Обезглавленное детство

Витька рос невысоким плотным и очень подвижным мальчишкой. Из породы «сорвиголова». Если случалась какая-нибудь чрезвычайная или опасная  ситуация в его детстве, то Витёк обязательно оказывался в её эпицентре. Поэтому бинты, йод, зелёнка, а то и гипс сопутствовали ему всю дорогу. Не проходило дня, чтобы он не ходил с синяками, порезами и ссадинами. Бойкое было у Вити детство. Как и миллионы его сверстников, Витька каждое лето, начиная с самого нежного возраста, проводил на даче с бабушкой и дедушкой. И сколько он себя помнил, дача в его сознании существовала всегда. Их двухэтажный, с острой крышей дом выходил фасадом на дорожку, по которой народ с близлежащих дач шёл к себе со станции, от электрички, и обратно. Когда дом строили, ещё и станции никакой не было, а дорожки этой и подавно . Их дом носил гордый первый номер в садовом товариществе. И перед домом простирался лишь огромный луг до древнего, оставшегося с ледникового периода, озера. У дедушки с бабушкой было трое детей – сын и две дочки, одна из которых, самая младшая из троих ,и являлась Витькиной мамой. Когда ей исполнилось15 лет, Витин дедушка решил сделать своим детям подарок. Он привёз откуда-то 7 подросших саженцев берёз, и они посадили деревца вдоль дома, метрах в четырёх от фасада. Так как солнца было предостаточно, а ухаживали за деревьями всей семьёй, берёзы быстро укоренились и принялись расти на радость всем.
Шли годы, постепенно вокруг появлялись всё новые дома, появлялись всё новые люди. Дом, хотя и имел гордый первый номер, стоял уже не на самом краю луга, поскольку и луга-то не стало. Всё пространство до самого озера постепенно  плотно застроилось дачами. А между выросшими берёзками и их домом обозначилась сначала узенькая тропинка,которая с годами превратилась в хорошо утоптанную дорожку. Вот тогда-то и появился Витька, ещё в коляске, на даче. С малолетства обожал он лазить по деревьям. И как любого мальчишку, ничего его не пугало, никакой высоты он не боялся. Детство не боится высоты, так как у него, как правило, нет ещё страха перед падением. Вернее, страх-то есть, а вот понимания опасности нет. Любимым развлечением Вити было – залезть как можно выше на берёзу, чтобы можно разглядеть озеро, рыбаков в лодках, а то и своих босоногих дружков углядеть. И потом целый день обсуждать, кто и с кем был засечён. И так Витька с годами привык к своим берёзам, что чувствовал себя на них, как дома. Мог чуть ли ни с закрытыми глазами залезть на любую свою берёзу. Да, это было его, персональное, Витькино счастье – сидеть на самой верхушке берёзы и раскачиваться вместе с ней под порывами ветра, в шорохе резной листвы, прижимаясь всем телом к гладкому белоснежному стволу, надёжней которого, казалось, нет ничего на свете. А совсем рядом неслись стаи облаков, устремляясь к горизонту, который как раз и проходил где-то по дальней кромке озера. И в эти минуты Витя остро чувствовал свою принадлежность к этому миру, к этому небу с облаками, к этим прекрасным белоснежным красавицам с роскошными зелёными ароматными прядями и изумительными серёжками. Это был его, Витькин, мир.
Время шло, а с его течением менялась и жизнь. Всё реже Виктор приезжал на дачу. Он уже стал студентом, и другие интересы, другие люди и события кружили его в своём хороводе. И вот, уже было неплохо, если раза два за лето он выбирался в мир своего детства. Всё реже он встречался со своими дачными друзьями. Лишь верные его подруги-берёзы всегда приветливо качали ветвями, шелестя ласково листвой, когда Витька шёл по дорожке к даче. А он, как в детстве, улыбался им, и подойдя, обнимал каждую, прижимаясь к стволам лбом. И так стоял по несколько минут возле каждой, мысленно о чём-то разговаривая с ними, словно продолжал начатую давно, ещё в раннем детстве, беседу.
