Я рождаю свой путь...

Осень и листья… Туманы распятые
в утреннем сумраке…
После снег, и по-прежнему
сыро и суетно.

И не кутаясь в плащ, я царапаюсь,
пошлости выплюнув,
и хоть плачь, хоть не плачь,
доберутся до сердца и выклюют.

Осень и листья… Твердой мыслью залиты,
тревожить не следует.
После снег, и цветы, и печаль
серебриться браслетами.

И не радости, и не согласия
все отрицательно. Слизано
с царских блюд и столов.
Перепачканы скатерти низменно.

Только осень мне – вызовом!

А дуэльная дама без промаха
кроет соблазнами.
Нерадивым художником правильность
в памяти смазана.

Я рождаю свой путь…
в пыль зубами, - дорожную, - брошенный,
даже мрамор, истлевший от зла
превращается в крошево.

На коленях и в образе модного,
старого деспота,
поколений растраченных, жалостно
вылилась девственность.

Бросив ласки, стыдиться теперь
разбитная порочница,
потаскуха. А ныне святая -
торговка – цветочница.

Ароматной настойкой крестила
разлившись отравою,
ну и все… погостила… пора…
Между нашими странами -
только осень и листья….
Туманы распятые сочные,
и стихи мои, я им чужой,
в них отметил неточности.

Я стихам своим не был никем -
составителем формулы,
хоть и в страсти их лютой кипел
с языка будто сорваны…
Не с души.
И покуда еще не обвенчаны,
я стелился, как падшая женщина
стелиться в вечности.

Я туманы глотал, мешающих
сердцу дышать лютой страстью…

Я рождал лишь свой путь…
Для чего?... Чтоб со временем гаснуть…
Мрак и в черном… и в красном…

Я рождаю свой путь, те, кто следом идут
перекрестятся,
Раскаленная грудь о ступени – ломается –
лестницы.

Да, пороки земные бумагой впитал
промокательной,
Но уйти не смогу просто так,
пусть стихи как Распятие,
проживут за меня, дорасскажут
о выпавшем времени...
Хоть уже никогда,
не изменят тебя – поколение…

© Дмитрий Рябинин