Ты так хрупок и древен...

Ты так хрупок и древен античным изломом черт.
Так любое, что рядом, становится: фреской, морем.
Красота – это пропасть. Двоиться в ней, быть ничем:
Монорим, репродукция, хрипнущий голос в хоре.

Непрерывный восторг – как разбросанные ветра
Оголтелых небес, задыхающихся в полёте.
Остаётся смотреть, открывать-закрывать тетрадь
И досушивать кисть, занавешивая полотна.

Безупречное счастье, приникнув к плечу, стоит.
Голубая распахнутость в инеистом кувшине.
И пустые, глухие, сквозные глаза мои
Пьют взахлёб этот свет, до предела зрачки расширив.

Красота – не заслуга, а страшный и странный дар.
Эти руки из глины, холодные и лепные.
Эта низкая речь, эта резкость сухого рта.
И молчать тяжело, и слова не пойдут любые.

Пусть мне будет легко. Пусть я мрамор твой скину прочь.
Надломлюсь и иссохну кудрявой весёлой веткой.
И тогда, может быть, от меня ещё будет прок,
От последних плодов, от последних цветений ветхих.

Некрасивой и слабой я стану ходить к реке,
Облетать по листку, над водою болтать ногами.
Выбирая, как смерть, никогда не хмелеть никем,
Отнимая от сердца руки твоей белый камень.