Латая генофонд Отчизны. Евгений О

   (пролог к озорной онегинской версии)

Жил на Смоленщине повеса –
Со всеми жил, кого встречал.
Не различал он дам по весу,
Дурнушек – тоже  привечал.
Порода женская внимала
Ему, как богу во плоти.
Нашло охотника нимало
Отборной     дичи     по пути.

Ходил на «дичь» он и по лесу,
Где сил своих не развенчал,
И на     приёмах     политесу
Учился в гуще женских чар.
Любил холопку, баронессу,
Швею, кухарку, поэтессу…

И     попадью     разоблачал.
Но совершенства не встречал
(Эрзац-то шёл и за бесценок).
Фривольных и любовных сценок
Без     счёта     он (и сгоряча)
Сыграл для сельских уроженок,
Которых наш прелюбодей,
Помимо дам среди гостей,
Искал в  хозяйках  оглашенных.
Поднаторевший в прегрешеньях,
Он был героем новостей…

Где ж эти  дамы  всех мастей –
Улов из чувственных сетей,
Награды,  ждущие мужчину,
Хотя порой и не по чину?

Его рекорд – любовь ста дней.
В день торжества его страстей
Роман всегда ждала кончина,
Коль завершала всё постель.
Победа значилась как цель,
А донжуанство – как причина.

Что университет, лицей,
Что  бурса  в прошлом – всё едино:
Коль  уродился  ловелас,
С таким Судьба и повелась.

Он жизнь разыгрывал, как пьесу,
По прыти дал бы фору бесу
И чувства  щедро расточал.

Он от излишеств не крепчал,
Был рад хмельному хороводу,
Но на призывы к переводу
Здоровья  дулей  отвечал.
Не пил он  водку,  словно воду,
Но без вина порой ворчал.
Дружил и с карточной колодой…

Здоровье, данное Природой,
Природе же и возвращал,
Поскольку  женщин  совращал.
Те узнавали, если надо,
Источник собственной отрады
По выраженью бойких глаз
Иль по ухваткам всякий раз,
Как есть, бульварного пирата.
Упрёки – сил  пустая трата
И     чувств     неправильный окрас …

Однажды после пары фраз
Одна противница разврата,
Седая бонна,  осеклась
Сказать повесе, что не рада
Тому, как барышню он взглядом,
Кадрит, открыто веселясь…

Не размерял он по семь раз
Последствий  и порхал по жизни,
Латая генофонд Отчизны.

Как рассудили бы сейчас
С оттенком лёгкой укоризны,
Не     забывал     он, ловелас,
Влиянья собственной харизмы…

С мечтой о славе на века
Любил в себе он паука
И горд был прочной паутиной,
И сам себя же понукал
Опутать сетью     всех     единой.

Где друг, а где и нелегал,
Везде, всегда глядел он в оба
И дам с упорством хлебороба
Амурной     данью     облагал.

Пусть даже негде ставить пробу
На шлюхах – он и  шлюхам  лгал –
Любовь до     гроба     предлагал.

Рассказу про его зазнобу
Не помешал бы мадригал…

Наш ловелас (пройдя сквозь злобу
Всех тех, кем он пренебрегал)
Неискушённую особу
Полгода в     сети     завлекал,
Призвав на помощь лесть, вокал
И даже то, к чему мы глухи –
Похабный сбор «сенсаций дня».

Уж коль, презрев его «заслуги»,
К нему была «дичь» холодна,
Сам распускал о ней он слухи,
Что     нимфоманка,     мол, она
И     сам     на них ссылался сухо
При  ней:  ужели     врёт     молва?
Он ждал совместного досуга,
Где обрела бы львица льва,
А он любой каприз без звука
Исполнил     бы… иль даже два…

Её, земную, но едва
Изведавшую вкус лобзаний –
Полувоздушных прикасаний –
(А поцелуев было два),
Её, воспетою осанной,
Он звал искристой, лучезарной
Младой заложницей молвы.

Он на «экспромт» из головы
Её купил, как в     день     базарный.

А ею, не смотря, увы,
На пик его иезуитства,
Так овладело любопытство,
Что «лучезарная»  сама
Горела встречей и весьма…

Владело девой предвкушенье
Досель неведомых ей ласк.
Чуть что – и головокруженье.
От нервов – и зубовный лязг…

Герой, довольствуясь приливом
Тончайших чувств, как никогда,
В стремленьях стал неторопливым.
К тому ж и девушка горда
И искромётна, хоть куда.

Он не в     восторге     был заранее
От игр невинных при луне,
Но сконцентрировал вниманье
На их приятной стороне.

Навек прослыв самцом в округе
И практикуясь во вранье,
Он избегал с проворством щуки
Любых затянутых до скуки
И отношений и забот,
А тут… враз – чувств, как за весь год!
Пора забыть, что есть обитель
Греха и плотский интерес.
Уж он не просто потребитель
Телесной дани от метресс.
Он не форсировал событий –
Его увлёк и сам процесс.
Он докой был по части вскрытий
И в     душу     девушки пролез.

Он не плясал под чью-то дудку,
Но по Амуровой вине
Увлёкся девушкой не в шутку –
Она мила была вдвойне.

Пусть не     умна     была Анютка,
Герой отнёсся к деве чутко:
Во всём пред нею на коне,
Он не взывал к её рассудку,
Но     затмевал     его вполне.

