Чай с печеньем Юмор Рассказ Сборник Чай с печеньем

                Чай с печеньем

       Историю эту рассказал мой хороший приятель у себя на даче.
       Когда он с иронией о пережитом  приступил к рассказу, то выяснилось, что речь шла о нашем старом знакомом.
       Это обстоятельство и сам рассказ меня позабавили, а история в нём побудила с нетерпением привести её вам (с согласия самого рассказчика, разумеется, изменив лишь имена), повествуя от первого лица, впрочем, в той форме изложения, в которой  я и услышал, с небольшими моими  поправками  и отступлениями.
      
       Началось всё с того, что одним сумасшедшим воскресным днём позвонил мой давний приятель и сказал, мол, у него есть для меня интересное предложение. При этом он сообщил, что они будут ровно через двадцать минут, а с кем, интригующе умолчал.
       Услышав этот, не вызывающий никаких сомнений голос, я почувствовал поскрёбывание вдоль спины цепких когтей неприятности и подумал: « Лучше б я не брал трубку…»
       Мы с женою, чертыхаясь, поднялись с постели, в которой так заманчиво было поваляться в выходной день, и стали ждать ровно двадцать минут.
       Если бы не тот, ещё кто-то, с кем Анатолий обещал приехать, я бы подумал: впускать его или нет… Но бестактность по отношению к незнакомому человеку, да и «интересное для меня предложение», внесли в огромный оркестр сомнений свою главную, решающую скрипку.
       Как я уже говорил, наскоро одевшись, даже не позавтракав, мы подождали двадцать минут… Затем ещё двадцать пять, поглядывая на сервиз для чая… И ещё двадцать пять, уже ради спортивного интереса: всё-таки придёт или нет?
       Ведь  Анатолий был личностью загадочной, я б даже сказал таинственной. В свои тридцать восемь, он не был женат, имел непостоянный, местами сомнительный заработок, и основной чертой его характера являлась - безалаберность, с которой он всюду носился, выдавая за одну из особенностей его неутомимой, творческой натуры. Поэтому любое дело, за которое он брался, принимало в его руках изначально трагикомическую форму.
       Ястребов! - была его фамилия.  И наверное в этом скрывался секрет того, что он бросался из одного предприятия в другое с особой, только ему свойственной лихостью.
       И на этот раз, мы с женою, переглядываясь, ждали от него какого-нибудь сюрприза.
       Голодные, мы сидели у телевизора, нервно прислушиваясь к издевательским (как нам уже казалось) урчаниям наших желудков, как вдруг услышали стук камешка по оконному стеклу.
       «Анатолий!» - первым делом подумал я.
       «Это он?» - спрашивали по наивности всё ещё недоверчиво глаза моей супруги.
       Я выглянул в окно. Ястребов стоял и размахивал руками, пытаясь объяснить, мол, не знает номер кодового замка.
       Мне пришлось сунуть ноги в туфли и спуститься вниз, так как все мои попытки докричаться в домофон, а затем и огласить рёвом просыпающийся подъезд: «Да открывай же дверь Толя!.. Я нажал кнопку!..», не увенчались успехом.
       Я открыл им. Анатолий, переминаясь с ноги на ногу, подёргивал на лице смущённой гримасой и тыкал ладонью в сторону своего спутника, как бы предлагая его мне.
       - Извини Женя, извини.
       Переступив порог, он сразу, приняв важный вид, пригласил товарища последовать за ним.
       - Это мой начальник, - проговорил он скороговоркой. – Бизнесмен, Михал Саныч.
       - Очень приятно, - я пожал руку мужчине лет пятидесяти, в сером заношенном плаще и с потёртым чёрным дипломатом из кожзаменителя.
       Отсутствие какой-либо изысканности в одежде бизнесмена говорило о его истинных отношениях с материальным благополучием, впрочем, держался он вполне достойно, с предупредительной вежливостью.
       Анатолий же, напротив, был одет гораздо приличнее, чем тогда, когда я последний раз его видел. По слухам он работал теперь: то ли грузчиком, то ли менеджером, то ли и тем и другим одновременно.
       Машенька, встретив нас, суетливо загремела чашками в радостном предвкушении давно ожидаемого завтрака… Но Ястребов, не дав никому опомниться, по-деловому потирая руки со словами: «Чай это хорошо!», стал раскладывать на столе брошюры и свёрнутые на столе плакаты.
       - Значит так. Женя! Я пришёл дать тебе возможность заработать деньги. Живые, реальные деньги. Но так как… Чтобы ты, так сказать, знал с чем сталкиваешься… Чтобы у тебя, не возникало никаких сомнений… Ты должен сам испытать, на себе самом, чудодейственную силу Су Джок!
       Анатолий вкрадчиво заглянул мне в глаза.
       - И таким образом иметь возможность лечиться и одновременно зарабатывать деньги.
       Он деловито повозился со своими плакатами и брошюрами.
       - Значит так, Женя! – Ястребов указал на сидевшего, на диване рядом с моей женой, своего начальника. – Вот Михаил Александрович, э-э… Медик. Врач. Обучался на Тибете Су Джок-терапии… Садись!
       Анатолий усадил меня за стол, напротив Михаила Александровича, и сунул в руки замызганную книжонку.
       Перелистывая, я сделал вид, что внимательно её изучаю. На обложке была изображена рука с растопыренными пальцами.
       Врач сидел и в задумчивости теребил кончик своего длинного носа.
       - Михал Саныч? – осторожно окликнул его Ястребов.
       - Да, Толя! Что ты хочешь, что б я сделал?
       Анатолий потыкал ладошкой в сторону дипломата и поиграл уголками рта в приглашающей к действию улыбке.
       - А, понял, - медик открыл дипломат и стал выкладывать из него различные медицинские инструменты.
