1997 Пение змей. Iч

Духи являются
сквозь монолит лесов
словно терпкий дымок
воспоминаний
Хрустальная сфера
лик наблюдателя
Все заключено
в осколках дня
и день прячется
за тенью его руки
Мы приходим поклониться
приносим в дар
безумие нашего времени
награды прошедших лет
Призрачный дом
Сестры, каждый день разные
помнят мои болезни, прозрения
Бред предшествует вечности жизни
или забвению
Пока я подбираю хрустальные искры
Я есть

***

Дрожащей бабочкой ладони
ловлю следы небесной печали
Дрожь мыслей на рассвете -
неловкое колебание тонкой струны
Слепая музыка как немота
и снег на изумрудной пастели
в ночи
неразличим
под светом небесных свечей

***

Радость повиновения
облегчает  страдания
и сердце не помнит
ярости звона
подкованных сапогов

***

Железный журавль
Неоновый мальчик кружится спускаясь
и тихо смеется
перебирая воду в узких ладонях
Замшелые бревна
озарены его кроткой улыбкой
Но крик младенца
под утро прервет его игры
Мы слышим его шаги
поднося ко рту
горсть непонятного смеха

***

Узкий мост в неведомое
перекинутый между стенами желоб
сознания в красочном мире бабочек
Словно игла

***

Я вернулся в город прощения
заплесневевшего мщения
послеобеденного заиндевелого
изгнания мыслей
Плачу

***

Упрямый я
выл ветром
слушал звезды
лежа на крышах
Глупому мне
снег обжег ребра
выцветшими глазами
осень прощалась
Веселому мне
пошили колпак дурацкий
а сверху напялил сам
намордник слов
Лживому мне
кол лицемерия в бок
монеты Иуды
в скрюченных пальцах
Уставшему мне
теплую лампу, камин
больничные стоны
скитальцев
Старому мне
с остервенением
доски сбивали...
В истязающей боли
второй я
снова выл волком
в слепой день рождая
проклятия
Если бы сталь
не была
так холодна...

***

Печальный проситель
звездного света
я был там
Парчовые волны
вскипали у  черного берега
и следы босых ног
тягучие сладкие запахи
дикой травы
Влажные глаза в затихающих
языках пламени
Я поджег ее волос
но он остался лежать
на ладони
Золотая цепь
между нами

***

Душистое душное поле
День наполняет звуками
Дрожь росы на кончиках пальцев цветов
Давний страх темноты прячется в норах
Древний шаман уходит в горы
Дождемся ли мы вращения колеса
Дождь сверкает в ее волосах

***

Когда я проснулся
она спала рядом
так близко
так бесконечно
далеко
Пустота разверзлась
Я рожден быть одиноким
и плакать ранним
солнечным утром

***

Утром дня
ожидания подарков
твоей улыбки
вместе со мной
рыдал дождь
Февраль звонил колокольцами
снежинок в окно
Сонным полуднем
пробудился дверной звонок
Одиночество вздохнув
поселилось в моих глазах

***

Ожидание чувств
торопит время
Но этим летом
я снова знаю
что будет зимой
Звенящий скрип карусели
Балансирую в тесном
воздухе
своих масок:
одна грустная
другая – я
Но вновь иллюзии колокольчиков
манят меня
в день звезд
к твоим теплым ладоням

***

Мы играем
будто нервные пальцы
с бабочками огня
И приближаясь
я чувствую страх
которому суждено
убить меня
Игра бесконечна и так
будет всегда:
ты боишься обжечься
а я – остынуть

***

Выйдя всем вам навстречу
Я не стану прыгать
пытаясь достать до солнца
Давая возможность вам
видеть меня – простого
Пусть неокрепшего после болезни
Но больше не отягощенного мыслью
в преломлениях крыш
Упрямая, ты подбежишь, словно
расстались не навсегда
Дай мне руку
Мы вечны пока вместе
Какой недоверчивый дождь…

***

Я обманут
Седые ангелы в рубищах
с важностью нищих
нищих духом
Выпивают в помойке
названной Раем
И Дьявол варит глинтвейн

***

Ужели закончится рабство
бессмысленных ожиданий
В пантеоне богов туман эгоизма
Двери плотно притворены
и тень входящего
и усталости статуй
древняя пыль
Шепот тоски, неприкаянной мудрости
Сонные души
и сны так душат
Я – луч заката
А стук лопаты
трамбует холмик
Никто не вспомнит
Вскрывать свои вены от скуки
земных воплощений
Пусто

