Сны изгнания

Уже пара дней, как пришла зима:
Гектары снегов на полях
Прошлый год, как помнится, снег
Укрыл землю в конце января –
И была непроглядна стена
Белых хлопьев, их ровный бег.
 
«Сегодня нова белизна
Еще девственна, как простыня,
Ждущая каплю крови.
Еще горяча рука,
Сжавшая в комочек шелка,
Не обратившиеся еще водою.»
 
Зима. Энтропия белого цвета,
Будь то саван, иль простыня.
Надрывная черная скорбь – как ветка
На снегу. Белее белого света
Тот, кто вышел, ключами звеня
Из жизни держащей клетки.
 
И почему-то зимой сны изгнанья
Острее всплывают в присмиревшем утре
Полуночным следом у глаз.
И Родина так далеко, что не знаешь:
Доберешься, иль сгинешь в своем же нутре
Этим отрывом распластанный в раз.
 
И сидя в России,  в Москве, в столовке,
Коньяк разливая из под полы
С берлинским печеньем в бумажной тарелке
Вдруг понимаешь, как время ловко
Тебя обштопало, вырезало из канвы
Опустошив, и оставя в мелком
 
 Снегу, посередь этой строй зимы.
А Родина там, где в обед пили вина
Из звонких хрустальных фужеров
Где в тяготах даже не  гнули спины
И речь мягка и полна старинной
Ныне забытой благородной манеры.
 
  Там дамы, затянутые в бархат и шелк
Носят шляпы с эспри и цветами,
И кавалер поднимая расшитый платок
Читает его как намек на свиданье.
   
А Родина там, где в сиреневом мраке
При настольной лампе читают книги
В оригинале Бальзак, Мопассан, Мариме
Падает снег в приусадебном парке…
Падает снег на времен вериги
Тяжестью в какие-то 100 лет.