       Всё это он аккуратно и не спеша разложил на столе. От уведенного у меня ёкнуло в груди и отозвалось, почему-то, тихой вибрацией в коленках.
       Я многозначительно посмотрел на Анатолия.
       Маша переводила взгляд то на меня, то на инструменты, и изредка посматривала на эскулапа.
       Михаил Александрович достал какой-то электрический прибор в побитом пластмассовом корпусе и принялся распутывать сетевой шнур, готовясь воткнуть его в розетку.
       Потом подключил к нему два разноцветных провода и чиркнул один конец об другой, попробовал на искру.
       Ястребов расхаживал по комнате и повторял куда-то в пустоту:
       - Всё будет хорошо… Всё будет хорошо…
       Затем уловив выражение лица Машеньки, наклонился и дотронулся до её плеча:
       - Не волнуйся дорогуша моя, ничего с твоим мужем не случится!
       - Простите… а вы что заканчивали? – прозвучал её робкий голос, обращённый к начальнику. – Я сама немножко медик…
       - О! Так мы коллеги! – оживлённый вопросом, Михаил Александрович откинулся на спинку дивана. – Я учился в Киевской медицинской академии…
       - А по специальности?..
       - Х-хирург.
       - А-а?..
       - А это, моя вторая профессия.
       Он выхватил у меня из рук книжонку и развернул на странице с картинкой:
       - Су Джок-терапия, имеет глубокие корни в Китае, на Тибете и является одним из основных направлений восточной медицины, наряду с иглоукалыванием, точечным массажем и… так далее!
       Доктор любовно провёл рукой по изображению ладони с нарисованными на ней человеческими органами.
       - Вот это у нас голова, это сердце, печень, желудок, а это… мочеполовая система.
       Хирург водил по органам, взяв острый кухонный нож.
       - Таким образом, влияя на те или иные точки, мы можем воздействовать на те или иные органы.
       Михаил Александрович выложил на стол две медные пластины, взял два провода и стал соображать, который из них «плюс», а который «минус»…
       - Сейчас мы немножечко продиагностируем… Положите сюда свои руки.
       Я дёрнул руками и в нерешительности потёр их о колени.
       - Да не бойся ты, - Ястребов ухватил меня за кисти и припечатал ладони к пластинам, навалившись на них всем своим весом так, что крышка журнального стола сочувственно заскрипела.
       - Это, чтоб контакт был лучше, - произнёс Анатолий, буравя стену позади меня отсутствующим взглядом.
       «Влип!» - понял я.
       Надо сказать, что в душе его неуёмной, с годами, от накопившейся неудовлетворённости, появилась способность к мелким пакостям, даже месть, как компенсация за непонимание его со стороны окружающих.
       Только такой олух, как я, мог довериться Анатолию. Но с чувством злорадного облегчения подумал: «Если хирург подключит электрических ток – Ястребова начнёт трясти вместе со мною».
       - Всё? – нетерпеливо спросил Ястребов.
       - Ну хорошо, пусть будет этот, - определился наконец хирург: где «плюс», а где «минус».
       Ястребов шарахнулся в сторону и придурковатой походкой заходил по комнате.
       Не успел я опомниться – волосы на голове зашевелились… мышцы лица судорожно задёргались, губы зашлёпали, уши захлопали, и частенько затрепетали…
       И я понял – что такое электрический ток в собственном теле…
       У Машеньки, глядевшей на меня, невольно повторявшей мою мимику, искривился рот, и правая сторона его поползла вниз.
       - Что?.. Много, да? – спохватился Михаил Александрович. – Ничего страшного, бывает. Каждый переносит по-разному, - объяснил он жене, указывая на мои трясущиеся руки. – Пожалуй, я убавлю.
       Он крутнул регулятор.
       - О господи! – воскликнула Машенька, увидев меня, и прикрыла рот салфеткой.
       - Извините, не туда, - засуетился доктор и повернул регулятор в другую сторону.
       - Ох! – выдохнул я со слюною, когда всё успокоилось.
       - Энергетика у вас слабая, прямо скажу, слабая, - диагностировал хирург, глядя на отклоняющуюся стрелку индикатора.
       В голове кружилось и позванивало. В ладонях ощущалось лёгкое покалывание. Мне всё это порядком стало надоедать, но сейчас сидеть было так хорошо… И Машенька была такая милая…
       У неё в желудке громко заурчало.
       «Надо же? - подумал я, находясь в некоторой прострации. – А мой не отзывается… Может быть умер?»
       - Я чайку налью? – предложила Машенька.
       - Одну секундочку, - хирург взялся за инструмент похожий на шило и вдавил мне в большой палец. – Сейчас проверим по ладони.
       «Очень, больно!» - мелькнула мысль, но я крепился.
       - Нет, я всё-таки заварю, - не выдержала жена, наполняя заварочный чайник кипятком.
       - Та-ак… В голове у вас!.. Давление на глазные яблоки. Гипертония. Гайморовые пазухи – сопите… Невроз правого глаза. Отложение солей. Сердце!..
       От боли у меня защемило сердце.
       - Бляшки в сосудах. Следы микроинфарктов. Невроз, - заключил доктор.
       Сердце стиснутое будто в тисках, между тем перевернулось и заходило под горлом. Я начал задыхаться.
       - Желудок! Спазмы. Гастрит. Язвочки нет? – поинтересовался Михаил Александрович.
       Я мотнул головой, лишь икнул мужественно и для солидности попытался напрячь бицепс.
       С каждым  уколом в мою руку отдавалось то в печень, то в почки, то в селезёнку.
       - Кишечник!.. – как-то разом воодушевился хирург. – Запоры не мучают? Клизмочку на ночь с лимоном, ромашкой.