***

Послевоенный романс
Ненадежная надежда
на неизвестность прошлого
Отрекаясь от вчера
Стремимся не думать о завтра
Остров тюльпанов
среди урагана
свинцовых понятий
Проснуться утром
Не зная что это утро
Не зная что это за утро
Плеваться жгутами мыслей
Врастая в сегодня
Сходить с ума прозревая
будущий день
и снова лелеять мечту
о призрачности видений
Клетчатый коридор мигрени
прямо в висок
сапогом
То нарастает что свист
смерти солдата в окопе
То отступает как руки любимой
в тщетной надежде отсрочить
мгновение разлуки

***

Провоцировать смерть
свечением украденного нимба
в беззвездную ночь
Пить огонь и приняв
правила танцевать в его
языках
Рассыпав в ладони шансы
бездумно наполнять ими мечты
Догорая в каплях чернил
мечтать о летних дождях

***

Одинокие плоские лица
Цвета мокрого картона
Мятные слезы –
резаная фольга притворства
Магнетизм убожества
Прекрасное уродство
Запыленные силуэты
До полудня жить в коридоре
После – сделать шаг вон

***

Эксперименты с ложью
на белом песке
Следы високосного года
в ее волосах
Смятение нескольких дней
похожих на дым
в нем скрывается страх
Вот мой пластилиновый город
Нарушить гармонию просто
Восстановить невозможно
Как растопить слезы жалости

***

Я упал со стены
и расшиб себе лоб
и даже не судьба Шалтая
огорчила меня
Надо же упасть по эту сторону
когда свобода - по другую

***

Значит весна...
Ты говоришь, что видела
в небе дракона

***

Хочешь, я подарю тебе
свои голоса и ты
издали сможешь
узнавать мою упрямую походку?
Хочешь, оставлю все свои замки
и в моих волосах
будут утренние цветы?
Хочешь, растаю, и буду смотреть на тебя
таким, каким нравлюсь
только тебе?
Сделаю все, только скажи,
что ты хочешь, чтобы
я остался прежним

***

Слова – прозрачные птицы
летящие из ниоткуда
В ожидании чуда
мы выключаем свет
Нет ли здесь подвоха?
Можно ли видеть их
горячие сердца
мерцающие будто звезды
над нашей крышей?
Можно ли поймать их
и усадить
в клетки белой бумаги?
Утром мы увидим:
Они умирают лишь снова
погасят звезды

***

Оранжевое солнце
бесполезно прятать в мозолях
След ладони на пыльном стекле
как дверь в неведомое
Путь познания осторожных шагов

***

Работка-то не пыльная
Что скажешь?
Выискивать медяки мыслей
на паперти дождливого мрамора
Дни безделья
Ночи бессилия

***

Оказалось, нить Ариадны
завязана в круг
А схватишься, и пропал…

***

Синему слону

Плюшевый бог
вены исколоты звездами
Каждый день мимо
шарит в карманах взглядом
беззащитным взглядом
пластмассовых глаз
Я кормил его
глупыми буквами
и с добродушной улыбкой
он прятал
в оранжевых ушах
ответы
Но бисер собрали
и кончилось лето
и мы поседеем скоро
Просторно
ветрам в моем рубище
Мой синий бог

***

Будто в утробе
сбитые веки
сонные реки
малиновых клеток
кольца пальцев
волос ситцы
Кто мне упорно твердит
что нужно снова родиться?
Пластиковый песок
Безопасные склянки на полках
Горький томатный сок
Всасывают иголки
Облегчение рутинных исходов
Тиски неразжатых пальцев
Убивать, рождая детей
На свет выпуская скитальцев
Пьяная боль в висках
Глаз напряженная нить
Выплеснут синь небеса
Только бы не разлить

***

Признайся
кончилось время, когда
мы верили чувствам
стоя на осыпающейся пирамиде
читая иероглифы
в грустных глазах сфинкса
Признайся себе…

***

Чудовищный аноним
ярко-красными клешнями
до хрустящей мигрени
сдавит виски
и мысль отдаляясь
преобразится в электронный
импульс

