Преподобный Серафим сблизил - 1

Фото: Москва. Ленинградский вокзал. 7 февраля 1991 года. Ковчежец с мощами преподобного Серафима Саровского несут (первая пара): митрополит Минский и Гродненский Филарет, Патриарший Экзарх всея Белоруссии и митрополит Крутицкий и Коломенский Ювеналий. (Фотоснимок из Интернета. Автор, к сожалению, не назван)

ПЕРВЫЙ ДЕНЬ И ПОСЛЕДНЯЯ НОЧЬ

      Неисповедимы пути Господни! Меня они привели встретить в Москве вторично обретённые мощи преподобного Серафима Саровского. А настоятеля Крестовоздвиженского храма в Ставрополе протоиерея Александра Фисуна – послужить у мощей Преподобного в последнюю ночь (1) их пребывания в патриаршем Богоявленском соборе. Прошло (или пришло!) время, и мы с о. Александром  поселились в городе Малоярославце. Написав  об упомянутой встрече св. мощей,  я вскоре прочёл воспоминания о. Александра  о ночном перед ними служении (1) и решил, испросив, конечно, у него разрешения, объединить наши воспоминания  под одним заголовком. 


      Спасай нас молитвами твоими, радосте наша, теплый пред Богом заступниче, Серафиме блаженне. (Из тропаря Серафиму, Саровскому чудотворцу).


+++

     6 февраля 1991 года в день памяти блаженной Ксении Петербургской православные Северной столицы провожали мощи преподобного Серафима Саровского. Вечером в Троицком соборе Александро-Невской Лавры  Патриарх Алексий II  совершил молебен перед мощами Преподобного, после чего к Московскому вокзалу двинулся Крестный ход.  Впереди  — хоругвеносцы,  клирики в праздничных облачениях, за ними — архиереи, несущие ковчежец с мощами угодника Божия. Следом, в окружении иподьяконов, опираясь на посох, шествовал Святейший. Завершали процессию провожающие со свечами в руках. Волнами по Крестному ходу катилось молитвенное пение: «Преподобне отче наш Серафиме, моли Бога о нас!». Не умолкало оно и на перроне, когда ковчежец вносили в специальный вагон. Поезд тронулся, и  Патриарх начал служить молебен с акафистом Преподобному.  Всю ночь, до прибытия поезда в Москву перед  святыней читались молитвы…


ПРЕПОДОБНЫЙ ОТКРЫЛ
По дневниковым записям


7 февраля 1991 г. 

