Божественная Ода

      

                Открылась бездна звезд полна;
                Звездам числа нет, бездне дна.
                Михаил Васильевич Ломоносов.
               
      


Всепроникающий - во всё, что существует ныне:

в золе - бушующий костёр, глоток воды - в пустыне.
(Во всём Ему хвала!) И в этом безгранична
мысль - тонкая игла под скорлупой яичной,
где к слову прибывала мгла…

1.
О чем твердят уста – «покой нам только снится…»
в язычестве листа – божественность страницы,
с растоптанных святынь, под тяжестью балласта,
в остатках правоты душевного коллапса. 

Мы вскроем фолиант и прикоснемся к чуду,
как к блеску бриллиант: «Я был! Я есмъ! Я буду!»,
чтоб вспыхнула свеча волнительно в экстазе -
в трёх основных ключах, в трёх кодах ипостаси.

2.
Как свету - темнота без звезд непостижима,
льду - талая вода, ей - сжатая пружина,
пружине - плавный ход, (Взывай! Молись! Надейся!)
что Бог есть антидот в цепи взаимодействий.

Развеется ли дым? Пройдет ли дождь в пустыне?
он - значимость среды величия, гордыни:    
в критический момент - когда проснется спящий,
как главный аргумент ударных и шипящих.

3.
Сырец. Гончарный круг. Зов пламенного горна.
Весёлый скрипки звук. Звук плачущей валторны.
Высокий звук вообще (джаз классики и рока)
и резонанс вещей в вещании пророков.

Кто жертву принесёт? Чью кровь воспримет чаша
за прошлое, за всё – минутой настоящей?
Ствол отвергает плод еще всей жизнью полный
и в отмель на песок янтарь выносят волны.

4.
Вот жертва, вот смола. Что мнимо? Что реально?
Есть разница в словах – в суде, в исповедальне…
За гранью тупика есть точка преломления -
натурализм греха в законе сохранения.

Чем обусловлен грех – прибавкой иль растратой?
Что глубже - вниз иль вверх? В основе постулата
дрожит цветок в горсти размашисто и тонко,
к возможностям спасти заблудшего потомка.

5.
Затишье и гроза. Терзания и муки.
В фаворе облазать карающие руки,
за агнцем святым, за огненной гиеной,
став в плотные ряды коленопреклоненных.

Нет ясных черт лица в размытой акварели
с присутствием «Отца» над чашей, над купелью,
над пропастью – когда скользит к обрыву фраза:
в крылатые слова словарного запаса.

6.
«Прости и сохрани!», «Будь добр и милосерден!»,
«Стань светом в наши дни! и светом в нашей смерти».
И мы шагнем на зов, как кисточка в палитру,
с действительности в сон: покоя и молитвы…

Так прячут без вины звезду на дне колодца!
Так троицей сильны: Земля, Луна и Солнце,
под натиском улик – шипа в прекрасной розе,
жизнь - непрерывный миг сует в метаморфозе.

7.
Как важно кораблю наличие причала,
сказать Отцу: «Люблю» - Великое Начало!
Есть в каждой правде ложь, есть лезвия и петли.
Невинный - что ты ждёшь? Виновный - что ты медлишь?

«Как за волной волну магнитом тянет к суше,
так Бог и человек есть родственный души»:
рука ломает хлеб, горят и гаснут свечи
вкусившим  на земле полынь противоречий.

8.
Покайся и молчи - всему находит время
отмычку и ключи: как ложь и откровение.
Проходит луч сапфир и множится  лучами:
так понимаем мы вселенское молчанье.

И в счастье и в беде - за радости и муки
Бог на тебя везде накладывает руки -
где мазь от слепоты - повязку от прозрения,
поскольку в этом ты его стихотворение.

9.
С ним уксус и вино инертно и игристо:
трапеция души! струна эквилибриста!
Нет, то стена и ров - в сценарии расстрела:
божественная кровь и жертвенные стрелы.

Вот гордый взгляд ферзя, вот пешки – восхищения,
(с оглядкой на себя – стыд красного смещения)
до первой темноты – власть белого над чёрным:
симметрия святых, константа обреченных.

10.
Две чаши на весах: неутомимы праздной…
(первопричины «Сан» - причин многообразных)
Мышьяк! Эфир! Елей! Мистический - по духу         
регистрам алтарей, над тьмой вознесший руку

для нас! Из бездны той, где нет в основе правил:
тому, кто не готов, дав Слово – миром править.
Над - сном, над - явью, над... в его порядке – вечен,
ход мыслей - камнепад:

одушевленной речи…