VI - Re

Триста шестьдесят шестой рассвет заглядывает, здороваясь, в моё окно; я механически киваю в ответ. Понимаю, что ночью спать и сегодня мне не было суждено. Привет, моя милая; пока ты спала - да, я опять смотрю на восход, но сейчас я пришёл дать ответ на твои слова - сегодня им исполняется год. И весь этот год я их помнил, им следовал, я их пережил; я их перечитывал каждый раз, когда реальность в моих глазах заменялась на мной же придуманные миражи. В пустой квартире действительно стало тесно - она заменила собою весь мой придуманный мир; и я отправился в путь, оставив там всё, что не было столь маловесным, как часы на руке да огонь под рукой - когда дом так далеко, что кажется, будто он нереален, не стоит, как в омут, бросаться прочь, не зная, где в беззвёздной ночи встретишь живое пламя.
Мои дороги были темны; я не раз спотыкался и падал, не видя собственной тени - да что там, ни рук, ни огня под рукой, ни ран на ободранном теле. Тогда я прислушался к ветру, последовал: он звал меня к очагу. Два месяца я провёл у него - обжёгся - вернулся к врагу, который врагом-то и не был мне никогда: так вышло, что довольно печальной оказалась уготованная судьба. Я дважды прошёл мимо логова холодной и скорбной Хель, задержался на жуткую тризну; дважды открылась запретная дверь - показала любимые лица через слёзы и смерти призму. Мой путь не окончен; сейчас я вернулся к остывшей пустой квартире - она всё та же, а зеркало в ней показывает уставшего дезертира.
Ты говоришь не бояться волка - да мне ли, ведь сама я - одна из них: слишком молод, чтобы верить рассудку - слишком стар, чтобы услышать других.
30V16