Сказка о Звезде

Сказка о Звезде.

Мы обойдем с тобой весь шар земной,
Откроем и созвездия, и страны,
Но главное – my dear lady Anna –
Чтоб рядом ты была всегда со мной.
Джон.

Вы издалека, сударь?
Говор у Вас нездешний, сразу от местных отличишь… И лицо. А, впрочем, что это я – Вы человек, и я человек, к чему обращать лишнее внимание на детали? Вы надолго остановитесь? На ночь, а потом – дальше, в дорогу? Тогда Вам нужно хорошо выспаться  - комнатка наверху свободна. А за ужином я сам присмотрю – кормим мы всех хорошо, но путешественник редко хорошо ест, и я позабочусь, чтобы этот ужин был именно таким, как надо… Нет, не за отдельную плату. Лицо мне Ваше знакомым показалось… Вы любите писать? Хорошо, будем считать за отдельную плату – Вы запишете мою историю… Она необыкновенна, никто и никогда ничего подобного Вам не расскажет. А пока – идите наверх, отдохните. Спускайтесь через час, моя жена как раз закончит готовку.

Вы ужинайте, сударь, я мешать не буду. Не мешаю? Хорошо. Лицо мне ваше знакомым кажется отчего-то. Вы откуда? Ааа.. нет, значит. Я там не был. Ну и ладно. Просто хочется поговорить с Вами, эта история иногда просится наружу, я даже когда-то сам собирался ее записать, да так и не собрался за делами – жизнь была интереснее сидения за бумагами…

Вы не верите? Вы улыбаетесь? Что может быть интересного в жизни на постоялом дворе – пыль, грязь, прохожие, бродяги, всякий скот, «жрать давай! – деньги плати! – убирайся!» - да?..

Я родился солдатом. Нас было двадцать пять – у нашей матери, старой оловянной ложки. Я родился калекой – у меня не было ноги. Не смотрите на меня так, сударь! Я Вам всё расскажу – но наберитесь терпения, пожалуйста…

Я родился солдатом. Я родился калекой. Но то, что у меня не было одной ноги, было, по большому счету, не так уж и важно – ходить я не смог бы, даже если бы ног было столько, сколько положено – а стоять вполне мог и на одной. Да меня и не спрашивали! Олово, видно, заканчивалось, а всё-таки лучше быть одноногим – но с головой, чем двуногим – без, правда?

Нас нарядили в новенькие мундиры, дали штыки, покрасили сапоги – краска пахла так сильно, что мне всё время хотелось чихать, но ведь я солдат! Как можно! И я терпел, пока все не закончилось. Потом нас положили в коробку, мы долго куда-то ехали, нас несли, держали в темном подвале, потом вытаскивали, несли, и – я не помню почти ничего из этого времени, главное, что в один прекрасный день всё совершенно переменилось.

Мальчик, которому нас подарили на день рождения, открыл коробку, достал и расставил нас на столе среди остальных игрушек. Ах, сударь мой, какое это счастье – после вечного заточения в темной коробке вдруг оказаться на столе, на свободе, где так много интересного! Да, это трудно представить тому, кто в коробке не лежал, я понимаю… Не надо прятать улыбку – я не обижусь, но нам обоим будет легче, если мы не будем скрывать своих чувств, хорошо?

