На танцах

Ну а, что ему, ладен и складен
Он ведь молод, силён и покладен.
Что б  на танец её пригласить
И она, как всегда, согласится,
В жизни многое может случится,
И закружит их танец как птица,
Или, как невесомости нить.

Ну а кто, этот бравый столь парень?
Кто ж посмеет в такой тиши
Да неужто сам Юрий Гагарин.
Отдыхает в такой глуши.
Он в костюмчике летчицким новым,
И парфюмом разит не рублёвым,
Почему – то так тянет к нему.
Он деньгами вовсю кутит.
Что аж дух от его крути
И её как комету крутит.
Как так можно деньгами сорить?
он ей кофточку новою кипит,
что  яичко на пасху облупит,
не прилично в старье ходить.

Ох уж эти бессонные ночи,
Полны грусти, как карие очи
И играет эстрадный оркестр,
И поёт ансамбль «Иглс» птица 
Песню ту что,  из-за границы
Эта песня каскадом искрится
От разбитых в любви сердец.

Что же Псков, на Руси  дворни?
Мы не хуже чем в Калифорнии,
У нас новый построен отель
Приходи вечно ждать буду,
Не побойся сплетней суду,
Да и с крыш по стране капель.

Сексуальностью революций,
Без аннексий и контрибуций,
Через занавес, как туман,
Мы проскочим, доставим ночью,
Контрабандою между прочим,
Через весь мировой океан.

И осколки сердец подметали,
Избежать, чтоб  Людской морали,
Чтоб украсить потом венец.
Тот венец на вершине судеб,
Приговором незримых судей,
 Триумф  урн, или тюрьмы ларец.

Ведь наган он стреляет больно,
Девять грамм для него довольно,
Что – б  отчизну не попирать,
А так жить, как мы жили, стыдно,
За державу в двойне обидно,
И не хочется умирать.

Что ж, его повязали под утро
На орбите из камасутры,
Это утро из перламутра
И стальные браслеты колец,
Затянули так туго запястья,
Что он выкрикнул, будто от счастья;
-Ты прости, дорогая Настасья,
За обещанный мной венец!

А про счастье? Какое же счастье!
 Вечерами грустит Настя
И не малый прошёл годок,
И всё враки, его что, нету.
И уж кружит ногами планету,
И гуляет стремглав по свету,
 Её первый, родной, сынок!