***

Раздавленным
пьяным
окурком
кататься в ломающей яростной
ненависти
Пыль жизни

***

Бешенная
гладь простыней
взорвана миллионом
дисгармоничных
ломких ожиданий
блаженства
кратчайших веков
несказанной печали
гимны дыхания
стали
тише скрипа граммофонной
иглы
распластанной страсти
вечность

***

Трепетное презрение
Твои веснушки - упавшие звезды
Холщовые небеса
беспомощная слеза
Безжизненное молчание
Обручение с видимым
Утром из кухни тянет
кофейным шелком

***

Недоношенная месть
Честь
не в том чтоб видеть свет
там, где не гасят ламп
но думать, что слышишь шаги
там, где вчера была тишина
Это война
Ветреный вечер в красках корриды
в пурпурных масках
не смытых, беспечных
таких беспощадно-вечных
Вздох пожелтевшей рощи
лязгнув по нашим глазам
оборвал время веселья
В ночи, в ночи
Деревянно стучит. Кричи
Мой ангел да будет с тобой

***

Я видел сон
Влажная тьма
Обняла, и нежно кружа
то замирая, то просыпаясь
меня, бестелесного
гонит в обветренном прошлом
Послевоенные руки
Прокуренный снег
Горький хлеб
Скука, добровольное заточение
во искупление истиной
как конца пути
Настырные чувства
не выживают в неволе
им лошадей бы да поле
душистое мягкое поле
Доколе
праздновать день Сатаны
упираясь ногтями в стены
проблевывая любовь
выхаркивать мысли
пеплом устлавшие
площади мира
Стеклянная истерика
зернистым глазом
ощупает тень
Признайся
ты тоже был там
Дом
в нем я рождался
когда писал, будто видел сны
Я видел сон

***

Если ты помнишь
оцепенение пальцев
на ручке двери
смерзшейся с кожей
то выпей мою
золотую кровь
золотую кровь
Пронзи каблуком
сугробы сердец
Дымящийся крест
На теплом снегу
На другом берегу
Выпей слова
Лети

***

Пространство жизни под линзой
настолько мало
вероятно
поэтому клаустрофобия душит
наш сон
Календарные гости молчащие
о привилегиях старости
вторят нашим явлениям
глупости
тех, кто ужален свободой
Свободой жизни под линзой

***

Хоботком шуршащей ночи
шурующим в карманах
стеклянными шариками
сон, шершавым нервом
задушит мою любовь
Пустая стерильность
движения автоматов
надуманное моргание
больничных дверей
даже мухи на окнах сдохли…

***

Да
Я лжец
Ты можешь
Не верить
Но что же делать
Когда я окажусь прав
Я окажусь прав
И черное утро
Бархатным сном
Прикроет веки
И солнце будет
Ночью
Ночью
Навеки

***

Дом – это не здание
Воплощение веры
в материал
Дом – это не крыша
под оскопленным
осенним солнцем
Дом – это не эхо
закованное в вертикальную
плоскость
Это бабочки теплых
ресниц
Глаза дающие право
жить
Наш тесный круг

***

Драма цветного снега
c неба
чистого неба
на грязной крыше
Услышьте!
Скрип половиц
успокоивших память
вспомнить что делать
завтра
Над нами
поле засеянное надеждой
на отсутствие боли
душевной боли…

***

Фальшивое распятие
Впечатанное в лоб
Копытом мертвой лошади
Швейцарские каникулы
Сто лет девятнадцатый раз
(Он появился хохоча во все горло)
Мерзость отстраненности
Врать откровенно настырно
самозабвенно
взирая на своих
детей
слепых как кроты
упустивших возможность
Безумный пророк за роялем
Неприкасаемый гений
Кто хочет проверить?

***

Зачем
свечи короткое дыхание
дает возможность
распять себя еще раз
прилюдно исторгнув
из чрева
червиво-красное пламя
пнуть застывшие рифмы
услышав боль хрусталя
тающего на ладони
нашего гнева

***

Простись со мной
Ты видишь: снова весел
Играю я словами пустоты
Растают призрака зовущие черты
И упоение музой и вином
Разбудит весен стих
Безумно-точный
И безупречно чист
Взойду на этот лист
Свободе, расправляющей крыла
Хвалу