А я – вдыхал воздух полной грудью, восхищенно осматривался по сторонам – да, конечно, на посту неприлично вертеть головой, но вот так, легонько, чуть искоса – осмотреть хоть не весь стол, но тот угол, куда меня поставили – было необходимо. Я ведь солдат, правда? А солдату надо знать, где он служит и кого охранять. Да, соседи у меня были необыкновенные! Один щелкунчик чего стоил! А там были и восковые фигурки, и фарфоровые пастушки, а еще – великолепный замок. Он был высокий, оттенка слоновой кости, с резными башенками и флюгерами, высокими окнами и красивыми зубцами на крепостной стене. Я разглядывал замок… а потом весь мир исчез в одно мгновение. Я оказался в облаке золотого света. Я сжал крепче свое ружьё… Я солдат! Я почти не чувствовал ни ружьё, ни свои пальцы. Я перестал чувствовать себя – я растворялся в этом золотом сиянии, от меня в этот момент, наверное, остались лишь глаза… и сердце. Оказалось, что вот так раствориться в свете – лучшее, что я могу представить в своей жизни. Я солдат.. Я… Сердце. Я. Свет. Я… я… я растворился в свете без остатка. И свет исчез, сменившись сияющей тьмой. И тьма стала постепенно таять. И уже в этой тьме я – сначала слабо, потом всё отчетливее – стал различать свет далекой звезды. Она светила и звала – меня, мой Свет. Мы были с ней одной природы. Будь я – как полвечности тому назад – частицей Света – в золотом сияющей облаке – я бы подплыл к ней, и мы бы соединились мгновенно. А сейчас, в этой, расползающейся клочьями тумана, тьме я ощутил снова: я - солдат. Я сжимаю ружье. Я стою в карауле. Я смотрю на звезду. Я смотрю... На … она была прелестна! Само очарование! Легкая, как мечта, в тоненькой батистовой юбочке, она стояла, как и я, на одной ноге! И на груди у нее, на тонкой голубой ленточке, блестела большая брошь. Я узнал свою Звезду.

Вы хотите спросить – что это я тут придумал? Да нет, всё именно так и было, поверьте! В жизни бывает столько невероятного, что ни один сказочник не придумает! Ну вот признайтесь – вам когда-нибудь заглядывало в глаза солнце? Неужели Ваш Свет не отзывался в Вашем сердце? Да. Солнечный луч отразился от брошки моей милой – и попал прямо мне в глаза. Так мы и узнали, что созданы друг для друга.

Вокруг нас творилась суета – кто-то расставлял солдатиков(я сжал ружье покрепче и стоял с таким видом, что никто не смел ко мне прикоснуться, не то что сдвинуть!) – куклы болтали между собой, дети играли друг с другом и с остальными игрушками. А мы с Ней – смотрели друг на друга, не отрываясь. Между нами было не такое уж большое расстояние – для всех двуногих это не могло быть препятствием. Но – я же был на посту! А Она… как Она может первая прибежать ко мне?

Я любовался Ею, Она тоже смотрела на меня, не отрывая глаз... День пролетел, как миг. Или как целая жизнь. Когда пришла ночь, я почти не заметил этого. Кто-то играл в войну, кто-то кружился на балу, кто-то – кажется, остальные солдатики, их сложили в коробку на ночь – шумели и просились обратно на стол, ко всем игрушкам. Меня почти касались чьи-то юбки, развевающиеся в танце, сабля просвистела рядом с моим плечом – но я стоял на посту, не шевелясь. Потому что я солдат. Потому что моя Звезда – она тоже никуда не ушла. Мы продолжали смотреть друг на друга, и никто нам не мог помешать.

В полночь открылась шкатулка - там сломалась пружина. С диким звуком «Кряяяк!» - она осталась торчать почти между нами. Почти – все почему-то испугались этого звука и разбежались по своим домикам и постелям. И теперь мне никто не мешал смотреть на Неё. Чуть блестела в темноте Её брошка. Тихо-тихо – надо было вслушиваться в каждый звук! – изредка шелестела батистовая юбочка… И я стоял, замерев, слушая тишину, смотря в темноту, и – я почти уверен в этом! – Она делала то же самое.

