de Sade

В тихой комнате, средь развратно-бардового бархата,
Ты стоишь на коленях, а я пред тобою на троне.
Пустые глаза, заполнены едким страхом доверху
В ожиданьи приватного пира Диониса.

Связаны руки.
Разбиты колени.
Оголённое тело блюёт феромонами.
Мой рот разомкнулся —
Она во внимании.
— Ты боли желаешь иль ласки?

В ответ бармотанье чрез прут,
Обласканный речью, языком и зубами.
Но, в прочем, без слов.
Рабу выбор не дан.
Боль - наслажденье.
Такова философия.

Увертюра, как будто бы книжный сюжет:
Сто двадцать дней Содома Маркиза Де Сада.
Она волновалась: увидит ли бог?
Этой ночью он — слеп.
Этой ночью бог — я.

Я — бог наказаний, как Яхве ревнивый.
Я — Дьявол соблазна, развата и лжи.
Я — инквизиция, а ты грешная ведьма.
Меняются маски, но смысл всё тот же.

От вдохов и криков содгрались картины,
Ох, были бы зрячи - они б восхищались.
Твоя душа — сосуд плотских утех Мазоха,
Твоё тело — порог, об который все вытирают ноги.

Мысли в конвульсиях.
Пульс на пределе.
Огненный фаллос выжигает клеймо.
Нервный вздох.
Пик экстаза.
Порок боли —
Ни к чёрту.

Холодные руки держат нежное горло,
Пустые глаза.
Бледнота на лице.
Ускоренный темп, ибо скоро финал
Быстрее, больнее.
Вздохом за вздох.

Конец.
Немые концоны звучат в четырёх стенах,
Ангелы играют на поломанных лютнях.
Идти тебе некуда, пусть ты вольна иль нет,
Ибо Содом разрушен
И хозяин твой я.