ВЕРА прежде продолжение

Евразийцы, земли народов Навахо покорив, войну за Гондвану великую, объявили оконченной. Однако, в коротких схватках, в набегах, гибли Несмертные. Жаловались наместники о потерях. И для всевидящего ока мощи есть пространства сокрытые. Оттуда ополченцы и вои в набеги выходили.
Война – охота. Умом не постичь, на войне охотник – он же и дичь.
В коротких схватках, в набегах, гибли легионы вновь обращенных. Роптал народ, в новой вере усомнившись. Иноверцы, на бунт народ подбивали. Странники  иконописцы - терновый шип во всевидящем оке мощи. Их перебить приказано.
Смиренны странники. Исповедуют старую веру. Когда-то на землях Навахо они от гонений укрылись. Но смирение их хуже бунта. Оно мутит людей и совесть их  тревожит. Перевертышам – следопытам приказано было иконописцев искать и рвать.
Вои – дети странников иконописцев смирение, презрев, грабят караваны. Оружие, добывая, закон нарушают. Несмертных убивают. Они вне закона. На них также объявлена охота.
Отряды сыскные, в образе стай волчих, рыщут. Голод. Близость добычи чуют
Вот поселение. Идут, иконы подняв, седые бородачи…
Неважно…р-р-рвать! Жрать! Кровь возбуждает. Волки, насытившись, не спешат.
Лежат. Волчата образ человеческий принимают и блюют сырым мясом.
Забыли, в горячке, советы наставников
- Насытившись, не спешите, переварите…
Спят отяжелевшие ветераны. Волчатам не спится, затевают потешные свары.
Рыщут округ и не знают, что смерть уже близко. Вои идут по их следу. В выцветни облаченные, они невидимки. Идут. За ними Мара. Месть!
Жужжащей осой смерть прилетела…
Взвизгнул, матерый и, вмиг обернувшись человеком,
смерть вторую в лоб получил. Пал. Один, второй, третий…
Матерые перебиты. Воют волчата, сбившись в стаю. (Древний инстинкт - он знает запах охотника)…
Бежать! Бежали, но флажки расставлены. Жужжащие осы…
Угрюм рикошетчик знал свое дело.
Рикошетчик - гений войны. Он, угол полета пули, вычисляя, поражает цели укрытые. Рикошетчик, в одиночку, способен переломить ход боя. Невидимка проворный. Один выстрел - один труп. От него не скрыться. но, что бы волка убить нужна сноровка особая. И опыт. Волк быстр, волк не медлит, волк не сидит на месте. Волк перевертыш разум имеет. Пусть затуманенный, но разум человека.
И каждому перевертышу нужно две пули. Одна для человека, вторая для зверя. Убьешь человека и, в волке он оживет. Волка подстрелишь, он в человеке утаится, залечит  свои раны. Двуединство. Недолгого срока достаточно для исцеления.
   Один волчонок попался Угрюму. Он, пулей укушен, образ человеческий принял и сдался. Лег на землю покорно.
Добил бы волчонка Угрюм, как перебил остальных, однако урезонили братья.
 – Негоже. Пленного убивать. Пусть народ судит его.
На том и решили. Пленника снесли в поселение. В клетке закрыли.
В келью уединенную, к старшине, послали гонца. Старшина – гусляр, былиник  Гудало, на зов немедля явился. Один из семи обладателей внутренней мощи – был он сед и мудр. К мести взывали вои. Руку поднял Гудало. Все стихло. Старшина покачал головой.
 – Смерти вы жаждете… – Гудало в клетку вошел. Юноша, волком обернувшись, тотчас же бросился, и … кубарем полетел от оплеухи. Повизгивая, в угол забился. Усмехнулся Гудало.
 - Щеня неразумное. Разве его спросили, когда еще в материнской утробе, ему сущность волка привили? Не он вам ответчик. Забить такого, дело ль достойное воя? Устыдились бородачи. Угрюм вышел вперед, упрямо тряхнул курчавою головой. Старшине поклонился, затем воям.
- Дозвольте братцы мне... Нет в моем сердце пощады. Нельзя отпускать его. За стаю свою, смертью ответить он должен за смерть наших братьев. Невинных порвали…
Гудало к нему обратился.
 - Вой ты достойный. Все знают. Огонь пожирающий вижу в тебе. Если знаешь, ты что смерть волчонка огонь твой погасит, иди и убей!
 Гудало волчонка поднял за загривок и из клетки выбросил к ногам Угрюма. Волчонок в воздухе перевернулся, на лапы опустился и, стрекача задал к лесу. Под смех, под улюлюканье бородачей, летел он серой стрелою, к спасительной чаще. Угрюм оружие не поднял. Во след волчонку смотрел он и сам усмехался невольно. – Чего же не стрелял ты?
- Да не палач я…
- То, то!