июньское

В старом бьюике приятно пахнет кожей.
Кожей обивки, выцветшей куртки и голой узкой спины, на которую та небрежно накинута. Кольца дыма вдребезги разбиваются о потолок. Город съеден утренним туманом и через приоткрытые стекла он проникает внутрь, сливаясь с дымом.

Грустный Вилли, послушай
Меня, послушай.
И пусть течет из колонок
Твой вечный джаз,
Там поется что-то
Про светлые мысли и добрые души,
Это, кажется не про нас.

Снова полуулыбка припухших
Губ, снова нежный прищур глаз.

Знаешь, Вилли, мой добрый друг,
Это утро своей прохладой
Сердцу вернуло привычный стук,
И стало понятно,
Что кроме тебя,

никто не обнимает так искренне,просто,
не выслушивает мои дурацкие сны
и стихи о том, как трудно быть взрослым,
о тех в кого влюблена и о тех,кто в меня влюблены.

И я шепчу в загорелую шею:
Спаси меня, пожалей меня.
И ты спасаешь, и жалеешь.
Ставишь мир на круги своя.
Улыбнувшись,
Выпускаешь кольца,
Я их ломаю, проводя пальцами.

Вилли, послушай, останься
Со мной. Мне, кажется,
На этот раз не справиться.
Я устала справляться.

Грустный Вилли заведет свой старый дурацкий бьюик, улыбнется и укатит в свою жизнь до следующего раза,когда Её нужно будет спасать.
Он знает, что она справится.
Всегда справляется.