Казанова

Идеальных отношений не бывает. «Какая банальщина», - подумал он. А что такое идеальные? Когда он и она встретились раз и навсегда? И всю жизнь у них все было гладко и славно и оба умерли в один день. Какой бред…

Почти безымянная девушка лежала, раскинувшись, на спине и еще спала. Кажется, Марианна. Или Марина? Не расслышал. Ну и что, приятная девушка. Правда, вечером казалась более привлекательной, чем сейчас. Хотя какое это имеет значение. Встретиться с ней еще пару раз? Или лучше обратить внимание на ее подружку, такая миловидная блондинка. В теле, но грустная с томным взглядом. Надо будет ее куда-нибудь пригласить на кофе, а там посмотрим.

Вадим всю жизнь играл в эту игру. Игру с женщинами, игру с собой. Две-три недели воздержания, и новая пассия. Это было нетрудно. Он был интересен, молод, умел красиво говорить и ухаживать. А их всегда было много вокруг. И кто-то рано или поздно соглашался встретиться. А дальше, как говорится, дело техники. Одно-два свидания, горячий шепот нужных слов, нежные аккуратные касания, внезапный, но ожидаемый поцелуй. Он хорошо чувствовал женщин. Им так нужна ласка, по крайней мере, сначала, а потом можно быть и сильным, напористым, грубым. Хотя бывало по-разному. Некоторые, наоборот, сразу ждут  страсти и агрессии.

Иногда становилось как-то не по себе. Вроде все отлично, его устраивал такой образ жизни. Новые ощущения, тешащие мужское самолюбие. Новые тела. Но все это сливалось в какой-то поток плоти и бессвязных слов. Груди, губы, попки, глаза. Почти всегда у них закрытые глаза. И не запомнишь – зеленые, карие, голубые? В какие-то моменты он переставал чувствовать возбуждение, все превратилось в некую заранее известную механику. Он пытался разнообразить секс. Но кто-то боялся, кто-то был не готов. Попадались, правда, и раскованные экземпляры. Он улыбнулся, вспомнив рыжекудрую Тоню. О, тогда эти несколько недель казались тропическим раем. Жаль, ей пришлось уехать. А на звонки и письма «оттуда» он не отвечал принципиально.

А что чувствуют при этом они? Зачем им это? Наверное, они тоже понимают, что эти встречи без будущего. Некоторые пытаются, конечно, зацепиться и зацепить. Но с ним такое не проходит. Он умеет исчезнуть. Хорошо, когда попадаются понимающие, которых устраивает «без обязательств и условий».

Пустота. Накатила какая-то безумная глупая тупая пустота. Стареешь, брат, - усмехнулся он. Стареешь? Ха, 32. А разве лучше, если бы ты женился на какой-то из них и уже лет 5 приходил домой, где, возможно, ждал какой-нибудь ужин, пищали дети, чего-то просила жена. А ты хотел бы только забиться в угол и исчезнуть там.
Любовь? Нет любви. Да, тогда в 18 казалось, что только она и есть. Иллюзия. Есть женщины, есть секс. Есть романтики, есть сухари. Он реалист. Наверное, когда-нибудь он все-таки попробует жить с кем-то. Годов через 10. Но не теперь. Надо просто отдохнуть, развеяться.

Была Она. И уже не в 18, а в 25. Та, которую он больше всего хотел забыть, но не мог. И как часто в ночи, целуя чужие губы, он представлял ее. И забывался в бешеном танце, скачке и стонах, чтобы про себя выкрикнуть ее имя и провалиться. И такими вечерами он сидел, и в накатывающей темноте ему чудилось, что рядом она, ее тихий голос и теплые руки. Что ему есть с кем поговорить, с кем расслабиться – и, наконец, быть собой. Быть собой. Как он устал казаться разбитным и смелым, все умеющим и мужественным.

Он вышел из комнаты, где еще спала вчерашняя партнерша.
«Ничего, мужик. Не расслабляться, дружище, - сказал он себе. - Все нормально. Повоюем еще. Завтра у нас по плану блондинка…»