Келья

Здесь пахнет ладаном и воском,
А из картин лишь лунный свет,
Лежит молебник и расческа
И старый кожаный браслет.
В углу иконы с образами
И рукодельные кресты,
Иисус с печальными глазами,
Но полных чистой красоты.
У огрубевших и невзрачных,
У серых стен стоит монах -
Статично-мертвый, лунно-мрачный
В, до дыр заношенных, штанах.
Вдыхает ладан, шепчет что-то
На мертвом древнем языке,
Обрывком рясы перемотан
Старинный крест в его руке.
И стерлись губы от молебен,
В слезах застывших дремлет бой -
То состязание на небе
Его души с самой собой.
Понять не может это старец,
Спонтанность выбора небес:
Все грешники грешить остались -
Могил святых же - полный лес.
И мнет он крест, от пули спасший
Когда-то, не в его войне,
Когда меж двух церковных башен
Их расстреляли при луне:
Его-послушника и брата,
Раввина, Мойшу - старика,
Скупого Яшу - бюрократа...
И сжала с ужасом рука
Еще сильнее крест священный...
Греши теперь иль не греши,
Все ж превратились эти стены
В обитель раненой души.
Здесь пахнет ладан со свечами,
Молчат улыбки в образах...
Едва счастливыми очами
С надеждой вверх глядит монах...