этому пересчёту и дополнению, надо полагать, не дождаться…
Чтобы одержать верх над мощной группировкой немецких и венгерских войск, сосредоточенных перед фронтом плацдарма, скромной помощи, поступавшей из резерва Ставки, защитникам плацдарма было недостаточно. Только по этой причине, а ни по какой другой, гвардейцы П.М. Шафаренко врывались «на плечах» мадьяр в село Сторожевое, вызывая среди них настоящий переполох. Тогда паникёры из числа мадьяр, небезызвестных спецов воевать с гражданским населением, впопыхах бросали оружие и откатывались подальше в свой тыл. Гестаповцы без суда и следствия выборочно расстреливали дезертиров, а помилованных беглецов под прикрытием бронетехники бросали в контратаку.
Не выдержав натиска со стороны совместных германских и переформированных венгерских пехотных полков, идущих вслед за танками прорыва, наши подразделения были вынуждены оставлять Сторожевое. Так повторялось, как свидетельствуют многие участники тех боёв и литературные источники, несколько раз.
Но оборона «Сторожевского плацдарма» до середины января 1943 года по-прежнему оставалась в надёжных руках воинов 25-й гвардейской стрелковой Краснознамённой дивизии, выполнявших почётное поручение Ставки Верховного Главнокомандования.
В то время как лютые враги нашей Родины тешили себя мечтой о победах над русскими медведями в предстоящей летней кампании, лучшие оперативные умы Ставки - генералы Г.К. Жуков, А.М. Василевский, Р.Я. Малиновский и другие военачальники докладывали Верховному о полной боевой готовности войск 40-й армии к проведению зимней наступательной операции на Среднем Дону. Высокие военные чины, один за другим, перед ответственным докладом И. Сталину, успели побывать на «Сторожевском плацдарме», узнать о настроении его защитников, вникнуть в оперативную обстановку.
В свою очередь, генерал-лейтенант К.С. Москаленко, командарм-40, уведомил командующего Воронежским фронтом генерал-лейтенанта Ф.И. Голикова, о высоком моральном духе своих подопечных, о желании командиров и рядовых подразделений армии перехватить стратегическую инициативу у гитлеровцев и их сателлитов.
Если кто из вас знаком с 5-ой главой воспоминаний П.М. Шафаренко «На Сторожевском плацдарме», тот помнит, с каким нетерпением его гвардейцы, ждали начала первого зимнего наступления на Сторожевое, чтобы, в конце концов, расквитаться с фашистами.
И январская наступательная операция не заставила себя долго ждать. Но началась она, не по тому сценарию, который прижился в головах бойцов 25-й дивизии и который был уже опробован ими в контратаках не раз и не два.
Однако страстное желание гвардейцев отвоевать у венгров наше село оказалось несбыточным с того самого момента, когда на плацдарм из-под Олень-Колодезя по приказу Ф.И. Голикова неожиданно была переброшена 141-я дивизия. До того момента пехотинцы С.С. Рассадникова воевали выше по течению Дона, напротив Архангельского, Пашенкова и Костёнок.
Как позднее станет известно специалистам и историкам, по плану Верховного Главнокомандования 25-й, 141-й стрелковым дивизиям, другим подразделениям Красной Армии, дислоцированным на плацдарме, было приказано первыми на Среднем Дону начать боевую «Острогожско-Россошанскую» операцию. И начать её они должны именно со «Сторожевского плацдарма», другим красноармейским дивизиям и танковым бригадам предстояло выступить на день позже со «Щученского» и «Коротоякского» плацдармов.
Обеим «сторожевским» дивизиям в ночь на 14 января 1943 года надо было выдвинуться по двум параллельным направлениям, удалённым друг от друга на десяток-полтора километров.
25-й гвардейской дивизии под командованием генерал-майора П.М. Шафаренко следовало прорвать оборону противника, обосновавшегося основательно в «Ореховой роще».
Бойцам 141-й стрелковой дивизии, которой командовал С.С. Рассадников*, вынужденный прервать лечение, предстояло атаковать мощный рубеж сопротивления в Сторожевом. А также на северо-восточных меловых высотах и на юго-западных окраинах села, изрезанных глубокими оврагами, в котрых окопались гитлеровцы и хортисты.
Сноска*: «Рассадников Семён Сергеевич, подполковник, 1903 года рождения. Служил в 13-й отдельной стрелковой бригаде (1-го формирования), стрелковой Киевской Краснознамённой ордена Богдана Хмельницкого дивизии (2-го формирования).
С момента организации 13-й стрелковой бригады в звании майора занимал должность начальника штаба бригады. Участник боёв за освобождение города Ростов-на-Дону и на реке Миус. После переформирования бригады в 161-ю стрелковую дивизию с апреля 1942 года являлся начальником штаба дивизии.
После излечения в октябре 1942 года в звании подполковника назначен командиром 141-й стрелковой дивизии Воронежского фронта, которой командовал до ноября 1943 года. 30 января 1943 года награждён орденом Красного Знамени, в сентябре 1943 года в звании полковника, награждён орденом Суворова II степени, в 1945-м - орденом Отечественной войны I степени».
И в наше время всё ещё интересно знать: ставилась ли задача перед командиром 141-й стрелковой дивизии подполковником С.С. Рассадниковым, чтобы овладеть нашим селом в первый день наступления?

                Земля     русского     подвига
Для читателей, особенно земляков из Сторожевого, думаю, небезразлична история 141-й стрелковой дивизии, богатая яркими боевыми свершениями: «Дивизия сформирована в январе 1942 года как 141-я стрелковая дивизия 2-го формирования (переименована из 407-й стрелковой дивизии 1-го формирования). Формирование проходило в городе Алатырь Чувашской АССР.
Дивизия отличилась в боях за освобождение Киева, удостоена почётного наименования «Киевская». (7.11.1943). За освобождение Киева дивизия удостоена ордена Красного Знамени. За освобождение Западной Украины 141-я стрелковая дивизия награждена орденом Богдана Хмельницкого.

Дивизией командовали:

Воробьёв Яков Степанович (26.12. 19 41 - 14.05.1942), полковник.
Тётушкин Яков Петрович (15.05 - 30. 09.1942), полковник.
Рассадников Семён Сергеевич (01 - 25.11.1942), подполковник.
Шпилёв Николай Иванович (27.11.1942 - 10. 01.1943) полковник.
Рассадников Семён Сергеевич (13.01 - 24.11.1943) полковник.
Клименко Александр Яковлевич (25.11.1943 - 29.04.1944), полковник.
Пахомов Иван Сергеевич (30. 04. - 13.11.1944), полковник.
Моложаев Василий Николаевич (14.11.1944 - 09.05.1945), генерал-майор».
                (Информация от Елены Тарнакиной (Осиповой), Воронеж).

Только жаль, что в длинном официальном перечне имён и фамилий командиров 141-й стрелковой дивизии не нашлось места Фёдору Михайловичу Кишкину, полковнику. Это ему по непредсказуемой иронии военной фортуны было уготовлено только двое суток, быть командиром 141-й дивизии в канун первого зимнего наступления.
Но так хочется, чтобы в истории «Сторожевского плацдарма» память о полковнике Ф.М. Кишкине, сторожевском герое, осталась в наших сердцах.
Естественно, конкретный час или день освобождения села Сторожевое 1-е для кого-то не столь важен, но для его жителей всё-таки требует достоверного уточнения. Во-первых, головоломную задачу по освобождению Сторожевого, как было сказано выше, пытались разрешить предшественники воинов 141-й дивизии - гвардейцы П.М. Шафаренко. Но, изматывая и заставляя фашистов топтаться на одном месте, они так и не решили трудной задачи в течение полугода.
Во-вторых, в Сторожевом до сих пор многие жители, кто ещё интересуется данной проблемой, уверены, что село наше освободила 25-я дивизия. И что в памяти сторожевчан есть место одному Герою Советского Союза К.В. Билютину, ставшему в конце сорок третьего командиром 25-й гвардейской стрелковой Краснознамённой дивизии. В его честь даже названа одна из самых куцых улиц села 1-е Сторожевое.
Боевому пути главных защитников «Сторожевского плацдарма» посвящён отдельный стенд в музее Первосторожевской средней школы. Но в нем нет стенда в честь участников решающего боя за освобождение Сторожевого, в число которых входят не только воины 141-й стрелковой дивизии во главе с полковником С.С. Рассадниковым, но и неизвестные бойцы Сводного штрафного батальона и 1-й армейской штрафной роты.
Вот так, к большому сожалению, вышло, что конкретные освободители нашего многострадального села в четверг 14 января 1943 года остаются до сих пор забытыми.

Да, для жителей Сторожевого, особенно старшего поколения (которых в живых осталось совсем мало) пусть в общих чертах, но надо знать, что произошло в январский день сорок третьего года. Именно тогда расколоть вражеский «орешек» в нашем селе выпало на долю бойцам Сводного штрафного батальона. Этот батальон и штрафная рота, специально подчеркиваю, вошли в подчинение командиру 141-й стрелковой дивизии, полковнику Ф.М. Кишкину
Перед наступательной операцией, получив пополнение в живой силе и технике, укрепившись морально и физически, защитники плацдарма могли на равных воевать с немецко-фашистскими захватчиками. Прочитав откровения защитников плацдарма, можно не сомневаться в искренности их слов: у большинства из них при одном лишь упоминании о немцах, мадьярах, итальянцах или румынах вскипала ярость благородная. Каждый воин принимал близко к сердцу призывы командиров: не отступать и не сдаваться, а сражаться до победного конца, каким бы сильным и коварным ни был противни.
И как не уповали венгерские офицеры и рядовые на заступничество высших небесных сил, неотложную помощь германских друзей по оружию, безбожники-большевики сумели овладеть их неприступной твердыней.
Более того, немалое количество «богобоязненных» мадьяр штрафники и не штрафники перебили в Сторожевом, уцелевших настигали и брали в плен.
Кстати, в соседнем селе Архангельское красноармейцы освободили целую команду мобилизованных из Венгрии евреев- рабочих. Да, тех самых, которые накопали для завоевателей над кручами наших гор многокилометровые ходы сообщения в их полный рост, кирками вдалбливались в толщу мела тёмными ночами, готовя опять же для них долговременные огневые точки.
Лишь немногим мадьярским воякам удалось тогда вырваться из затягивающейся смертельной удавки на их отощавших к тому времени шеях. Армейские харчи, как свидетельствовали пленные венгры, были малокалорийны, села давно обезлюдели, грабить было некого, да и нечего. Крестьянские натуральные продукты мадьяры сожрали в течение месяца. А расчётливые немцы своими запасами поделиться с верными союзниками нисколько не желали.
И побрели, и потащились вспять по завьюженным российским дорогам солдаты адмирала Миклоша Хорти. Те или уже не те, которые прошлым летом демонстрировали себя бравыми парнями, главное, беспощадными ко всем, без исключения, русским. Однако зимой 43-го, деморализованные королевские пугала, одетые абы во что, голодные и промёрзшие до своих благородных костей, брели без маршевых песен, не поспевая за сытыми, а потому, более подвижными инициаторами стремительного блицкрига.
Точь-в-точь повторялась известная с детства картина далёкого-предалёкого прошлого, согревающая наши сердца, на которой по старому смоленскому тракту в 1812 году, еле передвигая обмороженные ноги, тянулись редкие цепочки недобитых французских завоевателей России.
Да, история столетней давности повторялась. Видно, участь солдат Наполеона не послужила убедительным и наглядным уроком охотникам до чужих земель в веке двадцатом.
Агония 2-й венгерской королевской армии на Дону началась в середине сорок второго и закончилась в начале сорок третьего года на воронежской земле, в том числе на территории нашего села: «141-я стрелковая дивизия (командир подполковник Рассадников С.С.) при содействии двух батальонов 253-й стрелковой бригады, выступая на север, во фланг и тыл 20-й пехотной дивизии противника, вынудила эту дивизию начать отход. Обходным манёвром главных сил и ударом с фронта 141-я стрелковая дивизия заняла сильный узел сопротивления противника 1-е Сторожевое, а к исходу дня, продвинувшись на восемь километров, завязала бой за Архангельское». Освободив Архангельское, Оськино, 141-я стрелковая дивизия взяла штурмом районный центр село Гремячье, который расположен также на правом гористом берегу Дона, что рядом с Воронежем.
Обратите, пожалуйста, внимание на поразительный факт: по прямой дороге от села Сторожевое 1-е до Архангельского (Голышовки) по-над горами или берегом Дона всего-то полтора километра! Но, чтобы добраться до него окольным путём, по глубоким сугробам, пехотинцам Рассадникова пришлось отмотать все восемь! Вот откуда берутся боевые солдатские вёрсты, намеряемые войной.
Как узнали некоторые из моих сторожевских друзей о том, что четырнадцатого января 1943 года село Сторожевое 1-е было полностью и навсегда очищено от непрошенных гостей, радовались и удивлялись, как маленькие дети, будто немаловажное событие, отдалённое десятилетиями, случилось только что.
Да, мне, можно сказать, крупно повезло, когда в очерке историка-патриота воронежского края М. Ф. Тимошечкина, наконец-то, отыскал то, о чём приходилось только мечтать
Не сразу, но немного погодя вдруг начал сомневаться. Почему, недоумевал, вместо уже известной 25-й дивизии, захватившей и оборонявшей «Сторожевской плацдарм», на нём появилась 141-я стрелковая дивизия? Само существование незнакомки, воевавшей вне плацдарма, меня не очень-то интересовало. Сгоряча, как говорится, начал размышлять, а вдруг уважаемый Михаил Фёдорович в чем-то не разобрался или что-то, не приведи Господь, напутал? Да нет, перечитываю текст очерка снова и снова и прозреваю окончательно, именно эта дивизия, о которой П.М. Шафаренко упомянул лишь вскользь, окончательно освободила Сторожевое 1-е, расчистив путь к возвращению на родные пепелища заждавшимся жителям села.
Ликованье ликованьем, однако, бурные эмоции, вызванные воспоминаниями о чрезвычайно трудном и в тоже время притягивающем прошлом, уступили место подозрениям и колебаниям. Как же так получилось, что не менее мужественные, чем гвардейцы 25-й, воины 141-й дивизии вот так запросто, без боя, всего лишь «вынудили» 20-ю венгерскую пехотную дивизию целёхонькой отступить в западном направлении…
А как тогда, простите, быть с людской молвой, устами односельчан гласящей, что мадьяры, подгоняемые гитлеровцами, отвоёвывали Сторожевое 1-е у красноармейцев - восемь раз! Уступая село более сильному противнику, наши штурмовые батальоны без кровопролитного боя его не покидали.
Да, наш некогда крупный населённый пункт на древней сторожевой поляне в сорок втором, действительно, представлял неприступную естественную крепость, возвышающуюся над всей обозримой территорией левобережного Дона.
Чтобы завладеть ею, пришлось дорого заплатить проклятым мадьярам. В течение полугода они потеряли на полях трёх тогдашних колхозов, перед фронтом огненного «Сторожевского плацдарма», пять дивизий солдат и офицеров. Гитлеровцам правобережная твердыня также стоила немало - целой дивизии, прекрасно оснащённой бронетехникой, которую вместе с обслугой уничтожили защитники плацдарма. Потери наших войск до и после зимнего наступления, к сожалению, тоже не маленькие - более 12-ти тысяч бойцов полегли в лесу, на полях, на меловых кручах и в несчётных наших оврагах.
Данные о потерях противника приводил командир 25-й дивизии генерал-майор П.М. Шафаренко во время совещания в Ставке Г.К. Жукова. Генерал армии проводил его с командным составом защитников плацдарма  на поляне сторожевского леса в канун «Острогожско-Россошанской» операции.
Как было не вцепиться мёртвой хваткой в территорию, стратегически важную для войск третьего рейха. Летом сорок второго года они устремились танковой лавиной по правобережью Дона к Сталинграду, Северному Кавказу и далее к нефтеносному Баку. Но на их беду, на левом фланге маршевых дивизий появился опасный «Сторожевской плацдарм», который начал активные боевые действия, по сути, в их тылу.
Уступать стратегический плацдарм на Среднем Дону, прикрывавший, кроме всего, важный железнодорожный узел в Лисках, через который день и ночь шла помощь осаждённому городу имени Сталина, войскам Воронежского фронта было смерти подобно. К тому же зимой сорок третьего года огненный плацдарм явился самым подходящим трамплином для наступления по всему фронту 40-й армии К. С. Москаленко.
И как умно поступил командир 141-й стрелковой дивизии подполковник С.С. Рассадников, выступивший со «Строжевского плацдарма» по двум направлениям. Главные силы его дивизии совершили глубокий фланговый обход Сторожевого, а Сводный штрафной батальон предпринял фронтальную атаку на село. Таким образом, сторожевской узел сопротивления фашистских войск был охвачен с двух сторон, на которых были сконцентрированы опасные вражеские заслоны.
Уточню, для основных сил комдив выбрал дорогу в обход села. Окольное и, казалось, относительно безопасное юго-западное направление, хоть и добавляло лишние, однако, как показали дальнейшие события, не напрасные вёрсты. Пехоте, увязающей в сугробах, без бронетехники, какое-то время удавалось двигаться, не обнаружив себя. Потому что в эти минуты, нет мгновения, вражеские наблюдатели были целиком поглощены штрафниками, прущими прямо по минному полю на их укрепления.
Но какая конкретно штурмовая рота двигалась короткой и самой опасной дорогой, мимо «Попова лога», М. Тимошечкин, пожалуй, не знал, да и знать тогда не мог.
Однако в откровениях защитников «Сторожевского плацдарма», опубликованных сравнительно недавно, говорится, что юго-западный путь к Сторожевому был не менее опасным, чем прямая дорога от леса до села. Вражеская кольцевая линия обороны вокруг Сторожевого была мощной. В некоторых местах она была и непреодолимой, особенно на горах со стороны Дона. Так что оба эти пути, что с юга, что с юго-востока без смертельного риска наступающим подразделениям комдива С.С. Рассадникова ни обойти, ни объехать.
Иных путей-дорог к нашему селу, пригодных для зимнего наступления, не существовало. Штурмовать меловые кручи в зимнюю пору - самый запасной выбор, ещё более рискованный и бессмысленный из всех трёх путей-дорог.
Юго-западный обходной путь главных сил дивизии подполковника С.С. Рассадникова по заснеженной целине приводил к пологому оврагу «Калинник»*, из которого велась постоянная артиллерийская и миномётная стрельба по позициям «Сторожевского плацдарма». Овраг этот, врезавшийся многочисленными ответвлениями по полям и даже разделивший несколько улиц Сторожевого, добрался и до соседнего села Урыв, откуда летом сорок второго года скрытно нагрянули к нам мадьяры.
Сноска*: Это в «Калиннике» и вокруг него, после освобождения нашего села от фашистов, мои братья охотились за футлярами из-под мин многоствольных вражеских «Ванюш», медными артиллерийскими гильзами большого калибра. Выискивали они трофеи в сообществе других хозяйственных мужичков и просто искателей приключений.
Мария Михайловна Турищева (Неупокоева) всё ещё помнит благоустроенные, можно и так их назвать, мадьярские жилые хоромы в «Калиннике», вполне пригодные хотя бы для временного проживания в них бездомных односельчан. Это в то время, как они, замученные и неприкаянные, начали возвращаться из зон немецкой оккупации и концентрационных лагерей в холодном феврале-марте 1943 года.
Но в мадьярских землянках, по её словам, «дюж воняло нерусским духом». Потому, признаётся моя памятливая землячка, наши голодные и холодные погорельцы спешили разобрать чужие жилища на будущие свои хатёнки, предпочитая ёжиться до майского тепла, а то и до самой осени в куренях, слепленных на скорую стариковскую или вдовью руки.
Уважаемой Марии Михайловне 83 годочка, но у неё, как и у автора главы, сохранилось стойкое отвращение к войне и её разрушительным последствиям, о которых мы, её последние могикане, с тяжёлым сердцем не перестаём вспоминать.
А как не помнить, если до сих пор на нашей малой родине окаянная война напоминает о себе взрывами сохранившихся мин, снарядов, гранат, сопровождаемых гибелью неосторожных взрослых и чаще всего любопытных мальчишек.
Замечу попутно, что Мария Михайловна живёт у дочери далеко от Сторожевого, в поселке городского типа с красивым русским именем Анна.