А потом как-то неожиданно, один за другим, ушли из жизни любимые его старики. И словно опустело родовое гнездо. Словно дожди и ветер размыли и выдули цемент из каменной башни. А оставшиеся камни уже ничто не связывало, и башня просто рассыпалась по камешку. Так разошлись по своим норкам и углам брат и сёстры, и не стало у дачи достойного преемника. Не нашли они иного пути, как продать дачу. Витька сжимал кулаки, скрежетал зубами, ходил неделями злой, как чёрт, но не имея, в силу возраста, права голоса, ничего не мог поделать.
Три года не мог он себя заставить съездить туда, проститься с дачей хотя бы издали. И вот однажды, неожиданно даже для себя самого, Виктор в марте собрался на скорую руку, да и поехал. Он шёл по узенькой тропке, едва протоптанной в мокром,уже начавшем оседать снегу. Что-то глухо заворочалось в душе. Но что конкретно беспокоило, Виктор понять не мог. Всё ближе, ближе дом. Уже виден его острый конёк.. Стоп! Витя замер, как вкопанный. Рядом с крышей дома сияло ослепительной голубизной ничем не нарушаемое небо. Веток берёз не было видно! Витя погасил в себе мальчишеский порыв броситься бежать. Всё и так стало ему ясно в одно мгновение. Прикурив новую сигарету от окурка предыдущей, Виктор, на вмиг отяжелевших ногах побрёл дальше. Но то, что он увидел через несколько секунд, не могло привидеться даже в самом страшном сне. Растерянность и ужас пригвоздили его на месте. В нескольких шагах впереди Виктор увидел на фоне неба и снега семь белоснежных, в чёрных крапинах, пня, метров по пять высотой, залитых сверху до низу потёками крови. Вытянув вперёд руку, не разбирая дороги, он, словно во сне, подошёл к ним. Не веря глазам, он поднял голову и увидел, что прямо из среза стремятся вниз густые капли ярко -розовой крови. Виктора пронзила бессильная ярость, обида и острая, переворачивающая душу, боль. Он обхватил двумя руками ствол, и его стали сотрясать сильные, неудержимые, да и не сдерживаемые рыдания. Слёзы катились из глаз, но он не обращал на это внимания. Сейчас, здесь, горько плакал тот маленький мальчик, который вырос, обнимаемый и поддерживаемый заботливыми, верными и ласковыми ветвями этих деревьев. Витя гладил стволы, и сквозь слёзы, словно молитву, твердил только одно :»простите!..Простите меня!» Он извинялся перед берёзами за тех бездушных людей, что уничтожили эту красоту, за то, что не смог, не сумел спасти от гибели своих подруг. Он плакал, прощаясь со своим, ушедшим так непоправимо навсегда, детством. Гораздо позже Виктор узнал, что берёзовый сок, окисляясь на воздухе, может приобретать серо- розовый оттенок . . Но это не имело решительно никакого значения. Со слезами, смешанными с кровью, простилось с Витькой его безоблачное счастливое детство. И только маленький кусочек берёзовой коры бережно хранит Виктор Степанович с тех пор – маленький кусочек детства. Он сжимает его в ладони, подносит к лицу , и словно пробегает по волосам тот ветер, что раскачивал берёзы. И словно опять его окружает тот неповторимый берёзовый запах листвы и веток, и захватывает тот головокружительный восторг от раскачивания на макушке берёзы, от самого прекрасного аттракциона в жизни под названием – детство.
Виктор знает, что пока он жив, пока дышит, пока память его тверда, те годы, тот Витёк всегда будут рядом. И это придаёт ему силы, заставляет быть достойным того лихого, отважного мальчишки. Пока мы живы, детство наше бессмертно.