Любовь, детка, она про это...

А он был юг и бес, лопнувшая струна, облава.
Жар его губ и слов сметали, сжигали все на своём пути, как лава,
Рождая стоны земли и скрежет небес.
И ты плавилась, пела песни в его груди,
Что-то вроде: "Только не уходи..."
Но он исчез,

Оставив тебе немного текстов и черт лица,
Чтобы ты не забыла его, придурка и наглеца.
Чтобы выжженная земля в тебе не была обжита,
Чтобы ты шипела ему: "Да, черта с два..."
И жила бы сначала ему назло, после — просто жила,
Словно никогда не была убита.

А другой был брошенный океан небес, весенний ливень,
Баловень, чужая пристань, ничейное сердце за двадцать гривен.
Никогда, никогда, никогда не твоё при этом,
Сколько сокровищ ни приноси к ногам
Сколько лестниц ни выстраивай к облакам.
Сколько ни будь ему братом, гнетом или поэтом.

Он останется совершенен, неприкаян и одинок,
Твой заведомо проигранный поединок, пауза между строк.
Проигрыш от причала к причалу, чистейший мотив.
Тонкая твоя нить бытия, связь с веками.
Ты будешь тоже его памятью, плывущими облаками,
Нотами его мыслей, пока он жив...

И это тоже закончится жутким межсезоньем, порой,
Пока ты блуждаешь в тумане, ищешь дорогу домой,
Какую-то совершенно другую, качественно другую, дорогу в лето,
Где детство, заячья капуста, зелёный лес,
Молоко и хлеб, тепло руки, море чудес.
Ведь любовь, детка, она про это...