Наступило утро – и я с радостью видел, как солнечные лучи скользят по Ее усталому лицу – нелегко это, стоять весь день и всю ночь! Но Её глаза были так же чисты и ярки, как вчера. Радость моя… Я не умею говорить красиво, да и на посту не положено говорить – но в мыслях я вспоминал все красивые словечки, которые слышал в своей жизни. Их было немного, и я решил, что буду придумывать еще – чтобы их было больше, когда я смогу с Ней наконец поговорить – чтобы Ей было хорошо. Чтобы радовать Её. Чтобы …

Вдруг с неба спустилась большая рука и взяла меня двумя пальцами. Вырываться было бесполезно – в этих пальцах была беспощадная сила, превосходство, насмешка и пренебрежение. А, может быть, мне это только казалось так – может быть меня держали легко и бережно – но сила этих пальцев подавляла меня и мою волю… Потом был нескончаемый полет по небу (или по комнате, которая была бесконечной)– к огромному окну. Меня поставили на подоконник. Облегченно вздохнув, я стал осматриваться и искать стол, на котором стояла моя возлюбленная. Да, я теперь далеко – но невзгоды только закаляют влюблённых! И когда я все-таки приду к ней – я буду настоящим героем, и я скажу все красивые слова, которые придумал сегодня утром. Когда я приду…

Окно распахнулось – и я полетел вниз, на улицу. Это было невозможно – но это произошло: не было сквозняка, не было грозы, бьющейся в стекло, не было бури, ломающей дом – мой полет просто стал чьей-то забавой со скуки. Я чувствовал мимолетную хватку ловких пальцев, бросающих меня в открывающееся окно. Кто это мог быть? Я летел головой вниз, мостовая стремительно приближалась, я попытался перевернуться – не так-то это просто, поверьте! – но безуспешно. Я упал, застряв ружьем и головой как раз в щели между камнями. Я слышал, как выбежали меня искать. Я кричал, что было сил – оглушая себя эхом от камней вокруг, но меня, кроме меня самого, никто не слышал…

Мне кажется, или Вы откуда-то что-то об этой истории знаете? Слышали сказку? Да. Понятно. Что ж, что было дальше – вы тогда знаете тоже. Мальчишки подобрали меня на улице и посадили в бумажный кораблик. А потом было дикое, невозможное путешествие, о котором никто не мог рассказать тогда – и я не могу рассказать этого сейчас. Память милосердно скрывает от меня эту часть моей жизни. Я десятки раз умирал там, на корабле, в подземном ручье, в водопаде, в брюхе рыбы. Иногда я вспоминал Её – мою звезду – воспоминание казалось миражом в этом кошмарном мире, было невозможно представить в этом аду – что где-то есть она, моя Звезда - но я цеплялся за это воспоминание изо всех сил… я помнил (я знал!), что нас ждет еще одна встреча. А потом – мы не расстанемся никогда.

Вы знаете, что было дальше? Удивительно, но после всех моих невозможных, жутких передряг – я снова оказался в этом же доме. Впрочем, чему удивляться – я знал, что должен быть там, где моя любовь. Чтобы – быть с ней рядом, слышать шорохи ее юбки,
видеть, как блестят её глаза, чтобы сказать ей… Чтобы рассказать ей обо всём. Или – наоборот, чтобы ничего ей не рассказывать, а просто – жить рядом, всю жизнь долго-долго и счастливо. Я заслужил это. Мы оба это заслужили.

Меня поставили на тот же стол. Я увидел – тот же замок, те же игрушки вокруг, то же озеро и тех же лебедей на нем. Я так боялся увидеть, что Её уже нет, что только краем глаза поглядывал в ту сторону, но все время возвращался в одну и ту же точку, и, наконец, решительно повернулся – и встретился с Ней глазами… И я уже точно решил, что ничего более ждать не стану – вот он, момент, когда надо наконец подойти. Хм. Как подойти – об этом я как-то не думал, не до того было все время – а на одной ноге это… непросто. В воображении я сотни раз видел, как некая сила соединяет нас – и мы уже рядом. В действительности же надо было опять что-то придумать… Сейчас… сейчас.