       - М-м-м! – не вынес я от боли.
       - Ну или просто водой комнатной температуры, - согласился доктор. – Нервная система расшатана… Ноги!
       Он внимательно посмотрел на свои:
       - Отложение солей… Бронхи расширены. Астма.
       «Сколько же мне осталось? Так запустить организм свой! Хорошо, что Толя пришёл…» - думал я, подавляя в себе приступ астмы.
       Ястребов смотрел на меня с пониманием. Машенька смахнула выкатившуюся из-под ресниц слезу.
       - Толя, давай сразу другой аппарат, - распорядился Михаил Александрович.
       - На плечи? – с дрожью в голосе спросил Анатолий.
       - Да, и поясничку.
       Ястребов засеменил к сумке и выудил из неё ещё один прибор. Размотав провода, он засунул два круглых контакта мне за шиворот и прижал их к лопаткам. Потом попросил расстегнуть штаны.
       - Стесняться тут… Здесь все свои…
       Впихнув два других контакта мне в брюки, ниже спины, он засвистел в ухо:
       - Это мужские недуги Женя, мужские недуги…
       После пережитого и только что услышанного, я почти не сопротивлялся, только сидел расслабившись и разомлев от удовольствия спокойного состояния. Рука как назло опухла и была, казалось, в ежовой рукавице мехом внутрь.
       - Ёп!-п-р-с-т! – удивился я в голос, когда вдруг плечи подбросило к ушам и они сами собой задёргались, мои плечи: то правое, то левое, поочерёдно, словно от удара тупым предметом в лопатки.
       - Ничего дорогуша моя… Так надо Женя, так надо, - слышалось сквозь тяжкие удары. – Потом мне спасибо ска-а-жешь…
       Передо мной выплыла физиономия Ястребова. Она кричала, корчила рожи и скалила зубы: «…си-ибо ска-аж… На-а-а-до-до-о… гуша-а мо-о-я…»
       «Ми-ну-ту…» - гулко донеслось из глубины комнаты голосом доктора: «…ча-ас-то-от-ность подрегулирую…»
       И затем уже отчётливо, громко и откуда-то сверху: «Всё!!!»
       - Так нормально? – на удивление заботливо спросил доктор.
       Голова перестала подскакивать, все предметы и стены оказались на своих местах, правда плечи слегка покалывало.
       - Сейчас я тоже себе сделаю! – поразила идея Анатолия.
       Он уселся на стуле и затолкал провода себе под горлышко свитера. Через мгновение Ястребов методично затряс покатыми плечами.
       - Всё нормально? Внизу пощипывает? Это стимулирует нашу мужскую железу. Повышает потенцию, - кивнул доктор моей супруге.
       - Не-т, - шевельнул я вибрирующим языком.
       Эскулап удивлённо поднял брови.
       - Внизу у меня н-ничего…
       В недоумении он повернулся к моей жене.
       - Прибор не работает, - подсказала тихо Машенька.
       Лекарь вежливо промолчал, опустив глаза, и тут увидел не подключенные контакты:
       - Ох, простите, я не подсоединил…
       Теперь у меня задёргалось внизу, и не только ягодицы.
       Ястребов сидел у окна, потряхивая плечами, получая, по-видимому, массу удовольствия.
       - Это для сердца Женя, для сердца, - пояснил он. – Я тебе подвезу наши рекламные плакатики, прайс-листы… И у себя на работе предложи коллективу: диагностику, лечение, массаж, ну… там будет написано. И получишь свой процент. Будешь нашим официальным дилером. Это большие деньги Женя, большие…
       - Вообще это у нас новое направление в медицине, - говорил Михаил Александрович, обращаясь к Машеньке. – Но мы практикуем не только эти методы. У нас и бесконтактный массаж, и иглоукалывание…
       При слове «иглоукалывание» меня передёрнуло.
       Доктор пощипал мочку своего уха, и в задумчивости произнёс:
       - Что-то мне не нравится цвет вашего лица?
       Затем вновь обернувшись к Машеньке, накрыл ладонью её маленькую, хрупкую руку:
       - Хорошо бы во время сеанса, держать под языком растительное масло. Есть у вас подсолнечное или какое-нибудь? Оно будет выводить… в себя вбирать все шлаки, токсины и яды, скопившиеся в организме. Дайте им по ложке!
       Мы с Ястребовым сидели, потрясывая холками, и перекатывали во рту подсолнечное масло.
       - Только обязательно нужно по окончании выплюнуть! Чтобы оно не попало обратно в организм! Чувствуете горечь? Шлаки выходят…
       «Зря я подумал об Анатолии плохо, - видя Ястребова, рассуждал я про себя. – Делом занялся человек, остепенился… Вот, сидит себе, подёргивается…»
       Машенька беседовала с лекарем о медицине. Она давно налила чай, дымящийся в чашках. В плетёной корзинке заигрывало румяными бочками печенье.
       - Может х-хватит? – поинтересовался я у доктора.
       - Да, на первый раз достаточно, - разрешил хирург, Толя помоги!
       Ястребов вытащил у себя провода. Не спеша смотал и положил их в сумку.
       «Может и правда вылечат? – размышлял я ожидаючи, когда Анатолий уберёт из моих штанов контакты. – Ещё не так всё безнадёжно…»
       Ястребов, каким-то своим, загадочным, творческим взглядом, посмотрел на прибор.
       «Всё-таки хорошо, что Толя пришёл. Но взгляд мне его не нра…!»
       - Ммм-м-м!!!... – вскочил я мыча, после того, как Ястребов повернул регулятор напряжения. – Уф-уф-уф-уф!..
       Пыхтел я словно лось в брачный период, поскольку рот мой был полон растительного масла, но мгновение и оно уже было в желудке, вместе со шлаками, токсинами и прочими вредными веществами.
       Тело выгнулось дугой, опрокинув стол с посудой и чаем на колени Машеньки и Михаила Александровича – глазки его выпучило! Я застыл в судороге, как мне казалось уже вылитый в бронзе, задрав голову к потолку и мычал…
                …

