Владеешь всецело мной. Не взаимная страсть

  (начало главы в предыдущем эпизоде "Одностороннее свидание под покровом ночи"
          http://www.stihi.ru/2016/12/12/7955)

– ...Немирной жизни я хлебнул сполна,
    но помню: обмани Смерть сам хоть     раз    ты!
    Мне злобные враги – не господа,
    но жизнь на фоне их… чту по контрасту.

    Моник! Очаровашка на свету,
     ты – чудо в полутьме   свечи   зажжённой.
– Однако поимей ты, Жан, в виду,
    я – недотрога хуже прокажённой!

– Конечно, поимею и возьму
   твоё недомоганье средством мирным.
   Оно тебе не будет в новизну.
    Любовь ведь не сочтёшь лекарством мнимым?!
       *        *        *
…Романтик    Жан иль ярый    кондотьер,
но в рай его любовь не провожала…
А в это время некий юный Пьер,
паж вышеупомянутого Жана,

в ночи сам засиделся при свечах.
Красивым ровным почерком неспешно,
порой до онемения в плечах,
он тексты переписывал. Где песня

застольная весёлая, где в грусть
вгоняющая длинная баллада –
листы Пьер разбирал и наизусть
в традициях усвоенного лада

увязывал с мелодиями чувств.
Любовные стихи синьора Жана
пришептывал паж устно не без жара:
«Меж улицей и домом я мечусь,

ловя твоё внимание повсюду.
Когда в дверь выставляют, я смеюсь,
мотая планы входа сам на ус:
окно ведёт    инкогнито    к уюту.

На риск я    добровольно    заманюсь.
Рискуя стать навеки нелюбимым,
навязываю ссылками на муз
тебе свой артистизм неистребимый.

Безжалостна ты к любящему, но
веретено моих поползновений
быстрее, чем твоих отпоров веник.
Тебя не разлюблю я всё равно!

Дала ты мне… намёк. В нём – проза мозга.
На белом ли коне, на вороном
и с яблоками ли я принц заморский –
во мне увидеть принца мудрено.

Разжалобить тебя в моей ли власти?!
Ты с буднями досадными меня
увязываешь, если я навязчив.
Увы, мои флюиды – пелена

для глаз твоих и пыль – в преддверье сердца.
И для тебя я – что-то вроде пня.
Мои флюиды – жалкие пришельцы
на поприще влиянья на тебя.

Талантами своими не резон
мне хвастаться    тогда    лишь только будет,
когда флюид – незрим и невесом –
мой в    праздник    обратит ход этих будней.

Не турок, не араб я и не перс.
Владею никакой восточной лестью.
Расхваливать тебя я до небес
могу по-провансальски не без блеску.

Глаза твои наивны и круглы –
в них что-то от наивного котёнка.
И в то же время зорки и мудры
и всё воспринимать способны тонко.

Я грудки дев со стойкостью кирас
не    сравниваю,    но… твой бюст устойчив.
А волосы, когда… не всякий раз,
но правила приличия рвёшь в клочья…

ты вольно распускаешь по плечам –
мне яркий водопад их в     сердце    целит!
И точно бы их вес не полегчал,
решись ты утопить в них  ТЕХ, кто ценит…

В гармонии твоих чуть пухлых губ
я вижу предвкушение блаженства.
Сказал бы о глазах, что «угли жгут»,
но цвет их голубой я знаю с детства.

Свой взор я на тебе тренировал,
пытаясь изыскать в лице изъяны.
Твоё лицо – столь правильный овал,
что спорят с ним лишь щёк твоих розаны.

Нос длинноват и этим сыроват,
но Бог-творец лепил его на совесть.
Вбирают ноздри тонкий аромат
любви, но за себя я беспокоюсь…

Как    облаку    несу с вершины – чту –
тебе мужской свой дух и блеск регалий,
но… перлы опускаю в пустоту.
Сквозь облако – пролётом мадригалы…

И с новой одержимостью мой взор
тебя находит в поисках не смысла,
а жизнь мою питая, ибо вздор
жизнь эта без тебя во всём и присно.
Казалось бы, одной идём тропой…

Ты с поступью богини, я – хромой:
оставила след рана на     бедре    мне…
В тебе всё совершенство с головой.
Любовных не ища приобретений,
владеешь, не стремясь, всецело мной.

Но как тебя мне вымолить у терний?!
Не    облако    ты с дымкой водяной…
…Ресницы, как два веера – длиной
своею на лицо бросают тени.
Тебя боготворю! Угодлив мой
хвалебный опус – плод не наблюдений,

а всех лет поклонения красе.
И вряд ли свой покажет мне край СВЕТ…
Притом, что мои руки, дух – не студни,
твои душа и сердце недоступны.
Они – непробиваемый корсет
без права     обвинять     их. Неподсудны!

Как есть, мужского такта рекордсмен,
тебя чтя в праве чуть ли не в монаршем,
один лишь только раз задеть посмел
твоё я самолюбие – обнявши…
Реакция полна по пояс мер –

нет, даже и по горло – встречи наши
законом необъявленной войны
диктату твоему подчинены.
Доныне случай, хоть и не вчерашний,
всё памятен тебе в войне домашней»...

Перо Пьер отложил и, не впервой
в восторге покрутивши головой,
ещё и языком своим поцокал –
давно захлёстнут чувственной волной,
примером восхищён любви высокой…

        (продолжение в http://www.stihi.ru/2016/06/04/7363)