Окно снова распахнулось – бешеный порыв ветра… Вот она, та Сила! Она – моя Звезда – летит ко мне, раскинув руки! Она летела, и её глаза смеялись от счастья. Я улыбался тоже. Моего лица коснулась её юбочка. Я уже почти поймал ее в свои объятия. Почти. А потом ветер вдруг изменил направление и унес Её в горящий камин. Всё произошло мгновенно. Только что я смотрел в её глаза и мое сердце пело – и через миг я смотрю на неё в пламени. И ничего не могу сделать.

Я.

НИЧЕГО.

НЕ МОГУ.

И опять чьи-то пальцы сомкнулись вокруг моего туловища. Я услышал чей-то голос в своей голове: «Твое место – рядом с Ней!». Я почувствовал, что в следующем мгновении буду в камине. Пусть так, но ведь рядом – это то, о чём я мечтал! Пусть нам не удалось прожить долго, но зато нам удастся умереть в один день – что ж, об этом мечтают все романтические герои… Пусть мечтают.

Я смотрел, как пламя начало лизать Её юбку, всё ближе подбираясь к рукам, к лицу…

Моё сердце было раскалено, как решетка камина. Я чувствовал, как становлюсь невероятно тяжелым и скользким – и мальчишка, которому вздумалось сыграть со мной эту злую шутку, охает и ставит меня на место.

Я чувствовал, что раздваиваюсь.

Одна часть меня плакала оловянными слезами, таяла, была рядом с моей Звездой…
Другая – тяжелая и холодная, та, которая решила сопротивляться – стояла на столе. Это она, эта часть, вспомнила, что я – солдат. И погибнуть, не сделав ни одного выстрела – еще не самый лучший конец боя. В бою можно победить. Мне есть, за кого сражаться. И мной уже нельзя играть.

Где этот мальчишка?

Сознание стремительно расширялось и крепло. Она горела в огне – я не мог терять ни одного мгновения. Я уже согласился, что мы оба погибнем. Скорее всего. Наверняка. Нет, а всё-таки, всё-таки?

Где этот мальчишка?!

Тот, который хотел меня бросить в огонь – маленький карапуз – был ни при чем, я это понял почти сразу, как только почувствовал себя достаточно сильным и тяжелым. Я продолжал расти – мне нужно было найти того, кто решил сыграть с нами такую злую шутку. Найти его – и быть больше и сильнее.

Теперь играть буду Я!

Не знаю как, я оказался – огромный, размером с башню – в тесной неприбранной комнатке. За столом сидел человечек и лил слезы. В руках у него было перо, которым он только что писал.

- Бедные, бедные вы мои! – он опять заплакал. – Такая у вас, бедняжек, судьба, и ничего тут уже не поделаешь! Зато вы любили друг друга – а смерть влюбленных вместе – что может быть прекраснее этого?

- Жизнь. – Слова давались мне с трудом. – Жизнь вместе – вот что прекраснее.

Он испуганно посмотрел на меня. Да, это был тот, кто писал историю моей жизни, кто играл нами, как маленький испуганный ребенок играет самодельными куклами под кроватью, поминутно оглядываясь и боясь, что их поломают или отберут. Мой гнев, моя  ненависть, которые дали мне силы, вырастили меня из маленькой игрушки, которые нашли этот тайный ход к тому, кто придумал нас, наши жизни и нашу гибель – искали выхода в действии. И не находили. Вместо сильного и жестокого, умного и коварного злодея – я нашел здесь испуганного мальчишку, плачущего от страха и жалости… Он боялся – да, он боялся меня, так же как и любого другого, кто бы зашел в эту комнату. Он боялся жить, он не знал, как это – Жить! – и поэтому убивал нас, свои игрушки. Всё самое прекрасное, что в нем было – самое открытое, сильное, доброе, честное – убивал. Потому что не знал, как ему – с этим – жить.

Моя ненависть таяла, как прошлогодний снег, комками, оставляя сырость и грязь…

Моя Звезда горела там, в камине, и сердце мое таяло вместе с ней, истекая оловянными слезами.