       Ночью, разомкнув веки, я ощутил себя связанным. Горел свет. Жена сидела в углу комнаты, обхватив колени, и блуждала затравлено зрачками…
       Осмотрев тело, я заметил что: одет, накрепко связан. Посиневшие кулаки сжимали обтрёпанную книжицу.
       По квартире валялись клочья от чёрного дипломата, осколки посуды, обрывки проводов, и откуда-то оторванный милицейский погон… Ни Ястребова, ни хирурга кругом… Лишь у двери – изодранный Толин ботинок.
       В него-то я и вцепился зубами (!) скатившись с дивана на пол.

                …

       - Хорошая хватка!.. – резюмировал психиатр, когда я приходил в себя пристёгнутый ремнями к больничной койке, с ботинком в зубах.- Главный признак породистого охранника… У меня дома бультерьер выставочный!.. – похвастался врач.
       Машенька что-то бубнила ему в ответ, пытаясь объяснить причину моего поведения.
       - Да?.. Странно!?. Ну ничего-ничего… Вылечим. И «наполеонов», и других каких… Хорошая хватка…
       - …это он под впечатлением, доктор…
       - Хорошая хватка… - психиатр пощупал ботинок и оттопырил пальцем мне верхнюю губу. – Правда прикус неправильный… Ничего, ничего… Вылечим.
      
      
1998 г.