Гермес на Бауманской

Снимаешь сандалии,
Хламиду в стирку -
Она прилипает к талии,
От неё шманит суетой,
Богомерзкой жарой,
Сшибаешь ледяной водой
Пыль ругани,
Срываешь коросту
Акцентированной брани,
Те, кто выше по росту,
Дышат на твоё темя
Высокомерной дрянью
Изнутри своих лёгких,
Перегаром тяжелым,
Дешевизной табака
И продажностью слова,
Которое съела корова,
Тем, что вышло,
Они обмазали стены,
Пририсовали рамы,
Кто-то придумал
Это называть "рекламы".
Мужи сутулят осанку,
Жены носят юбки-поганки,
Гарцуют как нелепые лошади
Недостаточными задами,
Демонстрируют несовершенство
Гендерных признаков,
Считают, что это красиво,
Платье было б как раз привидению,
Костюм - как рванина у призрака.
Вот полицейский
Машет вспотевшей ксивой,
У него липкая лысина,
Около ног чешется псина.
Промеж зубов застревают
Косые взгяды
Шумной подземки,
Песком в ушных раковинах
Шарканье тысячи стоп,
Усыпляет медленным ядом,
Бесит водой одержимого,
Что топчет твои ноги рядом,
На лицо ангел ангельский,
Чёрт, попался: шпаклевка да краска!
Кто ты, Гермес?
- Что ты забыл на Бауманской? -
Интересуется бес
- Я думал ты Бог,
Ногокрылый гонец,
Нет, ты всего лишь курьер,
Доставщик галимой пиццы
У тебя полосы на штанах воблипку,
Косые глаза, дряблые ягодицы,
Головной убор совершенно не шлем -
Это что-то похоже на кипу,
Хотя, если приглядеться...
Багрянице твоей нужно в стирку,
А тебе - подальше с Олимпа,
Но нет, это не ты, а я.
Я пришел в твой монастырь,
Прости, меня, о, Гермес!
Мне необходим нашатырь,
Или ружьё со штыком,
Или просто отломанный штырь,
Или железка с характером острого
Края. Мыли мои карая,
Гермес лезет в карман,
Гляжу - книга, думаю "верно Коран",
Но я стереотипный болван!
Не замечая цинизма плоского,
Ашот читает в метро Иосифа Бродского.