- Ты не умеешь жить? Ты любишь умирать? Ты …

Он молчал. Он узнал меня – и молча плакал, готовый ко всему – к унижениям, насилию, к убийству. К этому он был готов – давно.

Потом он всё же собрался с силами.

- Ты не понимаешь. Ты думаешь, что если вас поставят рядом на стол – вы будете счастливы? Да, будете. День. Может быть, час. А потом – ты увидишь другую танцовщицу… Или рядом с замком поставят фарфорового пастушкА… Или кошка прыгнет на стол и порвет в клочья замок и твою возлюбленную. Я придумал для вас самый лучший конец, какой только существует в историях о любви. Тебе не хочется умирать, но пойми, что всё остальное – ни по замыслу, ни по чистоте – просто не сравнится! Вы все равно потеряете друг друга, рано или поздно, а так – вы войдете в историю, и будете там всегда вместе, рука об руку – в жизни у вас этого никогда бы не было!

- У нас была наша жизнь. И ты ею распоряжался, как умел. Но ты ведь не умеешь… Что ты знаешь о любви? Мальчик… Когда в полной тьме – ты видишь свет своей звезды. Когда ты идешь на этот свет. Когда ты готов на всё, только бы этот свет был всегда. Что ты знаешь о любви, мальчик? О том огне, который зажигается от взгляда. Который горит в сердце. О том, как вспоминаешь в любом аду – что Она есть. Настоящая. Сияющая под лучами солнца. Танцующая у озера. И в памяти, как волна -  снова и снова шелест юбки любимой. О том, как хочешь обнять. Вдохнуть Её тепло… О том, как прикасаешься к ней и весь мир становится счастливее – потому что вы счастливы! Что ты знаешь об этом, мальчик?

Судорожный вздох был единственным ответом.

- Ты обязательно вырастешь. И узнаешь о любви – настоящей, не из книг. Я оставляю тебя с твоей сказкой. Если хочешь, можешь ее переписать. Если нет… Дело твое. Наша жизнь отныне не в твоей власти.

Я был огромным, как город. От моих шагов дрожала земля. От моего дыхания трепетали звезды на небе. Я улыбался им и плакал, и слезы падали на мостовые крупными каплями. Я нес мою любимую, лишившуюся чувств, но живую! Невредимую. Настоящую -  на руках. Из камина. Из этой жестокой сказки. Из города. Я постепенно уменьшался в размерах… Я донес её до постоялого двора. Там нашлась комнатка, в которой я и свалился, полностью обессилев – положив рядом ту, чей свет помогал нам вынести все, что выпало на нашу долю. И только здесь, закрывая глаза, я вспомнил – я когда-то был одноногим. Там, в сказке. Теперь, в жизни, всё будет по-другому, - я улыбнулся сам себе и уснул.

Что было потом? О, потом всё было по-другому. Мой ранец оказался набит доверху золотыми и серебряными монетами(да, знаю, про это тоже есть сказка – но я тут ни при чём!) – наверное, когда я уходил из города – звезды насыпали мне немного, на память… Я так думаю, потому что вместо герба на всех монетах были отпечатаны разные созвездия. Несколько монеток у нас хранятся до сих пор. А остальные… нам надо было жить. Есть, одеться. Первое время мы просто узнавали этот мир. Узнавали друг друга… Выбирали себе имена. Я стал Джоном, она выбрала себе имя – Анна. Я был солдатом, а, значит, всегда мог найти работу и сделать её хорошо. Сначала мы немного поработали на постоялом дворе, где остановились. Потом – уехали с бродячим театром. Анна танцевала и играла принцесс, а я – собирал деньги, гремел громом за сценой, играл королей и солдат, стучал в барабан и дудел в дудку. Потом мы увидели цирк… Это была другая сказка, и мы поехали с цирком. Нам надо было посмотреть весь мир! Теперь, когда у меня было две ноги, я не мог остановиться – меня звала дорога. А Анна всегда была рядом со мной. В цирке мы были – акробатами, жонглерами, фокусниками, и даже одно время всерьез собирались дрессировать диких зверей… Правда, когда мы поехали выбирать себе будущих артистов – а это были маленькие львята – Анна расплакалась от жалости. Она тогда носила под сердцем наше первое дитя… Так мы не стали дрессировщиками. Но мы продолжали переезжать из города в город, меняя страны и даже континенты. Мы были в африканских пустынях, мы ходили по бесконечным лесам России – там, оказывается, есть не только медведи! Мы были в горах Индии и Мексики. Мы видели Пизанскую башню, плыли по каналам Венеции и слушали уличных музыкантов. Семья наша тем временем продолжала расти, и настал тот день, когда Анна сказала, что больше ездить она не будет. Она устала и насмотрелась диковинок на всю жизнь – а стирать пеленки, шить платья, играть с детьми и готовить обеды ей хочется не в чужих комнатах, а в своем доме. Я прислушался к себе – ноги, которые так привыкли к дороге каждый день, не могли остановиться. А сердце – что сердце… Анна сказала то, что давно хотело сказать мне мое сердце. И мы поехали искать, где же мы будем жить теперь.