                (Информация от Татьяны Шаровой (Турищевой), младшей дочери Марии Васильевны).

Однако поспешим к воюющему «Калиннику», занятому противником. Ещё до крепких морозов, начавшихся осенью, до обильных ноябрьских снежных заносов немцы и мадьяры в больших, малых оврагах и даже ложках, успели прикопать танки по самые башни. Превратив их, таким образом, в неподвижные, но эффективные огневые точки в сугробное бездорожье. На пологих откосах «Калинника» у немцев и мадьяр было достаточно замаскированных артиллерийских и миномётных батарей, пулемётных точек, огороженных густой проволочной изгородью и защищённых на подступах к ним минными полями.
Внимательный читатель запомнил, как в журнале боевых действий 141-й дивизии довольно часто повторялось: значительный урон укрывающимся в лесу, западнее хутора Титчиха, красноармейским батальонам и военной технике причиняли губительные артиллерийские и миномётные обстрелы из оврага юго-западнее нашего села. Это велась стрельба, безо всякого сомнения, из «Калинника» и его больших и малых ответвлений.
Но ударный отряд штрафников, наступающих на село Сторожевое прямиком, поджидала более серьезная опасность, чем основные силы дивизии, совершающие обходной манёвр.
…Так или иначе, но недоговорённость, скорее всего, неосведомлённость автора очерка «Удар со «Сторожевского плацдарма», поведавшего одним из первых об «Острогожско-Россошанской» операции, для меня оказалась удачной зацепкой.
Но ответ на мучивший вопрос, какому из полков, батальонов или рот «досталась плохая доля», чтобы совершить роковой марш-бросок на Сторожевое 1-е, следуя опасной дорогой, я отыскал на страницах «Истории России».
Вот и дождались вы того самого момента, когда можно будет поделиться с вами, дорогие земляки, драгоценной находкой. Пожалуйста, читайте, сопереживайте и вместе со мною радуйтесь и печальтесь.
Авторы, специалисты солидного исследования, используя рассекреченные документы, не доступные в своё время автору очерка «Удар со «Сторожевского плацдарма», посвятили две главы замалчиваемому краху 2-й венгерской королевской армии в 1942 -1943 годах на Среднем Дону.
На страницах «Истории России» вы обнаружите не только подробности, при которых в августе сорок второго года появился «Сторожевской плацдарм», но краткое описание последнего боя в нашем селе. Пусть не в том объёме, в каком бы хотелось, но всплыла, наконец, истина, вырванная из глубин небытия. К сожалению, это лишь скупая весточка о безымянных героях-штрафниках, которым предстояло в январе сорок третьего «с честью» выполнить задание особой важности: «Перед 141-й стрелковой дивизией стояла задача взять сильный узел сопротивления противника - 1-е Сторожевое. По плану командования, полки 141-й стрелковой дивизии должны были ударить левым флангом в обход 1-го Сторожевого с юга и юго-запада, а в лоб укрепления противника должен был штурмовать фронтовой штрафной батальон, находившийся в оперативном подчинении командира 141-й дивизии.
Захотелось узнать поимённо, кто же они, эти разжалованные офицеры штрафного батальона, которые, выполняя боевой приказ штаба армии, проявили героизм в последнем бою за село Сторожевое. Но, кроме агитатора армейского политотдела, никто из них не был назван и никто не был представлен к высоким правительственным наградам: «В помощь командиру штрафного батальона был командирован агитатор армейского политотдела капитан Дмитрий Васильевич Лаптухов, который провёл несколько политических бесед, сам участвовал в боях, поднимал бойцов в атаку, проявив при этом мужество, смелость и умение, за что был представлен к правительственной награде. Бойцы, командиры и политработники штрафбата Воронежского фронта дрались с врагом, не жалея жизни, и с честью выполнили поставленную перед ними задачу».
О подвиге освободителей села Сторожевое 1-е его жителям надо бы узнать летом сорок третьего года или, на худой конец, после окончания войны. И гордится ими так, как гордятся киргизы, посещающие ежегодно на 9 Мая могилу Героя Советского Союза Чолпонбая Тулебердиева на Лысой горе, близ села Селявное 2-е.
Удивительно, что об этом отважном юноше из далёкой Киргизии автор мемуаров «На  разных фронтах» генерал-лейтенант П.М. Шафаренко, по невыясненной причине, не обмолвился ни единым словом. Хотя о снайперах и артиллеристах, ставших Героями Советского Союза во вверенной ему дивизии и в соседних подразделениях, у него самые восторженные отзывы.
Так уж получилось, что старшее поколение жителей Сторожевого после развала Советского Союза, вопреки клевете и лжи, не переставали и не перестают восхищаться героическими подвигами Александра Матросова, Зои Космодемьянской, героев-панфиловцев и многих других советских воинов и гражданских лиц, отдавших жизнь за свободу и независимость нашей многонациональной Родины в 1941-1945 годах.
В Сторожевом есть памятник воинам-землякам, погибшим на фронтах Великой Отечественной войны. На нём написаны их фамилии и инициалы. Почти рядом находится памятник освободителям села, но он - безымянный, то есть без фамилий и имён.
Как так получилось, зададимся элементарным вопросом, что в нашем селе, отягощённом военной разрухой и затянувшимися неурожаями, несмотря на свалившуюся нужду и голод, большинство его неграмотных жителей были в курсе: это наша Красная Армия, а никакая другая, расколошматила проклятого Гитлера!?.. Что такие-то и такие-то советские мужественные города, крепости, села и даже хутора, прямо, как живые солдаты, здорово отличились в войну. Потом они были отмечены наградами, а некоторые их них, кроме непокорённого Воронежа, стали городами-Героями. Более того, о них узнавала люди в нашей огромной стране и народы других государств.
Уверяю вас, что в Сторожевом не только школьники старших классов, мои ровесники, но и их родители были наслышаны о белорусской Хатыни. Знали они и об испанском городе Гернике, о чехословацкой деревне Лидице, уничтоженных фашистами вместе с их жителями.
А ещё помню, как в моём классе на уроках древней истории, которую нам преподавали сначала Людмила Пантелеймоновна, потом Александра Гавриловна, мы неподдельно восторгались подвигами мифических и реальных, но чужих и давнишних героев, какими были Одиссей, Прометей, Геракл, Ганнибал, Александр Македонский и многие, многие другие.
Однако больше всего запечатлелись в памяти естественные патриотические картины на живописной нашей природе. Из года в год на Левоновом саду (на лужайке над самой Меловой горою) или на обочине «Вилюшки», - извилистой дороге, ведущей к Дону, на 9 Мая по личной инициативе учителей и пионервожатых семилетки, в этом месте сделаю акцент, отмечали День Победы над фашистской Германией. Эти торжества совершались задолго до официального признания Девятого мая красным днём календаря. Большим деревенским дружным коллективом, то есть в присутствии взрослых зрителей, отцов и матерей учеников, мы безо всякого принуждения собирались у яркого пионерского костра. Обязательно звучали патриотические стихи военных лет Симонова, Суркова, Твардовского, Ваншенкина, Малышко в исполнении юных чтецов, над тихим Доном разносились торжественные военные марши и бодрящие лирические песни. В те праздничные минуты каждый из нас испытывал неподдельное чувство гордости за нашу непобедимую Родину. Нас охватывала радость со слезами на глазах и застрявшим комком в горле, прямо как в известной послевоенной советской песне.
Скудные вести о героическом подвиге Чолпонбая Тулебердиева (подчас на уровне слухов и догадок) донесли до нас тоже учителя семилетки, преобразованной в Первосторожевскую среднюю школу в 1956 году.
Но что мы знали тогда и гораздо позже о наших, сторожевских, героях, очистивших родное село от немецко-фашистских захватчиков? Да ничего! Узнать о них ни взрослым, ни детям послевоенных лет было не суждено.