***

Посетите мою палату
Жду вас с прохладой вечерних дождей
С ароматом непройденных троп
Жду вас с гангреной жаровни полудня
Испепеляющей нервы неба в мелкую клетку
Жду вас бездыханным видением осени
Распростертой, непрошеной, брошенной
Жду вас седыми от снега, когда да неба
Всего полшага, всего вполсилы
Только бы было пол силы…
Жду вас…

***

Мы занимаемся отрицанием
очевидного
под благовидным
предлогом
Они называют это
подлогом
существующего
миром чувственных образов
Завяжите глаза Фемиде

***

Дикобраз
Пространственно-временная форма
любопытства
шествующая подобно беременной
луже
в листьях кошек сгнивших
на крышах, мохнатых лап
видящих, слышащих солнце
на иглах
Вот идет Дикобраз

***

Я не умею болеть одиночеством
фантазируя себе друзей
унесенных бешеным воплем
колесниц пробуждения
дневных снов

***

Наверное это не страх
Просто рак мозга
пронзенного скукой
Мне исполнился
год одуванчика
а я до сих пор
не видел солнца
Тротуар, ведущий
к впадению
видений
в безумие
впечатанный
пунктирно-светящимся сном
в хребет
отвечает на поле мха
о вчерашнем дожде
что дело не в ужасе
перед невзрачной необъятностью
дня
Пойми, что все для тебя
И смерть уймет твою ночь

***

“Герой - озлобившийся слабак
Непреклонная глупость
Напряженная страсть
Дурацкая радость
Нахальство по-детски невинное
как снег в июльском камине
сожженных сверчков
А молотки все летят
расшибая мозги наши вдребезги
Трусливым героям
опоздавшим на поезд
осталось ложиться на рельсы
печатая шпалы в спины
и шпоры в ребра
Блестящей черной кровью
тушить спицы, фонари, лампы.
Безумцы"
Так считают, будто деньги в карман
толкающие нас на
убийство

***

“Я пророк”- возгласил
написавший историю
одного дня
Прошлое вечно и даст
еще много отгадок
Набивший карман
чужими стихами
орал, чтоб его удержали
от спасения
и тщетно хватал
легкими жизнь

Я разговаривал с ним
Путешествие в ворохе крыш
завершилось падением в небо
А потом он сказал, что
больше не будет писать
Мир не забился в истерике
Солнце вставало как прежде

***

Раздирающегубый
зимний стальной цветок
освещенного города
Алтарь человечьего голода
Поздним январским утром
Растет из земли
сквозь мантию снега
лежащего висельно-долго
над болью истерзанных
мыслей

***

Иди
Я тоже слышал зов
медногорящих труб
но к жесткой борозде
припал губами
Пастух
Я слышал вой хлыста
но прочь видения
фантазия; не чья-нибудь, моя
но и не боле
Ладонь
Две капли у дождя
я украду просящею рукой
Одной напиться всласть
в другую видеть жизнь
Стук в дверь
Удар… и тишина – наследие крыльев;
На жесткой борозде пружин
железный хлыст иглы
Глаза мои – две капли мрака

Поля моей печали – мои сны

***

Простри свои персты
Над мраком глаз моих
Они горят – два жгучих пекла скуки
Я был развязным, ученик науки
Веселой названной. С ума сошедший Фридрих.
Мой глупый, незнакомый и больной
Расслабленно-печальный стих, в стакане
Является зеленый лик на миг и пьяный
Со взором нищего на паперти ночной
Предвижу муку будущего дня…
Постой, куда же ты, постой!

***

Распластанной
ящеричной
шкуркой
хрустящей
корочкой
солнце
мое
первое
лицо

***
 
Размышление на тему:
«Можно ли назвать
  крысу хичхайкером?»

Да
И эта желтая крыса
лежащая на предмет
возобновления беседы
с карманным дьяволом
в белом бархате
когда ощущения проходят
или притупляются
как постоянная боль
и скрип песка между
пальцами ног
Смотри, угрожающий холод
пробрался в нашу нору
и оживил стогубым зовущим ветром
Что заставляет нас жить
как крысы
когда за порогом истина
неистоптанная испокон?