Пусть дорога будет рядом, и путнику всегда найдется кувшин молока или вина и свежая лепешка. Анна нашла чудесное место – и мы взялись за дело. Постоялый двор рос постепенно, но мы не спешили – солнце ведь не спешит, вставая каждый день над горизонтом. Просто надо вставать каждый день. И делать то, для чего ты родился.

Люди постепенно стали заходить и заезжать всё чаще. Хозяйство росло – и росли наши дети. Дочь(вы видели, какая она красавица? А как она танцует! Вылитая мать…) помогает на кухне, сыновья – по дому и во дворе. Нет, не все, кто тут хозяйничает – наши дети, вы не думайте… Пришлось нанять пару человек – уж больно полюбил народ у нас останавливаться. А, может быть, место здесь такое. И пруд рядом – я когда-то там выпустил лебедей, они каждый год прилетают.  Порой, под вечер - хорошо выйти, посидеть в тени. Силуэты птиц, месяц над водой. Усталые ноги болят – возраст!.. а всё же, как подумаю, что это две мои настоящие ноги – из плоти и крови, знаете… да… Нелегко строить свою сказку. Но – поверите ли? – когда я слышу, как Анна идет, как шуршат её юбки… когда я вижу, как солнце просвечивает сквозь ее волосы… когда она надевает Ту брошку на голубой ленточке – я снова становлюсь тем ослепленным мальчишкой, который не мог оторвать глаз от своей звезды. Да, вот так. А потом – я беру руки моей жены в свои. И понимаю – я повзрослел. Всё было правильно. И я сделал всё, что мог. МЫ сделали всё, что могли. И я благодарен жизни за всё. И даже тот мальчишка, который придумал нас когда-то себе на забаву – ему я благодарен тоже. Надеюсь, он сумел вырасти и повзрослеть…и открыться настоящей жизни. И настоящей любви.

Да, сударь. Вот такая у меня история. Когда-то собирался я ее записать – но жить жизнь мне оказалось намного интереснее, чем писать про то, что уже прошло. А придумывать, что будет - не так интересно, как начинать каждое утро с новых открытий. А порой я думаю – а что все люди? Путешественники, которые у нас останавливаются, другие хозяева постоялых дворов, торговки на рынке, погонщики, монахи – а вдруг каждый из них носит в себе такую историю, или еще более удивительную? Кто-то из них, может быть, был тем самым Щелкунчиком. Или – фарфоровой пастушкой. Или еще один бывший солдатик… Могли ведь другие игрушки тоже стать людьми – по-настоящему, как Вы думаете?..

Доброго пути Вам, дорогой мой… Пусть Ваша звезда всегда будет с Вами. Только помните – когда мы взрослеем, звезды становятся ближе. И – им тоже нужен наш свет, вот так-то.

Доброго Вам пути!