Новые    имена   героев   Сторожевого

Лишь спустя 65 лет вышли в свет очерки Н. Кардашова, М. Тимошечкина, П. Чалого и других авторов, первооткрывателей «Сторожевского», «Щученского» и некоторых других плацдармов, образовавшихся позже «Сторожевского». Вскоре о них и воинах, их захвативших и защищавших, начали узнавать читатели, имеющие доступ в интернет. Только тогда родные и близкие бойцов погибших или пропавших без вести, прочитав о «Сторожевском плацдарме», стали обращаться с соответствующими запросами в органы военного управления.
Запоздавшая, но долго ожидаемая новость, появившаяся на страницах «Истории России», обрадовала и в тоже время растревожила не одного меня. Двойственное чувство испытывали многие из моих друзей, с которыми делился ценными находками: «Одновременно основные силы 141-й стрелковой дивизии наносили удар по позициям противника в 1-м Сторожевом с фланга. 14 января в 9.30 утра после короткой артподготовки наши подразделения пошли на штурм села. Командир 745-го полка, зная расположение укреплений, применил манёвр и, пустив в лоб для демонстрации одну роту, основными силами пошёл в обход с юго-западной стороны. В результате этого обходного манёвра село было окружено и гарнизон противника полностью уничтожен. Развивая наступление в северо-западном направлении, подразделения 745-го и 746-го стрелковых полков пошли на пункты Архангельское, Оськино».
Когда прочитал вот эти волнующие строки, то выразил вслух искреннюю благодарность нашим спасителям и освободителям от имени жителей Сторожевого. Даже пытался представить, как воины 141-й стрелковой дивизии, отважные и сообразительные, окружили и уничтожили вражеский гарнизон в селе Сторожевое.
Особенно радовали заключительные слова этого донесения: «… село было окружено и гарнизон противника полностью уничтожен». Наши солдаты всё-таки уничтожили мадьяр, но не вынудили их начать отход в сторону села Мостюгино, как было написано в очерке М. Тимошечкина.
Рота, которую командир 745-го полка «пустил для демонстрации в лоб противника», это, скорее всего, остатки от штрафбата, проводившего накануне контрнаступления 141-й дивизии дневную «разведку смерти». Не исключено, что в обходном манёвре могли участвовать и бойцы армейской штрафной роты, о которой упоминалось в журнале боевых действий этой дивизии.
Но, заметьте хорошенько, цитируемые фразы из нескольких источников лишь немногим отличаются друг от друга, но не искажают и не перевирают картины наступления на село. Для нас ведь очень важно, что и в первом, и во втором штурме села «в лоб» были штрафники. Смелые солдаты войны, показавшие мужество и героизм при освобождении нашего села 14 января 1943 года. Снова захотелось узнать фамилию, имя командира 745-го полка, так хорошо знающего расположение укреплений противника в Сторожевом, и попутно выяснить, откуда он родом? Возможно, он уроженец нашего села?
Однако не исключён и такой вариант: неизвестный комполка-745 успел получить исчерпывающую информацию о вражеской обороне от своих разведчиков, занимавшихся сбором данных о противнике. Ведь о беспрерывном сборе разведданных повторялось в цитируемом журнале боевых действий 141-й стрелковой дивизии. Вот и отважился на смелый и удачный манёвр командир полка, используя добытые разведкой сведения.
Не многовато ли вопросов после прочтения абзаца всего-то в десять строк, написанных скупым языком военного донесения?..
Хотя об этом командире, проявившем смекалку и находчивость, (в этом месте моего изложения фактов приходится использовать сослагательное наклонение) можно было бы узнать от военных корреспондентов. Тех самых, которые опубликовали бы в газетах «по горячим следам» жаркую схватку за важный оборонительный рубеж в селе 1-е Сторожевое и вокруг него. Вот и приходится сожалеть, что, ни писателей, выезжавших на передовую, ни специальных спецкоров центральных газет, даже редакторов «дивизионок», полковых «боевых листков» на пушечный выстрел не подпускали в район боевых действий Сводных штрафных батальонов или армейских штрафных рот. Ни один профессионал из писательской среды или журналистской братии не имел права писать о штрафниках.
Окажись хоть один корреспондент в качестве свидетеля или прямого участника последнего боя за 1-е Сторожевое, так о его героях узнала бы вся страна, жители села, вернувшиеся из эвакуации.
Вполне возможно, что день четырнадцатого января стал бы у нас таким же праздником, каким является особо почитаемый у сторожевчан престольный Ильин день, отмечаемый ежегодно 2 августа. И к именам героев «Сторожевского плацдарма, увековеченных генерал-лейтенантом П.М. Шафаренко, автором мемуаров «На разных фронтах», прибавились бы и фамилии воинов 219-й стрелковой дивизии, которые 13 августа сорок второго года с боем ворвались в село Сторожевое. В том бою отличились лейтенант Симаков и политрук Павлов, о которых рассказывалось в предыдущем моём очерке.
Но фамилии рядовых воинов 141-й стрелковой дивизии, разжалованных офицеров штрафного батальона, нижних чинов штрафной рты так и остались неизвестными.
Сейчас приходится сожалеть о том, что никто из коренных жителей села так и не узнал вовремя даты освобождения от фашистов родного села. Никто из взрослых не имел ни малейшего представления о «Сторожевском плацдарме, защитники которого, не имея на то достаточных сил, в течение полугода сдерживали натиск немецких, венгерских, словацких, румынских, итальянских войск. Даже закарпатских русинов фашисты пригнали к нам и вынудили воевать против братьев-славян в составе венгерских подразделений.
Для читателей главы «Тайна забытой победы» любых возрастов, моих земляков, которым небезразлична боевая история села 1-е Сторожевое, пусть останется в памяти и день забытой Победы - 14 января 1943-го года. Пусть со знаменательной датой запомнятся имена настоящих советских людей, очистивших село Сторожевое от захватчиков. Что касается автора этой главы, то для меня дороги достойные слова донесения, которые порадуют душу моих односельчан: «Здесь родились первые герои дивизии (219-й стрелковой дивизии, помогавшей гвардейцам Шафаренко. - Прим. А.Т.). Прославил своё имя командир 8-й стрелковой роты лейтенант Симаков.
В бою за Сторожевое, которое обороняли превосходящие силы противника, он с пистолетом в руке вырвался вперёд и с возгласом: «Вперёд, мои орлы!» - ворвался первым на окраину села. Увлечённые примером командира, бойцы штыками проложили себе путь к центру Сторожевого. В этом бою лейтенант получил 13 ран, и только когда силы окончательно покинули его, он дал согласие эвакуировать себя.
Командование принял на себя политрук роты Павлов. В течение дня рота отбила 12 контратак противника, но не отступила, ни на шаг. Смертью храбрых пал в этом бою политрук Павлов. Его похоронили в селе, за освобождение которого он отдал свою жизнь».
Но это был не последний  и не самый трудный бой за Сторожевое и вернулся я к этому эпизоду, чтобы снова и снова напомнить, какой дорогой ценой досталось освобождение нашего села.
Моим односельчанам всё ещё неизвестны  имена, фамилии героев, принимавших участие в освобождении села 1-е Сторожевое, это: Фёдор Кишкин, Любайкин, Черноголов, Шелюков, Семён Рассадников, Александр Афанасьев, Максим Нежидов, Владимир Лосинский, Дмитрий Лаптухов, Симаков, Павлов, Шитиков Иван Константинович. Поташов Пётр Максимович (13.05.1924 - 30.06. 2003 годов) - призван в Красную Армию в 1942 году Новочигольским райвоенкоматом Воронежской области. В ночном бою 14 января 1943 года возле села Первое Сторожевое получил ранение, лечился в госпитале города Мичуринска.  Иван (фамилию пока установить не удалось),  его земляк из того же села Старая Тишанка,   в том бою был убит, похоронен в братской могиле (скорее всего,  в селе Селявное Второе).  Оба воина сражались в рядах 141-й стрелковой дивизии. Факт для нас с вами  - немаловажный!
Много лет минуло с той ребяческой поры, но всё ещё отчётливо представляю, как на южной окраине Сторожевого высилось несколько простеньких деревянных столбиков, напоминающих надгробные обелиски. Их верхушки были увенчаны красными звёздами, вырезанными из листовой жести.
Сейчас одному Богу известно, кто был похоронен под этими холмиками могильной земли. Или это были захоронения для местных жителей, или для обездвиженных из-за ранений красноармейцев, не сумевших выбраться за Дон, которых заодно со стариками-«партизанами» замучили насмерть мадьярские изуверы летом сорок второго? Или в них были похоронены те самые бойцы, сложившие головы в последнем бою за село Сторожевое?..
На экскурсии школьников к могилам жертв войны у сельских учителей, занятых по горло, кроме просветительских мероприятий, сугубо житейскими заботами, времени не хватало. Мы же, их особо строптивые питомцы, тоже поголовно были увлечены выискиванием на солдатском поле пороха, тола, патронов, гранат, банок из-под консервов, «соток» из-под шнапса. Словом, подбирали всё, что попадало под руки и что не успели оприходовать наши бессовестные конкуренты.
Если нам не удавалось выбраться за село, то неугомонная наша орава устраивала подальше от глаз взрослых игры в войну, участниками которых, как и взаправду, были «русские», всегда побеждавшие «мадяр».
Но чтобы самостоятельно подойти к могилам ближе, прочитать фамилии или запомнить имена погребённых бойцов, гражданских лиц - ума не хватало.
И только в конце пятидесятых годов прошлого века те могилки вместе с выцветшими фанерками на обелисках, хранящих нужную информацию об убиенных воинах, исчезли.
Говорили взрослые соседи моих родителей, знающие всё обо всём, что останки тел военных были перенесены в братскую могилу в соседнее селе Селявное Второе, а тела гражданских лиц перезахоронены на нашем сельском кладбище.
Занимались с лета сорок третьего года санитарными мероприятиями в основном женщины, измученные сплошной разрухой, хроническим недоеданием и недосыпанием. Как всегда, сельские труженицы, обременённые колхозными и домашними делами, торопились управиться с переносом останков бойцов как можно скорее. И в этой суматохе женщинам и старикам, неграмотным колхозникам, некогда было вычитывать имёна и фамилии покойников, нацарапанных на фанерках или дощечках химическим карандашом, тоже второпях, потому не всегда разборчивых.
Именно по этой причине, а ни по какой иной, Любомир Лосинский всё еще ищет могилу отца, политрука штрафной роты В.И. Лосинского, погибшего в январе сорок третьего в Сторожевом, и, как написано на серой бумажке похоронки, погребённого в нашем селе.
Бывшая жительница Сторожевого О.И. Азарова, проживающая в Воронеже, безуспешно пытается разыскать место перезахоронения полковника Ф.М. Кишкина, убитого 12 января сорок третьего года на территории «Сторожевского плацдарма», поблизости от нашего села. Его как старшего офицера, заменившего командира 141-й стрелковой дивизии, предали земле в переулке Мостостроителей на Левом берегу города Воронежа.
Старой общей могилы №1, по словам Ольги Ивановны, на прежнем месте давным-давно нет, а куда перенесли из переулка Мостостроителей косточки героя «Сторожевского плацдарма» не известно.
Вот такой непредугаданной коллизией обернулась жизнь и смерть полковника Ф.М. Кишкина.
Надо вам обязательно сказать, что не только наши старики и женщины, заменившие армейские похоронные команды и по которому разу предающие земле останки советских бойцов, давали маху в деликатных мероприятиях.
Деревенские да и городские официальные лица, которым надлежало следить за исполнением траурных церемоний, в 50-е и 60-ые годы при подобных перезахоронениях «дров наломали» предостаточно, не оставив зацепок родным убитых и пропавших без вести рядовых и офицеров. Их затерявшиеся следы на бесконечных дорогах войны из-за чиновничьей поспешности не отыскать и доныне.
На память приходят и другие удивительные истории с аналогичными погребениями по другому разу. Так, в бытность мою студентом университета тогдашние власти города Воронежа поспешили перенести на новое место целое воинское кладбище, убрав его с улицы «20-летия Октября» (в десятке шагов от могилы поэта Алексея Кольцова)*. На огромном «облагороженном» участке бывшего кладбища появился… парк культуры и отдыха. Молодежь, зачастившая туда на танцы под мелодию модной в то время песенки «Мишка, Мишка, где твоя улыбка…», мигом окрестила его в «Парк живых и мёртвых». Однако это, как говорят, другая история, о которой нынешнее поколение воронежцев вряд ли ведает…
Мероприятиями для «галочки» партия и правительство решили доказать в пятидесятые годы прошлого века своему народу и всему миру тоже, что в нашей стране на полях былых сражений не осталось ни единого трупа советского солдата.
Время показало, что доказательство это оказалось бездоказательным. В веке двадцать первом фрагменты красноармейских скелетов (и вражеских тоже) фронтовая земля продолжает выталкивать на поверхность полей, в лесах, в оврагах и, надо добавить, в большом количестве. То же самое происходит и на «Сторожевском плацдарме», на территории которого в летние сезоны каждого года ребята из поисковых отрядов разыскивают и находят в большом количестве сохранившиеся скелеты его защитников.

            Сноска*: "В парке "Живых и мёртвых" остался на уголке Литературный некрополь. Там могилы поэтов Кольцова и Никитина, а также их родственников. Совсем рядом расположились цирк и торговый центр. От парка оттяпывают кусок за куском...".   Виктор Батраченко, поэт. Город Воронеж, 2 мая 2014 года.
   
               
                Память    жива    и вечна

     В 1971 году в кинофильме «Офицеры» прозвучала песня на стихи Евгения Аграновича о безымянных героях Великой Отечественной войны.
Очень хочется, чтобы его поэтические строки стали лейтмотивом и к рассказу о защитниках «Сторожевского плацдарма», унесённых от нас всё ещё незабытой войной:

      От героев былых времён
    Не осталось порой имён
                Те, кто принял смертельный бой,
                Стали просто землёй и травой.
             Только грозная доблесть их
                Поселилась в сердцах живых…

Чтобы «грозная доблесть» бойцов Сводного штрафного батальона и армейской штрафной роты, обреченных на смерть и уцелевших после «разведки боем», стоявших насмерть в бою за село 1-е Сторожевое, нашла место в сердцах жителей Сторожевого и наших земляков, разбежавшихся по белу свету.
Возможно, кто-то из молодых историков или журналистов дождётся, когда окончательно откроются тайны архивных папок, в том числе, и со списками фамилий бойцов штрафных батальонов и рот. Хотя, как посетовал по этому поводу поэт Е. Агранович: «В России надо жить долго, чтобы добиться справедливости». Хочется верить, что молодые люди доживут до того дня, когда справедливость восторжествует. И тогда на страницах истории «Сторожевского плацдарма» можно будет поставить точку.
А некоторые из читателей этой длинной-предлинной главы, потеряв терпение, уже задались категоричным вопросом, адресованным в мой адрес: «И чего тебе надобно, старче?» Есть книга мемуаров генерал-лейтенанта П.М. Шафаренко «На разных фронтах», в 5-й главе которой автор достаточно подробно и более доходчиво давным-давно рассказал о подвигах гвардейцев легендарной 25-й гвардейской стрелковой Краснознамённой дивизии, отвоевавшей у немецко-фашистских войск плацдарм победы. В селе Сторожевое есть улица имени Героя Советского Союза Кондратия Билютина, непосредственного участника боёв за наше село, позднее ставшего командиром 25-й дивизии.
Более того, в интернете можно легко найти содержательные очерки Н.А. Кардашова, М.Ф. Тимошечкина, П. Чалого, написанные на основе документальных источников. Павел Золотарёв, доктор исторических наук, издал два сборника, повествующие о боях на Среднем Дону и массовом героизме защитников «Сторожевского плацдарма». Книги, прекрасно оформленные, проиллюстрированные снимками военных лет, экспонируются в школьном музее села Сторожевое 1-е. Наконец, там же есть красочный стенд, на котором прослеживается путь 25-й гвардейской стрелковой Краснознамённой орденов Суворова и Богдана Хмельницкого дивизии…
Товарищи или, если желаете, господа дорогие, мне хочется совсем немного, а именно: чтобы в музее средней школы села Сторожевое появился ещё один стенд, не менее красочный и впечатляющий. И на нём, на том стенде, было бы коротко и ясно изложено о подвиге воинов 141-й стрелковой дивизии, о Сводном штрафном батальоне и армейской штрафной роте. Чтобы непременно были упомянуты имена героев последнего боя, о которых вы узнали из этой главы.
Часто, возвращаясь в Сторожевое из Воронежа или Нововоронежа по трассе Воронеж-Острогожск, вы, как когда-то и автор этих строк, проезжаете мимо скромного, но запоминающегося мемориала «Солдатское поле» (с левой стороны шоссе). Не поленитесь, пожалуйста, подойти к нему и поклониться. В январе 1943 года на этом широком поле гибли, между прочим, освободители села Сторожевое 1-е.
Лет тридцать тому назад этот мемориал был возведён во славу воинов 141-й стрелковой дивизии, изгнавших мадьярских захватчиков из Сторожевого, Архангельского, Оськино, Гремячьего…
Проклятым чужеземцам, тоже между прочим, уничтоженным в огромном количестве с августа 1942 по январь 1943 года в наших благодатных краях, поклонники их «боевых подвигов» создали свой помпезный мемориал-кладбище на высоком берегу Дона. И расположился он поблизости от районного центра - села Гремячье. Возведён венгерский мемориал, как нетрудно догадаться, вопреки протестам воронежской общественности.
В мою программу «максимум» входит, пожалуй, последнее пожелание: нельзя ли в начале тогдашней улицы Бугор, ныне Советской, установить на пьедестале легендарную «тридцатьчетвёрку». Скажите, пожалуйста, а чем Сторожевое 1-е плоше Щучьего и Колыбелки? На территории этих сёл давным-давно, на самом видном месте, красуется гордый танк Т-34.
Почему, спросите, надо увековечить в Сторожевом именно прославленный средний танк? Да потому, что Т-34 был такой же грозой для фашистов во время Великой Отечественной войны, как знаменитые «Катюши», не менее известные бомбардировщики Петлякова, «Пе-2»...
И если кто-то из вас не знает, добавлю, что первыми отметились в Сторожевом на «отлично» именно «тридцатьчетверки». По словам Марии Ивановны Карауловой, молоденькие танкисты трёх экипажей боевых машин, к сожалению, тоже неизвестные, прикрывая отступавшие красноармейские подразделения, «проутюжили» колонну немецко-фашистских захватчиков. Событие это, известное старшему поколению жителей села, произошло в первых числах августа сорок второго года, когда вражеские передовые части, наступая на пятки нашему арьергарду, безбоязненно и безоглядно втягивались в 1-е Сторожевое.
Теперь представьте, как зачастят к символу мужества и отваги воинов-освободителей Сторожевого жители всех возрастов, в первую очередь молодожёны и, естественно, дорогие гости и любознательные туристы.
Дальних и ближних гостей, патриотов своей страны, обязательно заинтересует не только территория «Сторожевского плацдарма» и место Ставки генерала Жукова, но и село Сторожевое 1-е, ставшее разделительной линией фронта между Красной армией и союзными войсками гитлеровской Германии во время Великой Отечественной войны.
Согласитесь со мной, очень даже притягательным получится единый музейный комплекс-мемориал в честь защитников «Сторожевского плацдарма» и освободителей села Сторожевое 1-е! Найти настоящую «тридцатьчетвёрку» - не проблема, было бы желание…
Создание школьного музея, как написала О.И. Азарова, посвящённого 25-й дивизии,  тоже в начиналось с чистого листа:


Здравствуйте,   Анатолий Павлович!