***

Псевдооргастическое счастье
насаждения наслаждений
на крюк однообразности
вещих снов о кончине
наследников грязного льда
Звенящесусальная память
Галлюцинирующий айсберг
спокойствия
в сугробах тополиного пуха
И это неприкаянная
юность исступления

***

Я взвою неслышно в кулак
будто негаданный страх
ударил исподтишка
В поголубевших глазах
вздрогнет просеянный мрак
рожденная вновь тоска
Распять себя в пустоте
на стихотворном кресте
даже не дрогнет рука
Песни да все не те
Лелеять свой горький свет
среди можжевельника

***

Город без рельс
Унылый беззубый старик
Поэт бессмысленных вдохновений

***

Я знаю, что это кровь
Настойчивое неизбежное
искушение
Небо затаилось
на предплечье…
Прикончив рассвет
Я говорил с Ним
Камни
обглоданные миллионом ветров
заменили ему глаза
Гамак паутины
колышется
определяя судьбу
Раскинув руки
мое приношение
стало добычей
холодного солнца
Оглушенно
глядя на тепло
источавшее смрад
Я простил этот мир
Вечность, эпохальность
измученная реальность
операции с будущим
в необозримых масштабах детства
Избирательная мысль
безвозвратно ушедшего цвета
Никто не живет одним днем
Серые штрихи
морщинистых фантазий

***

Поплачь
Ведь нам было легче
когда нельзя смотреть
в лица
не щуря глаз

***

Пули уставшие
в паутине времени
в вязкости пламени
скользят навстречу
тайным желаниям
в шепот тихой травы
Если видишь, то вспомнишь
А услышишь
плач забытых цветов
наступит прошедшее утро

***

К чему теперь
все эти поиски оглушающих феерий?
фонтанов, коньячно-пьянящей луны
Под стук тишины
в твоем  сердце родился страх
Я расстелил свою душу
на лужи
под острия каблуков
над серебром облаков
в скрежет дорожных оков
в кровь на сугробах снегов
Прощай, я никогда не уходил
навсегда
Вчера все говорили, что меня нет
Когда-то был, а теперь
просто брежу
Я не могу не верить друзьям

***

Распрощавшись
Со “вчера” позавчера
Встретил “завтра” сегодня
Ударив по нервам мигренью
“Внеси ясность” – кричат все
“Это ужасно” – бьет окрик
В детстве я смешивал
наслаждения
когда забывали о
разуме наследника
глиняных черепков
а кудри вросли
в мягкие мхи сна…

***

Февральским утром
жестокого года
с восточной улыбающейся
издевкой низкого неба
выхватывающего
Вас
скользящих в предвесеннюю
мглу
оборвавшего
слюдяные крылья
робких желаний
случайно поднявших
голову
и остановившись в толпе
удивляющихся существованию
зеркала неба
простерших кончики пальцев
навстречу вдохновению
чтобы порезаться
в гранях
подков
того жестокого года
Февральским утром
снова проснувшись
криком, я
обрек существование
на будущее
я обрек будущее
на существование

***

Еще одна волшебная сказка
Разлинованная мечта младенца
Выверенная нежным сердцем
надежда на радость
Пряничные часы
Шоколадные рыцари, гномы
воскресение крыльями бабочек

В детстве меня заставляли
ходить
по разбитой тропинке
из елочных игл
И кормили дешевым
хрустальным яблоком
одичалого
одиночества

А сегодня я захлебнулся
соленой правдой
себя
шестилетнего
тогда еще умевшего
Летать!

***

Утонченная усталость
не присуща
грациозному ангелу моей души
Чувственная одичалость
лоно моей природы
запах кровоточащей
раны открытых губ
Гниющее чрево
отверстых стихов
Надушенный нерв
Вырывая слова из
гортани
Я наконец-то забыл
о бесплодных полях
наслаждения
блаженное вращение
во тьме
Я растаю
к полудню жизни

***

Постаревшие комнаты
несчастной любви
Жало кровоточащее корнем
многогранной рапирой
еще живого яда
Сардоническая улыбка в подарок

***

Великая восточная звезда
Я выползаю на гребень дюны
чтобы узреть твое воскресение
в одиночестве сонма
созданий преступивших
порог
дома погребального бархата
Театр оттенков черного
Эшафот последнего прелюбодеяния
с единством откровения
Должны ли мы?
Смеем ли мы
лишиться надежды
увидеть теплый вздор утра
приглашающего
в тающем мраке
к карнавалу
фанфарам
любви и цветам
Спускаясь в норы
мы роняем красные звезды
в рассветной тоске
лабиринтов Ответа