Про любовь Хомы Брута

Вкруг себя заборы
колошматишь зря.
Знаю - наши ссоры,
чёрти что, кошмары
в снах богини Мары.
Их убьёт заря.
Бурсака Хому
ты, конечно, помнишь?
Как пыталась ночью, -
ишь какая ведьма!,
оседлать его
и надеть хомут?
Оказалась дочью
пана сотника,
что ни есть, в соку.
Вовсе не Ягой,..
бабою, старухой.
Гоголь, alter ego
бурсака Хомы,
с ней потешился
в небе на горбу,
а потом в гробу
в саване, нагой...
Как игрушка лего,
нет, скорее, Барби -
кукла, руки, ноги,
попа, бёдра, грудь,
все округлые холмы.
Жаль на третье утро
и совсем не к месту
петухи распетушились
слишком лихо, круто.
С панной гроб аж треснул.
Тело растекалось,
плющилось, крошилось.
В церкви в паутине
панна превратилась
в бабушку, старушку -
из трухи игрушку,
всю в морщинах.
Вий и черти, тушки
не пойми чего,
ведьмы-потаскушки,
поп на кочерге.
Как сказать мне проще?
- Обратились в мощи.
Жаль они клыками,
пальцами-клещами
тело бурсака порвали.
Кончен бал для срани
утром ранним,
трали-вали.
Сдохла нечисть
вся в шерстях,
в саванах, плащах,
юбках, кринолине
из лохмотьев в дырах
крепдешина,
в перепонках крыльев.
Местная монашка
веничком смела
в холстяной мешочек
волосы и кости, -
на свечах сожгла.
Пепел нехороший
долго по воде и кочкам
ветер и носил и веял.
От него охрип
(вроде принял яда),
кашлял, помер леший...
Голова Хомы была
так седым седа,
что белее снега.
Бельмы глаз Хомы,
как в лесу совы,
сразу не поймёшь,
с выкатом смотрели вниз
на улыбку ведьмы
или же во тьму,
вверх в глаза Христа...
Упокоился бедняга
на погосте.
Иногда на лавочку
к нему
прихожу я в гости
лунной ночкой,
если мучают кошмары
в снах с богиней Марой.
И когда хочу
я забраться на карниз,
чтоб слететь пушинкой вниз.

19.05.2016