Наш музей был создан в 1978 году как музей 25-й гвардейской стрелковой Синельниково-Будапештской Краснознамённой орденов Суворова и Богдана Хмельницкого дивизии имени Чапаева. Создавали мы его с ребятами на протяжении целого года, собирая и оформляя экспонаты.
Тогда я была вожатой в Первосторожевской средней школе. Её директор Калиткин Алексей Петрович поощрял нашу работу и всячески помогал нам.
А толчком к его открытию послужило письмо из Москвы в сельский Совет от ветеранов войны с просьбой открыть музей, посвящённый 25-й Краснознамённой Гвардейской дивизии. Председатель Совета ветеранов дивизии Медведев Георгий Николаевич, если не ошибаюсь, выслал адреса участников боёв за «Сторожевской плацдарм» и наше село, по которым ученики написали письма.
Скоро мы получили книгу мемуаров П.М. Шафаренко «На разных фронтах», поделились ценными экспонатами и воспоминаниями другие ветераны.
Нам был подарен планшет с картой боевого пути 25-й легендарной дивизии. На столах мы с ребятами поместили книги, образцы оружия времён Великой Отечественной войны, которое собрали дети, благо валялось его на полях и в оврагах больше, чем достаточно. На стенах вывесили портреты Героев Советского Союза.
Рядом с ними красовалась цветная карта боевого пути 25-й дивизии. Длинным и славным оказался ратный путь прославленной дивизии. Начинался он от Старой Руссы, Калинина, Москвы, Воронежа. Из-за неблагоприятных обстоятельств дивизии пришлось задержался в течение полугода на горах «Сторожевского плацдарма» близ села 1-е Сторожевое.
Но уже в январе сорок третьего дивизия пошла в обратном направлении, сначала к Белгороду, Харькову, Кишинёву, потом и к Будапешту, Братиславе, а закончился победный марш гвардейцев в столице Чехословакии - Праге. Тематика всех стендов музея носила исключительно просветительский и патриотический характер.
В мае того же года я с активистами музея - ученицами Леной и Ниной по приглашению Г.Н. Медведева ездила в Москву на открытие столичного музея боевой славы 25-й дивизии.
В Москве мы, далёкие гости из села Сторожевое, встречались со многими ветеранами, вдовой Героя Советского Союза К.В. Билютина - командира 78-го стрелкового полка 25-й дивизии, позже командира этой же дивизии, заменившего генерал-майора П.М. Шафаренко, откомандированного на другой фронт.
После плодотворной поездки в музее появились новые интересные экспонаты, которые предоставил нам Г.Н. Медведев.
Это по его инициативе и с его помощью начал работать наш военно-патриотический музей, экспонаты которого рассказывали учителям школы, ученикам и их родителям, жителям и гостям села о боевых действиях Красной Армии на Среднем Дону, когда село 1-е Сторожевое оказалось в центре кровавых боевых действий.
В 1979 году я покинула школу, музейные дела передала пионервожатой Гале Воробьёвой.
После моего отъезда музей сделали краеведческим. Появились новые стенды с портретами односельчан, погибших во время Великой Отечественной войны или вернувшихся живыми после её окончания. Рядом с ними соседствовали карточки передовых колхозников и колхозниц всех трёх наших тогдашних колхозов.
К сожалению, многое из того, что сделала я с ребятами-активистами, в музее не осталось. Кто-то, к примеру, «зачитал» мемуары генерал-лейтенанта П.М. Шафаренко, самый ценнейший экспонат. Вот так-то.
Но подробностей о штрафном батальоне или о штрафной роте, участвовавших в окончательном освобождении села 1-е Сторожевое, я впервые узнала от Вас (абзац выделен мною. - А.Т.).
               

                (О.И. Азарова (Осипова), учительница истории школы №30 города Воронежа).


         Вы, дорогие читатели, конечно, обратили внимание на такой факт, немаловажный для нас с вами: в Москве при встречах с ветеранами 25-й дивизии, оставшимися в живых, гостям из Сторожевого ни слова не было сказано о 141-й стрелковой дивизии, а тем более, о Сводном штрафном батальоне или об армейской штрафной роте.
Скажите, пожалуйста, как это понимать? Что? Офицеры и рядовые 25-й дивизии до 1978 года продолжали хранить военную тайну? Или (вспомним монологи Эрнеста Неизвестного) в силу строжайших обстоятельств военного времени они не знали или не имели права знать, что происходило в расположениях соседних с ними подразделений.
         Значит, наступила пора  узнать правду о Сводном штрафном батальоне и армейской штрафной роте…
         Простите, меня, пожалуйста, что напоследок я прибегну к пространной цитате из книги уже упоминаемого мною автора А.В. Пыльцына. Уж он-то, как никто другой, поможет нам приоткрыть тайну забытой победы  Сводного штрафного батальона и штрафной роты,  освобождавших  село Сторожевое 1-е:"Приведу несколько строк из военно-исторического очерка Н.В. Куприянова "С верой в победу" (Воениздат, 1985 год) о боевом пути 38-й гвардейской стрелковой Лозовской Краснознамённой дивизии, в которой нашему штрафбату довелось участвовать в операции "Багратион", и в частности, в боях за Брест. Автор прошёл свой фронтовой путь на разных должностях в этой дивизии. Он описал весь путь гвардейцев от Волги до Эльбы. Особенно подробно освещено в этих мемуарах её участие в операции "Багратион", где 38-я гвардейская действовала с приданным ей на этот период нашим штрафбатом. Конечно, о 8-м офицерском штрафном батальоне здесь нет ни слова из-за строжайшего в то время табу на информацию  о штрафбатах.
         "... Основной удар пришёлся по 110-му полку. Вражеские самолёты висели над боевыми порядками. Казалось, в этом кромешном аду никто из бойцов и головы поднять не сможет. Так, вероятно, думалим вражеские танкисты, которые перешли в атаку. Но стоило танкам и пехоте противника приблизиться, как они были встречены плотным огнём гвардейцев. По танкам наиболее эффективно вели огонь 45-мм орудия батареи полка... и взвод противотанковых ружей. Гвардейцами было отражено шесть вражеских контратак. Противник понёс большие потери".
           Читатель, вероятно, догадывается, что эта цитата из книги Куприянова по определённым причинам просто не содержит упоминаний о том, что вместе с гвардейцами там насмерть стояли и офицеры-штрафники, а взвод противотанковых ружей был из нашей роты ПТР, которой  уже командовал тогда мой друг Петя Загуменников. А потерь у противника действительно тогда было очень много. Но и наши потери были большими. Как будто нам была дана своего рода "компенсация" за сравнительно более успешные боевые действия в последующие дни и за менее ощутимые потери, которые мы несли на прежних этапах наступления.
           ... За всё время войны, которое мне довелось провести в нашем штрафбате, у нас никогда не появлялось ни кино -, ни фото и вообще никакие другие корреспонденты. И после войны во множестве прочитанных мною военных мемуаров, даже в книге бескомпромиссного и прямолинейного генерала А.В. Горбатова, не упминалось о действиях штрафников на нашем Белорусском фронте, ни на других. Когда мне попалась  в руки цитируемая книга Н.В. Куприянова, я надеялся найти в ней упоминание о нашем ШБ. Ведь  столько времени бок о  бок в очень нелёгких условиях действовали мы со 110-м полком этой дивизии! Но нигде ни слова! Пожалуй, этот факт тоже стал причиной того, чтобы осветить незаслуженно забытые страницы боевой истории Великой Отечественной"*.
            Убеждён, что кому-то из молодых авторов удастся возродить тоже незаслуженно забытую историю Сводного штрафного батальона и штрафной роты Воронежского фронта, дошедших от донских берегов до берегов  Одера.
Сноска*:( "Штрафбат в бою. От Сталинграда до Берлина без заградотрядов" /Александр Пыльцын. - М.: Вече, 2012, с.228-229).
            Однако очерк «Тайна забытой победы» хочется закончить жизнеутверждающим стихотворением 70-х годов, присланным из Сторожевого Галиной Оплачко (Деевой):

 Нет, не убитое, живое, стоит село Сторожевое.
  И чем-то, может быть, оно похоже на Бородино.
   Наверно, схожи меж собою они нелёгкою судьбою,
Своей историей живой и на Дону, и под Москвой.
Его коричневая сила не растоптала, не сломила.
   Хоть от красивого села осталась лишь одна зола.
                Земля от грохота шаталась, людскою кровью пропиталась,
          И молча, корчилось от боли, войной истерзанное поле.
           Переломила сила силу, здесь лютый враг нашёл могилу.
 У берегов донских живое стоит село Сторожевое,
            Стоит красивее, чем прежде, стоит в покое и надежде,
  Что больше ни одна орда с войной не явится сюда.

                Михаил Просянников, директор Давыдовской средней школы, 1973 год).

Правдивее, прекраснее и точнее о нашем селе до сих пор никто не сказал…

      А теперь буду ждать от вас, дорогие мои, советов, отзывов, подсказок, возражений, исправлений моих неточностей или оговорок.
А ещё - новых подробностей об эвакуации из Сторожевого ваших родных и близких в августе сорок второго года. Рассказывайте о возвращении их из оккупационной зоны. Пожалуйста, присылайте письма о том, что вы сами слышали или помните из рассказов о боях за село Сторожевое, из прочитанных источников или от других лиц. Поделитесь архивными и новыми фотографиями, увядшими и  свежими, об участниках войны, о тружениках тыла и о детях войны.
       Не за горами юбилей Великой Победы, и ваши бесценные материалы обязательно будут включены в заключительный очерк «В тени «Сталинградской битвы», одна из глав которого предложена вашему вниманию.
Защитники огненного плацдарма, освободители села Сторожевое 1-е, жители села военной и послевоенной поры, живые и ушедшие от нас в мир иной, стоят того, чтобы о них знали и узнавали в собственной стране и за её пределами как можно больше читателей. 
          
         
         На снимке (в начале очерка):  памятный знак "Солдатское поле" в честь воинов 141-й стрелковой дивизии вблизи районного центра Гремячье.   Красноармейцы этой   дивизии в середине января 1943 года освободили наше село Сторожевое 1-е, после  -   сёла Архангельское, Костёнки,  Гремячье.  Много  наших бойцов полегло тогда на этом поле. Вечная память им!


Свидетельство о публикации: 29.04.14 17:21 453557

Ссылка:



23. 02. 2016 не стало автора Геннадия Табачникова.


Геннадий Табачников

http://www.proza.ru/avtor/gti1950
http://www.stihi.ru/avtor/gt13158



Ольга Кореневская
(литературный дневник)

Дорогой Геннадий, с трогательностью перечитываю строки твои... Спаси Бог тебя, душу твою...
23.02.2016 не стало прекрасного автора Проза.ру и Стихи.ру, моего друга по творчеству, товарища, тонкой организации души человека, Геннадия Табачникова...

© Copyright: Ольга Кореневская, 2016.

Ссылка:
http://www.proza.ru/diary/oiynichka/2016-02-29


Родной город
Геннадий Табачников


Поезд уносил Олега Павловича в родной южный приморский город, в котором он родился, где прошли детство и юность.
Сутки в дороге.
Точно по расписанию: в десять часов утра он вышел из вагона и с удивлением смотрел на виднеющиеся высотные башни домов. Олег Павлович не был здесь без малого тридцать лет. Он бродил по улицам и даже не мог определить, где находится. Старые, деревянные дома снесли, а на их месте: многоэтажки с бесчисленным количеством магазинов и аптек. Создавалось впечатление, будто все только и делают, что едят, а после этого лечатся. Здесь было почти всё также, как в большом городе, из которого он приехал, но там это не бросалось в глаза так ярко. Олег Павлович спросил у проходящего мимо него парня: - «Как найти улицу «Карла Маркса». У парня отвисла челюсть, и он в недоумении пожал плечами. «Надо людей постарше найти», - подумал Олег Павлович и, увидев немолодого, очень полного мужчину с грушевидной фигурой, задал ему тот же вопрос.

- Была когда-то такая улица, но её уж давно переименовали. Теперь она называется - «Либеральная», - приветливо пробасил грушевидный человек и усмехнулся. Три квартала пройдёте и направо свернёте. А вы что, бывали у нас?
- Да.. Давно, - неопределённо ответил Олег Павлович. - Все здесь так изменилось.
- Это, Вы правильно говорите. У нас лет пятнадцать назад возвели, можно сказать, судьбоносное для города предприятие - большой ликероводочный завод. Сразу губернатор поменялся - молодец, новые, современные дома выстроил. Почти всё население на этом заводе работает, да ещё приезжих много.  У нас жителей-то было: всего ничего - в десяти многоэтажках всех поселили. А места здесь курортные. У моря, когда старые дома снесли - теперь дачи, да виллы. Не подступишься.  Пенсии, правда, хорошие платят. Порт отстроили. Вот, какая продукция у нас ходовая.

Ещё немного поговорив, они попрощались.
Олег Павлович так и не смог найти на своей улице место, где стоял его дом.
Он ходил по родному чужому городу в надежде увидеть знакомые лица. Но прошло столько лет.
«Школа, - может быть, она осталась», - промелькнула у него в голове. - «От вокзала на север километра два". Он быстро сориентировался и через полчаса нашел четырехэтажное здание, затерявшееся между домами. Школа, какой её помнил Олег Павлович, была построена из темно-красных кирпичей.

  Сейчас здание находилось за  металлическим ограждением; было оштукатурено и покрашено в белый цвет; вокруг - ухоженная территория с деревьями и стриженой травой. Он вошел в открытые ворота и отыскал скамейку в стальной оправе и чугунными резными подлокотниками. «Неужели это та самая?» - неожиданно для себя взволнованно мысленно вопрошал он.  «Точно – она.  Узнал.. всё такая же». Как и прежде, она располагалась за небольшим хозблоком, закрывавшим её от окон. Улыбнувшись пришедшим воспоминаниям, Олег Павлович сел на скамейку, откинувшись на спинку, закинул ногу на ногу, посмотрел по сторонам и, убедившись, что поблизости никого нет, стал тихо насвистывать мелодию из песни «Мурка»: в то время запрещенную, а потому модную и привлекательную. Эту песню   они в детстве, не понимая смысла слов, тайком пели,  убегая сюда от взрослых в свой таинственный мир.
Но, конечно, не это было главное.

Здесь они становились капитанами дальнего плавания, пиратами, грабивших богатых капиталистов, подводниками, космонавтами, пожарниками в блестящих касках, летчиками, а в жаркие летние месяцы, временно, продавцами мороженого, и не было никаких преград для полета их мечтаний и фантазий, все пути были открыты для них.
«А, сейчас, с таким грузом за плечами, как прожитая жизнь, не только летать, а и хожу-то с трудом», - размышлял Олег Павлович.
Он помнил фамилии и имена  многих своих друзей, и  уже несколько раз подходил к окну «Справка», но его что-то останавливало. Ему было неприятно признаться себе - этим что-то был его страх услышать: « Такой не числится», или все-таки, получив адрес, вдруг узнать от незнакомых людей у двери квартиры: «Выбыл.. из жизни».

