V. По части изощрённых преступлений... гений

(заключительный пятый фрагм. главы "Гибель Констанции". Роман "Миледи и все,все".
    Предыдущий фрагмент "IV. Я счастлива с тобою, д'Артаньян!"
      http://www.stihi.ru/2016/05/16/4255)

...Порой бедняжка видела туман
и временами слышала вполуха.
Вбежавших  мушкетёров  ураган
немного освежил ей силу духа:

– Я     счастлива     с тобою, д'Артаньян!
   Отрадно, что меня не     обманул    ты.
Друзья гасконца были не зануды:
тактично всяк глазел по сторонам,

но всяк проникся чувствами влюблённых.
В объятиях     гасконца     неуёмных
Констанция обмякла, чуть дыша,
едва ли от лобзания дрожа.

Владела телом жуткая усталость,
а за окном кружилось вороньё…
– Мой милый, как я рада, что её
    я всё же не послушалась, осталась! –

проговорила женщина взахлёб. –
    Я верила в тебя и вот ты рядом...
Атосу померещился вдруг гроб.
Казалось, дышит женщина на ладан.

Атос был в кресле, но вскочил опять.
– Кого её? – осунулся гасконец.
Констанция хотела сильно спать
и вид был, как у свежей из покойниц.

– Твоя подруга тут по доброте
   меня хотела спрятать от гвардейцев.
   Не странно было б, если б в     темноте
   она вдруг приняла вас за пришельцев,

   которых на меня наслал прелат.
   Я слышала, как скачут и палят,
   но словно     знала,      что  тебя  увижу.
– А кто ж это, возможно для престижу,

   назвал себя  подругой-то моей? –
пытал гасконец. – Чья это затея?
– Мне  плохо,  д'Артаньян…  Воды  налей…
К столу шагнул Атос и встал, мертвея.

Спросил он, весь натянут, как струна:
– Чей тут бокал с остатками вина?
– Она     дала. Вино прекрасно пьётся.
   Она бежала, испугавшись вас, –

поведала Констанция, кривясь. –
   Я думала, она ко мне вернётся,
   а тут вдруг ты – и я забыла враз
заступницу мою…

                Волна гримас               

прошлась по скорбным лицам мушкетёров.
– Нет-нет… не может быть… какой кошмар! –
Атоса не хватил едва удар.
Никто не начинал абсурдных споров,

мол, что за пессимизм! Ты – паникёр!
Прочь подозренья! Мол, свежи преданья…
...Молился Арамис, глуша рыданья,
и рвал Портос свой собственный вихор.

Гасконец изнывал в моральной муке:
– Друзья! Да помогите же, друзья!
   Совсем ей плохо! Холодеют руки!
    Ужели сделать ничего нельзя!?

– Мужайтесь. Ничего уже не надо, –
скорбел Атос, вновь твёрдый, как стена. –
   Увы, противоядий нет от яда,
    которым предпочла травить она.

Ожив на время от лобзаний друга
и приподняв с усилием свой стан,
Констанция, почти лишившись слуха
и зрения, шептала: – Д'Артаньян.

   Я умираю. Где ты? Ты не бросишь?..
Друзья, прижавши лики к кружевам,
не вдруг рассредоточились и  врозь уж
в отчаянье рыдали по углам.

– Ей лучше! Эй, друзья! Она очнулась!
Заложники несбыточных чудес
к бедняжке умиравшей подтянулись.
Начнёт ли Бог раздачу на развес

чудес своих иль всех постигнет траур
по той, кто станет вне земных забот?
Её лицо – холодный белый мрамор.
Ей кожу охладил предсмертный пот.

Теперь уж не в рыданиях и стонах –
в тиши      прощанья      обмерли все враз.
Зажав лицо любимого в ладонях,
Констанция не всматривалась час.

Последних сил земных она лишилась
в прощальном      поцелуе      затяжном,
чтоб навсегда запомнил его живость
её кумир. Искра пред вечным сном –

таков был поцелуй её на память.
На женщину, чья драма не нова,
Смерть наложила все свои права.
Отказываясь      верить      ей –  упрям ведь –
 
гасконец закричал истошно: – Нет!!!
   Малышка мне была всего дороже!
   Я этого не вынесу, о Боже!
    Как можно умирать в расцвете лет!?

И сам свалился рядом без сознанья.
Но тело не спешил никто поднять.
Портос сменил платок, как знал заранее,
что заново придётся зарыдать.

Атос воздел  кулак грозящий  к небу.
Неистово крестился Арамис.
Все трое, своим душам на потребу,
на выси     смысла жизни     забрались.

Взойдёт не скоро ласковое солнце
в их душах, потрясённых до основ.
Их взоры обрели единство вновь
от появленья в келье незнакомца.

Он посмотрел вперёд и глянул вниз
на нежное, но мёртвое создание.
– Бонжур, Атос, Портос и Арамис.
   Похоже, что я прибыл с опозданьем.

   Ищу я ту же даму, что и вы.
   И, судя по тому, что вижу     труп    я,
   она уж     побывала     тут, увы,
    и с ней не повезло кому-то крупно.

– Вы кто? – спросил Атос.
                – Мне не в упрёк,
  я –   деверь     этой гарпии. Лорд Винтер.
  Кровь из меня – никак не меньше  пинты –
  успела выпить тварь в короткий срок!

  Хочу прибавить к моему досугу
   охоту на неё, как д'Артаньян.
– Вступая в лагерь мстителей, вы нам
   окажете немалую услугу.

– Мы будем     вместе,     господин Атос,
  и не оставим ведьме шанса скрыться.
  Я сам бы её душу в ад отнёс,
  но есть куда     достойней     меня лица.

   Пока что мне в погоне не везло:
   от Портсмута опаздываю всюду.
– Но сообща пресечь  должны  мы зло,
   хотя… я и  один  бы сгрыз паскуду!

– Я видел на дороге вас, когда
   о весь опор вы мчались, как из пекла.
   Я крикнул: «Д'Артаньян»! – но ни одна
   из ваших лошадей не сбилась с бега.

  Так в монастырь за вами прямиком
  попал я, сам того не ожидая,
  но чувствую себя вновь дураком:
  до мести далеко, как до Китая.

– Прочешем, коль придётся, весь массив
   лесов     окрестных и людских селений.
– Что с д'Артаньяном? Он, надеюсь, жив?
– С ним обморок. Жить будет, вне сомнений.

– Как часто у злодейки на хвосте
   висел я, но…     выскальзывала      ведьма!
   С копыт сбиваюсь, как это ни вредно
    я в поисках любых о ней вестей.

– По части изощрённых преступлений,
   графиня Винтер, безусловно, гений,
   но к гениям у нас есть     свой     подход,
    коль доставляют много нам хлопот.

Очнулся д'Артаньян. Его рыданья
заставили друзей убрать платки
и думать, как облегчить бы страданья
гасконца.   – Жить не хочется, братки! –

захлёбывался д'Артаньян слезами,
как будто мог он ими оживить
любимую.
                – Вставай в один ряд с нами! –
   Пришёл теперь черёд и      ведьме      взвыть!

Друзья с трудом гасконца оттащили
от трупа. – Вечный плач не твой удел.
   Удел мужчины – мстить, пока он в силе,
   чтоб из врагов наделать мёртвых тел.

   Обсудим с аббатисой погребенье
    Констанции и снова выйдем в путь.
– Скорей в погоню! – лорд терял терпенье. –
На хвост ей сядем и нагоним жуть!..

            (конец главы)