Восьмимартовское 2015

Смотрит с зеркала смерть, и голодные гаснут глаза.
Календарно – весна,  но война продолжает властвовать.
А за окнами – солнце. Но грустен и страшен пейзаж:
Обгоревшая роща и дома в ДСПешных пластырях.
Поскребли по сусекам. Абортивное – всем, кто в аду.
Это мясо протухнет, но останутся выкладки целыми.
Магазин, до свиданья! Я больше в тебя не зайду:
Отправляют в нокаут витрины с боксерскими ценами.
Где-то в комнате мышь догрызает НЗ- сухари.
Мне б подняться, прогнать – бесполезно-банальная вводная.
И голодные голуби царапают лапками слив.
Если хлеб им отдам – то останусь сама голодная.
Словно вымер этаж, и на кухне стоит тишина.
Не готовит никто, только память предательски ноет.
( Не хозяйка совсем ты, могучая стерва-война!) –
Даже хлопцы-соседи, что, работая, ели мясное.
Пусть быстрее закончится всем мешающий жизни распад.
Слышу – призрака голода окатило дыханием строгим.
Мне не хочется есть. Лишь бессилье. И спать бы, и спать.
Чтоб уйти в забытье. Чтоб никто никогда не трогал.
Все потуги на мир зафурчат невесомой трухой.
Восьмимартовский приз* -- так галантны мужчины-напарники,
Обе стороны фронта. Но вплетают свой голос глухой
В какофонию стрельб все наглее ночные ударники.

*-- 8 Марта ЦЕЛЫЙ ДЕНЬ не было слышно стрельбы, и только ночью, как всегда, (несмотря на перемирье), слышались взрывы – ночные ударники.