Олег Павлович направился к морю.
Узкий пустынный берег встретил его обычным для осени прохладным соленым ветром и шипением кипящих гребней волн.
Олег Павлович нашел скалу с небольшим гротом, около которой собиралась вся их компания и новые воспоминания нахлынули на него.
Ему и  Маше, с которой он учился в одной школе,  было по десять лет. Олегу нравилась эта неугомонная, богатая на выдумки, девочка. Они дружили, часто бывали вместе; она была равноправным участником многих мальчишеских игр.

Однажды, в штормовую погоду, наверное, балла три, четыре было, она пошла купаться. Для тех, кто вырос на море, и хорошо плавал, это конечно,  штормом не считалось - просто чуть больше волны, на которых можно покататься.
Олег посматривал на море и видел её красный купальник. Волны стали больше, Маша всё чаще пропадала между ними и Олег встал. Она здорово плавала, но Олег почувствовал что-то неладное: Маша махала рукой, волны накрывали её, она снова появлялась, и опять исчезала - это не было похоже на катание. В этот сентябрьский день они пришли сюда после уроков и были вдвоём у грота, да и на всем этом диком пляже были только несколько женщин с маленькими детьми.

Олег быстро поплыл к ней, ориентируясь на ярко-красный цвет купальника, но от волнения  не рассчитал свои силы. Когда он уже был рядом с Машей, то порядком устал и наглотался воды.
Она еле держалась на поверхности и, прерывисто дыша, с трудом выговорила: - «Олег, помоги мне». Оба знали, что нужно делать в такой ситуации: Олег повернулся к ней спиной, она положила кисти рук ему на плечи, немного сместила  в сторону корпус, чтобы не мешать ему работать ногами, и сама, насколько хватало сил, шевелила своими, удерживаясь в горизонтальном положении.  Берег приближался очень медленно - плыть по волнам, да еще с «грузом» труднее, чем навстречу волне и Олег все чаще захлебывался. Тогда им повезло или тому суждено было случиться - вдоль берега плыл спасательный катер. Их вытащили из воды. Несколько дней оба пролежали в больнице. Олег на второй день уже встал и навестил Машу. Он сел на край её кровати. Она взяла его за руку и, вложив свою ладошку в его, посмотрела ему в глаза. Этот взгляд Олег помнил всю свою жизнь: десятилетняя девочка смотрела на него глазами взрослой женщины.
После этого они уже никогда не расставались.

В школе поднялся переполох: со спасательной станции пришло письмо, в котором сообщалось о героическом поступке пионера Олега К., спасшего тонувшую девочку.
Все учителя, да и ученики говорили об Олеге, как о герое, а ему было стыдно - его же самого спасли. Все его увещевания и просьбы прекратить это издевательство ни к чему не привели. Жертва - герой, была выбрана. Мало того, к слову герой добавилось - скромный. Он стал скромным героем.
Олег поехал на спасательную станцию, где знали, как было всё на самом деле, с просьбой написать другое письмо, в котором говорилось бы о том, что первое письмо прислали ошибочно.
«Почему ошибочно? - спрашивал Олега огромный, с атлетической фигурой, спасатель. - «Ты плыл помочь ей или нет»?
«Плыл, но это вы вытащили нас из воды», - объяснял Олег.
«Берег не так уж далеко был - дотащил бы её сам. И ещё: могу совершенно точно сказать -  без твоей поддержки, мы просто не успели бы спасти её - это факт. Понял теперь? Так, что никакой ошибки нет. Правильное наше письмо».
Олег, выйдя со станции, облегченно вздохнул: «герой не герой, но Маше, может и правда помог».

На переменках Олег перестал получать дружеские подзатыльники, которые доставались всем его сверстникам от ребят старших классов, да и вообще, он почувствовал некоторое уважение к себе окружающих.
Тогда он впервые в жизни понял, что отношение к человеку определяется его поступками.
"В детстве мы так спешим вырасти, что не замечаем, как становимся взрослыми", - размышлял Олег Павлович. - «В двадцать один год мы с Машей поженились, а еще через год мой отец получил повышение по службе и мы все вместе уехали в очень большой город, где жили в очень большой квартире со всеми удобствами. Мы с Машей были счастливы. Она для меня была и женой, и соратником, и самым близким, преданным другом.
Три года назад она ушла из жизни. Я только тогда понял, насколько без меры любил её. Я  не знал, как мне жить. Дом, который мне был так дорог, наполнялся пустотой. Он становился чужим и последний год всё чаще ловил себя на мысли, что не хочется возвращаться в это жилище.
Мне не удавалось никуда устроиться на работу - возраст. Сторожем или дворником и то не брали.

Как-то я услышал за своей спиной, отходя от очередного места трудоустройства, где опять получил отказ: - «Кому он нужен. Помрет ещё, отвечай потом за него». У меня не появилось ни обиды, ни злости: по-своему они были правы. Помирать я, конечно, не собирался, но что-то нужно было менять в своей жизни.
И вот я здесь. Стоило пошевелиться и легче стало. У меня билет обратно на вечер. Надо уезжать, а к друзьям обязательно приду… в следующий раз".
- Вы, слышите? - закричал он, глядя на водную гладь, - обязательно приду!
Седое море ворочалось и ворчало, осенний ветер пел свою заунывную песню; вдали, будто застыл, серый одинокий парус.

Олег Павлович подошел к дорожке, ведущей на холм, взглянул вверх и с удивлением, остановился.
А с пологого склона холма струился пестрый отряд первоклашек во главе с тоненькой молодой учительницей в больших дымчатых очках и такой же тоненькой замыкающей - видимо, одной из родительниц.
 Олег Павлович решил пропустить эту процессию. Они приближались всё ближе, и детские голоса, то гомонили все вместе, то вовсе затихали, и опять оглушали многоголосьем.  У братии руки то взлетали вверх, то снова опускались, показывались языки, пальцы рук оттопыривали уши, строились разнообразные рожицы, не забывая, при этом, одновременно говорить, пихаться, хмуриться и хохотать, возмущаться, ругаться и тут же мириться, а при строгом взгляде, оглядывающейся на них учительницы, разом замолкнуть, потом вновь тихо защебетать, постепенно переходя на гвалт, заглушающий шум моря и пронзительный крик чаек.

Вся эта озорная компания лавиной низвергалась на пляж, растекалась на отдельные ручейки, снова сливалась, но ненадолго… Они поглядывали на Олега Павловича и он вдруг ощутил, как его обняла волна такого дружелюбия, что губы невольно растянулись в улыбке.  Дети в желтых, белых, голубых, оранжевых курточках, а девочки еще и с большими разноцветными бантами, и все розовощекие, с сияющими глазами, алыми губками, и смеющиеся… Сколько ярких красок. Их выстроили парами, и они зашагали к виднеющемуся новому порту.
Сама весна шествовала по осеннему берегу. Даже в музыке ветра послышались мажорные звуки.

Теплота разлилась по телу Олега Павловича, и он почувствовал, как энергия жизни наполняет его. "Хватит откладывать - сейчас же навещу друзей - всех, кого застану», - думал Олег Павлович. - «А билет можно и сдать. Позже уеду. Мои друзья найдут место, где мне остановиться".
Он, поднимаясь по дорожке, прошел с десяток метров и оглянулся на море: у самого горизонта реял золотистый парус, касаясь то белой пены волн, то пушистых облаков, а из-за скалы появились два желтых катера с полосатыми флажками, мчавшихся наперегонки по зеленому морю.

На одном из катеров флажок наклонился. Чтобы поправить его на корме показалась девочка в красной курточке, но неожиданно поскользнулась и упала в воду. Она что-то кричала, но увлеченные гонкой взрослые люди, за шумами моря и моторов ничего не слышали. Они удалялись все дальше. Олег Павлович махал руками, стараясь привлечь внимание к себе, но его не видели. Он сбежал на берег, скинул куртку, туфли, бросился навстречу волнам и поплыл к девочке. «Не бойся, я спасу тебя. Я хорошо плаваю. Прошу, дождись меня» - мысленно говорил Олег Павлович. Сил у него не хватало, но захлёбываясь, всё равно плыл к ней. Сознание его мутнело, он всё чаще погружался в воду. Мозг еще работал и в голове мелькало: «Я спасу тебя, Машенька, спасу». Последнее, что увидел Олег Павлович - по бирюзовому морю плыли молочные облака.

Оба катера вскоре вернулись. На девочке был надет красный спасательный жилет, удерживающий её на поверхности, как поплавок. Её подняли на борт. Она замерзла и была очень испугана. Стуча зубами и плача, показывала рукой на то место, где ушел под воду Олег Павлович, и все время повторяла: «дядя хотел спасти меня». Вызвали скорую и спасателей. Скорая приехала очень быстро и девочку в сопровождении матери отвезли в больницу. 
Приехала и вторая скорая, а двое молодых мужчин, не дожидаясь спасателей, искали Олега Павловича, раз за разом, ныряя в холодное море. Долго искали, наконец,  нашли и, вытащив из воды, положили на песок. К этому времени прибыли и спасатели, которые во время вызова, в этот, уже не купальный сезон, были далеко отсюда. Олега Павловича пытались откачать, но было слишком поздно.
У отца девочки дрожали пальцы рук и губы. Он, глядя на лежащего седовласого мужчину, на лице которого, казалось, застыла улыбка,  горестно и виновато прошептал:
- Вот у кого было горячее сердце и неравнодушие к жизни.


© Copyright: Геннадий Табачников, 2010
Свидетельство о публикации №210122400131

Ссылка:
http://www.proza.ru/2010/12/24/131


Цыганка
Геннадий Табачников

      
       Дмитрий Шатров, с рюкзаком за плечами, улыбаясь, шел по перрону вокзала родного города. Он вернулся из своей первой археологической экспедиции, в которую его пригласили сразу после окончания института.
Шатров пересек привокзальную площадь, и увидел, как к нему приближается уже немолодая, но всё ещё сохранившая красоту, цыганка.
 - Давай, парень погадаю: все о судьбе твоей расскажу, - приятным голосом предложила она.
- Да я и сам все знаю, - ответил Дима и хотел уже пройти мимо, но невольно остановился, взглянув ей в глаза. Большие, почти черные, они буквально завораживали: бездонные, затягивающие внутрь и одновременно мягкие, располагающие к себе необыкновенным сиянием.
- Не бойся, не разорю, – улыбнувшись, сказала она.
- У меня только вот – и Дима показал мелочь.
- Достаточно, - равнодушно промолвила цыганка.
Шатров протянул левую руку ладонью вверх - он знал, как гадают цыганки.
- Давай обе руки. Я по двум гадаю.
Дмитрий протянул вторую руку. Она смотрела внимательно на ладони, и ему показалось, что какая-то тень пробежала по её лицу.
- Ты с рюкзаком, загорел. В походе был? Скажи парень, ты в последнее время с необычными, странными людьми не знакомился? – спрашивала цыганка, не отрывая глаз от его ладоней.
 Шатров пожал плечами. - Я в экспедиции был, там только свои.
- А с местными жителями?
- Были несколько местных жителей. С ними все общались. Обычные люди.
- Хочешь, отгадаю, как тебя зовут? – сменила она тему разговора.
- Ну, попробуйте.  Дима улыбнулся.
Цыганка, держа его ладони, и пристально глядя в глаза, сказала:
- Дмитрий. Не ошиблась?
- Нет – правильно, - удивленно сказал Шатров. -  Интересный вы человек. А как вас зовут?
- Моё имя – Богдана. Вот, что я скажу Дмитрий: ты только сегодня приехал, и тебя могут пригласить в гости - не ходи туда, вообще не выходи из дома. Завтра утром, в десять часов я жду тебя здесь. Сейчас мне нечего больше сказать. Еще раз повторяю – никуда не ходи – в её сочном голосе слышалось некоторое напряжение.


Дима пришел в свою однокомнатную квартиру и позвонил на сотовый телефон своей девушке Ире:
- Я тебе из дома звоню - только сейчас приехал, – улыбаясь, сказал Шатров.
- Ну, наконец-то. Почему не сообщил? Я бы тебя встретила, - слышался в трубке радостный голос Иры. -  Сегодня день рождения у моей подруги Лиды, ты её знаешь, и мы все собираемся у неё в семь часов. Двое приятелей твоих будут. Приезжай, мы тебя будем ждать.
Дима посмотрел на часы - семнадцать пятьдесят.
- Ира, я к семи не успею, а полвосьмого буду. Я очень хочу тебя видеть. Напомни адрес.
 Без четверти семь Дима вышел из дома. По дороге купил букет цветов и коробку конфет.

*****

   В полумраке комнаты стоит стол, накрытый белой скатертью. В центре стола на черной подставке с символическими изображениями четырех каббалистических архангелов, в сферическом углублении, установлен хрустальный шар около полуметра в диаметре. Вокруг шара размещены семь зажженных восковых свечей. Шар и свечи окружает занавесь из черного бархата, закрывающая половину высоты шара.
Трехсвечник с горящими свечами - на полу перед зеркалом. Дымятся палочки с запахом розмарина.
Окна плотно занавешены шторами.
Богдана села за стол, положив на него кисти рук.
Время – девятнадцать часов двадцать минут.
Она видела, как Дима вышел из дома, купил цветы и уехал. Её предположения оправдались. Все необходимое было приготовлено заранее.

*****

Когда до дома, где жила Лида, оставалось метров сто, у Димы неожиданно появилось чувство тревоги. С каждым шагом это чувство возрастало, и он, непроизвольно замедляя шаг, остановился. Несколько раз промелькнула мысль: – «надо возвращаться к себе домой». «Да, что со мной происходит? Никогда такого не было».
Возникло сильное желание вернуться, и Шатров, подчиняясь этому желанию, быстро пошел на остановку. Через несколько минут пришло состояние покоя, и он опять остановился.
«Меня ведь ждут. Почему я иду домой?» Постояв немного в раздумьях, Шатров решительно направился в гости. Чем ближе он подходил к дому, тем сильнее возрастало вновь возникшее чувство тревоги.
Подавляя внутренний дискомфорт, вошел в подъезд, и через десяток секунд в лифте уже нажимал кнопку седьмого этажа. Лифт дернулся, и медленно пополз вверх. Дима посмотрел на часы – семь часов сорок минут. Почти без опоздания.
По индикаторным лампочкам на панели, он отслеживал номера этажей.
Между третьим и четвертым этажами неожиданно погас свет и лифт остановился.
В полной темноте Дима вынул из нагрудного кармана сотовый телефон и вдруг услышал за спиной тяжелое дыхание. Резко повернувшись, ощутил, как чьи-то холодные пальцы обхватили его горло. Он инстинктивно вцепился в них руками, пытаясь разжать, крикнул, но выдавил из себя только хрип.




Богдана внимательно следила за возникающими картинами и образами в шаре. Неожиданно картины стали меняться и смешиваться в появившемся почти черном тумане.
Увидев, как заметались золотистые огни свечей у зеркала, она в волнении быстро встала и подошла к столику, на котором между двумя зеркалами, стояли в ряд зелёные свечи.
Богдана зажгла их и погрузилась в коридор событий.



Подруга Димы: девятнадцатилетняя Ира, нетерпеливо посматривала на часы. Он немного опаздывал и должен был подъехать с минуты на минуту. Ира решила встретить его с маленьким сюрпризом – на лестничной площадке спрятаться за кабиной поднявшегося лифта, незаметно подойти к Диме сзади и закрыть ладонями глаза. – По-детски, конечно, - думала она – но все равно на месте не сидится. Ира сказала всем, что выйдет встретить Диму и, получив веселое шумное одобрение, вышла из комнаты.
От пронзительного крика Иры все выскочили в коридор. На лестничной площадке, в луже крови, скорчившись, лежал Дима. Рядом с ним - букет цветов.


