Мне сказали

Мне сказали, что ничем хорошим не кончится
очередная привязанность, очередная слабость.
От правоты этих слов в землю зарыться хочется,
и тянет канат на себя тоска и к самому себе жалость.

Случилось так, что я снова пал жертвой своей надежды, но
больше всего саднит не собственное увядание. Прежде
всего, ощущение, что тело совершенно опустошено
и что был убит своим отражением, собою прежним.

Мне сказали, что вскоре лишат своего участия,
что бесполезны были слова, что подбирал с таким тщанием.
Все оборвалось слишком быстро, опередив одночасье,
и я сокращаюсь в стенах, задыхаясь молчанием.

Что-то, видимо, недопонял, посчитав неважным,
но пока не могу сказать, что же именно упустил.
Слова не нашли для себя отклика, и в звуке каждом
схоронилось то, что обусловило крах несущих стропил.

Мне сказали, что я напрасно привык к улыбке и к смеху
своего, как казалось, ближнего, что мое желание
почувствовать себя нужным не более, чем больная потеха,
что прервется самоанализом или, если угодно, самокопанием.

И не осталось больше сил на былое лицемерие,
только на понурую речь об акте несправедливости.
И страх, что все упования бесследно растворятся во времени,
является не причиной, но следствием моей уязвимости.

Хотелось вернуться в прошлое, чтобы вновь
пережить бесценный период, когда была
видима осязаемая перспектива, когда любовь
еще не стала издержкой памяти и расширить зрачок могла.

Но какой в этом прок, если искренность все множит
на ноль, а время затем выносит за скобку.
Повтор действия лишь усилит эффект упадка. Схожи
законы математики и аспекты жизни: в словах никакого толка.

И остается неизбежность будущего и отсутствие
удобоваримого смысла в безрадостном настоящем.
Если сравнивать мою жизнь с некой конструкцией,
то она накренилась, а чертежи потеряны, угодив в долгий ящик.

Мне говорили практически все, кроме слов взаимности,
но довольно допускать блеск зрачка. Один, пусть так.
Больше нет возможности ниоткуда силы заимствовать,
и прочитанное только что вами - мой белый флаг.