Душа

Секунда, боль, забвение... и только
Лишь шелест наступающего сна.
И в жизни ядовитой бьются горького
Заблудшего преданья письмена.

Здесь нет границ времён и нет пространства,
И словно бы ещё не завершён...
Мертвы все залы, судьбы, постоянства;
Бредёшь по миру, что похож на сон.

Запретов нет, законов и указов,
Я в нём восстал, но был опустошён,
Ведь это - жизнь, неведомая глазу,
Диагноз у которой льшь: "Смешон"!

Не надо вольностей, путей, но та дорога...
Построена для вас - не для меня.
Там поезда приходят раньше срока,
Всю странность направления храня.

Где небеса окрашены в зелёный,
И с голубым контрастная трава,
Кроваво-красные верхушки резвых клёнов,
И золота прозрачная молва.

Нет странностей, а это все - поэма
Или рассказ, а может диалог...
История о гордости из плена,
Сама себя, отдавшая в залог.

Мы жизни делим разумом и телом,
Не понимая сами, что к чему,
И в водопады брошены наверное
Глаза, они, глядящие сквозь тьму.

Не знаю: может быть просто скучаю,
И время заставляю идти вспять,
Хотя от этого я сам не получаю
Ни удовольствия, ни музыки опять.

Всё закружилось в бессердечном ритме
И в смерче телефонов и гудков,
Но мне уже не скрыться и не выйти
Из лабиринта бесконечных слов.

Немыслимое чувство, как холодный,
Застывший в ярком пламени клинок,
Наполненный чернилами, голодный
Мне сообщает правду между строк.

Лишь гляньте - брошен в свете одиноком,
Нет сил и не писать, и не менять,
Но только мне потом выходит боком
Способность всё звериное унять.

Все ужасы - смертельные занятья,
В навеки окровавленной пыли...
Нет. Вру! Пути предательства, распятья,
Которым не хотели, но внемли.

Вы скажете, что здесь не видно смысла,
И я тогда отвечу не спеша:
"Читайте, но впускайте свои мысли,
И вы поймёте: эта боль - моя душа"!