- Поброжу по окрестностям пока еще светло - сообщил Дима своему коллеге по экспедиции и, надев рюкзак, в котором были необходимые инструменты археологов, направился к виднеющейся вдали горной гряде.
Шатров ушел довольно далеко. Уже начало темнеть, ничего интересного он не обнаружил и Дима решил вернуться в лагерь. Неожиданно его внимание привлекла расщелина около небольшой скалы. Он подошел ближе, нагнулся и в неясном свете увидел, что под ним полость, похожая на пещеру. Дух исследователя-первооткрывателя захватил его. Привязав самодельную веревочную лестницу к уступу скалы, Дима начал спускаться.


Двое парней и Лида выбежали на лестничную площадку. Это был не Дима.
Видимо, очнувшись от крика он поднял голову, и с ужасом смотревшая на него Лида,
узнала своего соседа. Наверное, хотел поздравить её с днем рождения.

 
В лифте потянуло холодным, сырым воздухом. Удушье усиливалось. В глазах замелькали искры света, и ему почудился знакомый силуэт цыганки, и всплыли из памяти её слова – «из своего дома не выходи». Свет включился и лифт, вздрогнув, начал подниматься. Диму трясло от страха и напряжения, и некоторое время он ничего не соображал. Он увидел свои руки на собственном горле и ощутил, что сжимает пальцы сам. Он убрал руки и машинально нажал кнопку ближайшего шестого этажа. В голове упорно билась мысль - «домой, к себе домой»
Дверь, остановившегося лифта открылась. Дима вышел и, держась трясущимися руками за перила, насколько мог быстро спустился вниз и выскочил из подъезда.


Наконец удалось достичь дна. Высота – метров шесть. При слабом свете, поступавшем из расщелины, пещера казалась довольно большой, продолговатой, с каменистыми выступами. Дима включил фонарь и пошел вглубь пещеры. Он наводил луч фонаря на пол, стены, потолок. Поверхность везде была одинаковой – каменистой. Ничего интересного не обнаруживалось, но Дима решил провести осмотр полностью. Скоро показалась стена, которой пещера заканчивалась. В свете фонаря стена привлекла его внимание. Подойдя ближе, он увидел, что её поверхность совершенно гладкая и на ней есть какие-то изображения. Руками и с помощью кисточек Дима аккуратно очистил их и увидел два одинаковых рисунка, отстоящих друг от друга на расстоянии чуть более полуметра. Они были очень похожи на отпечатки кистей рук – были видны пальцы и, немного ладонь. Это была очень интересная находка. Дима читал о таких рисунках и видел фотографии.
Похожие рисунки были обнаружены в пещере Альтамира в Испании с полихромной каменной живописью эпохи верхнего палеолита.


Из квартиры Лиды вызвали скорую и милицию.
Милиция прибыла первой, минут через пять. Защелкал фотоаппарат. Лидин сосед смог сказать сотрудникам милиции, что он хотел поздравить Лиду и, подходя к её двери, посмотрел на часы. Было 19 часов 37 минут. Неожиданно кто-то ударил его ножом в спину. Он увидел убегающего убийцу - небольшого роста в черном спортивном костюме. Хотел сказать что-то ещё, но опять потерял сознание. Приехавшая скорая помощь, сделав несколько уколов, отвезла его в больницу.
Милиционеры сначала всех опросили в доме Лиды. Её соседа, кроме Лиды никто не знал. Она сказала, что он занимается бизнесом и недавно по секрету сообщил ей, что прогорел и ему срочно нужны деньги.
Еще она сказала, что сосед очень похож на их друга Диму, которого они ждали, поэтому и подумали, что это был Дима.
Было зафиксировано время, когда Ира, открыв дверь, увидела парня в крови - по её словам было без четверти восемь.
Лиду и гостей попросили для дачи показаний срочно проехать в отделение милиции.


Войдя домой, Дима сразу закрылся на два замка и занавесил шторы. Еще немного «трясло» от пережитого в лифте. Он сел на диван и обхватил голову руками. Мысли вихрем крутились в голове.
«Что же это было? Я психически совершенно здоровый человек. Я не мог душить самого себя. Я не страдаю клаустрофобией и не боюсь темноты.
«А может быть это гипноз? Почему она ко мне подошла на площади? Видела ведь, что я с рюкзаком и одежда туристская. Откуда у таких людей лишние деньги могут быть. Гадать по руке не стала, а только сказала, чтобы из дома не выходил. А зачем я ей нужен?»
Дима хотел позвонить по сотовому телефону, но его не было.
 «Наверное, в лифте оставил. Конечно там. Я его в руках держал, когда… всё, никаких воспоминаний, а то опять трясти начнет. С городского позвоню»
Дима набрал номер сотового телефона Иры. Телефон был отключен. Он позвонил еще трем друзьям, которые должны были быть на вечеринке. У них тоже телефоны были отключены.
Дима включил телевизор. Спать ложиться в эту ночь он не хотел, понимая, что не заснет.
Звонок раздался около часа ночи.
- Димочка, миленький, ты живой?
- Ира, ты откуда звонишь?
- У нас тут такое, такое, ужас просто. Соседа Лидкиного зарезали, прямо около её квартиры представляешь? И в то время, когда ты должен был прийти. Лида сказала, что вы с ним очень похожи - и ростом, и цветом волос, и фигурой, и даже черты лица схожие.        - Ира, в какое время это точно было? Не помнишь? –
- В милицейском протоколе точно записано – 19 часов 37 минут. Нас всех только из милиции отпустили. Как свидетелей допрашивали. А ты приезжал?
- Да, то есть, нет - не смог.
- Не понимаю. Я к тебе сейчас приеду.
- Ко мне нельзя. Я тебе потом всё объясню.
- Ты не хочешь меня видеть? Эх, ты. А я тебе так ждала.
В трубке раздались короткие гудки.
 Дима прилег и незаметно задремал



Дима смотрел рисунки на стене пещеры. «Вот здОрово. А вдруг это новое открытие». Настроение с каждой минутой улучшалось. «Ну, что предки, здравствуйте» и Дима приложил свои ладони к рисункам ладоней на стене. Неожиданно он ощутил удушье и холод на шее. Он убрал руки и закашлялся. «Переутомился сегодня. Весь день на ногах».
Дима выбрался наверх и пошел к лагерю. Было что сообщить руководству. Уже стемнело, но Дима хорошо запомнил дорогу. Ему встретился кто-то из местных, и они поздоровались за руки.
- Клад ищешь? - просил местный.
- Пещеру нашел с рисунками на стене.
- Нехорошие места, эти пещеры. Наши местные боятся туда, лазать. Говорят, что нескольких человек, побывавших там, потом нашли задушенными. И задушили, говорят, они сами себя.
- Да как же можно задушить самого себя? Как не старайся не получится. Предрассудки все это.
Они попрощались, и Дима вернулся в лагерь. Он рассказал об открытой им пещере с рисунками.
Наутро два человека из лагеря вместе с Димой направились к пещере. Расщелины не было. Дима ничего не понимал, Место он запомнил точно. Потратив на поиски еще 2 часа, все вернулись в лагерь. Над Димой еще долго подшучивали.

Дима очнулся. Он вспомнил и теперь все понял.

Утром, в 10 часов он был на привокзальной площади. Подошла Богдана, и Дима подробно ей обо всем рассказал. Она взяла его за руку и привела в комнату, где Диме сразу бросился в глаза большой хрустальный шар на черной подставке, стоявший на столе, покрытом белой скатертью.
Дима раньше только слышал об экзорцизме, но сегодня на себе прочувствовал, что это такое. И хотя он знал, что «классические» экзорцисты бывают только в церквях, но суть происходившего была одна.
После необходимых «процедур» Дима заснул. Его разбудила Богдана в 9 вечера и проводила до дома.
- Теперь, Дима у тебя всё хорошо. А девушка твоя тебя любит. Иди домой, тебя, кажется, там ждут – и Богдана ушла.
Дима вбежал по лестнице на свой этаж и нажал кнопку звонка.
Дверь открыла его мама.
- Ну, наконец-то появился. Почему не позвонил, что приехал? Где весь день пропадал?   Она обняла и поцеловала сына.
- Хорошо, что мне Ира позвонила, а то бы и не знала, что ты здесь. Я ужин приготовила. Руки вымой, и садись за стол. И расскажи мне, что с тобой приключилось.
- Да ничего не приключилось. Все нормально. Это, наверное, Ира что-то не поняла.
Мама, скажи, у тебя никогда не было знакомой цыганки? Ну, может быть давно.
- А почему ты спрашиваешь?
- Мама, мне это очень нужно. Ответь, была?
- Да, Дима, только давно это очень было. Мы вдвоем с тобой сюда приезжали, когда еще бабушка была жива. Тебе 5 лет было.
Вышла я в магазин, иду вдоль привокзальной площади, и вдруг вижу, как маленькая девочка выбежала на проезжую часть и прямо под колеса автомобиля. Рванулась я, и успела, её выхватить уж не знаю, как. Вижу, ко мне цыганка бежит. Лицо побелело, схватила дочку, прижала к себе и тихо повторяет все время – «Бог, меня за мою гордыню наказывает, думала, что все знаю я».
Когда уходила, поклонилась мне в пояс и сказала – «век не забуду, что дочь мою спасли».
А до чего же красивая была. Глаза черные, с сиянием необыкновенным, ресницы густые, а взглянет, так прямо, как в омут затягивает.
Через несколько дней, когда мы с тобой уезжали, она опять встретилась. Подошла, погладила тебя по голове, спросила – «сын Ваш»? Я говорю – сынок, Дима. Она взяла твои ручки, и ладошки долго рассматривала. И сказала на прощанье – « за добро – добром платить надо».
Больше я её никогда не видела. А в памяти встреча осталась.

Наутро, в 10 часов Дима с огромным букетом цветов был на привокзальной площади. Он подошел к группе цыганок, но Богданы среди них не было.
А Богдана, когда придет? – спросил Дима.
К нему подошла цыганка.
- Богдана рано утром уехала.
- А когда приедет, ничего не сказала?
- Нет, не сказала – она себе сама хозяйка. Тебя Дмитрий зовут?
- Дмитрий.
 Держи. Богдана велела тебе передать – и с этими словами протянула Диме камень.
- Это талисман. Береги его. Защищать тебя будет. Эх, парень повезло тебе. Богдана – провидица. Настоящая провидица.
Дима взял амулет и внимательно рассматривал его. Одна сторона камня была шлифованная, и на свету от неё исходило сияние. И вдруг Дима увидел, то появляющийся, то исчезающий, но яркий образ молодой и очень красивой цыганки, в лице которой улавливались знакомые черты.
- Цветы возьмите.
- Нам, без надобности. Своей невесте подари.
Амулет был с цепочкой и Дима, повесив его на шею, пошел домой. Он думал о том, что кроме мира, в котором он живет, есть много невидимых миров, которые всегда присутствую в этом, и могут влиять на судьбы людей. И им безразлично - противоречит или нет их существование чьему-либо здравому смыслу.
Дома его ждала Ира.


© Copyright: Геннадий Табачников, 2008
Свидетельство о публикации №208080900257

Ссылка:
http://www.proza.ru/2008/08/09/257


Грёзы
Геннадий Табачников


На горизонте
Движение мерцающих огней,
Как в мире снов и грёз.
То ли с волны уходит в небо
Света полный,
То ли с небес сошел на волны,
Корабль, сотканный из звёзд.


© Copyright: Геннадий Табачников, 2008
Свидетельство о публикации №108031403736
Ссылка:
http://www.stihi.ru/2008/03/14/3736



Экология и природа.


Кефаль-лобан
Сергей Линецкий


   Впервые я  познакомился  с  этими быстрыми  рыбами  на  Черном  море. Оборудование  у  меня  было самое примитивное -  квелые  резиновые  ласты, маска  из  скверной  резины  и  алюминиевая дыхательная  трубка. Пневматическое  ружье  советского  производства имело ужасный  спусковой  механизм,  стреляло  через  раз. Угнаться в Черном  море за  быстрыми  косяками  кефалей  и  произвести  прицельный  выстрел  было  сложно,  я  предпочитал  нырять за  горбылем - неподвижной  рыбой ,  из семейства  груперов.
   В Средиземном море  повсеместно водится  кефаль - это  и  небольшие  серые  рыбы,  не  превышающие  40  см в  длину,  и   увесистые метровые лобаны. Если вы не умеете даже нырять с маской -  трубкой (ну, что делать, я знаю некоторых парней, которые не умеют кататься на горных лыжах), то можете запросто посмотреть на крупных лобанов в  Барселоне, на набережной у памятника  Колумбу. Лобаны  плавают  у  самой  поверхности мутноватой портовой водицы  и  хватают куски  лепешек и  булочек,  которые  им  бросают  туристы.
   Ну, мы с вами конечно и плаваем, и  ныряем, есть  у  нас  длинное  пневматическое "Cressi" (75  сантиметров  длины) . Начинаем  барражировать у  каменной  гряды, вроде  той  многокилометровой,  которая  тянется  в  Хайфе вдоль всего  залива. Минут через  20  встретим косяк крупных  лобанов, которые  плавают  поверху и  подъедают сардинок . Тактика боя - ныряйте  под косяк ,  резко  всплывайте  и  бейте  в  голову. Стрелять  надо  крупной  тяжелой  насадкой, но  не  вилкой -  кефаль  недобитая  сильно  бьется, разрывая  собственное  тело,  сходит  с трезубца и  прячется  в  расселину.
  Нет,  бейте  в  голову тяжелым  гарпуном ,  а  если  ударит  в  корпус и  пройдет  насквозь - рыба уже  не  сорвется, ее  удержат  флажки  насадки гарпуна.
   Ружье  следует  накачивать  максимально -  стрельба  зачастую  ведется с  дальнего  расстояния,  кефаль  близко  не  подпускает.
   Не  вздумайте  подтягивать  гарпун за  фал -  не  ленитесь  подплыть к  рыбе, взять  ее  за  жабры и милосердным  ударом  ножа  прикончить. Кстати,  если  вас волнуют  страдания  рыбы - не  занимайтесь  подводной  охотой,  начните,  скажем,  отстреливать людей,  правда глупо  стрелять,  а  потом  не  есть добычу - какой  смысл  в  такой  охоте....
   Кефаль  есть  и  в  Красном  море -  здесь  в  основном  мелкие ,  до  50  см рыбины  и  они  придонные -  что-то  ищут  в  песке,  никогда  не  приближаясь  к  коралловым  рифам ,  а поэтому  они вкусные и  сочные, не  горчат  как все  обитатели коралловых  зарослей. Надо  лежать  на  дне  не  двигаясь и  ждать  приближения  косяка,  бить  можно  и  трезубцем -  тело кефалин  Красного моря  более  твердое  и  они  не  разрывют сами  себя ,  когда  начинают  биться на  гарпуне.
  Как готовить  кефаль? Да,  как  хотите - мне  больше  всего  нравится  на  решетке  на  углях,  можно  и  пустить  их  в  буайбес, а  можно  кстати и  завялить.
   Ресурсы  Мирового Океана пока  не  оскудели,  стреляйте  кефаль, топите катера  с  Гринписами и  будьте  здоровы !    Фото  автора.
   


© Copyright: Сергей Линецкий, 2014
Свидетельство о публикации №214121602017

Ссылка:
http://www.proza.ru/2014/12/16/2017
(Иллюстрация по ссылке)




И зверьё, как братьев наших меньших…


Воробьи
Вадим Константинов 2

                Что-то обсуждая
                Оживлённо,
                Жизнерадостный выказывая
                Нрав,
                Расчирикались...
                И нет им угомона...
                Воробьи,-
                Сирень облюбовав!..
                06.02.2016.


