В порочном будуарном звездопаде

В порочном будуарном звездопаде
Среди усмешек канделябров пыльных
Они по шёлку лаковому плыли,
Перебирая голоса и пряди.

И опускался балдахин багровый -
Древесной осыпающейся кроной -
И умирали спящие драконы -
И сон питался изумрудной кровью.

И языки свечные - как бутоны
Роз преисподней - трепетали алчно.
И истекала судорожным плачем
Надорванная глотка патефона.

Клыкастая игла винил кромсала -
Мелодия рвалась - на чьи-то всхлипы.
И прикрывались стёкла взглядов липких
Омоченными потом волосами.

И двое - волки, тигры и шакалы -
Катались по постельным перепутьям -
И деревянные нагие путти
Тайком их истечения лакали.

А патефон - как шея динозавра -
Тянулся - и искал, кому прокашлять
Свою тревогу безработной банши
С зашитыми губами и глазами.

И в окна к ним заглядывали грифы -
И мёртвых мотыльков рои пестрели  -
И кости изломались на постели -
Как карандашный выщербленный грифель.

Тела на шёлке, наконец, застыли -
И руки расцепили сочлененья.
И свечи опускались на колени,
Склоняя вниз - кирасы золотые.

Тела ладонями глаза закрыли -
И полог ночи туго был задёрнут.
А в изголовье умастился ворон -
Чтоб прокричать им «Nevermore!» надрывно.