     А по церковному календарю – 25 января.
     Сегодня в судьбе моей, быть может, произошло величайшее  событие – встречал, а затем приложился к мощам преподобного Серафима, Саровского чудотворца. Их привезли из града св. Петра в Москву и поместили в Богоявленском соборе, «что в Елохове».
     Господи, дай сил описать то, в чём сподобил участвовать!
     Записываю (как запомнилось) пунктирно.
     В 7–50  у  Ленинградского вокзала. Иду к платформе №7, куда должна прибыть  «Красная стрела» (в 8–24). Лёгкий морозец. Ещё сумрачно. А встречающих уже  порядочно. И продолжают подходить. Становятся вплотную друг к другу. Опоздал подойти поближе! Но, слава Богу: нашёл себе место в нише вокзального окна, что напротив платформы №5.
     Подо мной, у самых ног, «чёрный батюшка» (иеромонах?) –  в скуфье, подряснике, длинной вязаной кофте и с тряпичной сумою через плечо. Выстраивается милиция, образуя свободный проход  до края платформы. По нему пронесли  слегка позванивающие металлические хоругви. Из подъезда вокзала выходят встречающие священники (в золотистом облачении) и по «коридору» бодро шагают на платформу. Подошла группа с двумя трёхцветными  знамёнами – бело-сине-красным и чёрно-золотисто-белым. Фотокоры облепили железобетонные парапеты. Ждём. Как и многие мужчины, снял шапку.
     Поезд прибыл неожиданно и бесшумно. Узнаю по тому, как перестраивается милицейский коридор, поворачивая от меня влево. Первые пассажиры уже по нему идут. Толпа увеличивается на глазах. Подходят праздные зрители. Спрашивают: «Кого встречаете?». И получают один и тот же ответ: «Преподобного Серафима Саровского». Так никто и не произнёс слово «мощи».
     Прохожий, пробираясь сквозь толпу, недовольно бросает:
     – Столпились – не пройти на работу!
     Подошёл некто с пепельным  лицом и с клюкой, встал неподалёку от меня. Начинает задирать окружающих:
     – Комедию тут ломаете! Что вам эти мощи? (Знает, чего все ждут!). В магазинах пусто. А вы!? Развели демократию! Изуверы!
     Слова обидные. Но вот что странно: народ не отвечает на выпады. И я молчу. И даже не это удивительно, что не отвечаю, а то, что выпады не очень-то и раздражают: дескать, побеснуешься и замолкнешь. А мужичок, наоборот, всё больше распаляется. Норовит больнее подкусить. Наконец, кто-то густым басом:
     – А тебе-то какое дело до нас? Чего язык морозишь?!
     – И то верно! Темнота! – пролепетал «просвещённый» и бочком, прихрамывая, поспешил выбраться из толпы.
     И как раз послышалось: «Идут!» А затем: «Несут!». Вдали запели. Не разберу слов. Слышу только: «Отче Серафиме». Прошествовали хоругвеносцы, за ними – священники. Показались  архиереи в белых клобуках, несущие ковчежец. Впереди его – два диакона с кадилами, а справа и слева  иподьяконы, наклонившие над ним длинные рапиды. Вокруг все крестятся.  Волнение волнами (именно так!) пробегает по толпе. Я спрыгнул со своего насеста и шагнул в направлении процессии. Но плотный ряд милиционеров заградил мне путь. Разворачиваюсь – и бегом через вокзал.  Выбегаю на площадь. Движение по ней перекрыто. Как-то изловчаюсь прошмыгнуть сквозь милицейское оцепление.
     Слава Богу! Держусь ближе к батюшкам, что шествуют попарно за хоругвеносцами. А сзади, за ковчежцем, в свите, Святейший! С боков Крестного хода – шпалерами милиционеры. Вблизи не прекращается пение: «Преподобне отче наш Серафиме, моли Бога о нас!»  Но вот впереди дружно запели: «Ублажаем тя, преподобне отче Серафиме, и чтим святую память твою…». Идущие рядом со мною тотчас подхватывают величание Преподобному. В груди закипает нежно-радостное чувство. Вот уже и я подпеваю: «…наставниче монахов и собеседниче Ангелов».
     Вдоль важно вышагивающих отцов время от времени пробегает энергичный монах (?) в подряснике.  Блюдёт «чистоту» и стройность шествия, оттесняя от «золотых» священников «штатскую» публику.  Добрался и до меня, и до старушек, идущих рядом. Но, как только он убежал, мы вновь «смыкаем ряды»! Жмёмся к батюшкам. С ними, конечно, не смешиваемся. Сопровождаем!
     По тротуарам идут те, кто не смог влиться в основное течение Крестного хода. А я – счастливчик! – как раз в нём. Иду и радуюсь.
     Вот уже по бокам появились металлические заграждения (как в метро), формирующие ширину шествия. За ними молодые лица милиционеров. Смотрят на нас по-доброму. По крайней мере те, с кем встречаюсь взором.
     Наконец  показался  Патриарший собор. И тут я попадаю в ловушку: иду вдоль отодвинутой наискосок решётки и неожиданно «вытекаю» из русла. Назад хода нет.  Как обидно! Со мною отсекли ещё двух старушек, что шли впереди меня. Но они оказались находчивей: лишь заметили неохраняемый милиционерами стык, тут же к нему, я – за ними! Отодвинули решётку – и присоединились к идущим. Подбежал милиционер, да поздно: нас уже не ухватить!
     Перед храмом распорядители и милиция оттеснили нас вплотную к заграждению.
     Зычно кричат:
     – Дайте отцам пройти! Дорогу духовенству!
     Вынужден остановиться.  Проплыли белые клобуки иерархов, несущих ковчежец. Мощи внесли в собор. За ними втянулась группа священнослужителей. (В середине её, видимо, шёл Патриарх).  Ринулся и я вослед, но дорогу перегородил милиционер. В открытые двери устремились фотокоры и телеоператоры с тяжёлыми камерами на плечах.
     Капитан милиции увещает:
     – Граждане, только не спешите! Стойте! Стойте!
     Но куда там «стойте»! Жаждущие войти в храм разворачивают меня и боком буквально вдавливают в дверной проём.

Продолжение см. http://www.stihi.ru/2016/05/19/6911