© Copyright: Вадим Константинов 2, 2016
Свидетельство о публикации №116020605122

Ссылка:
http://www.stihi.ru/2016/02/06/5122
(Иллюстрация по ссылке)



Голуби
Вадим Константинов 2


                Вряд ли кто когда-то
                Объяснит...
                Но порой и объяснять
                Не нужно...
                Чем же нас волнует
                Этот вид
                Голубей, купающихся
                В лужах!..
                18.10.2014.


© Copyright: Вадим Константинов 2, 2016
Свидетельство о публикации №116022302329


Ссылка:
http://www.stihi.ru/2016/02/23/2329
(Иллюстрация по ссылке)



Спорт.


Хоккей с мячом.


Сборная России завоевала золотые медали на чемпионате мира по хоккею с мячом.

Чемпионат мира по хоккею с мячом 2016 — 36-е первенство мира по хоккею с мячом, которое прошло в России в Ульяновске и Димитровграде с 1 по 14 февраля 2016 года. В чемпионате приняло участие рекордное количество участников — 18 стран.



Зимние юношеские Олимпийские игры* 2016.


Зимние юношеские Олимпийские игры 2016 (официальное название «Вторые зимние юношеские Олимпийские игры» (англ. II Winter Youth Olympic Games)) проходили с 12 по 21 февраля 2016 года в Лиллехаммере, Норвегия, на спортивных объектах, построенных ещё для зимних Олимпийских игр 1994 года.

Наши спортсмены завовали 24 медали: 7 – золотых, 8 – серебряных,  9 – бронзовых.



Наша справка.


*Юношеские Олимпийские игры — это специальные Олимпийские игры среди молодых спортсменов в возрасте от 14 до 18 лет. Проходят как летние, так и зимние Игры. Они проводятся раз в четыре года — летние с 2010 года, а зимние с 2012. Их предшественником являлись Всемирные юношеские игры, проходившие (начиная с игр 1998 года в Москве) под эгидой МОК.

Основная цель Игр — вовлечение в олимпийское движение спортивной молодёжи, её подготовка к сложным психологическим условиям международных стартов, отбор юных талантов к участию в будущих Олимпийских играх.


ФИФА.

26 февраля на внеочередном конгрессе Международной футбольной федерации (ФИФА) в Цюрихе был выбран новый глава организации. Им стал генеральный секретарь Союза европейских футбольных ассоциаций (УЕФА) Джанни Инфантино*.

Наша справка.

*Инфантино, Джанни - (итал. Gianni Infantino; род. 23 марта 1970, Бриг, кантон Вале, Швейцария) — спортивный функционер, 9-й президент ФИФА с 26 февраля 2016 года, юрист по специальности. Имеет швейцарское и итальянское гражданство. Джанни родился на юге Швейцарии, имеет итальянское происхождение. Имеет диплом адвоката. Свободно владеет итальянским, французским и немецким языками, кроме того знает английский, испанский и арабский языки.

До перехода в УЕФА Джанни Инфантино работал генеральным секретарём Международного центра изучения спорта (CIES) при университете Невшателя, а ранее занимал должность советника в различных футбольных организациях, в том числе — в профессиональных лигах Италии, Испании и Швейцарии.

В Европейском футбольном союзе Инфантино работает с августа 2000 года; в его компетенцию входили юридические и коммерческие вопросы, а также проблемы профессионального футбола. С 1 октября 2009 года и до своего избрания на пост президента ФИФА занимал должность генерального секретаря УЕФА. Ранее занимал должности заместителя генерального секретаря УЕФА и председатель Управления по правовым вопросам (2007—2009), исполняющий обязанности директора-распорядителя УЕФА (февраль — май 2007), председатель Отдела юриспруденции и лицензирования УЕФА (январь 2004—2007).

26 февраля 2016 года избран президентом ФИФА, набрав во втором туре голосования 115 голосов из 207 возможных.



Погода и поэзия.


Февраль.


В этом году февраль был вполне обычным зимним месяцем: холодным, промозглым, серым, туманным, грустным, но, порой, становился добрее и теплее!

И, потом, согласитесь,  - ведь для тех, у кого поэзия в душе, и холодный февраль – тоже источник вдохновения!..


Вслед ушедшему февралю-2016 предлагаем Вашему вниманию несколько авторских этюдов:


Month of February - перевод с англ
Елена Дембицкая
            
         Джозеф Хилэр Беллок
              (1870 – 1953)

           [Месяц] Февраль

Луна повозку запряжёт зимой,
Ночами долгими тоскливо ей.
И в путь отправится, клонясь к земле,
Мечтая, вдаль умчаться за звездой.
Кругом лишь тишина, глубокий сон:
Но скоро землю дрожь пронзит насквозь,
И ты восстанешь, возродишься вновь -
Когда луч солнца засияет за горой.

И к году поспешит новорождённый день
Чтобы коснуться поцелуем его век;
И ты проснёшься, став ещё бодрей,
Улыбкой озарив, наполнив целый свет
Разноголосьем жизни, как в мечте.
Почила с миром тишина; пришёл рассвет.


      © Елена Дембицкая     2012г. 



           [Month of] February
             by Hilaire Belloc

The winter moon has such a quiet car
That all the winter nights are dumb with rest.
She drives the gradual dark with drooping crest,
And dreams go wandering from her drowsy star.
Because the nights are silent, do not wake:
But there shall tremble through the general earth,
And over you, a quickening and a birth.
The sun is near the hill-tops for your sake.

The latest born of all the days shall creep
To kiss the tender eyelids of the year;
And you shall wake, grown young with perfect sleep,
And smile at the new world, and make it dear
With living murmurs more than dreams are deep.
Silence is dead, my Dawn; the morning's here.


© Copyright: Елена Дембицкая, 2012
Свидетельство о публикации №112111500224

Ссылка:
http://www.stihi.ru/2012/11/15/224
 (Иллюстрация по ссылке)



Зимний вальс
Игорь Гашин

Этот вальс закружил нас с тобою вдвоём,
Мы с тобой под метелью сегодня плывём,
В бестолковой, снежинок, плывем суете,
Мы теперь уж другие, мы вовсе не те,

Снег ложится на шпили и на фонари,
Накрывает собою он вечности дни,
Закрывает он память Петровских времен,
Только мы все плывём, и плывём, и плывем,

Вот промчатся минуты, проходят года,
Снова кто-то танцует, вдвоём, как тогда.
Снова белых снежинок кружит хоровод,
Снова белой метелью закрыт небосвод.
                2000г.


© Copyright: Игорь Гашин, 2009
Свидетельство о публикации №109042706664

Ссылка:
http://www.stihi.ru/2009/04/27/6664


Завыла вьюга...
Галина Небараковская

Завыла вьюга за окном
И землю белым полотном
Укрыла.
Неслышно, тихо, словно вор,
Крадётся вечер к нам во двор –
Унылый.

А в печке пляшет огонёк…
Вот звонко щёлкнул уголёк,
Как выстрел.
С поленьев капает смола,
И капли тают от тепла
Так быстро!

Царит на кухне полумрак,
Лишь отблески огня. И так
Уютно!
Как призраки, то здесь, то там,
Мелькают тени по углам
Беззвучно.

Раскрыта книга наугад,
И завораживает взгляд
Огонь мне…
Я точно знаю – был Эдем,
Но только где, когда и с кем –
Не помню…


© Copyright: Галина Небараковская, 2012
Свидетельство о публикации №112020907861

Ссылка:
http://www.stihi.ru/2012/02/09/7861


Причуды февраля
Любовь Ушакова

Пушисто и бело, снега – ласкают взор,
Косой позёмки вихри на дорогах,
А в мыслях пусто и какой-то вздор
Несется рысью с трепетом восторга…
В аллее – руки протянули дерева,
Расхристано, до боли обнажились,
Сегодня снегом припорошены едва,
Неприхотливо и причудливо прикрылись…
********

Снега ласкали взор. Пушисто и бело –
Вчера. Сегодня лужи и грязюка.
Опять от скуки челюсти свело…
Поскуливает возле бани сука.
Ей тоже скучно, по уши в грязи –
Искать, не лучшее из всех – занятье,
А ветер гонит мутные слези… …
Куда запропастились псы?
Она готова на зачатье…


Фото автора: "руки протянули дерева"


© Copyright: Любовь Ушакова, 2011
Свидетельство о публикации №111112310712

Ссылка:
http://www.stihi.ru/2011/11/23/10712


Такое солнце
Арина Грачёва

**   **   **

Такое солнце — точно откровенье,
что до весны уже подать рукой.
Наполнен светом полдень — даже тени
короче прежних на вершок-другой.

О нежных почках снова ветви грезят,
морозных зол уход неотвратим,
и вдохновенных ручейковых песен
уже витает в воздухе мотив.

Простор и воля всё неугомонней
в призывные звонят колокола,
и, кажется, теплу твоих ладоней
не удержать мой призрачный талант...



10-02-2012
Илл. - акварель К.Куземы


© Copyright: Арина Грачёва, 2012
Свидетельство о публикации №112021305030

Ссылка:
http://www.stihi.ru/2012/02/13/5030
(Иллюстрация по ссылке)


Залп Весны
Александр Жданов –Добромыслов

Февраль в расстройстве слёзы льёт:
- Последние деньки…
Проходит и его черёд,
Потери велики:

- Снег посерел, зачах, пожух,
Кругом текут ручьи,
И интерес к нему потух,
- Всех радуют лучи…,

Ведь Солнце обновило взор,
Лучи летят легко,
И Март уж дышит из-за гор,
Неся Весны тепло…

Хоть море сковано еще,
- ПовЕрху льда вода,
Но радость бьёт уже ключом,
- Вот скоро и Волна...

Ударит с силою о брег,
Откатится, вздохнув,
И снова, устремив разбег,
Ба-бахнет, взорвав слух!..

И брызги – вверх!.. Вот красота!..
Их луч обнимет, вдруг!..
И – радуга…, во все цвета!..
- То залп Весны, мой Друг!..


© Copyright: Александр Жданов -Добромыслов, 2012
Свидетельство о публикации №112022604871

Ссылка:
http://www.stihi.ru/2012/02/26/4871


Последний день зимы...
Ольга Кореневская

Туманы белым, лёгким саваном
накрыли города свирель...
Потворствуя ему, не балуя,
вновь возвожу оттенки малые,
седую дымку небывалую
в твою эгиду, акварель!..

Под ивой капель робкий занавес...
На клейких листьях тишина...
Зима, азарт утратив заново,
затихнет под фонтанным мрамором...
В хмельных порывах ветра рьяного
воскреснет новая Весна!


29.02.2016  Сочи

Фото автора: Ольги Кореневской.


© Copyright: Ольга Кореневская, 2016
Свидетельство о публикации №116022903447

Ссылка:
http://www.stihi.ru/2016/02/29/3447
(Иллюстрация по ссылке)




Гороскоп.



Личное в звездном - РЫБЫ
Владимир Плотников-Самарский


Личное в звездном. Звездное в личном

(Из цикла)

Немножко  гороскопа

РЫБЫ (20 февраля - 20 марта)

Есть нечто символичное в полярном развороте  рыбьих “лиц” в астральных атласах: на Север и на Юг. Это не довод, что, мол, нрав у них двудонный и двусмысленны желанья. Скорее, это знак двух векторов юдоли Рыб: на самый верх удачи иль на дно. Они, похоже, не идут - скользят, плывут по глади под трезубцем Посейдона.

Натура и наружность
Средь Рыб немного тех, кто гонится за славой, властью, “золотым тельцом”. Хотя любая Рыба и не против это все иметь. Но часто слава, деньги и престиж им достаются по наследству - как плод удачных брачных уз. Примером - “достославный” Горбачев...
У них за день десятки раз меняется настрой. Натуры тонкие и нежные, они “балдеют” от богемы, роскоши и почитанья, хоть могут и без них... Лишенные упрямства, жилки целеустремленья, берут и подкупают часто интуицией от бога. И славятся умением предвидеть, актерским редким даром и блеском медитаций. Из Рыб с их поэтизмом и воображеньем выходят классные художники и мастера дизайна.
Их главный “щит и меч” - здоровый юмор мощного диапазона. Под маской равнодушия и безучастности скрывают страх пред насмешкой и чрезмерную ранимость. Панически боясь и избегая трудностей и дрязг тоскливой бытовухи, они на мир взирают через розовые пленки; а от жестокостей, несовершенства бытия ныряют в глубину, где тихо и уютно.
Желая всем добра, податливы пред силой. Не говорят открыто “нет” иль “да”, а в основном - “наверное, возможно”... Изящны и красивы с виду, невысоки. По преимуществу – волнистовласы и светлы. Конечности малы, тонки и хрупки.

Камень и цветок
Рыб мягкой и чувствительной натуре нет соответствия в металлах. Зато их украшают изумруд прозрачный и аметист сиреневого тона. Цветы “озерные” сродни им: кувшинка (лилия) и лотос.

Здоровье
Поскольку склонны к быстрому спиванью, интуитивно нетерпимы к алкоголю. Зато как обитальцы вод, поболее других хлебают самые полезные напитки (от чая с кофе до компота с соком) и обожают чистую холодную водичку. Уверенные в вечности всего живого, увы, пренебрегают собственным здоровьем. Меж тем, подвержены болезням легких, печени, страдают раздражением желудка и кишок...

Рыба-мужчина
Он станет либо “всем”, либо “ничем”, зависимо от прозорливости с отвагой. А их наличие подарит миру исполина. Мечтатель без капризов сибаритства (оставим тех, кто “родовое исключенье”), довольно безразличен к браку. Хотя в аспекте чувств-эмоций - отличный друг-любовник-исповедник, прекрасный слушатель признаний и секретов.
Лишенный напрочь предрассудков, сойдется даже с вредной тещей! Любитель чуточку (но не во вред кому-то) прихвастнуть. Вне списка недостатков Рыбы - ревность. Чтоб удержать такого не спугните, особенно коль он ушел в мечты. Не замечайте слабости рассеянного растеряхи... Ведь в качестве отца он клад и заводила детских игр с ребенком.

Рыба-женщина
Не лезет поперек и через голову мужчины. Приятна, женственна, и оттого к ней липнет сильный пол. Как кошечка, согреет и расслабит, понежит и умиротворит усталого и битого мужчину. Но трудно отыскать пример другой такой сентиментальной рёвы. Потомству всю себя отдаст, но сыщет и для мужа уголёк тепла с любовью. Всегда на стороне обиженных и слабых.

Рыба-чадо
Среди младенцев самый хилый, среди детишек - самый хворый. Зато как ангелочек мил. Характер - воск. Но он всего добьется прельстительной и хитренькой улыбкой и “манерой”. Не терпит жесткого режима воспитанья: он днями дремлет, по ночам шалит.
Лишен уверенности, робок, а в школе игнорирует порядок и правила учебной дисциплины. Но он придумает устав по нраву для досуга. Нередко тяготеет к взрослым.  По нежности - аквариумная рыбка, а точнее - губка. В нем главное - развить решимость, гордость, смелость. И выйдут девка или парень хоть куда. И вот как подтвержденье...

“Мировые звезды”
Рыбы во власти
Монархи Рамзес 2, Василий 2 “Темный”, Карл 5 Габсбург, Александр 3, освободители Америки обоих полушарий Джордж Вашингтон и Сан Мартин, премьеры Рыков, Молотов, Масарик, Косыгин, И.Рабин, герои-асы  Нестеров, Покрышкин, начдив Чапаев, партизан Лазо, флотоводцы Ушаков, Чичагов, политиканы Мирабо, Дж.Фостер Даллес, Егор Гайдар, Станкевич, Травкин, Строев, бунтарки Роза Люксембург, Жанна Роллан, Крупская, вожди масс Кармалюк, А.Бебель, Чжоу Эньлай и Кан Ювей...