И недосуг уж оглянуться
Ей на чей-либо прецедент
И в страсть тянуло окунуться
В любой из дней в любой момент.
Тянуло до изнеможенья
Проверить плод воображенья
На принадлежность к бытию.

В одном с невестами строю
Мечтать уместно об отрыве
От конкуренток наяву –
Мечтать о     муже     как о диве…

Но, заложив в мечтах канву
Событий, прятать их мотивы
Едва ль умно на рандеву…
Смурной он с ней или ретивый,
Дразнить героя ей не лень.
Поклонник, став ещё игривей,
На чувства их не бросил тень,
Ну, разве сделался ревнивей…

И, млея с ним от вольных тем,
Ей оставалось лишь на ниве
Блаженства      выбраться в Эдем.
Есть     компромисс     для двух систем,
И вот кремень уж при огниве…

Вот-вот     пополнится     гарем
Героя, ну, а перед тем,
К одеждам собственным ревнивы,
Из них уж     выпрыгнуть     совсем
Мечтали люди, но ленивый
Амур в тот час был слеп и нем,
Оставив парочку ни с чем…

Уж мысли грешные роились –
Взяла безумцев     Похоть      в плен,
От встречи головы кружились,
Все отрешились от проблем,
Но… что-то с чем-то не сложилось…

Им, чем топтаться вдоль  межи врозь,
Не знаться б лучше отродясь!

Ушли куда-то, не спросясь,
Её настрой, влеченье, живость.
Едва взошёл гость – тут же слазь!
Весь     пыл     его, любовь, учтивость
Предстали как разврат и грязь,
Причём цинично, без прикрас…

Проверку, так сказать, на вшивость
«Дичь» не прошла. Герой погряз
В переживаньях и гаданьях.
(Пик авантюрного свиданья
Пришёлся, как гласит преданье,
На безответный поцелуй…)

Он мог вполне и без рыданья
Найти провалу оправданье:
«Коль можешь, без  эмоций плюй
На неудачу приключенья.
Чихать  на все разоблаченья!
Но нет – боюсь, что подцеплю
Боль без надежд на излеченье.
Давно победы я коплю,
Но и для     них     есть исключенья…

Что     всё же вынес и     зачем    я
Из мимолётного стыда?
Не  буду  требовать суда
Над каждой тлёй из малолеток,
Ведь  доведёт  ещё судьба
Нас до кроватей иль кушеток»…

Когда при случае себя
Он успокаивал в     душе    так,
То легкомыслие души
Передавалось и «ледышке»…
(Неискушённой-то     мартышке
Очки на время одолжи –
Очкам не будет передышки…)

С талантом ловкого врунишки
Не опускаясь сам до лжи
О вечных     чувствах     (как из книжки),
Закрой глаза и свет туши,
Не отказав себе в интрижке…

В любви все     средства     хороши,
А     осторожности     излишки
(Что в высшем свете, что в глуши),
Заинтригованные дамы
Теряли, как     апломб     с годами.

Иль убегай иль согреши,
А миражи есть миражи…

И вот уж юная дочь Евы
Без страха, что пошла налево,
Опять взяла наперевес
Свой к ловеласу интерес.

И неизбежное свершилось.
Необратимый, как плешивость,
Окреп в сознанье женский взгляд,
Мол, кобелю мужчина – брат.

Как объяснишь ей     бегства     живость
И всю, как есть, мужскую лживость?
Да, жизнь течёт не без утрат,
И иссякает     чувств     заряд.
Так что ж тебе сказать, бедняжка?
Сама ты видишь, что промашка,
Похоже, вышла с женихом,
А жить     тебе     с твоим грехом.

Не все мужчины – уклонисты,
Но, если уж не повезло…
Вот ты и  влипла,  как назло.
Впредь на посулы не  ловись ты:
Всяк прочь летит, как колобок!
Да, был и нежен и неистов,
Пока не взял с тебя оброк…

Ладонь не то чтоб  шелковиста,
Но и с  такой  любовник – бог:
Его подход – чудес  залог!
Старт с утончённостью арфиста
Отнюдь, казалось, был не плох,
Но охладел  друг что-то быстро
И прочь бесстрастно поволок

Себя, родимого, из спальни,
Вспахав всё вдоль и поперёк…
Утраты было ей не  жаль, но…
До брака-то не сберегла,
Хотя хотела и могла…

Нет, ей  понравилось,  конечно,
Что долго, и порою нежно,
Герой, ссылаясь на судьбу,
Снять уговаривал табу…

Бес искушения, гадёныш,
Позолотит любую ложь…
И ведь не знаешь, что утонешь,
А представляешь, что всплывёшь…

В душе она     невинной     сплошь
Тогда осталась. Ну, и что ж…

(Какую тему ни затронешь,
Секс не последний в ней найдёныш.)

На брачном ложе бросит в дрожь
У мужа грозного же в  доме ж,
Коль стаж не ставит он ни в грош:
«Кому давала и даёшь»?!

(Пойдя     прощения     путём, муж
Начнёт ли собственный делёж
На правых и виновных сплошь?)

Он развратил её     потом    уж,
Когда неведомо зачем
На ней     женился.     Их детёныш –
Предмет художественных тем
И жизнь его известна всем…

      (продолжение в http://www.stihi.ru/2017/01/01/6284)