В культуре
Жрецы науки Меркатор, Реомюр, Кирхгоф, Араго, А.Попов, А.Белл, Докучаев, Эйнштейн, Вернадский, Полинг, Жолио Кюри, Дизель, Фламмарион, Харитон... Мудрецы Пико делла Мирандола, Монтень, Беркли, Жан Поль, Шопенгауэр, Ясперс, Бердяев, Н.Гартман, Порфирий Иванов... плюс педагоги Ушинский, А.Макаренко,

Язык
Овидий, Гюго, Баратынский, Т.Шевченко, Лонгфелло... Сирано де Бержерак, К.Гольдони, В.Гримм, Ершов, Ибсен, Мультатули, Леся Украинка, Шолом-Алейхем, Вяч.Иванов, Новиков-Прибой, А.Беляев, Стейнбек, С.Михалков, Маркес, Апдайк, В.Распутин, Э.Лимонов ...

Титаны  музыки
Гендель, Вивальди, Сарасате, Мысливечек, Россини, Шопен, И.Штраус-старший, Римский-Корсаков, Равель, Сметана, Онеггер, Глен Миллер, Вила Лобос, Барбер, Акутагава, Е.Дога...

Артисты, режиссеры
Ф.Волков, Петипа, Э.Карузо, Джильи, Михоэлс, Пудовкин, Бунюэль, М.Донской, Анна Маньяни, Св.Рихтер, Л.Артамонов, Пазолини, Вайда, Штоколов, Юматов, Элизабет Тейлор, Миронов...Танцоры Нижинский и Р.Нуреев.

“Фанаты дамской наготы” Ренуар, Кустодиев и Гудон. А еще Микельанджело, Баженов, Домье, Мункачи, Н. Ге, Врубель, Кончаловский, Фаворский, Малевич, Сарьян, Коко Шанель, Манизер...

Среди спортсменов Гр.Новак, Бобби Фишер, Лендл, Девитиаров, В.Коноваленко, Сметанина, Скобликова, мим Енгибаров, иллюзионист И.Кио...

Землепроходцы Ливингстон, Бертон, Нагаев, авиатор М.Громов, пионеры-космонавты Ю.Гагарин с Терешковой...

Печаталось в ряде газет

1996-1998 гг.


© Copyright: Владимир Плотников-Самарский, 2011
Свидетельство о публикации №211022000061

Ссылка:
http://www.proza.ru/2011/02/20/61
(Иллюстрация по ссылке)



Отзывы наших читателей.

По уже сложившейся традиции публикуем отзывы наших читателей.
Спасибо всем  за поддержку и доброе отношение!

сколько же света нужно иметь...чтобы сделать такую блистательную подборку материала!!...
спасибо вам...игорь....за то....что дарите мне возможность прикоснуться к этому неповторимому свету ваших душ!!.....
всем спасибо!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!.
и да будет этого света ещё больше!!!......
искренне желаю вам счастья в каждом вашем дне!!.....

с нежностью моему другу по крыльям....
я.....................
)))))))))))))))))))))))))))))))

Таня Ковалёва 2   05.05.2016 00:47

Большое спасибо, Игорь! За очередной очень интересный номер
Всегда узнаю что-то новое и читаю с большим удовольствием
Спасибо, что опубликовали мой рассказ. Постараюсь и в дальнейшем выкладывать для журнала свои миниатюры.
В общем всего самого хорошего Вам и журналу!
С уважением
Илья Бек

Илья Бек   03.05.2016 14:13

Разнообразные темы, интересные темы. Прочитала о Николае Рубцове.
Стихи хорошие, да всё высшего качества публикуете. Сразу всё не прочитать, конечно. Но каждый читатель найдёт для себя то, что близко.
Игорь, Вы делает хорошее дело, это точно.

Поздравляю Вас с выходом нового номера Журнала! Так держать!

Наталья Меркушова 2   02.05.2016 23:16   

Такая огромная работа! - Голова кругом! Как ты всё успеваешь???????

Бог в помощь!!!!!!! Благодарения!!!!!!!
Храни Господи! Аминь+

Владимир Константинов 6   02.05.2016 09:10

Очень-очень много интересного!

Вадим Константинов 2   01.05.2016 13:37

Уважаемый Игорь! Читаю с огромным интересом Ваш журнал!
Мне нравится! Много знакомых мне авторов. Очень даже мне приятно!
Игорь! В своё время я изучала последствия трагедии Чернобыльской АЭС!
Я миколог! Часто бывала в зоне отчуждения Брянской области!
Там поля были засеяны зерновыми и т.д.Но, это не моё дело!
Первый год, я плакала, когда выдела брошенные деревни и пустующие дома!
В экспедиции мы ездили 4 года, начиная с 1990 года.
Нас в институте провожали, словно мы на войну едем.
Учёные были с Питера, Обнинска и, конечно, с Москвы.
Это незабываемо. Я не жалею, и в душе, даже горжусь,
что принимала участие в изучении последствий радиации...

Прошло время, и я написала "РЕКВИЕМ - СКОРБЬ ВЕКОВ"
http://www.stihi.ru/2016/03/12/9799

Может прочитаете и опубликуете мой ПЛАЧ МАТЕРЕЙ...т.е РЕКВИЕМ -СКОРБЬ ВЕКОВ,
в Вашем журнале!

С уважением, КлавдИя...

Клавдия Титова   28.04.2016 08:16

Воистину жизнь непредсказуема и противоречива, интересна и, подчас, комична.
В то время, когда землю трезают войны, кто-то прикручивает листики к дубу и мало того, их же перекрашивают в угоду хоббитам и их режиссеру... Ну, не парадокс ли?
Из Гороскопа мне понравилось: "тяга к честному партнерству и труду, при ликвидации конфликтов, войн и терроризма, заботе о всеобщем процветанье..." Да будет так!
Спасибо тебе, Игорь, за труд твой самоотверженный. Сейчас, из середины весны, в самый раз оглянуться в суровую зиму и подумать о пройденном пути.
От всей души, Ирина

Ирина Фетисова-Мюллерсон   25.04.2016 14:05

Доброго вечера, Игорь!
Поздравляю Вас с очередным номером Журнала!!!
Очень много интересного, прекрасного, чудесного!
Особенно запомнились Ваши стихотворения!
Стихи "Поэзия" в эпиграфе к Журналу, пронзительная миниатюра "Храм",
пейзажно-зимнее стихотворение "Снег января"!;
Замечательная поэзия Вадима Константинова, Владимира Константинова, Эллы Гоник, Беларуски Куток.
С радостью буду читать Журнал!
Желаю Удачи и успехов в улыбках солнца Вам и Журналу!!!
С Вербным Воскресением!!!
Всего Светлого и Доброго!
С Теплом и Солнцем Весны, Дарья.;

Дарина Павлова   24.04.2016 21:46

Как всегда - порадовали! Познавательно и ново, талантливо и от души. От души всех авторов и редактора, а также верных читателей с Днем Великой Победы!!!

Владимир Плотников-Самарский   08.05.2016 12:47

Игорь, Благодарю Вас сердечно за, как всегда,
преотличнейшую информационную работу!
Мне очень понравилосъ это Владимир Ланцберга:
"Однажды на вопрос журналиста: "А что интересно Владимиру Ланцбергу сейчас, в наши дни?" – поэт-педагог отвечает: "На самом деле - всё то же. Просто мы растём немножко в разные стороны. Знаете, как-то на одном концерте было очень много молодых людей. Ребят лет 18-20, даже меньше, школьников. И меня поразило даже не то, что их пришло огромное количество, а то, что они просили меня спеть песни, про которые я и забыл, что я их вообще написал». " ---
В этом Дух нашего времени.
Молодёжь знает, что ей нужно.
За ней БУДУЩЕЕ.
Желаю Вам, Игорь, дальнейших творческих находок!
С Уважением,
Елена

Дама Из Потсдама   01.05.2016 16:51

Доброе утро! Как всегда, очень понравилось:

1. Много красиво написано о зиме;
2. Как всегда, о природе -и в России, особенно -просто отлично;
3. Об исторических событиях много -это тоже интересно;
4. Благодарен за "мое скромное участие" -будет дальше
Ждем дальше. И я тоже "иду" дальше

Василий Морозов   29.04.2016 10:48

Спасибо, Игорь.
Обогащаете и добротной информацией,
и ощущением общности.
Эти строки подтверждают:

Есть в людях ген Святой Руси,
В душе не только русских....

Удачи в вашем благородном деле!!
С уважением,

Дина Иванова 2   27.04.2016 18:10

Мне понравилась подборка - а отдельный интерес к публикации Дроздова о летчике Нестерове…Успехов главному редактору и благодарность за сложнейший труд...

Сергей Линецкий   25.04.2016 23:42

Игорь, рада была познакомиться с новыми произведениями замечательных авторов,
Вам, Игорь, сердечное спасибо за титанический труд!
С самыми добрыми пожеланиями,

Татьяна Эпп   25.04.2016 21:51

Игорь, спасибо за рассказ о Ленноне! Воистину, про него никогда не надоест читать!

С уважением,

Панкрат Антипов   25.04.2016 19:27

-- С удовольствием полистал с утра Наш Журнал. Спасибо, Игорь)

Анатолий Шинкин   25.04.2016 08:41

 Очень интересно. Желаю всем успеха

Люся Веретенникова   25.04.2016 07:52

Поздравляю с выходом в свет первого в 2016 году выпуска журнала «Наблюдатель жизни»!
Удачи и творческого вдохновения в вашей нелёгкой, но нужной работе!
С уважением,

Русская Американка   25.04.2016 05:18

Поздравляю, Игорь, еще с одной ступенькой в нелегком деле! Удачи и вдохновения!

Олег Шах-Гусейнов   24.04.2016 22:57

Спасибо за новый интересный выпуск!

Игорь Федькин   24.04.2016 22:10



Наша география.

Напомним нашим читателям, что наш Журнал «НЖ» издаётся восьмой год. За это время мы приобрели множество друзей и корреспондентов. Наши подписчики проживают в следующих странах:

Австралии
Азербайджане
Алжире
Аргентине
Армении
Белоруссии
Болгарии
России
Украине
Узбекистане
Казахстане
Киргизии
Германии
Чехии
Словакии
Греции
США
 Великобритании
 Новой Зеландии
 Польше
 Израиле
 Индии
 Канаде
 Нидерландах
 Финляндии
 Молдавии
 Приднестровье
 Франции
 Литве
 Латвии
 Эстонии

 
Подписка.

 Подписка осуществляется по заявке и рассылается каждому подписчику в виде ссылки на текст  Журнала.

 Заявки можно присылать на электронную почту:
 E-mail: nabljudatelzhizni.zhurnal@rambler.ru



По традиции в конце каждого выпуска нашего журнала мы публикуем список Авторов.

 Наши Авторы:


Александр Жданов –Добромыслов http://www.stihi.ru/avtor/ugrumiy1
Александр Ясень-Горелов http://www.proza.ru/avtor/63755981
Альманах «Дарите Женщинам Цветы" http://www.proza.ru/avtor/lii0803
Альманах «Моя Армия» http://www.proza.ru/avtor/lii2302
Альманах "Победа" http://www.proza.ru/avtor/pobeda65
Арина Грачева http://www.stihi.ru/avtor/arinagra
Беларуски Куток http://www.proza.ru/avtor/belkutok
Вадим Антош http://www.litsovet.ru/index.php/author.page?author_id=9214
Вадим Гарин http://www.proza.ru/avtor/vagarin1yandex
Вадим Константинов 2 http://www.stihi.ru/avtor/silver61
Василий Морозов http://proza.ru/avtor/laslo5
Виорэль Ломов http://www.proza.ru/avtor/viorel
Владимир Калабухов http://www.proza.ru/avtor/elektron4082
Владимир Плотников-Самарский http://www.proza.ru/avtor/plotsam1963
Галина Котенко http://www.stihi.ru/avtor/quite60
Галина Небараковская http://www.stihi.ru/avtor/0510
Геннадий Сивак http://www.stihi.ru/avtor/gsivak46
Геннадий Табачников http://www.proza.ru/avtor/gti1950
Дарина Павлова http://www.stihi.ru/avtor/cdtnhfleub7
Дина Иванова 2 http://www.proza.ru/avtor/divanova08
Дмитрий Ахременко http://www.stihi.ru/avtor/dahremenko
Ева Гущина http://www.stihi.ru/avtor/guseva80
Елена Дембицкая http://www.stihi.ru/avtor/gepardikus
Иван Есаулков http://www.stihi.ru/avtor/esaul1940
Игорь Гашин http://www.stihi.ru/avtor/igorcpb
Игорь Лебедевъ http://proza.ru/avtor/lii2008
Ижинка Елена http://www.stihi.ru/avtor/ishinka
Ирина Егорова-Крекнина http://www.proza.ru/avtor/irinakre
Исаак Рукшин http://stihi.ru/avtor/mrukis
Любовь Ушакова http://www.stihi.ru/avtor/afan1950
Людмила Замятина http://www.proza.ru/avtor/asdfgq
Марианна Вьен http://www.stihi.ru/avtor/masher2005
Милла Синиярви http://www.proza.ru/avtor/milsin
Мир Искусства Елены Грислис http://www.stihi.ru/avtor/grislis1
Наталья Меркушова 2 http://www.stihi.ru/avtor/merkushova1
Николай Тихонович Пидласко http://www.stihi.ru/avtor/pidlaskont
Ольга Кореневская http://www.stihi.ru/avtor/oiynichka18
Сергей Герасименко 2 http://www.stihi.ru/avtor/sherifyunas
Сергей Дроздов http://www.proza.ru/avtor/plot204
Сергей Линецкий http://www.proza.ru/avtor/linetsky
Серж-Бродяга http://www.proza.ru/avtor/prohogiy2010
Совета http://www.stihi.ru/avtor/soveta
Станислав Сахончик http://www.proza.ru/avtor/sachon
Татьяна Эпп http://www.proza.ru/avtor/appen54
Украинская География Сайта http://www.proza.ru/avtor/trembita1
Улекса фон Лу http://www.stihi.ru/avtor/ulexa27
Элла Гоник http://www.stihi.ru/avtor/ella1950
Юлия Марцинкевич http://www.stihi.ru/avtor/1207d


Анонсы.


Следующий номер «НЖ».

Следующий номер «НЖ» выйдет в июне 2016 года. В нём будут продолжены все наши основные темы и освещены текущие события нашей жизни. 


Альманахи.

Приглашаем Вас на странички наших Альманахов!

Альманах «Моя Армия»
http://www.proza.ru/avtor/lii2302
Альманах «Моя Армия»
5-й выпуск
http://www.proza.ru/2014/02/23/944

Альманах «Дарите Женщинам Цветы"
http://www.proza.ru/avtor/lii0803
Альманах
"Дарите женщинам цветы"
6-й выпуск
http://www.proza.ru/2016/03/07/2257

Альманах «Победа»
http://www.proza.ru/avtor/pobeda65
Альманах ПОБЕДА
8-й выпуск
http://www.proza.ru/2016/05/09/796
http://www.stihi.ru/2016/05/09/4442

Альманахи, план выпуска 2015-2017г.г.

http://www.proza.ru/2010/02/05/546
http://www.stihi.ru/2010/06/05/3014

Желаем всем здоровья и удачи! Будьте счастливы!


Заглавная иллюстрация – «Москва. Февраль 2016. Ул.Б.Бронная. После праздника».
Московский перманентный журнал «Наблюдатель жизни» (С).